Глава 1. Бездарь
Больно.
Мои ладони – сплошной очаг боли. С ногами тоже не всё в порядке – они к чему-то привязаны и согнуты в коленях. Плечи выворачивает нагрузкой, голова упала на грудь. Из-за спутавшихся волос я толком ничего не вижу, но постепенно зрение фокусируется.
Я нахожусь в грязном переулке.
Голая спина ощущает шероховатость древесины, кисти рук горят в огне. Я приколочен гвоздями к кресту, а передо мной стоят мучители.
Их трое.
Качок в спортивном костюме со строительным пистолетом в руках. Жирдяй, закинувший на плечо увесистую дубину. И низкорослый крепыш в кепке, поигрывающий ножом с выкидным лезвием.
Стоп, откуда слова такие: «качок», «спортивный костюм», «строительный пистолет»? Дубина, кстати, именуется «бейсбольной битой». И эта хрень утыкана острыми гвоздями. Я уж молчу про то, что дома слишком высокие для Валдорры. Этажей тридцать, не меньше. В большинстве известных мне городов даже крепостные стены попроще. И вот эти жестяные кубы справа нестерпимо воняют. Память подсказывает, что называются подобные штуки мусорными контейнерами и служат для временного хранения всяческих отходов.
Так, а это Валдорра?
Не важно.
Потом разберусь.
Надо выбираться из этого дерьма.
– Очухался, – прогудел качок и неприятно ухмыльнулся. – Я уж думал, ты обосрался от страха. И откинулся раньше времени.
Игнорировать боль.
Отребье не понимает, с кем разговаривает. По всей видимости, мной занялись разбойники, и они хотят выкупа. Одеты странно, ничего не скажешь. Оружие… хрень, а не оружие. Вот кому, скажите на милость, придет в голову стрелять гвоздями, а не арбалетными болтами? И что можно сделать этим ножичком, если против тебя выступит закованный в броню меченосец?
Губы растрескались.
Из хороших новостей: мои ноги еще не прибиты к вертикальной стойке. А плохая новость в том, что вожак банды примеряется к моим ступням. Действовать нужно сейчас, пока я не приколочен окончательно.
– Глупцы, – хриплю я. Голос какой-то детский, несерьезный. – Вы уже мертвы.
– Что он там бормочет? – щурится жирдяй.
Мускулистый парень делает шаг вперед. На вид ему около девятнадцати, совсем молокосос. Убивать жалко, но придется. Впрочем, вру. Не жалко.
– Бредит малыш, – качок делает шаг вперед, поднимает свободную руку и тычет пальцем в мою ладонь. Прямо в рану, чтоб его. Подносит указательный палец ко рту, слизывает кровь. – В прошлый раз ты зашел в наш район, придурок, и не проявил должного уважения. Был поставлен на счетчик. Так, парни?
– Да, – подтверждает свита.
– Ты снова здесь, – продолжил качок. – Без денег. Пытался сбежать. Звал на помощь, звонил в полицию. Нехорошо.
Его слова кажутся набором бреда. Я никогда не заглядывал в эти вонючие трущобы. Я впервые вижу этих несчастных идиотов. Звонил, полиция… Память подсказывает, что звонки можно совершать с помощью устройств удаленной связи, именуемых телефонами. Полиция – местная стража. Вот только в моем мире нет телефонов и полиции. Нет высоких домов по тридцать этажей. Нет жестянок с отходами, канализационных люков. И, разумеется, никому не придет в голову приколачивать странствующего жреца Нергала к деревянному кресту.
Стоп.
А эти ребята вообще могли со мной справиться? Без магии и специальных умений? Втроем? Они не производят впечатления серьезных воинов.
Вот только…
Это же не я.
Тело принадлежит худосочному подростку лет четырнадцати-пятнадцати. У меня тонкие руки и ноги, я совершенно не умею контролировать боль. На голове – длинные космы. Я брею голову, чтобы все видели знак Бога Смерти над правым ухом.
Почему у меня такое тело?
– Мы решили тебя казнить, – продолжил свою речь мускулистый недоносок. – И снимем это на телефон. Выложим в глобал. Все увидят, что с Доберманами шутки плохи.
Пора прекращать этот маскарад.
Тянусь к своей силе, чтобы смести чернь огненным смерчем. И понимаю, что бой не будет простым. Нет у меня никакой силы. Знакомое ощущение всемогущества куда-то пропало.
За что?
Похоже, я прогневил своего покровителя…
– Начинаем запись, – приказал вожак.
Парень в кепке убрал ножик и полез за телефоном.
Я напряг руки, стиснул зубы и изо всех сил рванул ладони вперед. Шляпки гвоздей разодрали мою плоть, причинив неимоверные страдания. Прозрачная лента, которой мои ноги были примотаны к вертикальной стойке, лопнула. Ладони оторвались от перекладины, и я с высоты в два локтя рухнул на мостовую.
– Дебил, – выругался вожак Доберманов. – Даже повисеть нормально не можешь.
Парень в кепке держал смартфон двумя руками и снимал на камеру всё, что происходило. А происходила, если честно, полная дичь.
Не могу отделаться от чувства, что разговариваю на чужом языке.
– Иди сюда, – шепчут мои губы.
– Что? – качок меня совсем не боится. Присаживается на корточки рядом с моим лицом. – Говори громче. Для потомков.
На заднем фоне заржали дружки недоноска.
– Наклонись, – шепчу я.
Вожак слегка опускает голову, демонстративно приложив ладонь к уху.
И в этот момент я совершаю бросок.
Впиваюсь зубами в открытое горло, прямо в пульсирующую жилку. Рывок. Из сонной артерии хлещет кровь, мускулистый идиот зажимает шею левой рукой, но это не помогает. В глазах парня – ужас и недоумение. Крови очень много, она заливает мне лицо и джинсы, попадает в глаза. Закрепляю успех, выдергивая из ослабевших пальцев вожака гвоздомет.
Стокилограммовая туша падает на каменные плиты тротуара.
Безымянный придурок мычит, дергается и постепенно затихает.
До долговязого разбойника в кепке не сразу доходит, что расклад изменился. Он вырубает телефон, но первым реагирует жирдяй. Я вижу, как напрягаются толстые ручищи, занося для удара бейсбольную биту.
Расстреливаю толстяка гвоздями.
Механизм оказывается простым до безобразия. Жмешь кнопочку – и гвозди летят к моему противнику. Уходит всего три-четыре секунды, чтобы нашпиговать носителя дубины железом, сделав его похожим на подушечку для булавок.
Я, конечно же, целюсь в лицо.
Один из гвоздей попадает в глазницу урода.
Самое то.
Жиробас валится на бок, словно тонущая триера. Бита вываливается, скребет остриями камень. Голова бандита с глухим стуком врезается в мусорный контейнер.
Из пальцев «кепки» выскальзывает лезвие.
Ну, не из пальцев, а из рукояти хитроумного ножа. Смартфон куда-то исчез. Я направляю гвоздомет на последнего врага и жму спуск.
Сухие щелчки.
Гвозди закончились.
Удача – моё второе имя…
Парень в кепке, ухмыляясь, делает шаг в мою сторону. Он вальяжен и неспешен. Всё, что произошло за последние секунды, по его мнению, – досадная случайность.
Игнорируя пульсирующую боль в ладонях и оскальзываясь в луже крови, я одним резким движением прыгаю к баку, где отдыхает жирдяй. Ну, это я думаю, что прыгаю. Мои телодвижения больше напоминают танец угря на раскаленной сковороде.
– Куда? – рявкнул «кепка», ускорившись.
Я всё же успеваю дотянуться до рукояти бейсбольной биты. Дотягиваюсь в прыжке, словно футбольный вратарь, выхватывающий мяч из нижнего угла ворот. Опять эти странные слова…
«Кепка» совсем близко.
На меня ложится его тень.
Заносит клинок для удара, но слегка запаздывает. Совсем чуть-чуть. В критических ситуациях этого достаточно, чтобы отправиться на призрачной ладье в царство мертвых.
Биту я схватил левой рукой.
Веду оружие вдоль мостовой по размашистой дуге и предсказуемо натыкаюсь на ногу противника. Гвозди вспарывают плоть, с хрустом врубаются в берцовую кость. Парень спотыкается и эпично падает на колени.
– Сука!
Дубина всё еще в моей руке. Удерживать оружие слабыми пальцами непросто, да еще ладонь в огне. Собрав волю в кулак, я приподнимаюсь на правом локте и обрушиваю биту на затылок отморозка. Удар получился не таким уж и сильным – я чувствую, что с моей физической формой не все хорошо. К счастью, дубина увесистая, а гвозди – длинные и острые.
Кепка слетает с головы парня.
Мне удается пробить гвоздями его черепную коробку. И вот он стоит, тупо глядя в пустоту гаснущими зрачками. По затылку и шее течет кровь.
Секунда – и мой обидчик валится на тротуар.
Лицом вниз.
Бита намертво прилипла к черепу неудавшегося палача.
Я перевожу дух и повторно осматриваюсь. Переулок – не такой уж и переулок. Скорее тупик. Три глухие стены, ржавая металлическая дверь, баки и три трупа. Между двумя домами виднеется узкий проход. Ладно, не узкий. Достаточный для проезда двух запряженных лошадьми колесниц. Память тут же подсказывает, что контейнеры вывозят мусоровозы – специальные машины на четырех колесах.
Стоп, какие еще машины?
Ага, речь идет о самодвижущихся экипажах. Лошадей тут не разводят, какая-то магия…
ТУТ.
А это, собственно, где? Еще вчера я находился в Валдорре – древнем и могучем городе, раскинувшемся на берегу Эйехского залива. Западная граница владений хектов. Там не было мусоровозов, бейсбольных бит и мобильных телефонов. Зато в наличии имелись постоялые дворы, бордели и смуглокожие красавицы, умеющие доставить мужчине удовольствие.
Вчера, сегодня…
Реальность изменчива.
Мне ли не знать.
Тело чужое, слабое. Я подтягиваю ноги, сажусь поудобнее, изучаю себя. Сбываются самые худшие опасения. Я заперт в теле тощего паренька – костлявого, недоразвитого, не владеющего магией. Судя по всему, город другой. И все эти штуки вокруг… Меня перенесли в пространстве и времени?
Ничего не понимаю.
Так, спокойно. Давлю панику, беру себя в руки. Я – Джерг, странствующий жрец Нергала. Наполовину демон, наполовину человек. Мне доводилось выпутываться из разных передряг, из этого дерьма тоже выберусь. Надо понять, что со мной стряслось. Почему разум остался прежним, а физическая оболочка изменилась. Я развязываю войны, казню людей и нелюдей по воле Владыки, ввергаю в хаос и разрушаю целые империи, если они того заслуживают. Но я никогда не умел скакать по чужим телам.
Я умер?
Это перерождение?
Загробный мир?
Не похоже, ведь руки и отбитые колени болят по-настоящему. В своем мире я мог жить веками и плохо представлял себе реальность за последним порогом. Предания разных народов противоречили друг другу, а те, кого я убивал, не возвращались.
Что мы имеем?
Город неизвестен, магией я пользоваться не могу. Пока не могу. Тело, в котором я заперт, далеко от совершенства и нуждается в лечении. Чужая память действует выборочно. Стоит мне подумать о чем-либо, и в мозг проникает нужная информация. Не знаю, что стало с душой парня, в которого я вселился, но теперь я тут полноправный хозяин.
Надо выбираться из тупика.
Если стража застигнет меня в окружении трупов, разбираться не станет. Сразу отправит на плаху… Стоп. Здесь стража называется полицией, а публичные казни не практикуются. Преступления расследуют, виновного судят по закону и справедливости. В общем, всё сложно.
Я в своей и чужой крови.
Денег нет, оружия нет. У меня пробиты ладони, так что надо бы отыскать целителя. И добраться до безопасного места, в котором я смогу поесть, переодеться и обдумать свое незавидное положение. Вот только разгуливать в таком виде по улицам города нельзя.
Осматриваю незадачливых грабителей. Одежда толстяка слишком велика, к тому же она в крови и дырках от гвоздей. Качок и «кепка» выглядят не лучше, так что от идеи переодевания я вынужден отказаться. Так, а что у моих мертвых друзей в карманах? У главаря обнаружилось несколько мятых бумажек и пара кругляшей – я догадался, что это местные деньги. Память услужливо подсказала два слова: «рубли» и «копейки». Не понимаю, зачем делать средства взаимного расчета из бумаги. Глупость какая-то. На одной бумажке стояла цифра «1», на другой – «5». Повертев монеты в руках, я сделал вывод, что они не представляют интереса. Не золото, не серебро. Даже не медь. Какой-то светлый металл, напоминающий олово. Парни, вы б еще ракушками расплачивались в лавках. Отвратительно.
На всякий случай прячу купюры и монеты в карман джинсов. Это, к слову, единственная вещь, оставленная мне разбойниками.
Дальнейшие поиски были вознаграждены обнаружением прямоугольной пластины, именуемой «банковской картой», трех ключей с побрякушками, пачки сигарет, зажигалки, мобильного телефона и уже знакомого мне ножа с выдвигающимся лезвием.
Память носителя подсказала, что с помощью банковской карты можно добыть деньги из устройства под названием «банкомат». Ключи от жилищ разбойников мне не особо нужны – выбрасываю. С курением я в прежней жизни не сталкивался. Белые цилиндрики приводятся в действие зажигалкой, после этого человек вдыхает вонючий и не очень полезный дым. В топку. Мобильный телефон, судя по всему, мой. Разбойники отняли его перед приколачиванием худосочного тела к кресту.
Нож меня заинтересовал.
Жмешь на кнопку – выскакивает лезвие. Чтобы спрятать клинок в рукоять, необходимо нажать кнопку повторно. Чтобы случайно себя не порезать, можно сдвинуть рычажок предохранителя. Очень удобно, в моем мире такого нет.
Распределяю карточку, нож и телефон по карманам. Пальцы не слушаются, из запекшихся ран на ладонях сочится кровь. Я опять перемазался. Напрягает.
Хорошо бы решить вопрос с одеждой.
Осматриваюсь в поисках шмоток. В моем лексиконе всё больше непривычных слов, включая сленговые. Шмотки, например. Я хорошо понимал бандитов, которые со мной разговаривали, но, если вдуматься, язык для меня чужой, инородный. В повседневной жизни предпочитаю общаться на высоком тшумехском наречии, валдоррцы же пользуются джамским диалектом. А здесь…
Русский.
Никогда о таком не слышал.
Ладно, замнем.
Шмотки.
Исследую окрестности и обнаруживаю за мусорными баками грязную черную футболку. Натягиваю – размер мой. Уже что-то. Мне повезло, что в этом городе нет холодной зимы. Точнее, есть. Но сейчас, если верить имеющимся воспоминаниям, самый разгар лета.
А вот и носки с кедами.
Обуваюсь, завязываю шнурки. Повторно осматриваюсь и, о чудо, нахожу свой выпотрошенный рюкзак. Рядом валяются ключ с «чипом», крохотная бутылочка с питьевой водой и разорванная книга. Запихиваю пожитки в котомку. Водой промываю раны, привожу себя в относительный порядок и делаю небольшой глоток. Похоже, меня мучает жажда. Надо бы купить еще воды, но в лавку заходить страшно – привлеку лишнее внимание горожан.
Перекладываю вещи из карманов в рюкзак.
Выхожу из тупика.
И в ужасе прижимаюсь к стене дома. На меня обрушивается безумие в чистом виде. По тротуарам снуют люди – мужчины, женщины, дети. Все они одеты непривычно, многие держат мобильники возле уха и разговаривают с кем-то невидимым. А по проезжей части движется кошмарный поток металлических чудовищ. Стремительные повозки несутся со скоростями, немыслимыми без магического вмешательства. Внутри этих штук заперты человеческие фигуры. Еще немного – и меня вырвет.
Я постоял пару секунд с закрытыми глазами.
Восстановил дыхание.
Снова открыл глаза.
Машины никуда не исчезли. То, что мне казалось наваждением, было реальностью. Зримой и осязаемой. Присмотревшись, я увиде больше деталей. Из грохочущего хаоса выдвинулись светофоры, вывески торговых лавок, фонарные столбы и газетные киоски. У каждого элемента имелось свое название. Вся эта хрень жила собственной жизнью, смысл которой мне придется постичь.
Кто я?
Где я?
И ответы неожиданно начали приходить. Илья Невзоров – вот как зовут меня нынешнего. Пятнадцатилетний подросток, простолюдин. Социальное дно. Подобных мне называют бездарями – людьми без Дара, не умеющими управлять праной и не наделенными сверхспособностями. Я беден и еще совсем недавно учился в школе. Обычной городской школе для простолюдинов. Теперь у меня есть базовое образование, но выше я прыгнуть не способен. Потому что в средние школы принимают исключительно аристократов. Людей из благородного сословия. Я могу стать дворником, фасовщиком пряников, грузчиком или уборщиком. Но я никогда не получу достойную работу и сдохну в нищете.
А теперь хорошие новости.
У меня есть дом и семья. Так что на улице я не заночую. Остается найти свое жилище, привести себя в порядок, заживить раны и присмотреться получше к этому дикому краю. Понять, как я сюда попал. И что делать дальше.
– С тобой всё в порядке?
Вопрос задает полная женщина лет тридцати пяти. Она искренне хочет помочь – вид у меня болезненный.
– Да, всё хорошо, – натянуто улыбаюсь. – Голова кружится, вот и захотелось отдохнуть.
Женщина подозрительно пялится на мои грязные вещи. Ладони, пробитые гвоздями, я от греха подальше спрятал за спину.
– Район здесь опасный, – говорит женщина. – Будь осторожен.
– Спасибо, – я отлипаю от стены, сворачиваю направо и быстро шагаю по тротуару, огибая спешащих по своим делам людей.
Я умылся водой из бутылки, но волосы местами слиплись от крови. Подозреваю, что выгляжу я скверно. Радует, что ночь вступила в законные права.
Соберись.
Не привлекай к себе внимание.
Вечереет. В переулке было сумрачно из-за теней, отбрасываемых высокими домами. Здесь, на оживленной улице, толпы людей спешат по своим делам, загораются фонари, витрины магазинов, неоновые вывески. Всё это вливается в меня мощной стремниной. Главное отличие этого мира в том, что здесь много устройств, принцип работы которых от меня ускользает. Механизмы повсюду. Энергия струится по проводам, освещает квартиры и магазины, приводит в движение грохочущие экипажи с рогами на крыше.
Разум выхватывает детали.
Автомобиль с «шашечками», из которого выбирается симпатичная девушка с белыми волосами. В руках у девушки – бумажные пакеты, набитые покупками… Компания хмырей, курящих на перекрестке и сканирующих недобрыми взглядами прохожих. Бедно одетая старушка, плетущаяся из магазина с матерчатой сумкой. Лавки тут, кстати, называются магазинами и гипермаркетами… Оборванные дети, оживленно переговаривающиеся между собой и пьющие что-то коричневое из бутылок. Паренек в широких штанах несется по тротуару на скейтборде, деревянной доске на колесиках, ловко маневрируя в толпе. Девочка с разноцветными волосами, заплетенными в косички, колотит баскетбольным мячом о мостовую. В небольшом тупике какие-то упыри прицепились к мужику в очках – толкают его, что-то объясняют, пытаются приобнять и запугать. Ясно, сейчас заберут деньги. Не мое дело, иду дальше.
Всюду – мусор, грязь, битое стекло. Под ногами валяются сигаретные пачки, окурки, скомканные бумажные стаканчики. Много плевков. Под водостоком – лужа блевотины.
Райончик, если честно, захудалый.
Я много путешествую и по роду своей деятельности забредаю в такие трущобы, что страшно вообразить. Где бы я ни жил, маргинальные кварталы узнаваемы. Грязь, раздолбанные дороги, беспросветность. Преступники, унылые выражения на лицах. Вонь, пьянство, бедность. Здесь – похожая картина. Девушки какие-то потасканные, мужчины – скользкие и неприятные. Хочется побыстрее выбраться с этих улиц, но я не знаю, куда иду. Есть подозрение, что доставать мобильный телефон не стоит – тут же прибегут ребята, похожие на покойников, брошенных мной в тупике.
Итак, что я знаю?
Солнечная Валдорра осталась в прошлом, как и вся моя жизнь. Я не помню своей смерти. Как я очутился в этом техногенном кошмаре? Выполняя приказ Нергала, я сел на корабль, прибыл в порт Валдорры и снял комнату в одном из неприметных постоялых дворов. Дальше мои воспоминания носят обрывочный характер. Сижу в таверне, ем поданное жаркое. Пью что-то из глиняной кружки. Лестница, голоса людей, кровать. Меня отравили? Не думаю, я приучал себя с юношества к большинству известных ядов. Получается, уснул и не проснулся. Точнее, проснулся ЗДЕСЬ. У всего этого должен быть смысл. Некое объяснение, которое я хотел бы получить.
А что с телом?
Я знаю, как меня зовут. Надо напрячься и добыть больше информации. Меня зовут Ильей, это понятно. Выходит, я неким образом вытеснил парня из его тела, сохранив частичный доступ к чужой памяти. Я свободно разговариваю на русском языке. Понимаю многие вещи, которые не должен понимать. Раз мне пятнадцать, должна быть семья. Родители, например.
Вспышка.
Илья живет с матерью и сестрой. В убитой двухкомнатной квартире. Отец бросил семью много лет назад, Илья его до сих пор не простил. Мать с утра до ночи вкалывает на трех работах, чтобы прокормить семью. Кредиты, ипотека, мало еды. Странно, что мой носитель не взял на себя обязательства главы рода. Женщина работает, а пятнадцатилетний оболтус шляется по злачным местам…
Нет, не шляется.
Мне дали какое-то поручение.
Зайти в хозяйственный магазин и купить… Так, это важно. Лекарства какие-то? Всё, вспомнил. Сестра приболела, нужен порошок от простуды. Растворяется в горячей воде. Шесть пакетиков. Самый дешевый, «Антигрипп-Плюс». За два рубля тридцать копеек.
Резко останавливаюсь.
Меня кто-то задевает плечом, цедит сквозь зубы:
– Придурок.
Значит, я пошел за лекарством и нарвался на Доберманов. Это не обычные гопники, а банда отморозков, которые промышляют вымогательствами и грабежами.
Гопники.
Еще одно интересное слово.
Память носителя подсказывает, что в этом мире есть магия. Одаренные умеют оперировать праной – мистической энергией, открывающей доступ к сверхспособностям. Очень хорошо, это напоминает мои прежние навыки. Тогда почему здесь такое засилье техники? И почему я не владею этой пресловутой праной?
Ладно. Не знаю, что со мной произошло, но в теле Ильи Невзорова я застрял. Вероятно, надолго. Придется выживать в этой реальности, осваивать новые знания и продвигаться к вершинам. Я не привык прозябать в нищете и бояться каких-то там гопников. Я – Джерг, странствующий жрец Нергала. Сын смертной женщины и могущественного демона. Вершитель судеб, посредник между живыми и мертвыми. Я разберусь с теми, кто меня запер в этом тщедушном теле. И жестоко отомщу. Но это – потом. А сейчас мне надо в аптеку.
В этом городе лавки лекарей называются аптеками. Разбросаны эти магазинчики на каждом углу, большинство из них работает круглосуточно. А вот и знакомая витрина, над которой красуется вывеска с зеленым крестом. Поднимаюсь по ступенькам, захожу внутрь. Очереди нет. Скрюченный дед набирает лекарства по рецепту. Показывает какое-то удостоврение, говорит, что ему положена скидка. Я терпеливо жду. От нечего делать рассматриваю выставленные на продажу коробочки, флакончики, тюбики и бутылочки. На некоторых присутствует пометка «Зачарованные ингредиенты».
– Слушаю вас.
Увлекшись созерцанием товаров, я не заметил, как дед отошел в сторону, освободив место у небольшого окошка. За стеклом стояла женщина лет тридцати в белом халате и вопросительно смотрела на меня.
– Что-то ищете?
Я приблизился к окошку.
Тихо произнес:
– Мне нужен порошок от простуды.
– Есть «Антигрипп», «Фармацитрон», – начала перечислять женщина. – И еще магические экстракты, но они дорогие.
– Не надо дорогие, – я решил проявить осторожность. – «Антигрипп», пожалуйста. Шесть пакетиков.
– Два тридцать.
Женщина на секунду скрылась из поля зрения, а потом вернулась с несколькими дозами порошка, сложенными в полиэтиленовый мешочек.
Я вспомнил про свои ладони.
– А есть у вас что-нибудь… заживляющее?
Аптекарша уставилась на меня непонимающим взглядом:
– Порезался?
– Руку гвоздем пробил, – показываю правую ладонь.
– Мать моя женщина, – запричитала аптекарша. – Где ж это так, а?
– На стройке гулял, – вру, не задумываясь.
А то, что у меня лоб и волосы в крови, – это ничего, всё путем.
– Тебе рану промыть надо, – заявила аптекарша. – И еще антисептиком побрызгать. Сейчас найду. А из заживляющего у нас только дорогие мази с магическими экстрактами.
– Покажите.
Женщина достала из шкафа спрей-антисептик и коробочку с мазью «Регенерат».
– Сколько стоит?
– Спрей – полтора рубля, мазь – двадцать четыре восемьдесят.
Внутри что-то ёкнуло. Похоже, дорого.
– Расплатишься наличными?
Купюр и монеток не хватит. Зато у меня есть банковская карта тех отморозков из тупика. Почему бы не опробовать ее в действии? Заодно выясню, как люди рассчитываются этими штуковинами.
– Картой.
Меня, безусловно, должен был насторожить внешний вид карты. Черный фон, логотип солидного банка, золотая гравировка. Грабители из подворотен не заводят такие карты. К сожалению, я ничего не знал о здешних порядках и мироустройстве.
Протягиваю черный прямоугольник.
Женщина разворачивает в мою сторону экранчик неведомого устройства:
– Прикладывай.
Устройство пикает, из кассового аппарата вылезает чек, который аптекарша выдает мне вместе с пакетиками, спреем и волшебным «Регенератом». В ее глазах недоумение, но я этот тревожный звоночек игнорирую.
На улице уже темно.
Фонари горят, но не все. Проносящиеся по проезжей части автомобили светят фарами. На противоположной стороне дороги виднеется ситилайт с рекламой льготной ипотеки для малоимущих.
Я чуть не споткнулся о лазлегшегося на тротуаре бомжа. Бесформенное чудо в лохмотьях промычало что-то невразумительное и начало шелестеть картоном.
С ранениями медлить нельзя. Я неоднократно видел могучих воинов, которых заражение крови после очередной сечи загоняло в землю. Если зараза проникла в вены, никакие целители не помогут, ты – мертвец. Поэтому, не тратя времени понапрасну, я обрабатываю раны на ладонях антисептиком. Приятный холодок сменяется жжением. Хорошо. В моем мире пришлось бы раскалить на огне нож и заняться прижиганием. Выждав несколько секунд, я убрал спрей в рюкзак, достал тюбик с мазью, скрутил крышечку и выдавил на ладони немного мерцающей голубой субстанции. Втер в каждую дырку с двух сторон, игнорируя боль. Стоило бы почитать инструкцию, но я не хочу задерживаться в этом стремном райончике. На неприятности можно нарваться в любой момент.
Мазь – в рюкзак.
Ускоряюсь.
Память носителя уверяет, что живу я в соседнем квартале. Точнее – в микрорайоне «Нагорье». Там сплошные бетонные высотки, некоторые продолжают строиться до сих пор. Странно, что я полез на территорию Доберманов. Аптеки же через каждую сотню метров разбросаны…
Меня напрягают трупы в тупике.
Даже в моей отсталой с технологической точки зрения реальности городская стража начала бы разыскивать убийц. А здесь… всё сложно. Вроде бы, стража есть – все называют ее полицией. Вот только я ни разу не запримететил патрульной машины с мигающими красно-синими огоньками. Да и сам Илья был уверен, что полицейские не часто бывают в этих краях.
Город, в котором я оказался, имел довольно расплывчатое административное деление. Насколько я понял, есть места откровенно неблагополучные, как это, где селится преимущественно чернь, лишенная Дара. А есть элитные кварталы для избранных – охраняемые, чистенькие, с автономной инфраструктурой. Эдакие замкнутые экосистемы внутри мегаполиса.
Я вновь попытался пробудить в себе магическую силу.
Сконцентрировался, попробовал втянуть в себя незримую энергию, разлитую повсеместно…
Без шансов.
Теперь я заперт в теле слабого подростка, привыкшего ботанить в школе, а не держать в руках меч или копье. Илья вздрагивает от каждого шороха, вжимает голову в плечи. Этим рефлексам тяжело противостоять. Парень не относится к числу одаренных, поэтому у него нет сверхспособностей. Следовательно, их нет и у меня. Это не значит, что я не сумею найти решение. Это значит, что в начале игры судьба раздала мне плохие карты.
Я иду по Варваринской улице, протянувшейся на окраинах Неома от площади Хворостовского до станции метро «Черный Крест». Раньше этот город именовался Москвой. И да, это столица, центр непонятного и чуждого мне государства, известного как Европейская Московия. Делаю себе зарубку на будущее: разобраться получше в здешнем мироустройстве. А сейчас главное – попасть домой.
Мое тело проголодалось.
Подозреваю, что с утра ничего не ел. Сегодня воскресенье, но мать ушла на подработку. Илья всю ночь занимался какой-то ерундой в глобале, проснулся ближе к обеду. Перекусил вчерашним супом и разогретыми макаронами. Покормил сестренку…
Я решил выяснить, что такое глобал.
Кажется, эту штуку можно использовать для поиска ответов на вопросы, хотя мой носитель зависает в глобале с другими целями. Илья – игроман. Прячется в цифровых иллюзиях от неприглядной действительности.
Улица кажется мне всё более запущенной. Дома высокие, но какие-то обшарпанные, нуждающиеся в ремонте. Темнота скрадывает детали, но ощущение захудалых трущоб усиливается. В полумраке бродят мутные типы, из окон пахнет дешевой жареной едой.
Очередной перекресток.
Светофоры не работают, Варваринскую улицу пересекает гигантская траншея. Я вижу вывороченные трубы, ворочающийся экскаватор, фигурки рабочих в оранжевых робах. Плохо. Раскопки могут оставить без горячей воды целый квартал. А я бы хотел не только поесть, но и умыться.
Дома стали ниже, но впереди маячат темные тридцатиэтажные громады.
Еще никогда я не чувствовал себя столь уязвимым. Тело не натренировано, оружия нет, магических умений – тоже. Всюду шляются беспредельщики, маньяки и наркоманы.
Иду вдоль траншеи, непрерывно оглядываюсь.
Постепенно дорога начинает подниматься в гору – микрорайон выстроен на холмах. Справа высятся мрачные пятиэтажки, слева простирается пустырь.
Наращиваю темп.
Еще полквартала – и я на месте.
Огибаю по широкой дуге пьяные компании, гогочущие у подъездов. Парни и девушки. Курят, пьют, грызут семечки, плюют на мостовую. Типичное быдло, здесь таких большинство. На остановках припозднившиеся прохожие возвращаются с работы или едут к друзьям на вечеринки.
Еще немного…
Я не сразу замечаю приземистый белый автомобиль, ползущий вдоль обочины. Тачка, поравнявшись со мной, замедляется. Бесшумно скользит вниз тонированное стекло.
– Малец…
Продолжаю идти.
– Остановись, поговорить надо.
Твою ж мать.
Этого мне еще не хватало.