Во время летних каникул студенческий городок Арктурского университета на Эроне, второй планете системы Арктура, становился весьма унылым, да к тому же и очень жарким местом, поэтому не стоило удивляться, что для второкурсника Майрона Тубала жизнь наполнилась скукой и тоской. Заглянув вот уже в пятый раз за день в студенческий клуб в отчаянной попытке увидеть хотя бы одно знакомое лицо, он наконец с радостью обнаружил там Билла Сефана, зеленокожего юношу с пятой планеты Веги.
Сефан, как и Тубал, завалил биосоциологию, и теперь остался на каникулы в университете, готовясь к переэкзаменовке. Подобная несправедливость судьбы делает второкурсников закадычными друзьями.
Обессилевший от жары Тубал буркнул что-то вместо приветствия, плюхнул в самое большое кресло свое огромное безволосое тело коренного арктурца и спросил:
– Новичков уже видел?
– Так рано? До начала осеннего семестра еще шесть недель!
Тубал зевнул.
– Таких у нас еще не было. Это первая группа из Солярианской системы – десять первокурсников.
– Солярианской системы? Ты имеешь в виду новую систему, что присоединилась к Галактической федерации три… нет, четыре года назад?
– Та самая. Их главная планета называется, кажется, Земля.
– Ну так что?
– Да ничего особенного. Прилетели, и все. Кое у кого из них на верхней губе растут волосы – смотрится очень глупо. Но если этого не брать в расчет, они выглядят как любой из десятка разновидностей гуманоидов.
Тут распахнулась дверь и ворвался коротышка Ври Форасе. Родом он был с единственной планеты Денеба, и сейчас покрывающий его лицо и голову короткий серый мех топорщился от возбуждения, а большие пурпурные глаза восхищенно светились.
– Слушайте, – пропищал он, задыхаясь после бега, – вы уже видели землян?
Сефан вздохнул:
– Неужели никто так и не сменит тему? Тубал мне только что о них рассказал.
– Уже? – разочарованно отозвался Форасе. – Но… он говорил, что это та самая ненормальная раса, которая наделала столько шума, когда Солярианскую систему приняли в Федерацию?
– Внешне они мне показались вполне нормальными, – заметил Тубал.
– Да я не об их внешности толкую, – с отвращением пояснил денебианец. – Все дело в их мышлении. Психология! Вот в чем главное!
Форасе учился на психолога.
– Вот как! И что же в них такого особенного?
– Психология толпы у этой расы совершенно неправильная, – принялся торопливо выкладывать Форасе. – Когда они собираются вместе в больших количествах, то не только не становятся менее эмоциональными, что характерно для всех известных нам типов гуманоидов, а еще более увеличивают свою эмоциональность! Собравшись толпами, земляне начинают бунтовать, впадать в панику, сходить с ума. И че больше их собирается, тем сильнее эффект. Представляете, мы даже изобрели новое математическое обозначение, чтобы справиться с этой проблемой. Смотрите! Он быстро выхватил из кармана блокнот и стилус, но ручища Тубала прихлопнула их к столу раньше, чем стилус успел коснуться бумаги.
– Ура! Меня осенила потрясающая идея! – воскликнул Тубал.
– Могу представить! – буркнул Сефан.
Тубал не обратил на него внимания, Он снова улыбнулся и задумчиво пригладил ладонью лысый череп.
– Слушайте, – произнес он с неожиданным вдохновением, и его голос упал до заговорщического шепота.
Альберт Уильямс, недавно прилетевший с Земли, зашевелился во сне и вдруг осознал, что чей-то палец тычет его в ребра. Он открыл глаза, повернул голову и спросонья уставился в темноту, потом ахнул, резко сел н потянулся к выключателю лампы.
– Не шевелись, – приказал кто-то, стоящий рядом. Уильямс услышал легкий щелчок, в лицо ему ударил узкий жемчужно-белый луч карманного фонарика.
– Ты кто такой, черт тебя побери? – моргая, спросил Уильямс.
– Сейчас ты встанешь, – твердо заявил незнакомец, – оденешься и пойдешь со мной.
Уильямс зловеще ухмыльнулся:
– А ну, попробуй меня скрутить!
Ответа не последовало, но луч фонарика переместился немного в сторону, осветив вторую руку злоумышленника. Она держала нейронный хлыст, то самое маленькое приятное оружие, что парализует голосовые связки и завязывает нервы маленькими узелками мучительной боли. Уильямс с трудом сглотнул и вылез из постели.
Он молча оделся, потом спросил:
– Ладно, что мне теперь делать?
Поблескивающий хлыст указал на дверь.
– Просто иди впереди, – велел незнакомец, когда землянин шагнул в нужную сторону.
Уильямс вышел из комнаты, прошел по пустынному коридору и спустился на восемь этажей по лестнице, так и не осмелившись оглянуться. Выйдя на улицу, он остановился, но тут же почувствовал прикосновение металла к спине.
– Знаешь, где находится Обел-холл?
Кивнув, Уильямс зашагал дальше. Он миновал Обел-холл, свернул вправо на Университетскую авеню и, пройдя по ней около полумили, направился в сторону, к рощице. Там, в темноте, смутно угадывался корпус звездолета с наглухо задраенными иллюминаторами, и лишь тусклая полоска света выдавала расположение едва приоткрытой двери шлюза.
– Залезай!
Его заставили подняться по лесенке, затем втолкнули в тесную комнатушку.
Уильямс заморгал, огляделся и принялся считать вслух:
– …семь, восемь, девять, и я десятый. Полагаю, нас захватили всех.
– Тут и полагать нечего, – проворчал Эрик Чемберлен. – Всех до единого. Я тут уже час торчу, – сообщил он, потирая руку.
– Что у тебя с рукой? – спросил Уильямс.
– Связки растянул. Проверял на прочность челюсть того мерзавца, который затащил меня сюда. С тем же успехом мог врезать и по корпусу корабля.
Уильямс, скрестив ноги, уселся на пол и прислонил голову к стене.
– У кого-нибудь есть идеи насчет того, что все это значит?
– Похищение! – выпалил коротышка Джо Свини, стуча зубами.
– Черта лысого! – фыркнул Чемберлен. – Если кто-то из нас миллионер, то я об этом не слыхал. Я-то уж точно не богач.
– Послушайте, – предложил Уильямс, – давайте искать причины попроще. Похищение или нечто в этом роде отпадает сразу. Те люди не могли быть преступниками. Почему? Да потому что цивилизация, достигшая таких высот в психологии, какими известна Галактическая федерация, способна искоренить преступность, едва шевельнув пальцем.