Пролог
– Мисс, вы готовы? – скучным голосом спросил средних лет мужчина в форменной куртке, равнодушно глядя в сторону и держась за край простыни.
Я судорожно стиснула пальцы, не отрывая взгляда от стола, и дёргано кивнула, надеясь, что не потеряю сознание. И… что там, под этой простынёй, не Никлас, мой брат. Пусть у нас и разные матери, но отец один, и с тех пор, как родители умерли, мы остались друг у друга одни. Никлас присматривал за мной и оберегал, но… Потом что-то пошло не так. Мы переехали из поместья в городской дом за полгода до моего совершеннолетия, брат сказал, надо устраивать мою судьбу. Моего приданого и сбережений родителей должно было хватить, чтобы обеспечить меня приличным гардеробом и попробовать найти достойного молодого человека, чтобы выйти замуж.
Но месяца через три Никлас начал пропадать по вечерам, возвращался поздно, и зачастую от него пахло крепким алкоголем. Я всё ждала, когда же мы начнём готовиться к моему выходу в свет, однако слуг в доме становилось меньше, я заметила, что стали пропадать дорогие вещи… А несколько дней назад Никлас исчез. Ушёл вечером, пряча взгляд и сказав, что скоро вернётся, и всё. Я места себе не находила, не зная, куда бежать и к кому обращаться, металась по опустевшему дому, заламывая руки, и вот сегодня после завтрака даже собралась в ратушу, заявлять об исчезновении брата. Только ко мне сами пришли представители городской стражи и сообщили, что надо опознать тело. Я сначала не поверила, но мне показали документы, которые нашли на… теле, и они принадлежали Никласу.
И вот я здесь, в холодном помещении морга, перед столом и кем-то, накрытым простынёй. Во мне ещё теплилась надежда, что это ошибка, что Никласа просто обокрали, а сам он уже дома, потрёпанный, но живой и невредимый… Работник морга всё с тем же скучающим лицом отдёрнул простыню, и я едва сдержала крик, уставившись в бледное, восковое лицо Никласа, моего брата. Единственного родного человека, остававшегося у меня. Мои скрюченные пальцы вцепились в полы жакета, который я наспех накинула, выходя за представителем власти, воздух застрял в горле, не желая проталкиваться в горло.
– Узнаёте? – тем же тоном спросил работник морга, и я снова кивнула, борясь с приступом дурноты.
Потом всё-таки сумела произнести:
– К-как… его… – не договорила, собственный голос, хриплый, как карканье вороны, показался слишком громким в этом царстве тишины и холода.
– Кинжал под рёбра, отравленный для верности, – пожал плечами мужчина, правильно истолковав мой невысказанный вопрос, потом накинул простыню обратно. – Вам нашатыря дать, мисс? Надо подписать бумаги. Когда будете тело забирать?
Дальше я помню всё, как в тумане. Хорошо ещё, мой день рождения, справленный в компании немногочисленных оставшихся слуг и самого Никласа, не забывшего про него, настал неделю назад, и я теперь имела доступ к счёту в банке. Правда, всё никак не могла дойти, привыкнув к тому, что делами заправляет брат. А завтра предстояло всё-таки навестить банк и взять денег на похороны. Я не помнила, как добралась домой, очнулась только, осознав, что сижу на кухне и крошу чёрствый хлеб прямо на стол, уставившись перед собой невидящим взглядом. В бронзовом подсвечнике горела одинокая свеча – на улице уже стемнело, надо же, а я и не заметила. В кухне было пусто и холодно, в очаге не горел огонь – видимо, последние слуги не пришли сегодня на работу. Зябко поёжившись, я обхватила себя руками и потерянно огляделась, не зная, что делать дальше. Выйти в таверну, поужинать?.. Вроде у меня ещё оставались какие-то карманные деньги, выданные Никласом…
И тут в дверь позвонили, прервав мои невесёлые размышления. Долго и настойчиво. Я вздрогнула и уставилась на выход, сердце ёкнуло от нехорошего предчувствия. Кто это так поздно, неужели ещё что-то случилось?! Звонок раздался ещё раз, и я поднялась, на негнущихся ногах направившись к двери. Взялась за ручку и настороженно спросила:
– Кто там?
– Мисс Дорси, откройте, будьте любезны, – раздался уверенный, незнакомый голос. Мужской. – Нам надо поговорить.
– А вы можете прийти утром? – предложила я, не собираясь впускать на ночь глядя незнакомцев.
Ведь теперь меня некому защитить…
– К сожалению, нет, – раздался ответ. – Не волнуйтесь, я не причиню вам вреда. Это касается вашего брата, Никласа.
О, господи. Я в очередной раз вздрогнула и поспешно повернула замок, приоткрыв дверь.
– Он умер, – глухо ответила я, пытаясь разглядеть фигуру в тёмном плаще и капюшоне.
– Да, но оставил после себя долги, – мягко ответил незнакомец и поднял руку в перчатке с зажатыми бумагами. – И их надо оплатить. Так мы можем поговорить, мисс Дорси?
Долги? У Никласа были долги?.. Прикусив губу, я ещё мгновение колебалась, а потом открыла дверь шире, отступив в сторону и пропуская незнакомца в дом. Будь, что будет, даже если со мной что-нибудь сделают. Мне всё равно. Я осталась одна, без поддержки, растерянная и не понимающая, как дальше жить. И если эта самая жизнь вдруг прервётся…
– Пройдёмте, – пригласила я позднего гостя в соседнюю гостиную.
Я даже не представляла, чем обернётся этот вечерний визит, и всего через полчаса сильно пожалела, что открыла дверь незнакомцу.
Глава 1
Заняв кресло, я настороженно покосилась на мужчину, сжав ладони на коленях, внутреннее напряжение заставляло тихонечко звенеть натянутые нервы. Незнакомец выглядел дорого и элегантно, одежда пошита из хорошей ткани и сидела безупречно. Белоснежная рубашка, сверкавшая в кружевах булавка с крупным рубином, начищенные ботинки – я подумала, не ошибусь, если предположу, что передо мной настоящий аристократ. Только что его связывает с Никласом и мной? Мой взгляд задержался на лице, холёном, гладком, с тяжёлой челюстью и чётко очерченными полными губами. Чуть прищуренные глаза смотрели пристально и оценивающе, и мне тут же захотелось поёжиться и обхватить себя руками, спрятаться от этих пронзительных глаз. В них притаился холод, несмотря на лёгкую улыбку на лице, и мне это совсем не нравилось.
– Я вас слушаю, – тем не менее, мой голос звучал спокойно, хотя внутри всё переворачивалось от непонятного тревожного волнения. – Что там с моим братом?
– Долги, – повторил мужчина, и улыбка стала шире. – Ваш брат много играл, мисс Дорси, и оставил эти расписки, – он снова потряс в воздухе бумагами. – А долги надо возвращать, – мягко добавил незнакомец, и у меня по спине скатилась волна холодных мурашек.
Облизнув губы и поправив бессознательным жестом прядь волос за ухом, я отвела взгляд и пробормотала:
– Я… я не знала, что Никлас играл… У меня осталось наследство…
– Уже нет, – перебил этот незнакомец, и от его слов я вздрогнула, испуганно глянув на гостя.
– Что? – вырвалось у меня недоверчиво.
– Нет больше вашего наследства, мисс Дорси, Никлас проиграл и его, а вот это, – он небрежно бросил листы на стол, – осталось. А я не люблю, когда мне остаются должны и не платят по счетам. Карточный долг священен, мисс. Вы знаете? – любезно осведомился он, выгнув тёмную бровь.
Я растерянно моргнула, бросив взгляд на бумаги: там действительно стояла подпись Никласа, и – цифры, цифры, цифры… Поздний гость не врал, брат в самом деле оставил долги после себя.
– Я… Я не знаю, что вам сказать, – беспомощно пробормотала, сжав пальцы. – У меня остался только этот дом, и если я его продам, мне некуда идти…
– У вас и дома нет, мисс, – так и не представившийся мужчина выудил из вороха одну из бумаг и помахал в воздухе. – Вот закладная.
Мысленно ахнув, я застыла в кресле, чувствуя, как кружится голова. Бквы расплывались перед глазами, я с трудом прочитала документ, в котором говорилось, что дом в залоге за крупную сумму. Мне казалось, я лечу в пропасть без дна, и зацепиться совсем не за что. Никлас проиграл наш дом? Дом, где мы выросли? Где жили с родителями, когда они ещё были живы? Господи, да что же такое!
– И что мне делать? – вышло жалобно, и стало неловко, что я всё-таки поддалась эмоциям перед незнакомцем.
– Отработать долги брата, любезная мисс Дорси, – уведомил мужчина и снова собрал расписки. – Вы поступаете в моё полное распоряжение и выполняете все мои приказы, а я списываю долг вашего брата, и когда он будет погашен, я вас отпущу. Могу даже взять на себя похороны, – любезно улыбнулся он, но глаза остались холодными. – Зачем такой красивой девушке заниматься таким тяжёлым делом.
Краска бросилась мне в лицо, я съёжилась, понимая, что возмущаться бессмысленно. Этот аристократ всё равно сделает по-своему, даже если я откажусь.
– Вы… хотите, чтобы я стала вашей любовницей? – едва слышно спросила я, теребя складку на юбке.
В ответ раздался мягкий смех, и мне стало ещё больше не по себе.
– О нет, дорогая моя мисс Дорси. Я хочу, чтобы вы развлекали других своим прекрасным обществом, а за время, проведённое с вами, я буду получать определённую плату. Она и пойдёт на погашение расписок вашего брата.
В гостиной повисла густая, плотная тишина, пока я осознавала услышанное. Мне предлагают стать… продажной женщиной для утех?!
– Что вы такое говорите, сударь, это невозможно, – пролепетала я, впившись ногтями в ладонь и сдерживая навернувшиеся от обиды и отчаяния слёзы. – Я же приличная девушка… Давайте, я стану вашей горничной, или ещё готовить умею…
– Нет, – покачал головой мужчина, даже не собираясь представляться, кстати. – Только на моих условиях, мисс Дорси. Но могу вас обрадовать, ваша невинность не пострадает, – гадко усмехнулся он, и лицу снова стало жарко от двусмысленности его фразы. – Есть много других способов удовлетворить мужчину, и вам придётся научиться им. Да, предвосхищая ваш вопрос, в случае, если вы не согласитесь, вас ждёт долговая тюрьма. Там с вами точно не будут церемониться.
Я знала, что это так. «Долговая тюрьма» звучало ещё страшнее, чем «девушка для утех». И потом… он что-то сказал о сохранении моей невинности… Может, всё не так страшно, как мне рисует разыгравшееся воображение?
– У тебя нет выбора, девочка, – тем же мягким голосом произнёс незнакомец. – Завтра утром я вернусь, и ты поедешь со мной, или я выставлю тебя из моего дома, – он выделил местоимение, – и дальше с тобой будут разбираться приставы.
После чего он поднялся и вышел, не прощаясь, а я осталась сидеть в гостиной, потерянная, испуганная и онемевшая. Всё случилось слишком быстро, я не могла осознать, что осталась нищей и практически на улице. И чтобы закрыть долги погибшего брата, мне придётся заплатить своим телом. Посидела, уставившись в одну точку и пытаясь отогреть заледеневшие руки, потом встала и пошла бродить по дому, который уже не принадлежал мне. Вспоминала детство, мамину улыбку – это всё, что осталось, даже лица толком не сохранилось в памяти. Наша семья не была богатой или титулованной, папе в наследство досталось лишь небольшое поместье с землёй, с которой мы и имели скромный, но нам хватало, доход.
Теперь… Теперь я осталась одна, нищая, и без надежды на помощь – обратиться не к кому. Пойти к городской страже? А что я им скажу, что мне угрожал какой-то господин, чьего имени я не знаю? Он прав в одном, карточный долг священен, и раз Никласа больше нет в живых, то долги переходят к его родственникам. То есть, ко мне. Мысли плавали в голове туманными лентами, не цепляясь ни за что, я потерянно заходила из одной комнаты в другую, только сейчас обращая внимание, какое всё потёртое и старое. Почти не осталось бронзовых подсвечников, милых моему сердцу безделушек из фарфора, не увидела я и изящного туалетного столика в бывшей маминой спальне. Когда его-то Никлас успел продать? И как я этого не заметила? Густой полумрак не пугал, свечи я не зажигала, а потом, добравшись до своей комнаты, повалилась на кровать, не раздеваясь, и едва смежила веки, как провалилась в тяжёлый сон без сновидений, до самого утра. А утром разбудил настойчивый звонок в дверь…
С трудом выбравшись из вязких объятий сонливости, я сползла с кровати, кое-как пригладила гребнем растрепавшиеся волосы и разгладила помятую юбку. Переодеться бы, конечно, да только я прекрасно понимала, что последнее, до чего есть дело гостю, это мой внешний вид. Поэтому, мысленно махнув рукой, я открыла дверь, запоздало сообразив, что так и не собрала немногочисленные вещи. На пороге ждал вчерашний незнакомец, с небрежной улыбкой окинул меня взглядом и кивнул.
– Так что вы решили, мисс? – непринуждённо осведомился он, зайдя в дом и оглядываясь с видом хозяина.
Сглотнув горький ком, я сжала пальцы и опустила глаза, облизнув сухие губы. А у меня есть выбор?
– Я… поеду с вами, – едва слышно ответила и закашлялась, запершило горло. – Только мне надо забрать вещи…
– Они вам не понадобятся, – перебил мужчина и скривился, ещё раз оглядев меня. – У вас будет всё новое и больше подходящее вашему статусу, мисс Дорси. В том числе и драгоценности.
Я вздрогнула и зябко поёжилась, прикусив губу, обхватила себя руками.
– И всё-таки, есть несколько дорогих мне вещей, – пробормотала и поспешила наверх, пока он не остановил.
Черепаховый с перламутром гребень, подарок мамы, тонкая серебряная цепочка с медальоном, который я открывала очень редко. Там – портрет, почти стёршийся, но нежные черты лица и улыбку можно различить, как и золотисто-рыжие локоны. Мои имели оттенок темнее, скорее медный, и спускались до самой талии кудрявым водопадом, и я по праву гордилась своими волосами. И последняя ценная для меня вещь, заколка в виде изящной ветки сирени, украшенная эмалью и несколькими тёмно-розовыми камушками. Не рубинами, нет, чем-то поскромнее, но смотрелось украшение очень мило. Сложив нехитрые пожитки в большую деревянную шкатулку, я остановилась около шкафа, достала плащ, окинув взглядом оставшиеся платья, блузки и юбки. К сожалению, не так уж и много тех вещей, правда. Всё скромное, хоть и чистое и не заношенное.
Решительно закрыв шкаф, я вышла из спальни, стараясь не поддаваться отчаянию и не оглядываться в прошлое. Надежда, что всё не так страшно, никак не желала уходить, и я цеплялась за неё, как за последнюю соломинку. Вдруг… познакомлюсь с кем-нибудь, кто согласится выплатить долг Никласа и помочь мне? Может же такое случиться, правда? Утешая себя таким образом, спустилась в холл, где нетерпеливо прохаживался мужчина, и едва я появилась, он с отчётливым раздражением воскликнул:
– Ну наконец-то! Поторопись, Диана, у нас много дел сегодня, – он даже любезно открыл передо мной дверь и предложил локоть, когда я спустилась по ступенькам. – Вечером твой первый выход в свет, – усмехнулся неизвестный лорд, и по спине прошла волна холодной дрожи.
Господи. Вечером моя жизнь изменится навсегда и уже никогда не будет прежней, я это чувствовала.
Глава 2
На улице нас ждала чёрная карета без гербов и опознавательных знаков, внутри довольно уютная: сиденья обиты коричневым плюшем, мягкие стены, и даже имелся откидной столик. Мужчина, едва мы устроились друг напротив друга, ещё раз смерил меня оценивающим взглядом и небрежно обронил, стянув перчатки:
– Можешь называть меня Господин Эм. Сейчас мы поедем и приведём тебя немного в порядок, а то выглядишь, как замарашка, – он скривился, а мне стало обидно, и щёки потеплели от выступившего румянца.
Ничего не замарашка! Конечно, я не могла позволить себе роскошные платья и косметику, но за собой следила регулярно, в меру скромных сил и средств!
– Купальни мадам Лиаж – отличное место, чтобы сделать из тебя куколку, потом заедем к портному, он будет нас ждать, и как раз к восьми вечера закончим. Я привезу тебя туда, где ты будешь теперь жить, час на подготовку хватит, и в девять за тобой приедет экипаж.
– А… где я буду жить? – робко поинтересовалась, стиснув юбку.
– В одном из особняков, принадлежащих мне, под присмотром, – невозмутимо ответил Господин Эм. – Выйти из него сможешь только в сопровождении, – добавил он и усмехнулся. – Будешь хорошей девочкой, ничего тебе плохого не сделается. Бывает даже, мужчины одаривают подарками и деньгами, и их можешь оставлять себе, – милостиво разрешил Господин Эм, а потом добавил жёстким голосом. – Похоронами займусь, не переживай, могила твоего брата будет рядом с родителями. Но даже не вздумай сбежать или что-то с собой сделать. Достану с того света.
И почему-то я не сомневалась: он не просто пугает, а так и сделает. Невольно поёжилась и кивнула. Мне не хватит храбрости сделать с собой что-то, я боюсь боли и вида крови. Ну а сбежать… Господи, куда?! У меня здесь ни родных, ни знакомых, и денег теперь тоже нет. Куда мне идти? Некуда, правда. Даже упоминание знаменитых на весь город купален не подняло настроения. Страх свернулся холодной змеёй внизу живота, покусывая время от времени, и пальцы тоже оставались холодными. Неизвестность пугала, а неизвестность с отчётливым непристойным подтекстом – вдвойне.
Собравшись с духом, я всё-таки спросила, пока мы неторопливо ехали по улицам города:
– Что… ждёт меня вечером?
Мой сопровождающий развалился поудобнее, прикрыл глаза и заговорил.
– Это закрытый вечер, дорогая моя, куда приходят по особому приглашению богатые и очень богатые. Мужчины и женщины там развлекаются, и на этом вечере позволено всё, – голос Господина Эм стал вкрадчивым, бархатистым, но мурашки от него побежали холодные, и змея в животе заворочалась, вырастая в размерах. – Женщины, которые приходят туда сами, вольны развлекаться по своему желанию, а вот те, кого туда приводят, – он издал смешок, от которого захотелось сжаться в комочек и забиться в дальний угол кареты, – не имеют права голоса, дорогая моя Диана. Ты будешь ублажать тех, кто за тебя заплатит, и так, как они захотят. Единственное непреложное условие – ты должна остаться девственницей. Ну да есть много способов доставить мужчине удовольствие и без лишения оной.
Лицо полыхнуло жаром, я отчаянно покраснела от непристойного намёка и выпалила:
– Я… не знаю, как…
– О, ничего страшного, – непринуждённо отмахнулся Господин Эм и снова издал похабный смешок. – Научишься в процессе. А твой сопровождающий проследит, чтобы тобой не слишком увлеклись. И может, даже поможет кое-чему научиться.
Боже, кто-то ещё и… наблюдать будет. Я подавила желание зажмуриться и вдавила ногти в ладони, прогоняя слабость. Потом, когда останусь одна, если будет такая возможность. Дальше мы ехали в тишине. У меня пропало желание расспрашивать Господина Эм, а он тоже не спешил продолжать разговор. Я же погрузилась в невесёлые мысли, стараясь справиться со страхом и отвращением и отогнать панику, грозившую захлестнуть с головой. Как же… Как же я, с каким-то незнакомым мужчиной, ещё и в присутствии кого-то ещё, буду… буду… Дальше фантазия сконфуженно молчала, поскольку я понятия не имела, что же на самом деле меня ждёт. Что-то гадкое и неприличное, и вряд ли я получу от всего этого удовольствие. Как приличная девушка, я имела весьма смутное представление о том, что же происходит между мужчиной и женщиной, и уж тем более, о всяких развратных штучках. Ох…
Карета неожиданно остановилась, я встрепенулась и выглянула в окно: мы приехали. Экипаж остановился у роскошного особняка с лепниной, на окнах которого стояли горшки с яркими цветами – купальни мадам Лиаж. Сердце невольно забилось быстрее, и даже улыбка появилась на губах: конечно, провести хотя бы несколько часов здесь стоило баснословных денег. Но зато хозяйка предоставляла полный комплекс банных услуг, а для особых гостей – особые услуги. Мадам держала штат готовых на всё девушек, умевших сделать клиентам не только массаж и косметические процедуры, а для богатых женщин – специальных юношей. Конечно, неофициально, но слухи ходили по всему городу. Господин Эм вышел первый и протянул руку, помогая выйти из кареты, потом мы подошли к роскошному мраморному крыльцу с колоннами и вошли в гулкий, просторный холл. Тут тоже на полу лежала мраморная плитка, и к нам от широкой лестницы, уходившей наверх двумя плавными завитками, спешила сама хозяйка купален.
– О, мой дорогой, как я рада вас видеть! – прощебетала она неожиданно высоким голосом, расплываясь в улыбке, остановилась с нами и обменялась с моим сопровождающим поцелуем в щёчку. – Это та самая крошка, о которой вы говорили? – я удостоилась пристального взгляда этой дамы.
Высокая, с уложенными в идеальную причёску золотистыми волосами, гладким лицом и холодными, оценивающими глазами бледно-голубого цвета. Пухлые, чувственные губы, остренький подбородок, гладкие плечи, обнажённые глубоким декольте – такое приличные леди днём себе не позволяют, – и розовые полушария, пикантно выглядывающие из-под кружева на корсаже. Нижних юбок мадам Лиаж не носила, и тонкий шёлк мягко обрисовывал бёдра, удивительным образом не опошляя, а лишь будоража выражение. Провокационно, на грани приличия, но – элегантно и без вульгарщины.
– Да, это она, – кивнул Господин Эм, положив руку мне на плечо.
– Прекрасный материал, – холёные, тонкие пальцы, унизанные кольцами, приподняли мой подбородок. – Что ж, мои девочки готовы, – мадам Лиаж наклонила голову к плечу. – Часа через три можете приезжать за ней.
– Чудно, это укладывается в мои планы, – мой провожатый галантно склонился над ручкой хозяйки, развернулся и ушёл, даже не попрощавшись со мной.
– Пойдём, – бросила хозяйка, тоже развернувшись, и плавной походкой направилась в глубь особняка.
Мы шли какими-то коридорами с множеством дверей, из-за каких-то доносился женский смех, плеск воды и иногда – томные стоны. Я старалась не думать, что там происходит, глядя в пол и торопливо шагая за хозяйкой купален. Щёки горели огнём, стоило только представить, что, возможно, совсем скоро и я могу оказаться за одной из таких дверей, только вот буду ли так же смеяться?.. Между тем, мы в очередной раз свернули, спустились на несколько ступенек, и мадам Лиаж распахнула ещё одну дверь, откуда вырвались клубы влажного воздуха и приятные, травяные ароматы.
– Так, здесь раздевайся, мои девочки уже ждут, – скомандовала женщина, развернувшись ко мне, потом прищурилась, окинув взглядом, и негромко добавила. – И учти, милочка, без фокусов. Чтобы никаких истерик, а не то живо угомоню. Делаешь всё, что тебе скажут, ясно?
– Д-да, мадам, – пробормотала я, теребя кружево на платье, и пока не растеряла остатки смелости, уточнила. – А… раздеваться совсем?
– Догола, – отрезала мадам и, не прощаясь, вышла из помещения, и в двери отчётливо щёлкнул замок.
Я огляделась. Круглое помещение, отделанное белой с золотом мозаикой, у стен скамейки и крючки для одежды. Тихонько вздохнув, я принялась разоблачаться, понимая, что моя стыдливость здесь никого не волнует. Да и вообще… Вряд ли она поможет мне в моей новой жизни. Прикусив губу, я справилась с застёжкой на платье, сняла его и аккуратно сложила на скамейке. Потом расстегнула крючки корсета, сняла и его, и наконец, избавилась от нижней сорочки и панталон. Пол оказался на удивление тёплым, но мне всё равно было зябко. Обхватив себя руками, я покосилась на вторую дверь, за которой ждали таинственные девочки. Что ж… Глубоко вздохнув, я шагнула вперёд и взялась за ручку, резко нажав и не оставив себе времени на сомнения и переживания.
За дверью скрывалась просторная парная, наполненная ароматными клубами, с несколькими бассейнами и низким каменным столом посередине. И ещё, здесь находились девушки, штук пять, как насчитал мой заметавшийся взгляд. Тоже обнажённые, и ничуть не стеснявшиеся этого.
– О, пришла! Иди сюда, времени мало, а сделать надо много, – ближайшая ко мне решительно ухватила за руку и потянула за собой.
А дальше меня взяли в оборот, не дав ни минуты на осознание происходящего. Мыли, натирали, снова мыли, массировали ноги, обработали руки, и вскоре моя кожа стала нежной и мягкой, как у ребёнка. Когда же я совсем расслабилась, лёжа на каменном столе и млея от умелого массажа и рук девушки, втиравших в спину ароматное масло, та, первая, бывшая видимо тут главной, скомандовала:
– Ложись на спину и раздвинь ноги. С такими кустиками от тебя все мужчины разбегутся, – весело добавила она и фыркнула.
Мне понадобилось несколько мгновений, чтобы понять, о чём она, и моё лицо вспыхнуло, как будто в него кипятком плеснули. Пользуясь моим замешательством, массажистка перевернула меня, её ладони надавили на бёдра… Я инстинктивно напряглась, судорожно сглотнув, паника застучала молоточками в висках. Никто до сих пор не прикасался ко мне… там! И ладно бы, мужчина, но женщина!
– Милочка, перестань жеманиться, чего я там не видела! – фыркнула командирша, встав рядом и держа миску с чем-то. – Ты абсолютно не отличаешься от других женщин в этом месте, поверь! Живо ноги раздвинула, – она нахмурилась. – У нас почти закончилось время!
Прикусив губу, умирая от стыда, я подчинилась, понимая, что она способна применить силу, если я дальше буду упрямиться. Развела колени, уставившись в потолок, напряжённая, как струна, и когда ощутила мягкое прикосновение внизу живота, невольно вздрогнула, царапнув подстриженными ногтями камень. Мне что-то намазывали, густое и прохладное, тщательно и аккуратно.
– Вот, между прочим, очень полезная мазь, лишние волосы убирает, и остаётся только гладенькая кожа, – говорила девушка, делая своё дело. – Мужчины любят, чтобы тут так всё было, – со смешком добавила она. – Хватает на десять дней, потом снова надо, когда отрастать начинает. Я дам тебе с собой, будешь использовать.
Про себя подумала, что ни за что, не нужны мне эти ухищрения куртизанок. Через несколько минут специальной лопаточкой мазь соскребли, так же тщательно, как и намазывали, а после… тёплые пальцы прошлись по совершенно гладкому местечку, заставив меня пискнуть и моментально свести колени. Главная снисходительно рассмеялась, успев убрать руку.
– Ну вот, теперь порядок, – как ни в чём не бывало, произнесла она. – Иди, одевайся, твой господин придёт за тобой через четверть часа.
Я не заставила упрашивать себя дважды, почти выбежав в соседнюю комнату и наконец-то оставшись одна.