bannerbannerbanner
Название книги:

Несносный тип. Книга третья

Автор:
Харитон Байконурович Мамбурин
Несносный тип. Книга третья

000

ОтложитьЧитал

Шрифт:
-100%+

Пролог

Его Великомогущество, Вечный Тиран конфедерации Барджайя, Заир Конн тар Фарагат, стоял у окна в собственной спальне, заложив руки за спину. За окном давно сгустившиеся сумерки пытались перейти в темную безлунную ночь, но огни Мадженты, столицы Барджайи, были готовы отбить нападение тьмы. Как и всегда. Ему, Заиру, всегда нравилось смотреть на свой город, жемчужину континента, носящего название Северная Валта. Дело рук его деда, отца и тридцатилетнего правления самого Тирана.

Но сегодня… сегодня был совершенно особенный вечер. Можно сказать, последний из бесчисленного множества тех, в течение которых вырос и возмужал этот седой, но еще крепкий полуорк.

Последний день мира. Заир Конн тар Фарагат был твердо намерен его проводить со всеми полагающимися почестями.

– Муж мой, ты… уверен? – с кровати раздался негромкий хрипловатый голос Стагны, его шестой жены. Сегодня именно она делила ложе с Тираном. Несмотря на то, что Стагна, сереброволосая эльфийка, уже принесла Заиру четверых детей, она не собиралась уступать ни одной ночи другим двенадцати женам.

Но ценил её супруг далеко не за плодовитость. Другую, особенно Лифер, Иж или Лататонну, он бы приказал выпороть за столь кощунственный и наглый вопрос, но своего начальника контрразведки? Ту, чья служба спасла уже Барджайю как минимум от десятка серьезнейших кризисов и провокаций? Ту, благодаря которой позиции страны столь крепки, что позволили акцию, на которую Великий Тиран дал добро сегодня? Нет.

– Ты выпрыгиваешь из горящего дома, не зная, сломаешь ли ты себе ноги? – раскатистый негромкий бас Тирана заполнил спальню, – Также и здесь, Стагна. Я начал войну не потому, что хотел, а потому что именно сейчас её нельзя было не начать.

– У сильных всегда есть выбор.

Вторая дерзость… и вновь прощена. Не только он, принявший из рук своего отца мирную и процветающую державу и три десятка лет продолжавший его дело, нервничал и предвкушал бессонную ночь.

– Кроме одного варианта. Того, что все сочтут проявлением слабости, – изрёк Заир, отворачиваясь от окна и прямо глядя в глаза супруге, – Эдихон, Эльвестра, Кримм. Три крупных города в Союзе Равных заложены людьми Барджайи. Мы не можем себе позволить уйти с той сцены. Не сейчас. Не так.

– То есть её нужно поджечь? Почему тогда полноценное вторжение, Заир? – продолжала хмуриться эльфийка, – Ты мог просто отправить свою когорту убийц. Три десятка Должников разожгли бы пожар на всём континенте!

– Я тебе что, касдамский пират?! – рык разозленного Тирана колыхнул тяжелые занавеси, – Или хочешь, чтобы дети твоих детей встречали объединившихся эластийских эльфов уже в портах Мадженты?! Думаешь, Трант, Кригстан и Тирвильское княжество отправляют свои флотилии потому, что им больше нечего делать?! С дня Полёта Драконов едва прошло сто лет! Люди и вполовину не восстановили свою численность, чтобы вновь начать грызться друг с другом! Выполняй свою роль, а я буду выполнять свою! Так мы живем!

Жена, молча соскользнув с кровати, где полусидела всё это время с сложенными на груди руками, пала ниц перед своим мужем и повелителем. Оттуда, из позы поклона, выражающего глубочайшее раскаяние, она задала следующий вопрос куда более мягким и просительным тоном, не поднимая головы:

– Мой муж и господин, мои страхи… Их корень – Хайкорт. Наши дети могут не дожить до дня, когда подарят нам внуков.

Тиран молчал, вновь отвернувшись к окну. Там, в Мадженте, не спали многие, как и в самой твердыне властелина. Писались и отправлялись приказы, квартирмейстеры проверяли припасы, механики, которым предстояло забыть про сон и покой на неделю, проверяли двигатели и механизмы стоящих в порту линкоров и транспортников. Директора и управленцы многочисленных фабрик рвали на себе волосы, руководя срочным перепрофилированием предприятий по планам из пыльных папок, некоторым из которых стукнуло под двадцать лет. Страна вскоре затрясется в лихорадке военных приготовлений. Флот отправиться в океан, неся стяги Барджайи и приказ Великого Тирана привести к покорности бунтующие колонии Эласты. Бунтующие уже более ста лет.

Всё начнется завтра.

– Хайкорт…, – наконец, разомкнулись губы могучего полуорка, – Им придётся договариваться. Месяц назад я уже договорился со всеми. С Кригстаном, с Трантом… с княжеством. Уже месяц назад. Мы натравим Должников на Эласту. Сообща. Дадим им доделать то, что так хорошо начало семейство Аддамс. Когда все прибрежные города Союза Равных будут вырезаны, когда поставки прекратятся… даже Хайкорту придётся сесть за стол переговоров. Мы купим его нейтралитет! Будем рвать друг другу глотки за ненужную землю, в которую слишком рано вцепились, будем лить кровь наших солдат, но при этом… при этом все, дружно, сообща – будем кормить Хайкорт тем, что пожелает сожрать этот город проклятых!

Стагна тар Фарагат, продолжающая оставаться в коленопреклоненной позе, смиренно поблагодарила мужа за ответ. Отмякнув, Великий Тиран велел жене вновь занять своё место на кровати, а затем и сам к ней присоединился.

Заснуть, правда, обоим было не суждено. С утра правителю Барджайи предстояло впервые руководить страной, встающей на давно подготовленные рельсы войны, а вот его жена всё думала – не ошиблись ли сильные мира сего, думая, что способны накормить дракона, спящего почти сотню лет?

Может быть, ему, разбуженному творящейся вокруг суетой, понадобится много больше?

Глава 1 Верхом на бомбе

Голова, шея, грудная клетка, мягкий и уязвимый живот, бедренные артерии. Любой прямоходящий высокоорганизованный организм от колен и выше представляет из себя сплошную уязвимость для стрелка из огнестрельного оружия.

Особенно если огонь ведется с двух стволов.

Особенно если стрелок опытен, умел и ловок.

Особенно если расстояние между ним и мишенью не допускает большого числа промахов даже от новичка, впервые взявшего в руки оружие.

Этих «особенно» было много. Тяжелые крупнокалиберные пули были буквально обречены ворваться в паскудную плоть моей цели и разорвать её ради блага всех живущих, прекращая гибельное существование одной воистину великой дряни этого мира.

Только вот в мире, где есть магия, плотоядные эволюционирующие монстры и психически неуравновешенные наркоманки, способные творить разруху и хаос везде, где появляются, также, к моему глубочайшему в тот момент несчастью, находились и боги. И, даже если взять самый дохлый, урезанный и плохо работающий вариант подобного существа, то ему все равно с лихвой хватит сил остановить в воздухе пули, выпущенные из посвященного ему оружия, а затем поймать собственного верного шерифа, помощника и сообщника за шиворот, подвешивая его в воздухе и мешая добежать до уже поверженной (якобы) цели, дабы точно её добить ножом!

– Ахиол, гаааааааааад! – взвыл я сиреной на весь Незервилль, глядя, как изумленно ощупывает себя руками живая и здоровая Суматоха.

Шестирукий верзила сделал меня! Сделал! Развел как малолетку! Чего стоило мне насторожиться, увидев главу города там, где он практически никогда не бывает?! Он мэр! Он сидит в своей огромной мэрии, похожей на титанический храм, высовывая нос наружу, только если происходит какая-нибудь беда столь серьезных масштабов, что без его внимания не обойтись! Он, черт побери его шестирукую тушу, бог! Подстерег, пустил вперед, остановил пули, а затем взял меня, как плюшевую игрушку! На идеально удобном ему расстоянии!

– Магнус Криииггс! – раздался жаждущий крови вопль от Авроры маму её и папу её Аддамсов, после чего тощая двухметровая девка кинулась на меня с ногтями наготове и огнем в глазах, не переставая при этом орать как баньши, – Крииииигс!!!

Оп, и она болтается в другой руке бога, предусмотрительно поймавшего чересчур длинную девицу не за шиворот, а в районе пояса, так, чтобы она, маша в воздухе всеми своими конечностями, не могла нацелиться ни на меня, ни на него.

– Тварь!

– Стерва!

– Ублюдок!

– Вороватая наркоманка!

– Убийца!

– Sielle lentum N’aam tah Achiol D’os! Stagna carta Naam tah Achiol Dos! – прогремел голос мэра, превращая что меня, что тощую психопатку в два молчаливых парализованных тела, тут же обмякших в его руках.

А затем он самым неторопливым образом, даже, можно сказать, вразвалку, понёс нас в свой кабинет.

Болтаясь в руке начальства навроде нашкодничавшего хомяка, я с горечью думал о том, что все мои усилия по выгрызанию себе любимому нормальной жизни в этом далеко не лучшем из миров уверенно превращались в пшик. Переродили в молодом теле, обладающем сверхчеловеческими характеристиками? Изволь шляться теперь по миру, уничтожая опасных постоянно эволюционирующих существ. О, ты подвергаешься смертельной опасности на столе вивисектора, замыслившего рискованный эксперимент? Ну так и быть, ошейник Бога-Машины с тебя падает, но будь любезен отработать шпионом после стажировки в стране отпетых ксенофобов! Покинул страну? Молодец, теперь попробуй отыскать следы своего бесследно пропавшего собрата в городе, где тайн едва ли не больше, чем теплокровных и дышащих существ! Справился и попутно спас город? Умница, гномик, держи звезду шерифа и дурную славу того, кого обвинят во всем произошедших в Незервилле бедах за последнее время!

А чтобы жизнь медом не казалась…

– Полагаю, представлять вас друг другу не нужно? – осведомился Ахиол, шестирукий мэр самого таинственного и странного города на планете, усаживая за собственный стол, – Ах да, Contrum sielle lentum Naam tah Achiol!

Немоту снял, но общую парализацию оставил. Я бы даже посмеялся, глядя на наши две безвольные тушки, растекшиеся по креслам посетителей в кабинете мэра, только вот не смешно было ни грамма.

– Шеф, я увольняюсь, – уведомил я принявшего фальшивый удивленный вид мэра, – Поселюсь неподалеку от Галатури, буду писать вам письма. Раз в месяц.

 

– Это противоречит нашим договоренностям, шериф Криггс, – мягко качнул головой шестирук.

– Договоренности я заключал с существом, которое ошибочно считал пребывающем в здравом рассудке и памяти!

– Дерзите…

– Крииииигс!! – очнулась Суматоха, до этого момента лишь бешено вращающая глазами, – Крииииииигс!!

Я отвел от нее взгляд. Единственным приятным моментом во всем происходящем было лишь то, что психованную каланчу в данный момент разрывало от ярости… и страха. Неудивительно. Между нами пробежало две Золотых Орды черных кошек.

Sielle lentum Naam tah Achiol! – вновь наложил заклинание на девушку Ахиол, затем, подумав, добавил, – Somno prudenis calvo Naam tah Achiol!

Наступила тишина. Глаза Суматохи, очень печально известной дочери Саломеи и Станислава Аддамсов, закрылись. Она заснула.

– Давайте пока поговорим без госпожи Авроры, – предложил мэр.

– Ахиол, я не в том состоянии, чтобы сдерживаться, поэтому буду говорить прямо – вы предполагали подобное развитие событий, – наконец, начал я с трудом выталкивать слова из глотки, – Именно такое! Вы срежиссировали всю встречу!

– Именно так. И вы меня, шериф, расстраиваете своим поведением. Я ожидал куда большей сдержанности, которую вы ранее неоднократно демонстрировали.

– Да поцелуйтесь взасос с Богом-из-Машины! – рявкнул я, расчетливо ударяя по одному из самых болезненных из известных мне мест Ахиола, – Я кровь проливал за ваш сношаемый тварями городишко, рисковал собственной шкурой, к моей дочери подсылали искусственных убийц! Ради нормальной жизни в Хайкорте, я даже рискнул, вновь оказавшись на столе у съехавшего с ума вивисектора! Аркадия спит! Желтоглазые ропщут! А вы, в такой момент, приглашаете в город Аврору Аддамс?! Ту самую, о репутации которой вы в курсе?!

И… разгневанный бог заткнул мне пасть заклинанием. Черт возьми, хорошо быть богом, можно разбрасываться энергетическими формами, которые такому скромному киду как я совсем не по плечу. Только вот чхать я хотел на то, что теперь не могу говорить!

Он, этот шестирукий здоровяк в черных шароварах, знает, что я уже догадался о том, что ему кое-что от меня нужно. Очень нужно. Именно по этой причине Ахиол вслух проговаривает заклинания, демонстрируя, что ничего не замышляет. Ему-то как раз молиться себе не нужно, чтобы активировать нужный эффект. Только вот проблемка-то у него в том, что единственное, что мне, Должнику Неверящего Бога от него надо – оно уже обещано. Он знает, что я знаю о том, что знает он о том, что знаю я.

И поэтому могущественное существо сидит за своим столом, распихав свои многочисленные руки куда придётся, и сверлит недовольным взглядом валяющегося в кресле меня.

Хайкорт, он же Незервилль. Город, основанный беглыми гениями, изучающими магию, потусторонних ихорных существ, прикладные науки. То, что получило рождение с момента события, известного как Полёт Драконов. Город живых мертвецов, проводящих ночи в чудесном волшебном мире, где они живут, чувствуют боль и наслаждение, могут спать, уставать, обонять, ощущать… Сейчас этот вечно мрачный каменный город, находящийся под толстенной «подушкой» особого тумана, собирающего магию с большой площади, находится в кризисе. Я, как новый шериф Хайкорта – часть решения этого кризиса.

А лежащая в кресле Суматоха – момент, который богу нужно кому-нибудь доверить. Очень сложный и очень важный момент, хоть и по неизвестным мне причинам. Гостей в Хайкорте не бывает вообще. Но вот она здесь.

И я к этому отношения иметь не буду. У меня работа. Дочь. Нет, уже две. Пусть одна и слегка мертвая, но её это не портит. Элли всегда была славной улыбчивой девочкой, даже когда просто приходила в гости к моей Эльме, так что не вижу проблем считать её своей. Учитывая то, что полупрозрачная зеленоватая девчушка, парящая в нескольких сантиметрах от твердой поверхности, не стала убивать меня по требованию своего нерадивого и сумасшедшего приемного папани.

– Мастер Криггс, – начал говорить Ахиол, – Вы… не относитесь и не будете относиться к тем, кто принимает решения о судьбе города, поэтому не имеете права слова по отношению к пребыванию Авроры Аддамс в Хайкорте. Она была приглашена Советом Основателей. Этот вопрос пересмотру не подлежит. Признаться, я рассчитывал поручить вам надзор и опеку за Авророй Аддамс, но теперь вижу, что мы с вами… не договоримся. Что же, буду искать другой выход. Но без клятвы о не причинении вреда жизни и здоровью Авроре Аддамс, пока она находится в Незервилле, вы из моего кабинета не выйдите. Для вашего спокойствия, я заставлю её дать точно такие же по отношению к вам и вашей семьей. Все понятно? Тогда я снимаю заклятия.

Нужные богу клятвы я не проговаривал, а натурально лаял, с остервенением глядя в его безмятежное лицо. Под конец, рванув к двери и вытаскивая на ходу сигареты, не выдержал и обернулся, сказав:

– Ахиол, когда я впервые встретил Суматоху, у нее не было никаких магических сил. Ноль. Задранное на голову платье, мокрые панталоны и коробка с наркотиком. А также, мэр, слава. Известность состоявшейся диверсантки! В её-то молодые годы. Здесь же, в Незервилле, его существование подвергла риску группировка из безумного ученого, сходящего с ума от боли мстителя и группы дебилов, оплативших им банкет!

– Я приму ваше мнение во внимание, шериф, – невозмутимо кивнул мне шестирукий мэр.

– А я – напомню вам, что предупреждал, когда мы, вы и я, будем стоять на развалинах Хайкорта!

Хлопок дверью вышел изрядный. Я бесился так, как может беситься человек, который с трудом, кровью и риском только что выдрал у судьбы шанс на спокойную жизнь, но… он просто уплыл сквозь пальцы.

На улице был дождь. Лило несмотря на то, что мы находимся практически в пустыне, прямо как из ведра. Такие осадки вызывали странное явление – густые туманы опускались на город, снижая видимость до расстояния в 2-3 метра. Теперь еще и блудить до самого дома, натыкаясь на ругающихся прохожих, занимающихся тем же, что и я. А сейчас настроения в Незервилле очень… нехорошие. Купель Жизни, главная отрада местных живых мертвецов, прозываемых желтоглазыми, не работает. Они вынуждены день за днем после работы сидеть в своих пустых домах, за которыми особо-то и не ухаживали, да смотреть в окно. Либо собираться безрадостными группками, вяло общаясь о разных пустяках.

Стоя под крыльцом главного входа мэрии, я закурил, с наслаждением чувствуя, как немного отпускает.

– Плохой день, шериф Криггс? – позади меня раздалось нежное грудное контральто.

– Отвратительный, мисс Дийюн. И не у меня одного.

– Может, тогда составите мне компанию в «Теплый приют», шериф? Я бы не отказалась выпить. А заодно, может быть, выслушать вас. Вдруг мои скромные навыки смогут помочь?

– Не вижу причин отказываться.

Выпить мне хотелось сильно.

Ларисс Дийюн, слегка полноватая и совсем немного одноглазая блондинка в свои цветущие «тридцать с хвостиком», была замечательным слушателем. Ей такое качество и так полагалось, как штатному специалисту города по психическим заболеваниям и секретарю Ахиола на полставки, а уж если помножить на вызываемый мной интерес у противоположного пола, так можно сказать, слушали меня всеми жабрами души. Но, при всех своих интересах, доктор Дийюн оставалось крепким профессионалом, родившимся и выросшим в дурдоме, называемом Незервилль.

Мои предупреждения о опасности Суматохи она восприняла остро и всерьез.

– Шериф Криггс, я уверена, что вы не сгущаете краски по поводу опасности нашей… гостьи, но, с другой стороны, задумайтесь – в чем разница между вами, кидом, и Авророй Аддамс? Разница для Основателей, для Ахиола, да хотя бы для меня в данный момент?

– Мисс Дийюн, я прекрасно понимаю, что кредит доверия ко мне, как к Должнику, куда выше, чем к разумному, имеющему в этом мире полноценные корни! Меня легче просчитать, проще контролировать, все действия на виду! Но, я считаю, что Ахиол ошибается, предполагая, что лишенная магии Суматоха – безобидная девушка. Даже если наш бог-мэр обложит её наблюдателями, которые будут фиксировать даже каждый акт дефекации Аддамс, это совсем не гарантирует того, что эти самые наблюдатели поймут её действия!

– Вы… хам, мастер Криггс.

– Я отец уже двоих дочерей на крайне нервной и неблагодарной работе, мисс Дийюн. Более того, ваше непосредственное начальство решило сделать из меня козла отпущения, повесив ответственность за смерть двух сотен заговорщиков, сон Купели и проклятую лечебницу!

В таком духе и продолжилось общение. Спустя несколько стаканчиков самогона, выдаваемого местными за виски, меня слегка попустило и преисполнило пофигизмом. С одной стороны, наличие в городе Суматохи – это огромная и угрожающая всем и вся задница, которая рано или поздно свою угрозу осуществит, накрыв Хайкорт так, что даже у местного короля нежити, весьма малоэмоционального Базилиуса Энно шерсть в паховой области потеряет пигмент, с другой стороны – я уже получил от Ахиола гарантию, что клятвы с длинной ведьмы будут взяты, а заодно и отбоярился от слежки за ней.

Не самый плохой расклад.

Зальцер Херн, владелец «Теплого приюта», ни грамма не стесняясь, грел свои большие и слегка волосатые уши об наш разговор, за что Ларисс кидала на него полные возмущения взгляды. Мне же подобное было лишь на руку – одно дело поговорить о безопасности города, но совсем другое – переходить с одноглазой блондинкой, чей возраст приближался к полусотне лет, в горизонтальные отношения. Нет, для своего возраста мисс Дийюн была более чем симпатична, а я свободен, но этого было решительно недостаточно. Впрочем, лишать хорошую женщину надежд на будущее я не собирался, лишь подавал тонкие намеки, что кроме взаимной симпатии мне нужны стимулы посерьезнее. К примеру информация. Несмотря на то, что я занял очень высокий пост в городке, знал я о Хайкорте прискорбно мало.

– Рекомендую вам, шериф Криггс, первым делом посетить район Живых, – наконец, выдала ценную мысль Дийюн, – Пока мы в мэрии занимаемся устройством мисс Аддамс, но вскоре будет поднят вопрос реформации сил городской полиции. Мы намерены восстановить численность ваших подчиненных, но только из числа живущих. Возможно, вы будете подыскивать кандидатов лично.

– Кажется, двадцать пять марок в месяц крайне мало за мою новую должность…

– Да что вы всё ворчите, мастер Криггс! – попыталась сделать веселый вид и толстый намек подвыпившая блондинка, – Смотрите на мир проще! Наслаждайтесь моментом!

– Мне пора домой. Всего хорошего, мисс Дийюн. Мастер Херн? Доброго вечера и вам.

С удовольствием оставив за спиной обломанную в лучших чувствах секретаршу мэра и городского психотерапевта на полных ставках, я вновь вышел на покрытые густым туманом улицы Хайкорта. Дорога от местного питейного заведения до дома была почти знакома, а ориентироваться помогла оставшаяся в «приюте» женщина, полыхающая для моего взгляда изрядно красной аурой злости.

Сигарета привычно воткнулась в уголок рта. Затяжка, выдох густого молочно-белого облака. Мысли целиком соответствуют внешнему виду Незервилля – маленькие, мрачные, каменистые и покрытые пугающе холодной влагой страха. Я не решился рассказать Ахиолу о том, что Деус, Бог-из-Машины, Неверящий бог, имеет свой интерес к Авроре Аддамс. Настолько высокий, что как-то раз бог принудил меня помочь ей, выдав задание с ультимативным штрафом.

И теперь Суматоха здесь, якобы для лечения от бурно и хаотично развивающегося источника собственной магии, но удивительно близко к Аркадии – колоссальному монстру-матке, плодящей ихорников и служащей для местных желтоглазых мертвецов виртуальным пространством, в котором они могут чувствовать себя живыми.

Совпадение? Не думаю.

Вынырнувший из стены тумана дом выглядел как обычно, если бы не доносящее из конуры шкрасса пение. Оно удивило настолько, что я даже заглянул внутрь – недавно обритый мной в целях спасения собственной жизни гигантский манул точно не стал бы петь. Он страдал от унижения и холода, поэтому проводил время в своем домике, где избыток шерсти на стенах компенсировал её отсутствие на теле моего верного транспортного средства. Но вот петь ему точно было не с лапы!

Оказалось, что поёт другая особа, пребывая в мертвецки пьяном состоянии. Здоровенная (с моей точки зрения как гнома) девица в видавшем виды кожаном комбинезоне уютно устроилась у шкрасса между передних и задних лап, хлебала из здоровенной бутылки мутного стекла и завывала нечто своё, насквозь печальное и невнятное.

– Пенелопа Кайзенхерц, – попытался призвать я к порядку пьяницу, – У тебя есть собственный кот и собственный дом. Какого конского полового органа ты досаждаешь моему шкрассу? У тебя что, потаенная ненависть к животным?

 

– Ик! Н-нет! – довольно живо среагировала пропойца, пытаясь сфокусировать на мне взгляд, – Прросто твои… малолетние… стервы… не пустили меня внутрь!

– А зачем тебе надо было внутрь, Злюка? – вкрадчиво спросил я.

– Набить тебе морду! – был дан мне даже несколько возмущенный ответ.

Оказывается, я перед Пенелопой был в чем-то «виноват». Причем настолько сильно, что удосужился даже эпитетов «сломавший жизнь» и «погубивший мечту». Не став вдаваться в алкогольные бредни далеко не самой лучшей представительницы прекрасного пола Хайкорта я лишь оценил состояние Каруса – шкрасс был угрюм и насуплен, но вроде бы без особых проблем терпел общество алкоголички. Видимо, ему было легче страдать без шерсти в компании.

В самом доме меня ждали лишь тепло, уют, относительный покой и две радостные до вибрации копчика девушки, которые из лучших подружек переквалифицировались практически в сестер. То, что одна из них слегка мертва, полупрозрачна и левитирует, нисколько не портило сложившейся атмосферы небольшого семейного праздника, в который я с удовольствием и погрузился. Даже некий худой, длинношерстный кот с бело-рыжими пятнами и неустановленным уровнем интеллекта был весьма кстати – Волди, сидя на табуретке, свесив задние лапы, штопал панталоны Эльмы, в то время как сама сероволосая и сероглазая девушка взахлеб делилась с Элли планами по переустройству уже их чердака на две равные комнаты.

Попивая чай, я внес в девчачьи планы несколько дельных замечаний, спасая чердак от судьбы быть безжалостно разделенным на две части. Вместо этого мы решили воплотить в жизнь задумку про создание раскладных кроватей-шкафов, которые можно будет огородить фальшстеной с окошком. Тем самым у каждой из них будет как своё приватное пространство, так и море свободной площади для всего остального.

– Папа, на тебе лица нет, – наконец, обратила внимание Эльма, – Что случилось?

– Девочки, с завтра переходим на осадное положение, – не стал тянуть никого ни за что я, а затем, без задней мысли, выложил им всю известную мне историю Авроры Аддамс, широко и печально известной в мире, носящем название Кендра, как Суматоха. Ну и мой разговор с мэром заодно.

– Мастер Криггс…, – слегка смущенно, но встревоженно заметила Элли, паря возле меня, – Если это ваша официальная позиция как шерифа, то может, стоит предупредить жителей? Хотя бы детей у нас в школе?!

– Почему бы и нет? – пожал я плечами, – Только не представляю, как это сделать оперативно.

– Громкоговорители? – подхватилась Эльма, – Попросим мастер Херна? Или написать прошение в мэрию?

– Нет, нужно как-то иначе. Мэр точно не хочет поднимать шума.

– Листовки, – вновь подала голос Элли, – Я видела разыскные листы у от… шерифа Баунда, которые попадались ему среди газетных листов! Может, напечатаем такие же? Только вместо цены за голову, список прегрешений Суматохи, сколько поместится!

– А в городе есть типография? – тут же спросил я.

– Конечно, – пожала плечиками призрачная девушка, – Нам же печатают учебники в школе. В районе Живых.

– Хорошо, – тут же улыбнулся я, – Так и сделаем.

Засыпать, имея план, куда приятнее, чем с мыслью, что в городе будет шляться худая, дерганная, длинная как телеграфный столб девица, которая ненавидит тебя сильнее всего в этом мире, да еще которую ты теперь не можешь тронуть и пальцем.

А потом стоит зайти к мисс Дийюн, уточнить, как именно они собираются реформировать полицейское управление города Хайкорт? Мне, как шерифу, подобное очень любопытно.

Глава 2 Квартал Живых

Живое население всего Хайкорта – это чуть меньше двух тысяч теплокровных, дышащих и чувствующих разумных. Приблизительно столько же жило в одной-двух девятиэтажках в моей прошлой жизни, но здесь все эти люди, орки, эльфы и гномы, а точнее, их гибриды и смески, были «размазаны» по куда большей площади. Место и рабочую силу в городе не экономили со дня его основания, выстраивая мрачные высокие дома из камня, с узкими фасадами, но просторные и вытянутые вдоль. Именно поэтому та тысяча с хвостиком существ, в чьих жилах текла живая кровь, заселили целый квартал.

В котором я не бывал ни разу. Ирония судьбы – стать шерифом городка, познакомившись при этом лишь с матерщинницей, барменом и психиатром, не считая работавших в участке констеблей.

Первое, что бросилось в глаза в квартале – отсутствие прохожих, приветливо сверкающих светящимися желтыми глазками. Живых мертвецов, поднятых сложной совместной технологией местных некромантов и божеств, здесь не наблюдалось. Как и прохожих в принципе. Возможно, выбранное мной время было не совсем удачным, то есть рабочим, но заметку я сделал. Вторым пунктом шла… неряшливость. Прохаживаясь, я наблюдал задутый или заметенный под лавки мусор. Обрывки газет, веревки, упаковочную бумагу и прочий хлам, который нерадивый уборщик решил не трогать. Фонари, через регулярные промежутки возвышавшиеся вдоль улиц, исправно светили, но сквозь замаранное пылью и временем стекло. Учитывая, что сам Хайкорт был целиком выполнен из камня, и не было ни единого квадратного сантиметра голой и незакрытой плиткой земли на всей его площади, подобное зрелище удручало.

Зато здесь были звуки! Младенческий плач, негромкая свара пары соседок, стоящих на крыльце, стук молотка, звон стекла. На фоне мрачных строений, над которыми царило туманное бессолнечное царство, это было… чуждо и странно.

Заглянув в типографию, я разорился на две золотых марки, заказав аж тысячу составленных с дочерями объявлений. На листах, очень похожих на розыскные, была довольно точно изображена физиономия Суматохи, а остальное место на плотной бумаге мы заполнили убористым текстом, перечисляющим её известные мне грехи и проказы. Получилось очень даже миленько! А что насчет количества, оказалось, что Элли, если напряжется, то вполне может некоторое время летать, засовывая, к примеру, объявления в форточки. Остаток вчерашнего вечера я посвятил самому насущному, а именно – допрашивал зеленоватую девочку о том, кто такие призраки и как за ними ухаживать. Странно же ничего не знать о том, кого решил приютить под своей крышей на… да навсегда?

С призраками оказалось очень легко жить. Любить, дружить, предоставить спокойное место для сна, сиречь углубленного транса, нужного для реструктуризации духовного тела, да не запускать в них заклинания. От магических конструктов любой направленности, проникающих в их полупрозрачное тело, призраки страдали самым нешуточным образом. С любовью и дружбой тоже не было никаких шуток – спектр ощущений у этих разумных был куда шире, чем у живого существа, от чего они хорошо чувствовали эмоции окружающих. Еще Элли, потупив глазки, попросила не поручать ей много работы по дому, так как даже концентрация на управлении учебниками и пишущим пером в школе её неслабо выматывает. А ведь они, там же, в школе, еще и обучаются местному волшебству, что тоже ложится на плечи девочки немалой нагрузкой.

Да уж, дела. Впрочем, я только рад. Последние события показали, что приемный отец из меня некудышный – только и могу, что зарабатывать деньги и наживать себе врагов, а приходя домой, бесполезен и выжат. Но Эльма справляется. Пройдя сквозь суровую школу детского дома, сожранного по случаю парочкой ихорников, а затем тренировки в Куате, маленькая мисс Криггс воспринимает Незервилль как почти райское местечко, где никто никого не убивает и не жрёт.

Надо будет прикупить им каких-нибудь игр, если я найду тут магазинчик. В Хайкорте скучно, настольные забавы тут должны быть очень популярны.

Наконец, спустя аж целых пятнадцать минут, я добрался до цели своего путешествия, сердца Квартала Живых – широкой, приземистой и одноэтажной таверны «Апатия», места, где постоянно были те, кого с полным правом можно было бы счесть жильцами Хайкорта.

Разумные виды скрещиваются самым свободным образом, настолько, что иногда не поймешь, к какому принадлежит твой собеседник. У него может быть слегка (или не слегка) зеленоватая кожа от гоблина или орка, эстонские правильные черты лица эльфа, круглые уши и смешной нос человека, компактная тяжесть гнома… и всё это в любых сочетаниях. Единственное исключение – мужчины гоблины. Если такой зеленый, хитрый и пронырливый тип удачно осеменит женщину любого вида, кроме чистокровного своего, то получившийся ребенок в обязательном порядке страдает сильными психическими отклонениями. Наверное, именно поэтому чистокровок среди гоблинов куда больше, чем среди других рас.


Издательство:
Автор