ПРОЛОГ
Выйди за пределы сферы жизни и смерти, и тогда ты сможешь пройти через все кризисы спокойно и безопасно.
Морихей Уэсиба
Пилоту иногда снились события, свидетелем которых он не был. Днём существовали блоки, по ночам они рушились, и чужое подсознание затапливало его разум отголосками разрушения. Пилот тщетно пытался собрать мозаику из разрозненных локаций, но это ему не удавалось. Времена и пространства рассыпались ментальным песком, уносились прочь, а потом возвращались в иных комбинациях.
Настал день, когда кошмары отступили.
День столкновения.
Нечто пылающее явилось из бездны, чтобы обрушиться на земные колонии. Вспыхнули и пропали пересадочные станции. Вихрем перемен снесло могучие флоты.
Люди осознают произошедшее значительно позже.
И это осознание поставит человеческую расу на новый Путь.
РАЗДЕЛ ПЕРВЫЙ. МОНТАЖ. 1
Тимур, отработав полную смену на внешней поверхности Сферы, возвращался домой. Глубокая подключка сделала его движения вялыми и заторможенными. На губах оператора блуждала рассеянная улыбка.
Покинув нейробокс и отметившись на пропускном пункте, он выплыл в полутемный коридор. Здесь еще продолжалась установка осветительных панелей, а гравитаторы должны были подвезти через пару месяцев. Стандартных земных месяцев, а это долгий срок.
Сто метров полной невесомости.
Дальше – люки технических секторов и капсула Гиперпетли, несущая усталого оператора к обжитым районам.
Сфера уже была частично заселена. Замысел неоса позволял вводить в эксплуатацию отдельные кластеры, обладающие полной автономией, заполнять их людьми и продолжать экспансию. Работа шла непрерывно. Годами и десятилетиями. Веками. Даже представить страшно весь масштаб происходящего. Разбирались луны и астероиды, пригонялись кометы, конструировалась искусственная среда обитания. Колонии наноботов плавили стены, возводили переборки, тянули коммуникации. Операторы вселялись в роботов-монтажников и собирали энергетические ретрансляторы – основу будущей цивилизации.
Тимур Войтицкий отвечал за свой участок работы. И не вникал во всё остальное. Семьи у него не было, поэтому администрация кластера выделила одинокому технику двухместную жилую ячейку. Пять лет Тимур делил эту ячейку с инженером, проектировавшим генераторы энергетических щитов. То был неразговорчивый тип, постоянно погруженный в себя. Тимур подозревал, что парень все свободное время проводит в виртуальных конструктах. Конечно, он удивился переезду соседа – тот удаленно познакомился с парочкой марсианских красоток и вступил в полигамный брак. Такие вещи стали нормой в последние пятьдесят лет. Девушки переехали на Вторую Радиальную, и туда же перебрался молчаливый инженер. Сейчас Тимур жил один.
Вообще, кластеры были необъятны. Там хватило бы места на расселение всего человечества и еще нескольких звездных рас в придачу. Но это – после завершения строительства. А пока Сфера Дайсона не оформилась даже на десять процентов запланированного объема. Недавно возведенные кластеры были обесточены, их заселение начнется в лучшем случае через несколько лет. Переходные шлюзы в нежилые зоны опечатывались, за пределами переборок не было ни атмосферы, ни гравитации.
Всему свое время.
Тимур копил на аренду хранилища для своего разума и печать клонов для будущего внедрения. То есть – на бессмертие. Его практически не интересовала недвижимость, его не тянуло слетать в отпуск на земные моря. Это стоило сумасшедших денег. Сначала – база. Максимально продлить свое существование, продвинуться по карьерной лестнице, а уж тогда…
Капсулы Гиперпетли стыковались в составы, мчались с бешеными скоростями по вертикалям и горизонталям, замирали на промежуточных станциях, вбирая или выпуская потоки пассажиров. В вакуумных тоннелях с отключенной гравитацией скорость капсул переваливала за две тысячи километров в час. Частные поезда высшего руководства могли двигаться еще быстрее. Поговаривают, что в будущем и эта транспортная система устареет. Внутреннее пространство Сферы будет оборудовано узлами для телепортации, но это – через добрую сотню лет.
Тимур откинул спинку кресла, вызвал на зрительный нерв меню настроек и погрузил себя на полтора часа в глубокий сон. Образы были стандартными – оператор заказал их в общедоступной базе данных. Полеты в разреженной марсианской атмосфере, ресторан с девушкой, легкая эротика и шорох волн далекого земного океана. До личной коллекции заархивированных воспоминаний Тимур не успел добраться.
Его выбросило из сна.
Сетевой сбой?
Моргнув, Тимур осмотрелся. Обычная капсула рассчитана на шестерых пассажиров, и все места были заняты еще сорок минут назад. Промежуточных остановок не предвиделось – Тимур ехал экспресс-классом. Но сейчас он сидел в гордом одиночестве. Спутники куда-то исчезли, а капсула продолжала мчаться по вакуумному туннелю Центрального Кольца. Тимур послал мысленный запрос навигационной службе и вывел на зрительный нерв маршрут капсулы. Так и есть – красная точка отсоединилась от состава и теперь падала в один из вертикальных коридоров. Похоже, произошел сбой в программе движения.
Тимур вздохнул.
Бессмысленно спорить с транспортным ИИ, это всего лишь машина. Придется выходить на ближайшей станции и прокладывать новый маршрут домой. Навигатор подсказывал, что ближайшая стыковка с посадочной платформой произойдет через семь минут.
Ожидание.
Подобные неполадки случались и прежде, причем довольно часто. В новостных лентах сообщалось о том, что кластер обслуживается молодым ИИ, который быстро обучается. Столкновений не происходило – об этом позаботились разработчики тоннелей. Капсулы были оборудованы аварийными автопилотами и генераторами силовых полей, что сводило вероятность катастрофы к нулю. А вот пробки три года назад были нормальным явлением.
Капсула мягко затормозила.
Тимур шагнул на стыковочную платформу и запоздало сообразил, что его вынесло к административному уровню. Странно, подумал Тимур, сюда ведь не каждый может попасть. Требуется допуск.
Шлюз за его спиной сомкнулся.
И в этот момент начали происходить необъяснимые вещи. Тимур утратил контроль над собственным телом, превратился в стороннего наблюдателя. Казалось, чей-то агрессивный разум вытеснил Тимура на периферию и начал действовать по своему усмотрению. Все каналы, связывающие оператора с имплантами, были перекрыты. Он не мог выйти в Сеть и позвать на помощь.
Правая рука Тимура выпрямилась, и в ладони за считанные секунды собралось оружие. Он понимал, что это сделала колония наноботов по заранее вложенным в память чертежам. Но кто и когда мог сотворить такое?
Оружие было массивным, отдаленно напоминающим пистолеты штурмовиков из антитеррористических отрядов. Рукоять подстроилась под ладонь Тимура. Нейровставки синхронизировались с интерфейсом «пушки» – образовался безупречный симбиоз.
Ноги Тимура двинулись к противоположному краю платформы. Мимоходом оператор отметил стандартный уровень гравитации… А потом к платформе прибыла частная капсула, из которой вышел человек в строгом деловом костюме. Световая татуировка за правым ухом говорила о принадлежности мужчины к одному из правительственных комитетов.
Тимур поднял руку и в упор расстрелял пассажира.
2
Лучшие представители человечества перебираются на поверхность Сферы – и это уже не остановить. Инженеры, пилоты, операторы, проектировщики нейросетей, специалисты по терраформингу… Все, кто хочет повысить социальный статус и заработать на продление жизни. Беспрецедентная миграция. За последние десятилетия повысилась роль дистанционного образования – люди массово подключаются к виртуальным университетам, чтобы добраться до заветных технических уровней. Рынок имплантов памяти и обучающих ментальных программ расширился до невообразимых пределов.
Сфера нуждается в умных людях.
И Сфера их получает.
Линдсей Кано думал о происходящих изменениях, стоя на обзорной палубе правительственного космолета. Его миссия подходила к концу – полосатый диск Юпитера неотвратимо разрастался на панорамных экранах. Казалось, посол стоит на террасе фешенебельной гостиницы с остеклением от пола до потолка, а за окном, расчерченным вертикальными линиями через равные промежутки, притаилась ночь. И эта ночь затягивает в свою бездонную пасть, сулит неведомые ужасы, грозит неизвестностью. Минули тысячелетия, усмехнулся Кано, а первобытные страхи так и не вымело из нашей подкорки.
Разумеется, никакого окна не существует.
Кано смотрел в переборку, облицованную экранами с высоким разрешением. Дальше – системы жизнеобеспечения, чувствительная сенсорная кожа корабля, слой брони и силовые поля, защищающие экипаж с единственным пассажиром от холода, тьмы, метеоритов и солнечной радиации.
Юпитер приближался.
Космолет еще две астрономических единицы назад перешел в режим плавного торможения. Скорость едва ли достигала десяти процентов от первоначального показателя, но даже сейчас она была чудовищной. Капитан выводил корабль на высокую орбиту – таков был замысел. Компенсаторы гасили любые перегрузки, поэтому Линдсею казалось, что он стоит на статичной палубе. Гравитаторы без всякого вращения обеспечивали земную силу тяжести. Одна из технологий, усовершенствованных неосом.
Посол испытывал легкое волнение. Он относился ко второму поколению дипломатических сотрудников, генетически модифицированных для восприятия Речи. До 2176 года неос сам выбирал представителей рода человеческого, способных длительное время выдерживать общение с ним. Благодаря этим посредникам удалось наладить контакт, но побочные эффекты не доставляли радости носителям Речи. Дело в том, что разум Покровителя намного опередил эволюционно слабые земные интеллекты. Часть понятий и терминов не воспринималась контактерами – даже образная система чужака не поддавалась расшифровке. Кроме того, длительное ментальное взаимодействие разрушало нейронные связи в голове Избранных. Многие сходили с ума и умирали. Рекордсменом был Николай Живкович, продержавшийся четырнадцать лет. Остальные выдерживали максимум четыре года. Учитывая возросшую плотность общения неоса с людьми, количество смертей росло как снежный ком, находить добровольцев стало сложно. И тогда ведущие институты Солнечной системы объединились, чтобы вывести контактные группы на новую ступень.
Появились потомственные послы.
Идея была в том, чтобы модифицировать дипломатов на генетическом уровне и закрепить эти изменения в последующих поколениях. Разумеется, конструкторы ДНК понимали, что зарождается каста Избранных – тех, кто в теории может воспользоваться привилегированным положением и узурпировать власть в Солнечной системе. Чтобы этого не произошло, послам имплантировали дополнительные вставки памяти, на которые записывались все диалоги с неосом. Да, идеально зафиксировать Речь нельзя – это выше человеческого понимания. Но дипломат, общаясь с Покровителем, переводит чужой поток сознания на родной язык и ведет внутренний диалог. Эта информация автоматически пишется на носитель. Своеобразный «черный ящик». Помимо этого, земляне объединили искусственные разумы и перебравшихся в Сеть отшельников в своеобразную мыслящую среду, частью которой должны были стать послы. Раз в десятилетие послы подключались к мыслящей среде и проходили полный ментальный мониторинг.
Речь воспринималась послом в любой точке Солнечной системы. Но впитать все оттенки сказанного можно было лишь в одном месте – на орбите Юпитера. Поэтому в двадцать третьем веке сложилась традиция: если неос хотел сообщить человечеству нечто важное, представитель расы-симбионта отправлялся к газовому гиганту. Такое паломничество считалось большой честью и выпадало на долю не всякого дипломата.
Линдсей Кано был одним из лучших в Корпусе.
И ему повезло.
Неос связался с Линдсеем и вызвал на орбиту Юпитера для выдачи неких инструкций. Линдсей незамедлительно подключился к мыслящей среде, нырнул в рабочий конструкт с ограниченным кругом пользователей и выложил в открытый доступ полученное сообщение. Старейшины дипломатических родов, посовещавшись, одобрили его кандидатуру. Правительство Сферы тотчас выделило подходящий корабль. Через пять часов Линдсей покинул зону жилых секторов и устремился вглубь Солнечной системы, развив максимальную скорость.
Теоретически расстояний для Речи не существовало. Неосы общались между собой в межзвездных пространствах на протяжении многих тысяч лет. К моменту официального вступления в Корпус Линдсей уже знал, что в Галактике существуют сотни культур, эволюционировавших до второго типа по шкале Кардашева. В подавляющем большинстве эти культуры совершили скачок в развитии благодаря вмешательству неосов. Покровители умели перемещаться среди звезд с околосветовыми скоростями – они странствовали в поисках подходящей среды обитания веками. Подходящей средой считались газовые гиганты юпитерианского типа – чем больше, тем лучше. Второй критерий выбора – наличие пригодных для белковой жизни планет и цивилизаций, обладавших зачатками разума. Поселившись в недрах гиганта, Покровители терпеливо ждали своего часа – времени, когда опекаемая ими культура освоит межпланетные перелеты. Дальше начинались переговоры с позиции силы, неизбежно завершавшиеся капитуляцией слабой расы и долгосрочным симбиозом. Изредка вспыхивали конфликты и мятежи, которые урегулировались без особого труда. В итоге Сферы Дайсона, жесткие экваториальные кольца, Структуры Крисвелла и Раковины Покровского начинали обеспечивать энергетические потребности цивилизации, приводили к ее процветанию и снимали с повестки дня любые вопросы о свободе выбора. Этот путь был уготован и землянам.
Речь распространялась не то чтобы мгновенно, но очень быстро. Принципы передачи информации неосов изучались земными институтами давно, но существенных сдвигов в этой области достичь не удалось. Пока мыслящая среда смирилась с простым фактом: чужаки общаются между собой регулярно, и пакеты отправляемых в пустоту данных за несколько минут могут покрыть дистанции в сотни световых лет. Это позволяет расе Покровителей координировать свои действия и приходить на помощь соседям в случае внешней агрессии. Как правило, между симбиотическими звездными системами устанавливались дипломатические контакты, велась торговля и обмен технологиями.
Вот только не все существа были подготовлены к восприятию Речи достаточно хорошо. Люди, например, считались аутсайдерами. Большие расстояния снижали точность восприятия образов даже у модифицированных посланников. Поэтому неос, обитающий в глубинах Юпитера, ограничивался примитивными посланиями большую часть года.
Линдсей не знал, что его ждет.
Опыт предшественников был многообещающим. Указания по оптимизации энергопотребления, советы по выстраиванию правящих иерархий, подаренные подопечным технологические разработки, эффективные экономические модели. Те же искусственные солнца, безынерционные двигатели для истребителей, новые сплавы и материалы. Всего не перечесть.
Диск Юпитера сместился к правым секциям обзорной палубы. Космолет ложился на высокую орбиту.
Линдсей уставился на Красное Пятно.
Внутри посла что-то шевельнулось.
3
Дюран проснулся от чувства потери.
Ночью что-то случилось, и по мыслящей среде пошли волны непонимания. Вставки восприятия вибрировали, усиливая общий уровень тревожности. Дюран мог подключиться к среде прямо сейчас, но он не стал этого делать. Хотелось больше определенности, больше фактов.
Ночь на поверхности Сферы – понятие относительное. Мегаструктура не имела никакого отношения к вращению планет, суточным циклам и прочим условностям, веками определявшим биологическое восприятие времени. Но природу не обмануть – люди нуждались в закатах и рассветах. Поэтому суточный цикл, настроенный по земному стандарту, регулировался искусственно. Неизменным оставалось освещение лишь на технических уровнях, платформах Гиперпетли и в коммуникационных тоннелях. Подсветка жилых ячеек в автоматическом режиме гасилась и активировалась – плавно, без участия человека. Конечно, хозяева квартир меняли алгоритмы в зависимости от своего графика и настроения. Но в местах общего пользования за смену дня и ночи отвечал искусственный интеллект. Существовали обширные рекреационные зоны – парки, сады, заснеженные территории для лыжников и сноубордистов. Там поддерживался определенный микроклимат, а голографические экраны имитировали земное небо. Дюрану доводилось прогуливаться и по дождливым секциям, пользующимся популярностью у выходцев из Юго-Восточной Азии, и по пустынным областям, имитирующим Сахару, и по горным тропам для любителей трекинга.
Рекреационные зоны, в большинстве своем, были многоярусными. Толщина Сферы ограничивалась несколькими сотнями метров, а вот горизонты и вертикали громоздились до бесконечности. Изгибы, формирующие шарообразную структуру, не воспринимались визуально – масштабы были запредельными.
Накануне вечером Дюран прогуливался по осеннему парку, дорожки которого плавно поднимались вдоль стен и врастали в мостики с высоким ограждением. Возникало ощущение подъема по бескрайнему термитнику, секции которого кто-то заполнил деревьями, подлеском и нарочито неподстриженными газонами. Создавалась иллюзия легкого запустения, экзистенциальной заброшенности. Желто-красная листва шуршала под ногами, а над головой, перечеркивая голографические небеса, вились десятки ажурных мостов. Чем выше поднимался Дюран, тем сильнее ощущались конвекционные потоки, заменявшие обитателям Сферы обычный ветер. Пахло землей, перегноем и вентиляционными шахтами. Вдалеке громыхнуло – собирался дождь.
Дюран, будучи уроженцем Земли, так и не смог привыкнуть к перспективам, открывавшимся внутри обжитых секторов. Две вертикальных стены в рекреационных зонах могли отстоять друг от друга на полсотни метров, но при этом тянуться к недостижимым далям в вертикальном разрезе. Словно попадаешь в учебник геометрии, написанный сумасшедшим профессором.
Изредка Дюрану снился город, разверзающийся под ногами и перестраивающий здания в две бескрайних стены. Ты падаешь, как это бывает в детских кошмарах, и не можешь достичь дна. А вокруг – нагромождения витрин, перекошенных мостов, торчащих из стен фонарей и замкнутых на мертвый канал плазменных билбордов. Ты пролетаешь мимо старинных террас с растрескавшимися балясинами, канализационных люков и черепичных крыш. Ты падаешь…
В эту ночь ему снова привиделся старый кошмар.
И что-то случилось.
Дюран отправился в душ, наскоро привел себя в порядок и перекусил. Кристер, самообучающийся квантовый компьютер последнего поколения, отлично готовил. Вещи подчинялись Кристеру, образуя прочную симбиотическую цепочку. Поэтому ровно в девять видеостена столовой активировалась, чтобы показать хозяину скопившиеся за сутки уведомления. Дюран предпочитал просматривать информационные блоки именно в таком формате – эхо устоявшихся привычек.
Ячейка Дюрана располагалась в Десятом Кластере – самом благополучном, респектабельном и защищенном из всех. Здесь обитали послы, представители комитетов и технократическая элита. Дюран принадлежал к числу главных аналитиков Сферы, он отвечал за прогнозирование будущего. А это – пропуск в зону избранных. Впрочем, переселение на поверхность строящейся мегаструктуры не радовало аналитика – ему больше нравилось жить на Земле. К мыслящей среде можно было подключаться из любой точки Солнечной системы, не говоря уж о физических путешествиях через болванки. Поэтому решение неоса перевести лучших специалистов на периферию неприятно удивило Дюрана. Но спорить с Покровителем никто не осмеливался уже несколько десятилетий.
– Стоп, – сказал Дюран. Его компьютер был настроен на голосовые команды. – Отмотай назад.
Аналитик успел расправиться со стейком и тыквенной кашей, когда одно из сообщений привлекло его внимание. Похоже, запись была доставлена час назад и имела приоритетный статус.
– Это срочное послание, – укоризненно произнес Дюран.
– Я знаю, – согласился Кристер. Голос у компьютера был строгим, но приятным – Дюран несколько дней потратил на настройку тембра. – Но ты неоднократно говорил, что срочных посланий не бывает. Что нужно мыслить глобально и все такое…
– Конечно, – отмахнулся Дюран. – Ты прав.
– Спасибо за понимание, – голос Кристера потеплел.
– Запускай, – Дюран нетерпеливо махнул вилкой.
Кадры сообщения замелькали в обратном порядке, затем двумерная картинка со звуком оживила пространство столовой. Верх минимализма, как сказали бы коллеги Дюрана.
На экране появился Андрей Колосовский, один из высших функционеров Департамента Безопасности Земли. Сорокалетний мужчина в строгом костюме, больше напоминающем френч. Редкие седые пряди, массивная челюсть. Довольно представительный вид, биоинженеры постарались на славу.
– Дюран, – лицо Колосовского несло на себе признаки усталости. – Мы ждем тебя на экстренном совещании. Убит Серадж Неру, его проекты заморожены. Подключайся незамедлительно.
Вот она – потеря.
Дюран замер, осмысливая произошедшее. Серадж Неру возглавлял комитет Дальней Разведки – открывал неизведанные миры и прокладывал туда червоточины. Неосу требовался строительный материал для возведения Сферы Дайсона, а планеты Солнечной системы никто уничтожать не хотел – там жили люди. Поэтому межзвездные перемещения развивались семимильными шагами. Идея была в том, чтобы разбирать «бесхозные» планеты и астероиды, расположенные в слабозаселенных секторах Галактики. Дюран искренне надеялся на то, что однажды интересы человечества не пересекутся с интересами какой-нибудь могущественной и воинственной расы, готовой развязать космическую войну. Впрочем, пока неосы представлялись доминирующей силой.
Странно, подумал Дюран, что сообщение прислал Колосовский. Дело слишком серьезное, этим должен заниматься Вейшенг У.
– Мы закончили? – спросил Кристер.
– Да, – Дюран одним глотком допил яблочный сок и отставил пустой стакан. – Я подключаюсь.