Основание [Академия]

Часть первая
Психоисторики

Глава 1

Хари Селдон (11988-12069 Галактической эры). Обычно даты приводятся в действующем летоисчислении Эры Основателей: 79-1. Родился в семье среднего достатка на планете Геликон в секторе Арктура (согласно легендам – правда, весьма сомнительным – его отец занимался выращиванием табака на гидропонных фермах). Еще в детстве у Хари обнаружились выдающиеся математические способности.

Существует огромное множество рассказов о необычайной одаренности Селдона, однако большая их часть весьма противоречива. Рассказывают, что в возрасте двух лет он…

…Несомненно, наибольший вклад Селдон внес в развитие психоистории. Он рассматривал эту область науки, как нечто большее, чем набор весьма туманных аксиом – благодаря его исследованиям психоистория приобрела характер точной статистической науки…

…Наиболее точное описание подробностей жизни Селдона содержится в биографии, составленной Гаалем Дорником, которого в юности судьба свела с Хари Селдоном за два года до смерти этого великого ученого. История их знакомства…

Галактическая энциклопедия.^[1]

Звали его Гааль Дорник, был он родом из провинции и никогда ранее не видел Трантор собственными глазами. Конечно, по гипервидео, в помпезных трехмерных передачах новостей, посвященных коронации императора или открытию Галактического Совета, он неоднократно видел столицу на экране.

Хотя Гааль и проживал на планете Синнакс, обращавшейся вокруг одной из звезд на самом краю Голубого Дрейфа, он отнюдь не был оторван от цивилизации. В те времена все обитаемые планеты Галактики были связаны единой информационной сетью: двадцать пять миллионов планет – и каждая из них являлась составной частью Империи, со столицей на Транторе. Именно так обстояли дела во вторую половину того памятного века.

…Это путешествие, несомненно, было пока что наиболее ярким событием в совсем недолгой жизни молодого ученого Гааля Дорника. Впрочем, в космосе он бывал и раньше, так что сам полет оставил его равнодушным. Честно говоря, до этого он летал только на единственный спутник Синнакса – собирал материалы о закономерностях дрейфа метеоритов для своей диссертации, – однако перелет на полмиллиона миль мало чем отличается от путешествия длиной в полмиллиона световых лет.

Правда, Гааль немного напрягся перед скачком через гиперпространство, который не применялся при коротких межпланетных перелетах. Скачок был и, наверное, навсегда останется единственным практически возможным способом межзвездных путешествий. Как известно, в обычном пространстве скорость движения любого объекта не может превышать скорости света (это одна из основополагающих истин, открытых еще в далеком прошлом, на самой заре человеческой истории) – и это означает долгие годы, необходимые, чтобы долететь даже до ближайшей обитаемой звездной системы. Но скачок через гиперпространство, этот непостижимый для человека континуум, не являющийся ни пространством, ни временем, ни материей, ни энергией – этот скачок давал возможность пересечь Галактику за исчезающе малый отрезок времени между двумя соседними мгновениями.

Первого в своей жизни скачка через гиперпространство Гааль ожидал с некоторым страхом, который свернулся калачиком где-то в низу живота; но все произошло практически мгновенно – легкая вибрация, небольшой внутренний толчок – Гааль даже не сразу понял, что ощутил его, – и все.

После этого остался огромный сверкающий звездолет – совершенный продукт двенадцати тысячелетий развития Империи – и он сам, недавно получивший докторскую степень и приглашенный знаменитым Хари Селдоном на Трантор для участия в каком-то загадочном эпохальном проекте.

Дорник разочаровался в гиперскачке и стал ждать появления Трантора, постоянно околачиваясь в обзорном отсеке. В назначенное время, когда стальные шторы на иллюминаторах раскрылись, он был уже на месте и смотрел на величественное сияние звезд, упиваясь захватывающим зрелищем мерцающего шарового скопления, напоминавшего гигантский рой светящихся мошек, застывший в космосе. Одно время Гааль мог видеть морозную бледно-голубую дымку газовой туманности на расстоянии пяти световых лет от корабля, молоком разлившуюся за иллюминаторами и наполнявшую обзорный отсек ледяным сиянием. Через два часа, после очередного скачка, это зрелище исчезло.

Впервые Гааль Дорник увидел солнце Трантора в виде размытого бледного пятнышка, затерянного среди мириад ему подобных, и выяснил, что это именно оно, только благодаря корабельному гиду. Здесь, поблизости от ядра Галактики, вокруг было неисчислимое множество звезд. Но после каждого скачка указанное пятнышко становилось все ярче, затмевая своим сиянием другие звезды, которые блекли на его фоне.

– Обзорный отсек задраивается до конца полета. Всем приготовиться к посадке, – возвестил внезапно появившийся в дверях офицер.

Гааль поспешил за ним и уцепился за рукав белой униформы с эмблемой Империи – Звездолетом и Солнцем.

– Не позволите ли вы мне остаться? Мне бы очень хотелось увидеть Трантор!

Офицер улыбнулся, и Гааль слегка покраснел. До него дошло, что он говорит с провинциальным акцентом.

– Утром мы совершим посадку на Транторе.

– Но я бы хотел полюбоваться им из космоса.

– К сожалению, молодой человек, это невозможно. Это не космическая яхта. Мы заходим на посадку со стороны звезды. Вы ведь не хотите одновременно ослепнуть, обгореть и получить дозу радиации?

Гааль отпустил рукав мундира и направился прочь по коридору. Офицер крикнул ему вслед:

– Эй, парень, Трантор все равно показался бы тебе только серым пятном. Но по приезде я рекомендую вам купить билет на космическую экскурсию – это совсем недорого.

Гааль обернулся.

– Благодарю вас.

Он испытывал глупое мальчишеское разочарование – но подобным слабостям подвержены не только мальчишки, но и вполне взрослые мужчины. В горле у Гааля Дорника стоял комок. Он еще никогда не видел Трантор своими глазами – Трантор, великий и огромный – как… как жизнь! А теперь ожидание затягивалось…

Глава 2

Корабль опустился под какофонию звуков – сквозь обшивку пробивалось шипение атмосферы, протыкаемой кораблем и трущейся о его металлический корпус, монотонно гудели кондиционеры, компенсирующие нагрев от трения, ревели тормозные двигатели.

Затем послышались голоса людей, готовившихся к высадке, скрип подъемников, выгружающих багаж, почту и грузы в длинный центральный коридор корабля, откуда потом все это подадут на специальные грузовые платформы.

Гааль почувствовал легкую дрожь, которая свидетельствовала о том, что звездолет прекратил движение. В течение последних нескольких часов корабельная гравитация постепенно увеличивалась и сейчас сравнялась с силой тяжести на планете. Тысячи пассажиров терпеливо ждали в шлюзовых отсеках, слегка покачивавшихся на силовых подушках, которые обеспечивали их ориентацию по линиям все время менявшегося гравитационного поля. Теперь они, наконец, были зафиксированы на изогнутых наклонных пандусах, и в конце их открылись огромные зияющие люки.

Гааль путешествовал налегке. Пока таможенники быстро и умело распаковывали и снова запаковывали его багаж, проверяли визу и ставили печати, он стоял у стойки, не обращая ни малейшего внимания на все эти процедуры.

Это был Трантор! Воздух здесь казался чуть более густым, а сила тяжести – чуть выше, чем на его родной планете, но к этому можно было привыкнуть. Но можно ли было привыкнуть к этой необъятности?! Здание космопорта было огромно. Крыша его почти не просматривалась в вышине – легко можно было представить себе, что где-то под ней клубятся облака.

Противоположной стены не было видно – только люди и стойки, люди и стойки, постепенно исчезающие вдалеке…

Человек у стойки в очередной раз с раздражением произнес:

– Проходите же… Дорник, – ему пришлось заглянуть в визу, чтобы вспомнить имя.

– К-куда? – переспросил Гааль.

– К такси: направо и третий поворот налево.

Дорник отошел, оглядываясь на повисшие в воздухе дымные завитушки, которые образовывали надпись: «ТАКСИ ВО ВСЕ НАПРАВЛЕНИЯ». Когда он отвернулся, от безликой толпы отделился человек и подошел к стойке.

Чиновник взглянул на него и коротко кивнул. Человек кивнул в ответ и двинулся вслед за приезжим. Он знал, куда направляется Гааль.

Толпа прижала Дорника к перилам, но он все же успел разглядеть небольшую надпись: «РАСПОРЯДИТЕЛЬ». Человек, на которого она указывала, даже не взглянул на Гааля.

– Вам куда?

Поскольку молодой человек и сам толком не знал ответа на этот вопрос, он замешкался, и очередь за ним стала быстро расти. Распорядитель, наконец, взглянул на него:

– Куда вы направляетесь?

Денег у Гааля было маловато, но сейчас речь шла только об одной ночи – а потом у него будет работа; поэтому он постарался произнести как можно небрежнее:

– В хороший отель, пожалуйста.

Однако на распорядителя это заявление не произвело никакого впечатления.

– Они все хорошие. В какой именно?

– Тогда в ближайший, – отчаянно произнес Гааль.

Распорядитель нажал кнопку, и на полу тут же появилась тонкая светящаяся полоска, извивающаяся среди других подобных ей разноцветных линий. В руку Гаалю сунули слегка светившийся билет.

– Один – двенадцать, – изрек распорядитель.

Дорник стал рыться в карманах в поисках мелочи.

– Куда мне идти?

– Идите по светящейся линии. Пока вы движетесь в правильном направлении, ваш билет будет светиться.

Гааль двинулся вперед, стараясь не потерять свою линию. Сотни людей двигались по огромному пространству космопорта, следуя за своими светящимися полосами, останавливаясь в нерешительности в точках пересечения, и снова устремлялись к своим персональным пунктам назначения, скрываясь вдали.

Линия Гааля закончилась. Служащий, одетый в яркую желто-голубую форму из блестящей пластоткани, отталкивающей грязь, подхватил оба его чемодана.

– Прямая линия к «Люксору», – сообщил он.

Следивший за Дорником человек слышал эти слова и подождал, пока тот сядет в тупоносую машину.

Такси сразу же взмыло вверх. Молодой человек глядел вниз сквозь изогнутое стекло широко раскрытыми глазами. Непривычное ощущение полета в замкнутом пространстве заставило его инстинктивно вцепиться в спинку водительского кресла. Необъятность пространства мгновенно исчезла, сжалась, люди внизу превратились в муравьев, беспорядочно ползающих по полу, который продолжал быстро сжиматься и уноситься назад.

Впереди показалась стена, испещренная отверстиями входов в тоннели.

Она начиналась далеко в вышине и тянулась во все стороны, исчезая из поля зрения. Такси, в котором сидел Гааль, подлетело к одному из отверстий и нырнуло в него. На мгновение Дорник задумался: как удалось водителю из множества тоннелей выбрать именно этот?

Вокруг была непроглядная тьма, которую лишь изредка прорезали проносившиеся мимо сигнальные огни. Воздух был наполнен звуками машин, мчавшихся вокруг с огромной скоростью.

Гааля мягко толкнуло вперед, когда такси затормозило, вылетая из тоннеля, и опустилось на землю.

– Отель «Люксор», – объявил водитель, хотя это и так было ясно. Он помог Гаалю вытащить багаж, с невозмутимым видом сунул в карман десять кредиток «на чай», забрал ожидавшего на стоянке пассажира и улетел. За все время, прошедшее с момента посадки корабля, Дорник не увидел ни клочка чистого неба.

Глава 3

Трантор – …В начале тринадцатого тысячелетия эта тенденция достигла своего апогея. Планета Трантор, на которой еще сотни поколений назад обосновалось правительство Империи, расположенная в центральном районе Галактики, окруженная большим количеством высокоразвитых густонаселенных миров, не могла не стать самым мощным центром цивилизации за всю историю существования человечества.

Растущая урбанизация планеты, в конце концов, достигла предела. Вся поверхность Трантора площадью в 75.000.000 квадратных миль представляла собой единый город. Население планеты в период ее наибольшего расцвета превысило сорок миллиардов человек. И вся эта огромная масса людей отдавала свои силы административным нуждам Империи – и, казалось, этих людей не хватало для выполнения задач, стоявших перед ними – столь сложны были эти задачи. (Здесь, однако, необходимо учитывать, что последние правители, безразличные к судьбе Галактической Империи, не могли обеспечить адекватного управления ею, что и явилось решающим фактором, приведшим к падению Империи.) Ежедневно десятки тысяч кораблей доставляли с двадцати сельскохозяйственных планет продукты питания к обеденному столу жителей Трантора…

Эта зависимость столицы от регулярности поставок пищевых и других жизненно важных продуктов из других миров делала Трантор все более уязвимым для попыток захвата путем блокады. Многократно повторявшиеся в течение последнего тысячелетия восстания заставили императоров осознать эту опасность, и в результате имперская политика свелась в основном к защите жизненно важных артерий Трантора…

Галактическая энциклопедия

Гааль не знал, светит ли сейчас Солнце; он не знал даже, день сейчас или ночь, и ему было неловко спрашивать об этом. Казалось, вся планета обитала под огромным металлическим колпаком. Ему только что принесли «второй завтрак», но это ничего не значило – обитатели многих планет жили по стандартному времени, не принимая во внимание вносившие неразбериху смены дня и ночи. Скорости вращения разных планет вокруг оси были различны, а скорости вращения Трантора Гааль не знал.

Поначалу, обнаружив указатель с надписью «Солярий», он двинулся в этом направлении, но это оказалось всего лишь помещение, где можно было загорать при искусственном солнечном свете. Простояв там в растерянности пару минут, Дорник вернулся в главный вестибюль «Люксора» и осведомился у портье:

– Где бы я мог купить билет на экскурсию по планете?

– Прямо здесь.

– Когда она начинается?

– К сожалению, сегодняшнюю вы уже пропустили. Следующая – завтра. Вы можете приобрести билет сейчас, и вам будет забронировано место.

Но завтрашний день не устраивал Гааля – завтра он должен быть в Университете.

– А у вас нет обзорной башни или чего-нибудь в этом роде – под открытым небом?

– Конечно, есть. Если хотите – можете купить билет. Подождите минутку – я только проверю, не идет ли дождь. – Он нажал кнопку у своего локтя и прочел текст, возникший на матовом экране. Дорник читал вместе с ним.

– Погода ясная. Вообще-то сейчас довольно сухое время года, – сообщил портье и доверительно добавил. – Сам я не очень люблю выбираться наружу. Последний раз я там был года три назад. Вполне достаточно взглянуть на это один раз – потом уже ничего нового там не увидишь. Вот ваш билет. Специальный лифт позади вас – там есть надпись: «На башню».

Лифт был новой конструкции и приводился в действие антигравитационным устройством. Гааль вошел внутрь, и за ним последовали остальные пассажиры.

Оператор нажал кнопку. На мгновение Дорник завис в воздухе, но потом снова стал обретать вес, по мере того, как лифт набирал скорость. Затем началось торможение, и его ноги вновь оторвались от пола. Он невольно ойкнул.

Оператор крикнул ему:

– Суньте ноги под перекладину! Вы что, читать не умеете?

Остальные пассажиры уже давно это проделали. Улыбаясь, они наблюдали, как Гааль тщетно пытается сползти вниз по стене. Их ноги были прижаты хромированными перекладинами, расположенными у пола параллельно друг другу на расстоянии около двух футов. Он заметил эти приспособления, еще входя в лифт, но не понял, для чего они предназначены.

Но тут чья-то рука стащила его вниз. Гааль промычал благодарность, и тут лифт остановился. Они вышли на открытую площадку, залитую ослепительным солнечным светом. Человек, который помог Гаалю, оказался позади него.

– Здесь мест хватает, – любезно сообщил он.

Гааль захлопнул рот, который было раскрыл от изумления.

– Да, вы правы, – он автоматически направился к креслам, но тут же остановился.

– Если вы не возражаете, я лучше подойду к перилам. Хочется посмотреть на все это.

Человек добродушно махнул рукой, и Дорник подошел к перилам и остановился, упиваясь раскинувшейся перед ним панорамой.

Земли нигде не было видно – она была скрыта сложнейшими рукотворными конструкциями. Горизонта тоже не наблюдалось – на фоне неба всюду возвышались металлические постройки, сливавшиеся вдали в однообразную серую массу.

Гааль догадался, что ту же картину можно было увидеть в любой точке планеты. Планета-город застыла, и лишь несколько прогулочных яхт лениво плыли по небу, но молодой человек знал, что миллиарды людей находились в постоянном движении под металлической скорлупой этого мира.

Зелени тоже не было. Не видно было ни растительности, ни почвы, ни каких-либо живых существ, кроме людей. Гааль знал, что где-то на планете находится дворец Императора и сад, разбитый более чем на сотне квадратных миль первозданной земли, утопающий в зелени деревьев и буйстве красок цветов на многочисленных клумбах, – маленький островок живой природы в безбрежном океане стали – но с того места, где он стоял, этого оазиса не было видно. Он мог находиться за тысячи миль отсюда – но где именно – Гааль не знал.

Но он надеялся, что через некоторое время сможет увидеть его во время экскурсии.

Гааль Дорник глубоко вздохнул, осознавая, наконец, что он находится на Транторе, в центре Галактики и человеческой цивилизации. Он не видел ее слабых сторон. Не видел то и дело прибывающих кораблей с продовольствием; не сознавал, что жизнь сорока миллиардов обитателей Трантора зависела от тоненькой, но жизненно важной ниточки, соединявшей столицу с остальной Галактикой. Он думал лишь о величайшем подвиге Человека, окончательно и даже с некоторым пренебрежением покорившего Вселенную.

Продолжая рассеянно глядеть куда-то вдаль, он отошел от барьера.

Спутник по лифту жестом указал на кресло по соседству, и Гааль сел.

Мужчина улыбнулся:

– Меня зовут Джиррил. Вы впервые на Транторе?

– Да, мистер Джиррил.

– Я так и понял. Кстати, Джиррил – это не фамилия, а имя. Да, Трантор поражает воображение людей с поэтическим складом ума; хотя сами транторцы редко поднимаются сюда – это зрелище действует им на нервы.

– Действует на нервы?! Кстати, мое имя – Гааль. Но это же великолепное зрелище!

– Это все из-за субъективности восприятия. Если человек родился, вырос и работает в тесных комнатах и узких коридорах, то выход сюда, на открытое пространство, когда над головой – одно бездонное небо, – может привести к серьезному нервному потрясению. Правда, с пяти лет сюда начинают поднимать детей – по разу в год. Хотя я сомневаюсь, что в этом есть смысл – первые несколько раз ребятишки просто впадают в истерику. Следовало бы поднимать их сюда с грудного возраста, и не реже раза в неделю.

– Действительно, в этом, наверное, нет особого смысла. Даже если они никогда не выйдут наверх – они будут счастливы там, внизу, – ведь это они управляют Империей. Кстати, вы не знаете, на какой высоте мы находимся?

Наверное, где-то около полумили? – Гааль спохватился, не звучит ли его вопрос слишком наивно.

Джиррил мягко усмехнулся:

– Нет, всего пятьсот футов.

– Как?! Мы ведь поднимались на лифте около…

– Совершенно верно. Только больше половины времени занял подъем к поверхности земли. Город на Транторе уходит более чем на милю в глубину.

Это как айсберг – девять десятых всех конструкций скрыты под землей. Часть из них уходят даже на несколько миль под дно бывшего океана. Здесь зарылись так глубоко, что используют перепад температур между поверхностью планеты и глубинными слоями для выработки электроэнергии. Вы не знали об этом?

– Нет. Я думал, вы используете атомные генераторы.

– Раньше так и было, но этот способ оказался дешевле.

– По-видимому.

– А вы что думаете обо всем этом? – на миг добродушное выражение исчезло с лица Джиррила.

Гааль замялся.

– Это потрясающее зрелище, – выговорил он.

– Вы здесь в отпуске? Путешествуете? Осматриваете достопримечательности?

– Не совсем. Я давно уже хотел посетить Трантор, а сейчас мне предложили здесь работу.

– Работу?

– Меня пригласили участвовать в проекте доктора Селдона из Транторского Университета, – счел нужным пояснить Дорник.

– Ворона-Селдона?

– Не понял… Я имел в виду доктора Хари Селдона, психоисторика. А никакого ворона-Селдона я не знаю…

– Так я о нем и говорю. Его прозвали вороном – Селдон постоянно каркает и предсказывает всякие несчастья.

– Серьезно? – Гааль был искренне удивлен.

– Вам бы следовало это знать – ведь вы же собираетесь работать у него?

– Да, собираюсь. Я математик. А что за несчастья он предсказывает?

– А вы не знаете?

– Боюсь, что не имею ни малейшего представления. Я читал статьи Селдона и его коллег. По теоретической математике.

– Далеко не все его работы были опубликованы.

Гааль начал испытывать раздражение.

– Пожалуй, мне пора идти. Приятно было с вами познакомиться.

Джиррил равнодушно помахал рукой ему вслед.

В номере Гааля Дорника ожидал человек. От неожиданности Гааль не задал обычный в таких случаях вопрос: «Вы что здесь делаете?» Человек поднялся ему навстречу. Был он стар, почти лыс и при ходьбе прихрамывал, но Дорник увидел лишь его ясные голубые глаза.

«Меня зовут Хари Селдон», – произнес он за мгновение до того, как затуманенный мозг Гааля Дорника сопоставил обращенное к нему лицо с многочисленными фотографиями, которые он неоднократно видел ранее.