Одна история

Джулиан Барнс – патологоанатом душ человеческих и профессор по анатомии чувств. Каждая страница «Одной истории» – это ядовитый концентрат мысли, проповедь и заупокойная служба для всех романтиков этого мира. Что такое любовь, что такое правда, что такое память? В конечном счете всё это – просто наша иллюзия. Лето. 1960-е гг. Маленький и чинный британский городок потрясен скандальной историей, которая не случалась здесь со времен его основания. 19-летний Пол, приехавший к родителям на летние каникулы «был совращен и втянут в порочную связь» с 48-летней Сьюзен Маклауд. Любовники познакомились в теннисном клубе на парной игре, которая никак не предполагает по своим правилам такого продолжения. Все жители города возмущенно жужжали в своих домах, как сердитые пчелы в ульях. Исключили развратников за неподобающее поведение из клуба. Но им было всё равно. Они были счастливы.Такова завязка этой истории. И, как в любой честной истории про жизненный цикл любви (короткий период влюбленности, далее вялые фрикции эмоций и душевная импотенция в конце), всё самое интересное здесь и заканчивается.Эта книга обманчива, как хищный цветок. Крошечная с виду, она придавливает читателя тяжестью могильной плиты. Я читала ее две недели, принимая по несколько абзацев в день, как горькое лекарство, больше впихнуть в себя была просто не в силах. После примерно двадцати страниц уже наблюдались все признаки передозировки: тошнота, головокружение, нарушение сна. Еще немного и дошло бы до сыпи. Читать ее тягостно, как тягостно смотреть на смертельные судороги живого существа. Грустно наблюдать, как главный герой всеми силами пытался не стать похожим на жалких в своей унылости взрослых, которых видел вокруг себя с обличающей ясностью юности, но лабиринт жизни, петляя по трудным окольным путям, в итоге привел его туда же. Обложка романа – это шедевр, достойный музея современных искусств. На ней есть всё, что надо знать об этой разделенной (расчлененной?) на три части истории – красивое начало, болезненное продолжение и неизбежный конец. Образцово ровные красные буквы (романтика и свежесть чувств, уверенность, что это, конечно же, навсегда) зачеркнуты резко, с силой, явно с раздражением нетвердой (пьяной?) рукой и сверху выведены другие – черные, корявые, болезненные в своей заостренности и рахитичной кривизне (все пошло не так, как было задумано). Эти буквы размыты. Слезами? Возможно. Случайно пролитой водкой? Вполне вероятно. Дождем, нашедшим их небрежно забытыми на улице, выброшенными из жизни? Может быть. Мораль: не возлагайте на любовь слишком больших надежд, она и так разваливается под грузом каждого прожитого дня. И скоро её, как раненого товарища, придется тащить на себе.

Впервые читая Джулиана Барнса ни любви, ни понимания, в общем никакой взаимности не случилось, но надо отдать должное, совсем равнодушной история тоже не оставила, но скорее все впечатления получились в критическом ключе.В одной из рецензий на другую книгу автора наткнулась на словаОчень продуманная, буквально до каждой запятая, книга, но выхолощенная, (спасибо, kittymara )) и поняла, что они как нельзя лучше характеризуют и данный роман. Автор буквально с первых строк задаёт тон всему повествованию и заведомо ложно настраивает читателя на определенное отношение к происходящему на страницах, говоря о том, что есть в жизни каждого человека определенная история (любовная), определяющая всю его дальнейшую жизнь, ну и соответственно, сейчас речь пойдёт именно о ней. Ок, допускаю, соглашаюсь и настраиваюсь услышать собственно историю, перевернувшую жизнь двоих. Знаю, верю, понимаю, что не обязательно она должна быть сногсшибательная и невероятная, достаточно того, что двоим она кажется именно такой. Но предложенный автором вариант развития событий кажется неубедительным равно как и невероятным (тут дело даже не в разнице, а собственно в возрасте женщины, приближающейся к 50-летию, что физиологически сомнительно описанному в романе).Затем я не могу довериться автору, если он сразу идет по пути наименьшего сопротивления и в качестве мужа героини прорисовывает уродливого персонажа (пьёт, бьёт, косноязычен, толстый, некрасивый и вообще она по ошибке/случайности вышла за него), тем самым не утруждая себя особо прорисовкой психологической подоплеки трений/измен в семье. Не хочется грешить на перевод, но некоторые отдельные моменты и выражения вводили в ступор, если допустить, что общаются вроде как интеллигентные люди. И наконец, объясните мне кто-нибудь этот абзац– Кстати, – говорю я, – кто такой «Чтоский»? Как это понимать?– А, ты имеешь в виду «Чтоский и Ктоский»?– Возможно.– Так говорят друг другу русские шпионы, глупыш, – отвечает она.Где говорят ? Ни в одном фильме, ни в одной книге не встречала такого, меня аж передергивало от такой надуманности.Подводя итог, дОлжно сказать, что роман написан хорошо качественно, есть интересные мысли, но при этом в нём совершенно не чувствуется души, эмоций, все пустое и безжизненное, искусственное и надуманное.И все-таки, пожалуй, данный роман один из немногих книг, могущих вызвать диаметрально противоположные мнения касательно самих героев, их отношений и возможности совместного будущего, могущий сподвигнуть на мысленный диалог с автором. Поэтому читайте, вдруг кто-то увидит больше, чем смогла я.

Помнится, мне были интересны книги про взаимоотношения людей, страдания там, созависимость, треугольники, токсичные родители, прелесть же. Причем любопытны любые взаимоотношения: гетеросексуальные, гомосексуальные, отношения на расстоянии, отношения с большой разницей в возрасте. Но обычно книги если и пишут о разнице в возрасте, то, как правило, небольшой, либо о перевесе в пользу женщины, когда мужчина сильно старше. Барнс же рассказывает о противоположном случае, когда значительно старше женщина. Значительно – это лет 30 разница. Мне такое удивительно, и сразу вспомнились Макроны и Хью Джекман.Повествование идет от первого лица, и поневоле закрадывается кродеться мысль, а не о себе ли автор пишет. Но это такая типичная ловушка для книг с главным героем "я". И все равно, даже зная о ней, я в нее попала. Для меня ГГ – Барнс и все тут. В 60е-70е годы XX века ГГ – молодой человек лет 19, выходец из приличной буржуазной семьи, обремененной всеми на свете предрассудками и традициями, приезжает после окончания 2го курса университета домой на каникулы. Мать и отец записывают его (вот еще и родители его записывают, насколько же герой плывет по течению) в теннисный клуб с потайной целью познакомить сына с приличной буржуазной девушкой. А тот, всем назло, цепляет миссис Сьюзен Маклауд 48 лет. Сьюзен давным давно замужем за странным агрессивным типом, у нее две взрослые дочери возраста около ГГ. И все складывается. Сьюзен после некоторых колебаний бросает мужа, и живут они вместе с ГГ в некотором городе, в котором на них особо не обращают внимания.Хотелось бы написать, что живут припеваючи, но нет, петь в их отношениях никому не хочется, только пить. В общем, ГГ попадает в ловушку созависимости жизни с алкоголичкой, и вся их жизнь строится по типичному кругу, а вернее, треугольнику Карпмана. Автор как будто с учебника психологии списывал. И ни одного психотерапевта вокруг, чтобы помочь им выпутаться.Почему-то эта история меня не особо задела, хотя по идее должна была, треугольники и всякое такое – мой давний интерес. Но вот не пошло, не поехало, треть книги было просто скучно. Возможно, потому что герои особо и не трепыхались оттуда вырваться из своей зависимости, жили себе и жили, пили себе и пили, страдали себе и страдали. А интересен-то выход. Как они справились с такой тяжелейшей ситуацией. Ну так по Барнсу ответ – никак.Что касается вопроса, который возник у некоторых моих друзей – мол, так не бывает, я отвечу – бывает еще и не так. И хлеще бывает. Макроны и Галкин не дадут соврать про разницу в возрасте, миллионы жен алкоголиков и мужей алкоголичек не дадут соврать про жизнь в страдании. И даже пара селебрити-лесбиянок есть с разницей в возрасте около 50 лет, да 25-летняя девушка и 70-летняя матрона. Чего только в жизни не случается.