Машина исполнения желания

Фантастический роман

От автора

«Машина исполнения желаний» – это сокращённый вариант трёхтомного романа «Сказки старого дома». Перед вами книга головоломных положений, ситуаций, выпутаться из которых главным героям помогает именно голова, а не волшебство, мускулы и умение стрелять. Любители ужасов, космических и колдовских кошмаров, вражды и драк будут разочарованы, и им не следует открывать эту книгу и портить себе настроение. Но вот поклонники лёгкой для чтения, сказочной, романтической фантастики, возможно, получат эстетическое удовольствие. А те, кто любит иногда почитать на сон грядущий, обретут ещё и приятные сны. Не удивляйтесь причудливой смеси времён, событий и персонажей. Ведь там об исполнении желаний, а вовсе не о фактах истории…

Андрей Басов

Пролог, год 1975-ый

С сиреной и скрипом тормозов у нашего Дома остановилась большая машина скорой помощи. Врач и санитары с носилками понеслись вверх по лестнице на второй этаж. Все оказавшиеся рядом с Домом мальцы, разумеется, вслед за ними и я в том числе.

– Николая Ивановича убили! – истошно голосит соседка пострадавшего из шестой квартиры. – Ни одного живого места на теле нет.

Что означает «ни одного живого места», мы поняли, когда тело вынесли из дверей. Кровь даже капала с носилок, а лицо обычно весёлого человека под случайно откинувшейся простынёй белое и безжизненное. Прибыла милиция и начала разбираться со всеми, кроме мальчишек. Разбирались долго, но виновных так и не нашли. Не видел и не слышал их никто.

Постепенно сложилась довольно непонятная картина, как мне рассказала мама. Николая Ивановича – отставного военного нашла соседка. Проходила по коридору и услышала необычный шум и грохот в комнате жильца. Постучала раз, другой. Никто не отвечает. Дверь заперта изнутри на задвижку. Но такие задвижки только двинь и отлетают враз. Двинула и вошла. Человек в луже крови и поваленная мебель. Видимо, он пытался удержаться на ногах, хватаясь за что попало. По крови и дыркам на одежде ясно, что не сердечный приступ. Больше никого нет, никаких выстрелов не было слышно и оружие рядом не валяется. Понятно, что в таком состоянии он не мог прийти в квартиру и в него стреляли прямо здесь. Позже из тела извлекли чуть ли не десяток пуль. Но кто стрелял, из чего и как исчез из комнаты?

Эти вопросы так и остались без ответа. Николай Иванович молчал. Он всё-таки выжил. Месяца через три его выпустили из больницы. Поначалу ходил медленно и осторожно. Потом постепенно ожил и повеселел, как и раньше. Через полгода после больницы он неожиданно съехал из Дома, никого не предупреждая, и совсем не милиция появилась зачем-то разбираться с его отъездом. Вроде бы он отбыл слишком поспешно, налегке и даже со службы не уволился.

Мама говорит, что во время ранения он был одет в военную форму. В общем-то для отставника это не удивительно, но вот форма была офицерская, с погонами, но не советская. Чьей принадлежности неизвестно и пули в теле от оружия неизвестного происхождения…

ГЛАВА 1: Принцесса

Я недавно вернулся из Парижа двадцатых годов, где наше чудо несказанное – амазонки Древнего Рима устроили погром в одной из местных банд. И чего эта публика парижского дна цепляется к девочкам, которые сами никого не трогают, если их не провоцировать? Ну, понятно, что против такой прелести равнодушно не пройдёшь, но меру-то назойливости всё же нужно понимать. Э-эх, я и сам к ним неравнодушен, правда, не в сексуальном плане. Они нам, как члены семьи, создавшейся стихийно в далёком времени из фантазии одного из нас. Пожалуй, пора рассказать об этой необычной и многообразной мечте, обрётшей непостижимым путём совершенно материальные формы. Для меня в Доме, как мы его зовём по имени, словно живое существо, всё завязалось полтора года назад совсем не с амазонок.

Обычно чужие жизнеописания читать скучно. Поэтому я не буду ими сильно обременять. Но хоть что-то ведь нужно же знать о действующих лицах. Нас немного – всего пятеро. Но каждый играет важную роль в событиях очень разных и сильно зависящих от характеров участников.

Наш Дом – это старый, четырёхэтажный особняк на Сергиевской улице с «барской» парадной и двумя дворовыми флигелями. Как ни странно, но, наверное, одним из самых интересных и колоритных обитателей нашего Дома является дворник – татарин Ахмед. Одинокий, добрый и сговорчивый, с лицом то ли оперного злодея, то ли киношного ордынского хана. Однако когда узкая бородка и усы расплываются в улыбке, то добрее лица, пожалуй, и не сыщешь. Он уже старик и, наверное, всю жизнь провёл при Доме.

Анна Петровна. По всему видно, что в своё время она была редкой красавицей. Даже сейчас трудно оторвать взгляд от её необычного лица и проницательных глаз. Загадочная личность. Даже для моей мамы и бабушки. Анна Петровна явно старше мамы, но, кажется, что и намного младше бабушки. Однако о прошлой жизни Анны Петровны ни та, ни другая ничего не знают. Анна Петровна уже была здесь, когда наше семейство вселилось в Дом. Нельзя сказать, что Анна Петровна замкнута и необщительна. Совсем нет. Она служит переводчиком в каком-то издательстве и хотя бы в силу работы не может быть не общительной. Я не раз видел её и маму стоящими на лестничной площадке или на улице и о чем-то оживлённо болтающими на немецком языке. Другое дело, что, наблюдая Анну Петровну, чётко чувствуешь дистанцию, границу которой не следует переходить ни в разговорах, ни в поползновениях на поступки. Если Анна Петровна никогда и никого не приглашает к себе, то не следует и её приглашать никуда. Вежливый, но категоричный отказ заведомо предсказуем.

Правда, живут в нашей «барской» парадной и люди, которых Анна Петровна всё же изредка удостаивает краткими визитами. И один из них…

– Чёрт, что вам надо!?

Резкий рывок за рукав остановил меня, как только я взялся за ручку двери нашей парадной.

Двое здоровых парней со шпанскими рожами и претензией в одежде на гангстеров банды Аль-Капоне. Таких в последнее время развелось, как собак нерезаных. Правда тряпки никак не скрывают плебейских манер и привычки к беспричинному мордобою всех встречных и поперечных.

– Пацан, закурить не найдётся? – проникновенно интересуется вставший ко мне лицом к лицу.

Другой чуть сбоку продолжает удерживать меня за рукав. Наверное, чтобы я внезапно не дал дёру, пока они не выяснят этот вопрос. Надо же, и это среди белого дня!

– Извините, ребята, – не курю, – сглотнув, вдруг что-то вставшее в горле ответил я.

– А если обыщем? – последовал ожидаемый вопрос от того, что спереди.

– Сеня, ты посмотри там, а то у нас с тобой никак и на метро пятачка нету, – как эхо послышалось с фланга.

– По нынешним временам в метро пятачком не отделаться, – тяжело вздохнул Сеня, – Давай-ка, пацан посчитаем в твоём кошельке сколько нам на метро не хватает…

И вдруг Сеня начал почему-то неожиданно вытягиваться на цыпочки, хрипя и вертя головой во вдруг сдавившем шею гангстерском шарфе. Его приятель отцепился от моего рукава и тоже, как-то странно булькая ртом, почти повис в чьей-то мощной длани, сжавшей ворот пальто. Капитан!

– Эй вы, комедианты, ещё раз увижу вас на нашей улице, и словесным внушением не отделаетесь!

Незадачливые грабители, отлетев в сторону, поспешно ретировались, разминая пострадавшие шеи.

– Смотри-ка, Серёжа, сколько их развелось. Прямо-таки напасть какая-то. А может быть, эпидемия такая появилась? Это же надо, среди лета ходить в чёрных пальто до пят. Признак болезни? Ты домой? – спросил Капитан. – Ко мне заглянешь?

Капитан дальнего плавания. Никто не зовёт этого крепко сбитого, почти пятидесятилетнего мужчину с волевыми чертами лица по имени и отчеству. Для всех он просто Капитан, а для меня ещё и сосед по лестничной площадке. И не видно, чтобы такое не очень церемонное обращение его как-то возмущало или хоть сколько-нибудь расстраивало. Даже со стороны мальчишек, к числу которых относился и я, казалось бы, совсем недавно. Иногда, когда Капитан дома, мама приглашает его к нам пообедать или просто посидеть и поболтать о чем-нибудь. На что он всегда с удовольствием соглашается.

Капитан всегда где-то далеко и оказывается дома лишь три-четыре раза в год на неделю-две. Он привозит с собой очередные диковинки дальних стран, и это служит поводом без особых сомнений, по-соседски заглянуть к нему на огонёк. Две вместительные смежные комнаты заставлены и завешены всякими чудесами. Тут и старинные навигационные инструменты. И чучела неведомых рыб. И ритуальные маски колдунов и шаманов разных стран. И старинные карты, карты, карты с необычными очертаниями материков и тонкими рисунками парусных кораблей, стихий и морских чудовищ.

Учитель. Ну, конечно же, для кого-то он и учитель, раз преподаёт в школе русский язык и литературу. Для нас же он просто сосед из квартиры выше этажом. Александр Басков тридцати с небольшим лет. Учитель – это его как бы краткий псевдоним, прозвище в нашем Доме. У Александра есть близкий друг. Художник-сюрреалист Игорь Тюльпанин. Так что все стены в комнате Александра увешаны картинами довольно странного, неправдоподобного содержания, но вместе с тем удивительной и притягательной красоты. Я часто сижу среди этого колоритного великолепия и молча созерцаю просто фантастические сюжеты. А Александр тем временем корпит над ученическими тетрадями или пишет что-то своё.

Технарь. Это я. Благополучно состоявшийся в Электротехническом институте инженер-технолог переступивший двадцатипятилетний жизненный рубеж. В НИИ, куда меня распределили, звёзд с неба ещё не нахватал, но и пренебрежения со стороны коллег не ощущаю. Скорее даже обрёл некоторое базовое уважение за быструю сообразительность и любовь к логическим построениям. Дома я счастливый обладатель каморки три на пять метров с окнами во двор. Мне её уступила бабушка, поменяв свои хоромы на мою койку в маминых двухкомнатных апартаментах. Подарок к окончанию института. Живу, не глядя в зеркало. Не очень мне нравятся черты лица под аккуратной стрижкой почти чёрных волос. Слишком уж какие-то правильные. Совершенно никакой мужественности в облике и серых глазах.

Да, умею немного рисовать. Поэтому всегда таскаю с собой потрёпанный блокнот и мягкий карандаш. Иногда, чуть ли прямо не на ходу делаю напоминающие о людях и событиях зарисовки. Больше ничем примечательным я себя не запятнал. Так что следовало бы перейти к описанию других жителей Дома, включая родных, но в этом нет смысла. В дальнейших событиях они прямого участия не принимают.

Когда начались для меня все сказочные и фантастичные события? Трудно сказать. То ли полтора года назад, то ли очень давно – ещё в детстве. Нет, всерьёз, пожалуй, началось не так уж давно. Мы с Александром сидели у Капитана, медленно потягивая из бокалов настоящий трёхлетний портвейн восемьдесят седьмого года из всамделишной Португалии. Как-то сам собой разговор коснулся так и неразгаданной тайны бесследного исчезновения из Дома отставного военного пятнадцать лет назад.

– Анна Петровна как-то обмолвилась мне, что это не единственное исчезновение, – просветил нас Капитан. – До этого примерно в то же время испарилась ещё и студентка Института культуры из восьмой квартиры. Пришла домой и из своей запертой изнутри комнаты больше не вышла. Её хватились только осенью, когда из института пришли узнать, почему она не ходит на занятия, а соседи по коммуналке даже и не обеспокоились её отсутствием.

Александр понимающе хмыкнул, обменявшись быстрым взглядом с Капитаном. Слышал я уже эту историю. Мама рассказывала. Но с чего бы это мои собеседники так таинственно переглядываются? Знают ещё что-то интересное? Сейчас я их раскручу!

– Да, мне мама как-то говорила об этой студентке, но это ведь не все таинственные дела, которые происходят в нашем Доме и даже прямо у меня на глазах в нашей же с вами компании.

Оба моих собеседника сразу как-то напряглись и вопросительно уставились на меня.

– Что это ты имеешь в виду? – кашлянув, словно у него что-то застряло в горле, спросил Александр.

– Что-что? Вот напротив меня сидят двое мужчин в полном расцвете сил и оба почему-то не только не обременены семьями, но и вообще нет никаких признаков присутствия вблизи от них каких-либо женщин, с которыми они могли бы связать свою судьбу. Странное явление не находите ли?

– И что тут странного? – с явным облегчением ответил Капитан. – Мало ли таких чудаков на свете?

– Немало, но сразу двое в одном месте и в дружбе, несмотря на разницу возраста, интересов и профессий, что выглядит как-то подозрительно. И я почему-то оказался в вашей компании, хотя по годам мне примыкать к вам вроде бы рановато. Беспокойно мне. Вдруг ваше чудачество заразное.

– Заразное? – расхохотался Капитан. – Уж что мы с Александром любим в тебе, так это твои остроумные и неожиданные шутки. А ещё твою любознательность и не по возрасту развитую сообразительность.

– Это у него от мамы, – подсказал Александр. – У неё кругозор и эрудиция необыкновенные. Щедро поделилась со своим чадом. Капитан, вы, когда опять в плавание?

Вот же жулик! Пытается увести разговор в сторону. Не дам!

– Саша, нехорошо увиливать. О чём-то вы с Капитаном избегаете говорить, и это связано со странностями, происходящими в нашем Доме. Может быть, и с вами происходит что-то ненормальное. Я и сам иногда ощущаю нечто пугающее и трудно описуемое, но что это не понимаю и никому не говорю. Ещё за психа сочтут.

– Ну-ка, ну-ка, выкладывай всё как на духу, – сразу же вцепился в меня Капитан, опять переглянувшись с Учителем. – Вдруг мы тебя и излечим от страха. Твоя тайна здесь и останется.

Немного помявшись, я всё же решил открыться. Вдруг и с ними бывает то же самое. Беспокоит меня это иногда.

– Ладно, скажу, но только не смейтесь. Люблю вот помечтать время от времени о чём-нибудь сказочном и красивом, уже забравшись под одеяло, чтобы увидеть это во сне. Не получается. Чувствую, что словно проваливаюсь или взлетаю куда-то в серую мглу без видений. Сердце замирает на мгновение и такое чувство, словно вот-вот совсем остановится. Я пугаюсь, раскрываю глаза, и полёт со страхом сразу исчезают. Снова закрываю глаза и уже без всяких мыслей проваливаюсь в обычный сон. А сердце-то у меня ведь в абсолютном порядке и на мозги я тоже не жалуюсь. Что это такое? Не приходят ко мне сказочные сны, как я ни стараюсь, хоть ты лопни.

– Сердце тут совсем ни при чём, – после солидной паузы промолвил Александр. – Капитан, неужели ещё один кроме нас с вами и Анны Петровны с Ахмедом?

– Кто его знает! Сергей, и давно это у тебя?

– Первый раз я это ощутил, когда мне было лет десять-двенадцать. И что значит «ещё один кроме нас»?

– То и значит, что ничего ещё не значит. Явление интересное и пугаться его не надо. Это Дом на тебя так действует и больше ничего мы с Учителем тебе пока говорить не будем. Сделай вот что. Когда опять сильно захочется помечтать, то не сопротивляйся тому, что будет происходить. Выдержи до конца и тогда мечта может и покажется. Если что-нибудь вдруг не так, то просто подумай о нашем Доме. Это проза, в которую ты и вернёшься. Потом расскажешь нам, чем твой эксперимент окончится. Тогда и все разговоры. Договорились? Вот и хорошо. Допиваем портвейн и вы разбегаетесь, если не пожелаете помочь мне стирать пыль с моей коллекции.

Мы с Александром оглянулись на полки, стены и шкафы, и пожелали побыстрее смыться из этого музея. Что-то они оба знают о странных событиях в Доме и со мной. А, может, просто дурачат меня?

Вечер после ужина – у нас в семье традиционно самое подходящее время для чтения. Для тех, кто дома, разумеется. Кроме телевизора, конечно, затмевающего любые культурные традиции. Я дома, но углубляться в литературу и скуку ТВ что-то не тянет. Машинально рассматриваю свои полиграфические богатства на книжных полках. Здесь вся красота развлекательных и познавательных книг от первого класса школы и до совершенно случайно вчера приобретённого сборника фантастики братьев Стругацких.

Провожу пальцем по корешкам. Всё вперемешку. «Витя Малеев в школе и дома», Маршак, а рядом Вальтер Скотт. «Приключения капитана Врунгеля», а рядом томик Стендаля. Рей Брэдбери, а рядом… Как раз то, что нужно сейчас. Вытаскиваю на свет сказки Андерсена в красочной глянцевой обложке. На картинке краешек леса небывалой красоты, юная принцесса с маленькой, золотой короной на белокурых волосах, парочка гномов и вдалеке на пригорке миниатюрный замок с башенками и красными остроконечными крышами. С каким-то детским восторгом с минуту разглядываю изображение. Попробовать помечтать? Чувствуя себя последним идиотом, закрываю глаза и, представляя в мыслях этот сказочный сюжет, стою неподвижно минуты две.

Ничего не происходит. Ну, совсем ничего! Вот простофиля! Надо же купиться так бездарно на, в общем-то, прозрачную подначку Капитана. И ведь не в первый раз, но сегодня они уже с Александром явно сговорились разыграть меня. Хотя тут же соображаю, что эксперимент проведён не чисто. Картинка – это чужое воображение, а мечта, наверное, непременно должна быть своя собственная.

Чувствуя себя уже дважды последним идиотом, опускаюсь в кресло, закрываю глаза и начинаю строить свою картинку. Тоже лес неподалёку, но не замерший, как на картинке, а полный звуков и с деревьями, шевелящими листвой. Бесконечное поле травы и полевых цветов, колышущихся от лёгкого ветерка. Стрёкот и жужжание. Запах разогретой земли и растений. Голубое небо в редких облачках и слегка припекающее солнце. Журчание ручейка и он сам, извилистым путём пробирающийся среди бугорков и редких камней…

Возникло знакомое, давнишнее ощущение потери опоры и движения вверх. В голове мелькает паническая мысль о высоте третьего этажа, с которой можно сверзиться вниз, потеряв пол под ногами. Всё равно глаза не открою раньше времени! А когда будет «не раньше времени»? Уже не пойму, в воображении или в натуре слышу стрёкот и жужжание насекомых и плеск ручейка. Дуновение тёплого ветра шевелит волосы. Но ведь ветра-то не может быть в комнате! Значит, пора. Медленно, с каким-то трепетом открываю глаза.

Сижу на пятой точке среди травы и с книгой Андерсена в левой руке. Трава выше головы, и обозрению открываются лишь голубое небо и верхушки деревьев леса. Кладу книгу рядом с собой и приподнимаюсь на колени. Действительно, лес рядом, холмистое поле до горизонта, ручеёк в двух шагах и низко над землёй вечернее солнце. Но ни принцессы, ни замка – не придуманы. В полном обалдении протягиваю руку и срываю синий колокольчик. Стараюсь понять произошедшее. Да, действительно, Дом у нас какой-то небывалый. Неужто не врали? Как говорил Александр? Нужно чётко его себе представить.

Ой, что это я сделал? Опять мгновение серого тумана – и я оказываюсь в своей комнате, стоя на коленях рядом с креслом. Книги же Андерсена при мне нет. Интересная картина открылась бы кому-нибудь внезапно вошедшему в дверь. Великовозрастный оболтус стоит на коленях посреди помещения и взглядом душевнобольного изучает полевой колокольчик в судорожно сжатом кулаке. Так ошарашенно и стоял несколько минут на коленях, пытаясь безуспешно осознать произошедшее. Ясно одно – нет тут ни чьих-то шуток, ни объяснения события и вообще этого не может быть, потому что быть не может. Зато есть желание нырнуть поглубже в это «не может быть». Материализация мыслей? Мой рационализм и физика, как наука посрамлены за несколько минут. Место опасений и недоверия заместил неуёмный зуд любопытства.

Всю последующую неделю вечерами разрабатываю план мероприятий следующего эксперимента. Капитан отбыл в голубые дали. Александр озабочен экзаменами в школе. Хотя при мимолётной встрече на улице он всё понял по моей физиономии, сочувственно дружески подмигнул и посоветовал учитывать, что когда я погружаюсь в мечту, то никто меня здесь видеть не будет. Понятно. Отставной военный и студентка ушли в свои грёзы, исчезнув отсюда и что же это за неслыханное явление в нашем Доме и только ли в Доме? В общем, подробно посоветоваться сейчас не с кем.

Первым делом нужно на выходные сплавить куда-то маму и бабушку. Это развяжет руки в плане времени незаметного отсутствия. Мелькает мысль, что одиночество Капитана и Учителя намеренно ими поддерживается, чтобы иметь хотя бы относительную свободу исчезновений. Да, если с ними происходит то же самое. У меня такой свободы нет совсем.

С проблемой я справился, подговорив маминого брата. Он даже не поинтересовался, с чего бы это у меня вдруг возникла такая трогательная забота о близких родственниках. У дяди неплохая дачка на Финском заливе, и он, не раскрывая моего заговора, согласился умыкнуть маму с бабушкой на выходные.

Теперь нужно решить, что воображать. Природа уже есть. Какую придумать принцессу и что из этого выйдет? Замок или город? Уйма вопросов и проблем, которые нужно решить заблаговременно. Однако ведь это глупо пытаться планировать и решать сказку для души как научный эксперимент. Ни сказка, ни романтика не терпят детальной мелочности и исследовательского цинизма. Если я буду разрабатывать технологию приключения, то это уже не будет приключением. Решено! Генерирую просто образ мира, и дальше всё по обстоятельствам. Уж как получится. Наверное, главное – это первый момент. Нужно включить сам мир и хотя бы основных действующих лиц. Там уж пусть они поступают, как сами захотят. Здесь сложностей нет. Пока нет.

А вот на работе большая проблема с Элизабет. В просторечии – Лизой. Но вот только попробуй обозвать её этим простонародным именем! Получишь по первое число. Она мне прошлые выходные уже испортила из-за моей слабохарактерности. Вернисаж, вернисаж! Почти весь день она таскала меня по этому вернисажу, с намёками на приватное продолжение встречи. Верх изобретательности пришлось применить, чтобы избежать такого счастья. Как бы не попыталась испортить мне и эти выходные.

Лиза – сотрудница соседней лаборатории в нашем НИИ. Похоже, что и далеко не дура, как специалист, но настолько зациклена на себе, что жуть. Правда, сразу это в глаза не бросается. Свалилась на меня, как снежный ком. Внезапно оказалось свободной и решила далеко в новых поисках не ходить. Вообще-то она сама по себе внешне совсем не дурна. Фигурка стройная и походка зовущая. Вполне и даже очень сексапильная. Но косметика – это нечто. Никакой меры. Видел я её раз без грима. Вполне и даже весьма привлекательная девчонка ещё меньше тридцати лет, но без косметики – это небывалая случайность. Обычно же – штукатурный кошмар, например, у меня вызывающий ужас и чуть ли не тошноту. А если добавить ещё и тяжёлую смесь нескольких духовых ароматов, то моё сексуальное влечение к Элизабет падает вблизи неё до глубоко отрицательных величин.

Решено! Поговорю с ней круто и бесповоротно. Меня вот принцессы только и ждут, а тут…

– Мама, как избавиться от нежеланной приятельницы, набивающейся в близкие подруги?

– Очень просто, – смеётся она, – женись на другой.

– Да кто меня возьмёт! И физиономия не мужественная, и не атлет, а уж про ноги я и не говорю. Хотя мордашка у меня малость и смазливенькая. Этого уж не отнять.

– Возьмут, возьмут, – улыбается бабушка, оглядывая меня поверх спущенных на кончик носа очков. – Любая принцесса возьмёт.

Я непроизвольно поёжился от неожиданности последних слов.

Утро субботы. Мама с бабушкой отбыли накануне на дачу. Всю ночь ворочался, размышляя о грядущем путешествии в свои собственные, ожившие мечты. Интересно, а чем я там стал бы жить? В сказке моя специальность не нужна. Хотя, с другой стороны, у меня есть руки и знания, чтобы делать полезные машины. Но это хорошо при долгом пребывании. Но не идти же грабить на большую дорогу! Так что проблема денег для расчётов, скажем, за ночлег, еду, одежду в не похожем на наш мире, остаётся висящей в воздухе.

Быстро завтракаю, облачаюсь в почти новый серо-голубой джинсовый костюм и очищаю карманы от подозрительных с точки зрения древности вещей. Ничего более подходящего для средневековья в моем гардеробе нет. Ну, хотя бы носовой платок – всегда и везде платок. Беру с собой блокнот для рисунков и карандаш. С Богом! Встаю посреди комнаты и закрываю глаза. Лес, поле, город, дорога, принцесса, рынок, таверна, лошади, дворец…

Стою точно на том же месте, что и в прошлый раз. Слева лес, чуть позади ручей, сверху солнце, а впереди всё тот же захватывающий душу слегка холмистый ландшафт. Правда, мизансцена заметно оживилась. Видны обработанные поля и симпатичные домики с хозяйственными пристройками среди этих полей. На самом обширном и дальнем холме раскинулся город, обнесённый крепостной стеной. Отсюда видны даже крыши домов и извилистые линии улиц. Печной дым над крышами…

От города прямо сюда и далее вьётся немощёная дорога с разъезженной колеёй. Неподалёку на дороге стоит разукрашенная резьбой и золотом темно-красная карета с огромными задними колёсами, запряжённая четвёркой белых лошадей. Двое ливрейных слуг суетятся около неё. Один копается в сундуке, прицепленном позади кареты, а другой проверяет упряжь лошадей.

Это ж надо так глупо недодумать! Совсем упустил из вида, что принцессы-то пешком не ходят! Но я ведь карету не задумывал, а она есть. Стало быть, карету добавил сам Дом. Такое корректирующее обстоятельство очень обнадёживает.

Принцесса стоит вполоборота в пяти шагах от меня и с увлечением листает моего Андерсена, внимательно рассматривая картинки. Я её такой себе и представлял. Белокурый ангел лет шестнадцати-семнадцати в пышном розово-голубом платье с богатой вышивкой, кружевами. Короны почему-то нет. Я сделал шаг, и шелест травы выдал моё присутствие. Ангел обернулась и, прижав книгу к груди, без малейшего признака испуга уставилась на меня голубыми, чуть темнее неба глазами. Есть лишь некоторое удивление при разглядывании моего костюма.

Мне нужно срочно сказать что-то приличествующее случаю. Сдавленно произношу:

– Здравствуйте, – и, указывая пальцем на Андерсена, добавляю: – Это моя книга.

Черт, надо же такое ляпнуть самой принцессе! Хотя и ситуация не для дворцового этикета, которого я, кстати, и не знаю. Судя по пониманию в глазах ангела, она не отрицает какого-то моего отношения к книге, но и отдавать её тоже не собирается. Губки сложились в очаровательной улыбке, и мелодичный голосок произнёс что-то совершенно непонятное, но, судя по интонации, вопросительное.

Я просто опешил от неожиданности. Полный провал моей то ли познавательной, то ли романтической миссии! Надо же так опростоволоситься в настолько важном обстоятельстве, что даже сам Дом не решился на корректировку. Принцессы и их подданные не говорят по-русски! Они могут изъясняться на датском, французском, немецком, английском языке, но только не на русском. На русском говорят царевны.

Не дождавшись от меня ответа, ангел резво развернулась, не отпуская книги, подобрала юбки, и совсем не по-королевски стремительно припустила бегом к дороге. Слуги ждали её у кареты, глядя в мою сторону. Добежав, она что-то приказала одному из слуг, указывая на меня. Тот извлёк из кареты какой-то небольшой предмет, поболтал им в воздухе, показывая мне, бросил в придорожную траву и взгромоздился на козлы. Другой слуга помог принцессе сесть в карету, убрал подножку, захлопнул дверцу и вскарабкался на запятки. Карета запылила по дороге к городу. Мне только показалось или на самом деле изящная ручка помахала мне из окна кареты?

Какое гнусное фиаско! А так хорошо всё началось. Теперь же понятно, что без знания местного языка мне тут и делать нечего. Может, попробовать хоть как-то исправить ситуацию? Нравится мне здесь! Дом, Дом, где ты, Дом…

Опять я в своей комнате. Глубокий вздох. Снова закрываю глаза. Лес, поле, город, дорога, принцесса, рынок, таверна, лошади, дворец, РАЗГОВОР, ЯЗЫК…

Вокруг всё, как и прежде. Карета катит к городу почти от того места, где она была, когда я вышел из этого мира минуту назад. Значит, каждый мой визит в этот мир будет непрерывным продолжением предыдущего? Было бы здорово! Хотя вряд ли. Александр сказал, что здесь нет игр со временем. Время дня в нашем мире совпадает со временем дня в воображенном. Только эпохи могут быть разными. Стало быть, если бы я вернулся сюда не через минуту, а через час, то кареты уже не увидел бы. Уехала бы. Получается, что в промежутках между моими визитами здешний мир будет продолжать жить сам по себе. Наверное, не забывая при этом и меня, как прошедшее событие. Сложненько! А где в пространстве может располагаться этот мир, я теперь уже даже и не пытаюсь понять. Не всё ли равно?

Пробираюсь через траву к дороге. Позади в лесу ритмичный стук. Лесорубы, что ли? Как? Рубят мой лес? Возмутительно!

Выхожу на дорогу в том месте, где стояла карета. Рядом в траве валяется маленький, тёмно-синий, бархатный мешочек со шнурком-завязкой. Подбираю. Тяжёленький. С вышитой золотом короной и вязью латинских букв ВВ. Всё, как и должно быть в сказке. Распускаю шнурок и заглядываю внутрь. Ни фига себе! Примерно поровну золотых и серебряных монет. Всего, наверное, с килограмм, если не больше. Такого богатства я отродясь в руках не держал. Вот так принцесса! Интересно, что это? Королевская компенсация именно за книгу Андерсена или сценарием предусмотрен любой подходящий предлог снабжения деньгами? Ведь я же думал об этом.

Мало сказать, что принцесса очень симпатичная. Всё-таки красавица – сам же придумал! Однако никакого любовного трепета, восторга в отношении её у меня нет и в помине. Мешает понимание неестественности происходящего? Наверное, но всё равно интересно и увлекательно уже сейчас.

Памятуя о сказочных воришках, рассортировываю монеты на золотые и серебряные и распихиваю по разным карманам. Вроде всё. Можно двигать к городу. Идти легко. Тропинка вдоль дороги ровная, и не жарко. Интересно, а в чем здесь меряют расстояния? В футах? В полуметровых локтях? В полётах стрелы или пули мушкета?

Локтей через пятьсот прохожу мимо чистенькой, ухоженной, как на картинке, фермы. Дом и другие строения далеко от дороги, но видно, что там кто-то есть. Через щель изгороди на меня смотрит большая, пятнистая свинья и похрюкивает, моргая маленькими глазками. Галльский петух с высоты забора подозрительно и презрительно обозрел меня правым, а затем и левым глазом. Видимо, угрозы он во мне не разглядел и поэтому решил не тревожить своих хозяев зряшным кукареканьем.

По законам жанра меня вроде бы должна догнать какая-нибудь повозка и подбросить до города. И в самом деле, позади за холмом слышатся постепенно нарастающий скрип и дребезжание какого-то транспортного средства. Останавливаюсь, оборачиваюсь и жду. Телега – не телега. Фургон – не фургон. Что-то похожее на то и другое вместе, нагруженное кучей пузатых мешков, корзинами, бочками и влекомое парой серых, мохнатых, низкорослых лошадок.