000
ОтложитьЧитал
Предисловие
Если Вы предполагаете, что исторический роман-трилогия «Врата бога» в основном посвящён войнам, восстаниям и дворцовым интригам, то тогда вы серьёзно заблуждаетесь. Одна из главных сюжетных линий этой трилогии посвящается любви. И прежде всего тому чувству, пылкому и страстному, которое вспыхнуло между лидийской поэтессой Аматтеей и халдейским князем Набуэлем по прозвищу Красавчик. На лидийскую эмигрантку, талантливую поэтессу, обратил внимание могущественный правитель Ассирийской империи, вскоре пожелавший её взять в жёны, но она предпочла царскому гарему халдейского князя. Много препятствий влюблённым пришлось преодолеть, чтобы быть вместе. Однако, как и все большие произведения, роман «Врата бога» одним сюжетом не ограничивается. Он многогранен, и потому в нём десятки героев, и он охватывает значительный временной промежуток, равный почти всему VII веку до нашей эры.
Вообще мы почти всегда пытаемся извлечь из Истории какие-то уроки. И этим нам ценна данная наука. Так что же мы для себя можем почерпнуть из Истории VII века до нашей эры?
Ну, прежде всего то, что как бы не казалась нам могущественной какая-либо империя, но внутренние противоречия могут её быстро подкосить и привести к упадку и даже к неожиданному краху. Это очень характерно было в том числе и для Ассирии.
Вот ещё и об этом повествует роман-трилогия «Врата бога».
Уверен, что эту книгу, как и предыдущие из этой серии, Вы прочтёте на одном дыхании.
Глава первая
Лучшая армия Великого царя по-прежнему беспомощно топталась под Вавилоном. Уже больше двух лет столица Мира держалась, и ассирийцы всё никак не могли её взять приступом. И причиной тому были не только храбрость и самоотверженность защитников города, но и грандиозные его укрепления.
Стены Вавилона тогда причисляли к одному из чудес Света! Они опоясывали весь огромный город и были двойными.
Внешняя стена называлась Немет-Эллиль («Местожительство бога Эллиля»), а более высокая, внутренняя- Имгур-Эллиль («Услышал Эллиль). Ширина внешней составляла пять с половиной локтей (3,7 метра), а внутренней – свыше девяти локтей (6,5 метров). Высота внешней стены была 18 метров, ну а внутренней 25! А ещё через каждых шестьдесят шагов вздымалась башня, которая возвышалась над стенами на десять локтей.
Но и этого строителям этих укреплений показалось недостаточно, и они перед внешней стеной устроили глубокий ров, который тоже облицевали кирпичом и пустили по нему воду Евфрата.
Кирпич для всех этих укреплений использовался сырцовый, однако внешние части укреплений облицовывались обожжённым кирпичом. И строители потратили на эти укрепления больше двадцати пяти миллиардов кирпичей!
Неудивительно, что любой человек, который впервые видел стены и башни Вавилона, просто терял дар речи! Они тогда считались совершенно неприступными!
Вот потому и держалась столица Мира уже столько времени! И вся ярость осаждавших её ассирийцев разбивалась о вавилонские стены!
***
О том, что высшее воинское звание в армии Ассирийской империи туртан, досталось не кому-то, а Бел-ибни (так по своему капризу распорядился Великий царь), карлику сообщили незадолго до того, как к нему прибыл из окрестностей Борсиппы генерал Белшарицар.
Генерал думал, что его весть о полном разгроме эламитов под Борсиппой обрадует командующего, однако тот, выслушав Белшарицара, только кивнул головой, но хмурое выражение на его лице не изменилось. Он явно чем-то был озабочен. И этого не мог скрыть.
– Что-то произошло? – не удержался и спросил командующего Белшарицар.
Карлик поначалу хотел отмахнуться и ничего не собирался говорить, однако затем не выдержал и высказался:
– Вот скажи мне, генерал, а есть какая та у меня заслуга в том, что по сути уже подавлено восстание сводного брата Великого царя?
Белшарицар удивился этому вопросу, однако всё же ответил:
– Ну а это разве кто-то посмеет оспорить?
Карлик по этому поводу ничего не сказал. Он только проворчал что-то себе под нос, сполз с кресла и проковылял к столу, где находилась карта. Белшарицар послушно последовал за командующим.
Они оба остановились у карты Месопотамии и прилегающих стран.
Карлик жадно отхлебнул воды из кубка и затем резко ткнул указательным пальцем в карту:
– Вот тут, тут, и потом вот здесь, под Баб-Саме, произошли крупные сражения. Самые крупные за последние два с половиной года. И во всех этих сражениях враги Ассирии и бунтовщики были наголову разгромлены! Теперь большая часть Вавилонии освобождена от бунтовщиков и находится в наших руках, а главный зачинщик всего этого возмущения заперт в своём логове. Почти трёхлетняя кампания уже выиграна, а ведь ещё недавно над империей нависала очень серьёзная угроза! Но именно я устранил эту угрозу! Именно я, генерал Мардук-апла-иддин! Не так ли, Белшарицар?
– Да! Это именно так! – поддакнул командующему генерал.
Карлика по-прежнему перехлёстывали эмоции. Он от них чуть-ли не задохнулся. Но, наконец-то, он сумел взять себя в руки и немного успокоился.
Конечно, он доверял Белшарицару, этот генерал ему был ближе всех, но карлику было обидно, что не его отметили высшим званием главнокомандующего, а, впро-о-очем… ну, не следовало ни перед кем показывать своё недовольство, тем более если оно вызвано решением Великого царя. Со стороны командующего случился срыв. У карлика явно сдали нервы, и он на какое-то время потерял над собой контроль. И разумеется, подобным образом поступать было ой, как неразумно.
Карлик пришёл в себя. Взгляд у него прояснился. Он свернул карту и вновь проковылял к своему креслу. Белшарицар помог ему на него опять взгромоздиться.
Мардук-апла-иддин кажется окончательно успокоился и хотел ещё кое-что сказать, чтобы сгладить свою опрометчивую несдержанность, но тут совсем рядом послышалось конское ржание. Возникла какая-та суматоха. Это видно кто-то подъехал к шатру.
Вскоре полог шатра командующего затрепетал и на его пороге нарисовался начальник охраны Мардук-апла-иддина. Он сообщил, что только что в расположение их лагеря прибыл гонец из Ниневии.
– Он что, от Великого царя? – переспросил карлик сотника.
– Да, господин.
– Пусть впустят!
Тут же на пороге появился гонец.
Гонец сжал правую руку в кулак и ударил ею себя в грудь, отдав честь командующему, и затем протянул ему свиток с печатью.
Мардук-апла-иддин приложил папирус ко лбу, затем развернул его и прочитал.
В нём Ашшурбанапал выражал своё нетерпение в том, что касалось осады Вавилона. По мнению Великого царя, она неоправданно и слишком уж затянулась, так как продолжалась уже много месяцев. Но в конце Великий царь подсластил горькую пилюлю: он уведомлял карлика, что в качестве награды за хорошую службу тому выделяется обширное имение в окрестностях Арбел с полутора тысячами рабов, а также Великий царь сообщал, что даёт карлику пятнадцать талантов золота!
Да-а-а, после этого Мардук-апла-иддин становился не просто богатым, а очень и очень богатым человеком! Теперь он мог безбедно жить и ничего не делать все оставшиеся дни.
«Ну и ладно, – подумал про себя карлик, – пусть я и не удостоился высшего воинского звания, мне то что от этого? Разве холодно или жарко?! Надеюсь Бел-ибни в новой должности не будет мне связывать руки и как-то мешать. А вот закончится эта кампания и я смогу жить в своём новом имении и наслаждаться радостями спокойного и размеренного времяпрепровождения! Что может быть лучше этого? Вот теперь наконец-то женюсь. Подыщу себе молодую и красивую жену и затем, наконец-то, заведу деток… Как же можно жить без наследников? Не-ет, это даже и хорошо, что не его сделали главнокомандующим! Ему будет легче уйти со службы! Об этом он уже думал. Ну а Бел-ибни… Что же, пусть этот великан халдей рвёт себе жилы! Здоровья у него много и сил с избытком! Эта должность как раз для него подходит!»
– Господин, мне ждать ответ государю? – переспросил надолго задумавшегося карлика гонец.
– Через час ты его получишь!
Гонец удалился, а вслед за ним покинули шатёр Белшарицар и сотник телохранителей командующего.
***
Мардук-апла-иддин не стал вызывать писца, а сам засел за ответное послание Ашшурбанапалу.
Во-первых, он поблагодарил в нём Великого царя за необыкновенную щедрость, в очередной раз изъявил свою преданность и в заключении написал, что им готовится решающий штурм Вавилона и он надеется вскоре доставить к ногам государя живого или мёртвого главного бунтовщика, его сводного брата, и всех его ближайших приближённых. И, во-вторых, он спрашивал у Ашшурбанапала, что ему делать с многочисленным населением города, когда Вавилон будет захвачен. А то, что столица Мира падёт, в этом никто уже не сомневался.
Написав лично это послание, карлик скрепил его своей печатью и вызвал гонца.
Тот тут же появился.
Командующий передал послание.
Гонец принял его и переспросил:
– Государю что-то на словах передать?
– Да!
– Говори, командующий.
– Передай мою безмерную благодарность… за его внимание и необыкновенную щедрость! Да, и вот ещё что… Пе-е-ередай… передай ему, что я предприму всё возможное, чтобы как можно быстрее захватить Вавилон! Его осада действительно затянулась. Вавилон обязательно будет взят! Ступай!
И гонец покинул шатёр.
***
Эйфория от появления эламской армии в Вавилонии у Шамаша прошла. Он уже не тешил себя никакими иллюзиями. Он осознавал, что проиграл, причём проиграл всё, и теперь неминуемо приближалась развязка. Её ещё можно было на какое-то время оттянуть, но избежать её- это было уже нереально. Только находясь в кругу семьи, он ненадолго забывался от душивших его тяжких мыслей.
Вот и в этот раз он пришёл посмотреть на детей и пообщаться с Эушмиш.
Маленькие бегали и резвились, а более старшие вели себя степенно. Они уже кое-что понимали, и это их не могло не тяготить. Эушмиш за последние дни поблекла. Теперь она не следила за собой и не красилась.
– Ну что, что там слышно об эламитах? – спросила Эушмиш.
Шамаш тяжело вздохнул.
Эушмиш с тревогой в голосе переспросила:
– У них ничего не получилось? Признайся!
– Они разбиты, – не стал скрывать от супруги правду Шамаш-шум-укин.
Наступило молчание. И без того красные глаза Эушмиш наполнились слезами.
Наконец Эушмиш, едва сдерживая рыдания, задала ещё вопрос:
– Ну, хорошо, эламиты нас не спасли, ну а ты же ещё говорил о каком-то подземном ходе?
– Да, дорогая.
– Он уже обследован?
– Его уже обследовали и где образовались завалы, даже расчистили их.
– Мы можем через него вырваться из Вавилона?
– Я, думаю, мы это сделаем.
– Тогда чего мы ждём?! С этим нельзя тянуть!
– Не беспокойся. Я распорядился, и завтра же первая группа наших людей по нему направится…
– А почему не мы?
– Почему не мы? Я не могу тебя и детей отправлять первыми. Вначале надо всё ещё раз разведать.
– Хорошо. Ну а мы-то, когда отправимся?
– Если всё закончится благополучно для нашей первой группы, то вслед за ней отправишься и ты с детьми. Следует только немного подождать. Наберись терпения.
Тут к Шамашу подбежал самый младший его сын- пятилетний Урмииш. Он схватил за руку отца и заливисто засмеялся:
– Папа, папа! А я сегодня впервые катался на пони!
Шамаш подхватил Урмииша на руки и прижал его к своей груди:
– Ну и как, сынок, тебе понравилось?
– Здорово! Я ещё хочу!
Шамаш поцеловал сынишку и опустил его на пол, а Эушмиш строго ему выговорила:
– Не мешай нам разговаривать! Иди, играй с братьями!
Урмииш по-детски надул губки и побежал к своим братьям.
Посмотрев ему вслед, Эушмиш уже тихо произнесла:
– За себя я не боюсь… Я боюсь за наших детей. Их ведь может ожидать трагическая участь. Их же твой брат не пощадит.
Шамаш взял руку Эушмиш в свою и тоже тихо произнёс:
– Будем молиться. Боги должны нам помочь…
***
В первую группу, которая направилась по подземному ходу Менгараби, вошло семь человек. И возглавить её насмелился тесть Шамаша.
Набу-ката-цабат решил лично всё выяснить и окончательно убедиться в том, что этот подземный ход их приведёт к спасению.
Несколько часов визирь и его приближённые пробирались по этому тайному лазу, и вот наконец-то они глубокой ночью вышли на поверхность и оказались на достаточном удалении от города.
Вокруг не было никого, а вдали виднелся Вавилон, Евфрат и огни ассирийского лагеря.
Менгараби обратился к визирю:
– Ну что, господин, куда теперь?
– Мы сейчас направимся на восток. Подальше от ассирийцев. И если поможет нам Мардук, то к утру мы доберёмся до его священной рощи, и там затаимся. Мы будем ждать остальных три дня. А ты, Менгараби, возвращайся в город и поведёшь уже моего зятя, мою дочь и их детей, а также мою супругу и ещё кое-кого. Ступай, и не теряй времени! Да помогут нам великие боги!
– Повинуюсь, господин! – откликнулся Менгараби и тут же он скрылся в подземном ходе.
К утру визирь и пять человек, его сопровождавших, благополучно добрались до рощи Мардука и там затаились.
***
Время шло. Шло оно очень томительно и нудно. Рискуя быть раскрытым не три дня, а почти неделю Набу-ката-цабат ждал своих. Уже всякие мысли полезли в его голову. И, наконец, у Набу-ката-цабата лопнуло терпение, и он отправил на разведку одного из своих людей.
Тот вернулся только к вечеру следующего дня.
– Ну, что там? – спросил сразу же его визирь.
– Плохи дела, господин.
Услышав это, визирь весь напрягся:
– Ну-у! Не томи, говори! Что там случилось?
– Я пробрался как можно ближе к Вавилону и из укрытия всё видел…
– И что ты там увидел?
– Ассирийцы предприняли новый штурм. Они использовали тараны, катапульты и передвижные башни… Ассирийцы штурмовали весь день и…
– И-и… Ну, что ты замолчал?!
– О-о-они… о-они…
– Ну-у же!
– Город почти весь объят пламенем.
– Вавилон пал?
– По всей видимости…
– О, боги!– воздел руки к небу визирь.– За что вы разгневались на меня и мой город?! Почему вы покарали всю мою семью?!
– Ассирийцам на этот раз удалось Вавилон захватить.
Набу-ката-цабат ничего не смог выговорить в ответ. Он отвернулся от всех и очень долго молчал. Он не хотел, чтобы его приближённые видели выступившие на его глазах слёзы. Он сейчас переживал одну из самых тяжёлых минут в своей жизни. Ему было очень трудно. Он почувствовал, как у него закололо где-то в сердце и он схватился за грудь. Ему было невыносимо больно. Он никогда не чувствовал себя так. Ну и понятно, ведь он потерял почти всех родных ему людей. Каким бы не был чёрствым и прожжённым циником визирь, однако его многочисленная семья для него многое значила. Ради неё он и жил.
Где-то через час, Набу-ката-цабат немного отошёл и принял решение двигаться на восток и пробираться к эламской границе, обходя стороной все поселения и избегая встречи с кем-либо.
Набу-ката-цабат ещё не знал, что в Эламе Таммариту уже не правил и в Сузах при поддержке агентуры ассирийцев утвердился Индабигаш.
А ещё разведчик визиря ошибся.
Ассирийцы действительно предприняли очередной штурм Вавилона, и он действительно увенчался успехом. Но только успех этот оказался частичным, потому что ассирийцам удалось захватить лишь Новый город, располагавшийся на левом берегу Евфрата, а вот Старый, имевший наиболее мощные укрепления, по-прежнему защитниками столицы Мира удерживался.
Глава вторая
Саурмаг всегда вставал чуть забрезжит рассвет. И сегодня он так же встал ни свет ни заря. И тут же он прошёл к месту, где сейчас находился его красавец, подбросил ему овса и похлопал его по крупу. Тот выгнул шею и радостно заржал, ударил копытами о землю, а потом покосился лиловым глазом на хозяина.
– Хороший мой, хо-ороший! – приласкал его Саурмаг.
Его гнедой Орлик вновь в ответ заржал. Он уже пять лет служил ему верой и правдой, и они с ним были как единое целое!
Орлик не раз его спасал в жестоких сечах и Саурмаг считал его своим лучшим другом. Он всегда следил за состоянием Орлика, чтобы тот был накормлен и здоров. И не жалел на него время. Опытный воин каждый день уделял другу внимание, сам его мыл и расчесывал ему гриву.
Такого же отношения к своим коням Саурмаг требовал и от воинов его полка. Он постоянно внушал подчинённым, что в иных ситуациях только кони могут их спасти. И в подтверждение этого приводил примеры из своей бурной жизни. Ему пришлось пройти через сотни стычек и немало битв, и только благодаря Орлику, а до него его отцу, тоже гнедому жеребцу Аресу, он ещё жив. Поэтому скифы и должны были относиться к своим коням по-особенному.
Как и все прочие соплеменники, Саурмаг не любил осаждать крепости, особенно такие мощные и неприступные, как Вавилон. Стихией Саурмага были конный бой и стрельба из лука, и в этом ему не было равных. Но карлик вновь решил поставить на скифов.
Он вызвал Саурмага к себе.
При их разговоре присутствовал Белшарицар.
***
Саурмаг появился в шатре карлика, когда тот рассматривал вместе с генералом Белшарицаром план Вавилона. Они кое-что обсуждали и так этим были заняты, что не услышали, как вошёл скиф.
Мардук-апла-иддин, указывая пальцем на план, произнёс:
– За долгое время у нас именно здесь появляется возможность прорваться во внутрь города.
– А насколько можно доверять этим людям? – спросил Белшарицар.
– Я в них уверен. Они не просто получают по сорок сиклей серебра, а ещё им будет дарована жизнь. И потом, их вожак всегда был предан Великому царю и является по-прежнему агентом службы Главного глашатая. И очень хорошо, что его назначили начальником охраны именно этих ворот. Для нас это большущая удача! – карлик потёр руки. – Люди Шамаша до сих пор не знают, кто на самом деле этот человек, так как он умело скрывает свою истинную сущность. Они нам сделали подарок! Ведь он притворяется, что всецело предан вавилонскому узурпатору.
Саурмаг топтался с ноги на ногу в ожидании, когда на него обратят внимание.
Наконец-то карлик и Белшарицар увидели скифа.
Мардук-апла-иддин кивнул головой на приветствие Саурмага и попросил его подойти.
Когда военачальник скифов вперевалочку приблизился, карлик спросил его:
– Ты умеешь читать?
– Письмо мне не ведомо, – ответил Саурмаг.
– Ну, действительно, а что я об этом скифа спрашиваю? Хорошо. Тогда внимательно слушай. Объяснять буду всё на словах. В Новом городе есть ворота, которые называются Хаббанскими и располагаются они на самой северной его оконечности, у царской цитадели и Летнего дворца. Там, примерно две недели назад, начальником назначили нашего человека. Но, конечно же, защитники об этом не догадываются. И вот из своих подчинённых он подобрал нескольких помощников и следующей ночью он и его люди нам откроют эти ворота. И мы сможем проникнуть через них в город. Первым в город войдёшь со своими воинами ты, Саурмаг…
– Но моей коннице не развернуться внутри города!– возразил скиф.
– А у тебя будет другая задача, – ответил Саурмагу карлик. – Вслед за тобой войдёт тяжёлая пехота. И вот она то и будет занимать территорию Нового города, а ты и твои скифы… Тебе, и твоим соплеменникам, Саурмаг, необходимо будет как можно быстрее преодолеть расстояние от Хаббанских ворот и доскакать до Внутренних стен и до ворот Сина, и, застав врасплох охрану этих ворот, ворваться вовнутрь Старого города. И там ты уже должен будешь закрепиться. Расстояние достаточно большое, я согласен, но я очень надеюсь на то, что ты сможешь его преодолеть за кратчайшее время и не дашь людям Шамаша опомниться. От тебя и от твоих скифов зависит очень многое! Запомни!
– Я всё понял, командующий! – Замысел карлика стал предельно ясен.
Мардук-апла-иддин решил действовать на опережение. Он хотел застать защитников Вавилона врасплох.
***
– Э-эй, сотник, тут тебя кто-то спрашивает, – обратился к Сабууму стражник.
Сотник нехотя приподнялся с лежака, перепоясался ремнём, обулся в сандалии, которые, как у всех военных, перевязывались высоко, под самыми коленями, и, размашисто почесав бороду, вышел из своей каморки, располагавшейся на самом верху Хаббанских ворот.
Затем он спустился по крутой узкой лестнице и вышел на воздух.
– Кто меня тут искал? – оглядел Сабуум нескольких человек, среди которых было два незнакомца, а остальные являлись стражниками, подчинявшимися ему. Все они толпились перед воротами.
– Ты – Сабуум? – посмотрел пытливо на сотника один из незнакомцев.
– Ну, я, – мотнул своей нечесаной и заросшей головой сотник. Вид у него ещё был тот! Он смахивал больше не на командира стражников, а на отъявленного разбойника!
– Тогда я к тебе!
– А кто ты такой? – криво усмехнулся сотник.
– Я Харбе-аххе!
– Харбе-аххе? Хм…это мне ничего не говорит,– вновь скривился в усмешке сотник.
– Я твоей жены дальний родственник. Насилу тебя нашёл! – и новоявленный родственник полез к сотнику обниматься.
– Постой! – остановил его Сабуум. – Какой такой родственник?! Я тебя что-то не припомню… Да и вообще, я в первый раз тебя вижу. Что ты тут мне непонятное лепечешь…Что пристал? Ты верно обознался!
– Не спеши, Сабуум. Вот же торопыга! Выслушай же меня!
– Ну-у …Я слушаю…
– Я троюродный племянник твоей жены!
– И-и-и…
– Мы жили под Борсиппой, но когда пришли ассирийцы, то решили укрыться в Вавилоне. И только на днях мы узнали, что ты стал шишкой! Вот сестра и послала меня, чтобы я тебя отыскал. И слава Мардуку, я тебя нашёл!
Эти слова не убедили сотника. Он по-прежнему ещё сомневался, однако не так активно проявлял уже недоверие:
– Н-ну-у…Ну, допустим, и что из этого? Что ты от меня хочешь?
– Ну, не здесь же говорить! – с лица Харбе-аххе сошла улыбка.
Сабуум дал знать новоявленному родственнику жены, чтобы тот зашёл с ним в башню, и они стали подниматься наверх, в каморку сотника.
Когда они поднялись и остались наедине, выражение лица у незнакомца тут же изменилось. Он совсем перестал улыбаться и стал более чем серьёзен.
– Слушай меня, Сабуум, – произнёс незнакомец. – Я – на самом деле не родня тебе, я – человек Главного глашатая и слуга Великого царя Ашшурбанапала. Я начальствую над всеми, кто находится в Вавилоне и по-прежнему верен империи!
После этих слов незнакомец показал сотнику медную бляшку, на которой был изображён герб тайной ассирийской службы:
– Ну, что, ты убедился? – усмехнулся незнакомец.
Глаза у сотника округлились:
– Та-а-ак, зна-ачит… значит, это ты командуешь нами всеми?!
Незнакомец кивнул головой:
– Я!
Сотник нервно потеребил нечёсаную бороду, и стало видно, как его пальцы внезапно задрожали.
– Мда-а-а…первый раз с тобой сталкиваюсь… Во-от, значит, как…А как тебя на самом деле звать?
– Это не важно! Однако меня по-прежнему называй Хабре-аххе,– продолжил незнакомец,– и я по-прежнему буду считаться твоим родственником. Ты же и твои люди уже получили серебро?
– На днях.
– Всё до последнего сикля?
– Сполна!
– Значит, теперь пора исполнить то, что вы должны сделать за полученное серебро.
– Ко-огда? – дрогнувшим голосом пролепетал сотник.
– Сегодня…
– С-с… что, уже… уже сегодня?
– Именно сегодня! Сделаете это в полночь. Во время третьей стражи.
После некоторого молчания, Хабре-аххе продолжил:
– Сколько под твоим началом людей?
– Тридцать.
– И скольким ты можешь доверять?
– Двоим. Я их посвятил в наши дела.
– Сделаешь так, чтобы в полночь эти двое и заступили на охрану ворот. Ну а остальных как-то удали… или отправь их куда-нибудь подальше… Что бы они никак не помешали. И вот уже со своими посвящёнными людьми, в назначенный час ворота и откроете. Пусть каждый из твоих посвящённых в наши замыслы людей повяжет голову белой ленточкой. И тоже самое пусть сделают их родственники. Тогда их не тронут. Всё понял?
Сотник кивнул головой.
Больше ничего не сказав, мнимый Хабре-аххе покинул башню.
***
Ночь стояла безлунная, по-особенному тёмная. Тучи надёжно закрыли месяц.
Сабууму не спалось. Он очень нервничал. И он понимал, что уже через несколько часов произойдёт что-то ужасное и непоправимое.
Великий город, который неслучайно тогда называли столицей Мира, блистательный Вавилон, державшийся уже больше двух лет, может пасть. А за этим страшно подумать, что последует…
Будут жертвы. Многотысячные жертвы.
Было понятно, что ассирийцы мало кого пощадят. Это уже стало совершенно ясно после того, как пали те города, которые осмелились выступить на стороне Шамаша.
Захватив эти города, воины Ашшурбанапала в них не просто бесчинствовали, а грабили и истребляли тысячи людей, и устраивали зверства и жуткие расправы над побеждёнными.
Сабуум уже давно пожалел, что связался с ассирийцами. Он вышел наверх башни и устремил свой взгляд на ассирийский лагерь. Лагерь вражеского войска вроде бы был погружён в покой, там не слышно и не видно было никакого движения, но сотник понимал, что всё это было обманчиво. Ассирийцы не спали, а бодрствовали, и готовились совершить бросок и скрытно, не зажигая огней, подбирались к воротам, которые им должны были уже через час открыть.
Пора было спускаться.
Сабуум тяжело вздохнул, поправил на своей патлатой голове белую ленточку и стал сходить по ступеням вниз.
– Ну что? – обратился к нему один из его приближённых, стражник по имени Адариту. – Назначенное время приближается?
Сотник заколебался. Конечно, если он не выполнит поручение Хабре-аххе, то с ним жестоко расправятся, его убьют, и вырежут всю его семью, а с другой стороны он будет повинен в массовом убийстве вавилонян. А кого из них не убьют, того продадут в рабство. Свершится что-то чудовищное.
Сабуум уже не знал, что ему делать.
И тут в ворота с внешней стороны постучали. Это был подан условленный знак.
Адариту вопросительно посмотрел на сотника:
– Начальник, уже пора открывать… Помоги мне. – И Адариту повернулся к сотнику спиной и потянулся к засову. Это было громоздкое сооружение и с ним одному человеку нельзя было справиться.
Адариту подлаживался и так, и эдак, пыхтел и никак не мог его отодвинуть, а Сабуум всё ещё медлил.
– Начальник, – повернулся к сотнику подчинённый, – ну что ты стоишь? Помогай! Чего ты замешкался?! У меня не получается…
– Сейчас! Сейчас я тебе помогу…
Сабуум приблизился к Адариту и вонзил ему в спину кинжал.
Сотник передумал открывать ворота. Он решил пожертвовать собой и всей своей семьёй, но не допустить падение родного города, в котором он прожил всю жизнь.
Пронзённый кинжалом сотника, Адариту захрипел и осел.
Сабуум оттащил от ворот стражника и не успел обернуться, как его уже пронзил со спины чей-то дротик.
Сотник не знал, что Хабре-аххе, так называемый его родственничек, договорился с третьим стражником, который был в курсе всего, чтобы тот присматривал за Сабуумом, и если что подозрительное возникнет, то тогда… И вот, когда третий стражник увидел, что сотник заколебался, то он тут же своего непосредственного начальника и устранил.
С большим трудом третий стражник, оттащив труп сотника, в одиночку каким-то образом умудрился открыть ворота. И тут же в распахнутые Хаббанские ворота ворвались скифы.
***
Скифов было полторы тысячи. Они уже знали, что им делать.
От Хаббанских ворот до Внутренней стены и ворот Сина (эти ворота были названы в честь бога Луны) расстояние было в четверть фарсаха или примерно в три с половиной километра, да ещё необходимо было передвигаться по городским улицам, и поэтому для скифов задача была поставлена не из лёгких. Ещё больше её осложняло то, что передвигаться следовало ночью, когда ничего не было видно, а факелы им категорически запретили зажигать.
Саурмаг объяснил соплеменникам, что им следует как можно быстрее достичь ворот Сина и застать охрану этих ворот врасплох. И если эти ворота на ночь не будут закрыты, то их необходимо будет с ходу захватить и удерживать до подхода основных ассирийских сил.
За скифскими конниками должны были следовать несколько полков ассирийской тяжёлой пехоты. С учётом того, что тяжёлые пехотинцы будут по пути сражаться с защитниками города, им до ворот Сина придётся добираться не меньше пяти-шести часов. И это ещё при лучшем раскладе. Так что скифам всё это время, если они сумеют закрепиться у ворот Сина, придётся отбиваться от вавилонян.
Саурмаг объяснил воинам, что они по возможности не должны вступать в противостояние с противником, и им важнее всего захватить плацдарм внутри Старого города. А значит, они должны действовать внезапно и молниеносно.
***
Скифы скрытно подобрались к Хаббанским воротам. Возле них произошла небольшая заминка, но вот ворота эти хотя и со скрипом, тяжело и натужно, но всё-таки начали открываться. И, наконец-то, распахнулись. Вернее, их с грехом пополам сумели раскрыть настежь.
И Саурмаг тут же отдал команду двигаться вперёд.
Его воины вскочили на коней и последовали за своим тысячником. Конники Саурмага буквально ворвались в спящий город. К ним были приставлены два проводника из перебежчиков вавилонян, которые и возглавили бешеную скачку.
Меньше чем за полчаса полторы тысячи скифских конников преодолели расстояние от Хаббанских ворот и до ворот Сина, и на удачу наступающих, ворота бога Луны оказались не заперты.
Скифы заняли их и тем самым успешно выполнили первую часть поставленной перед ними задачи. Теперь эти ворота необходимо было любой ценой удержать.
Со всех сторон послышались крики, зажглись сотни факелов, и вавилоняне увидели, что враг проник не только в Новый город, но и оказался даже внутри Старого.
Во всём огромном городе тут же поднялся страшный переполох.