Глава I.
Красное зарево сияло над обломками некогда красивого и густонаселенного города – Крида.
Теперь этот некогда прекрасный и сияющий оазис человеческой культуры посреди бескрайних диких полей превратился в большую груду каменных обломков.
На земле, посреди обломков и сломанного оружия, еще лежали полуживые, истекающие кровью, бывшие жители Крида. Однако и раненным храбрым воинам жить оставалось недолго. Солдаты-победители горделиво прохаживались посреди изрубленных тел своих врагов и ловко добивали мечом еще дышавших людей. После того, как жертва переставала подавать какие-либо признаки жизни, солдаты снимали с нее амуницию, украшения, вырезали острыми клинками золотые зубы изо рта и оставляли изуродованное тело в покое.
Кроме восторженных возгласов победителей и стонов умирающих мужчин посреди руин Крида раздавались бесчисленные женские рыдания и причитания.
Это рыдали жены, дочери, матери и сестры убиенных. Своими неустанными стенаниями, криками и воплями ужаса они не только оплакивали своих погибших мужчин, но и исполняли своеобразный похоронный реквием по своему любимому, некогда прекрасному городу.
Однако женские слезы отчаянья бывших жительниц разрушенного города Крида никак не задевали совесть и честь горделивых победителей. Таких побед и таких разрушенных городов на их счету было тысячи. Солдаты-триумфаторы лишь с презрением и ухмылкой смотрели на прекрасных жительниц Крида, которым очень скоро предстояло отправиться в самый главный и величественный город Европы, для того чтобы навечно стать там рабынями богатых господ.
В небольшом отдалении от руин города, на высоком холме, с высоты которого совсем недавно молодежь и влюбленные пары любили созерцать свой любимый, ярко освещенный вечерними огнями Крид, стояла небольшая группа людей. В центре компании находился некий высокий и статный мужчина в длинном красном плаще. Его фигура казалась еще более величественной и грозной из-за того, что он восседал на большом белом коне. Голову мужчины украшал массивный защитный шлем, изготовленный из блестящего в лучах огненного зарева золота.
Сквозь длинный и толстый плащ всадника проглядывались бронированные доспехи, которые защищали его тело от коварного острия ножей и других опасных орудий.
Мужчина крепко сжимал своими руками вожжи, которыми управлял своим белоснежным конем, и с нескрываемым удовлетворением наблюдал, как догорают руины непокорного Крида.
– Ну вот Серторий, очередная цитадель мятежников пала! – восторженно сказал величественный всадник стоящему неподалеку от него мужчине в форме легионера. – Я же говорил тебе, что ни одна сила, пусть даже самая храбрая, в этом смертном мире не может противостоять моему тактическому и военному гению!
– Это воистину так, великий Гней! – Радостно закивав головой прокричал собеседник всадника. – Господин никогда не узнает – что такое поражение!
Всадник горделиво усмехнулся в ответ и еще раз окинул своим взглядом разрушенный Крид.
– Ну ладно! – прокричал всадник. – Прикажи солдатам сковать цепями пленников и отвести их в наш лагерь, затем раздай нашим храбрым войнам двойное жалование и побольше вина, убитых похоронить с честью!
Отдав такие распоряжения, всадник потянул за вожжи и его конь послушно и не спеша тронулся с места. Всадник и еще несколько воинов, стоявших вместе с ним на высоком холме, стали спускаться вниз. На возвышенности остался только собеседник всадника. Мужчина внимательно проводил взглядом уходящих и вновь повернулся в сторону разрушенного города, простиравшегося внизу на равнине.
Тем временем внизу, возле руин города, разворачивалась страшная и душераздирающая драма. Победители закончили с грабежом и убийствами и принялись исполнять приказы своего начальства. Выживших женщин Крида собрали в одном месте, там, где некогда возвышалась триумфальная арка служившая воротами в город. На испуганных и растерянных пленниц солдаты в страшной черной броне стали насильно надевать тяжелые металлические оковы. Тех, кто пытался вырываться, жестоко избивали, валили на землю, а затем заковывали руки и ноги несчастных в кандалы.
– Что… что вы с нами делаете?! – истошно кричали женщины, умоляя безжалостных тиранов отпустить их.
Однако ни слезы, ни рыдания не могли подействовать на жестоких тиранов и вскоре все пленницы оказали в одной длинной шеренге, скованной одной цепью.
Солдаты расступились, пропуская на пустырь, где стояли плененные женщины нечто черное, большое, испускавшее клубы густого смолистого дыма.
При виде неведомого чудовища масса женщин подняла истошный крик. Некоторые, особенно молодые и пожилые пленницы, упали в обморок.
Черный металлический монстр оказался некой неведомой машиной, которую никогда не видели жители Крида.
Пока страшный механизм издавал ужасающие металлические звуки, а из его труб вырывались клубы черного дыма, один из солдат поднял с земли крюк, которым оканчивалась длинная цепь, сковавшая пленниц, и прицепил его к механическому монстру. После этого машина не спеша тронулась с места, потащив за собой цепь и всех окованных ею женщин.
Красные плащи и металлические шлемы солдат, верхушки которых были украшены ярко-красным гребнем, мелькали среди городских развалин, трупов убитых противников и сломанного оружия. Победители искали оставшиеся трофеи, драгоценности и золото. Но многих из них ждало разочарование. Все ценные трофеи уже были присвоены офицерами и солдатами из передовых отрядов.
Высокий и толстоватый военачальник в белом плаще и очень большом защитном шлеме стоял посреди руин, гордо осматривая поле боя. Он наблюдал, как его солдаты выселяться и празднуют победу.
– Центурион, ко мне! – громко прокричал военачальник, махнув при этом рукой, подзывая ею другого офицера.
– Слушаю вас, легат Амидий, – сказал подбежавший к военачальнику невысокого роста воин, в измятых и поцарапанных в бою доспехах.
Старший офицер громко собрал слюну во рту и с удовольствием плюнул на землю. После этого он вытер рукой свой рот и недовольным взглядом посмотрел на младшего по званию война.
– Прикажи всем собираться и готовится к походу, – уставшим голосом сказал легат. – Наш легион отправляется домой, но прежде мы должны явиться в столицу и принять там участие в торжественном триумфе.
– Слушаю вас, легат Амидий! – громко отчеканил офицер, и вскинул свою руку в торжественном приветствии перед легатом.
После этого центурион приказал своим солдатам строиться в колонны и маршировать в военный лагерь.
Спустя немного времени развалины несчастного города Крида навсегда опустели. На месте когда-то процветающего города остались только холодные голые стены разрушенных домов и дворцов. Имущество города было разворовано, жители убиты или уведены в рабство, а вековая история и традиции жителей Крида были навсегда стерты из истории жестокой рукой завоевателей.
***
Юный Гай Марк находился в своей специальной палатке в военном лагере римской армии.
Юноша раскинулся в удобном дубовом кресле и просматривал бесчисленные карты с военными действиями самой великой армии на свете.
Внезапно снаружи палатки раздался чей-то негромкий кашель и в палатку не спеша вошел мужчина среднего возраста и с приятным лицом. Он, как и все в лагере, был одет в военную форму. Однако выражение его лица говорило о том, что его призвание вовсе не военное дело, а, скорее, политические дискуссии или написание литературных шедевров. У мужчины на голове были густые, хоть и с небольшой проседью, аккуратно подстриженные черные волосы. Строение его лица было идеальным – длинный, но красивый и прямой нос, внимательный и очень умный взгляд, высокий лоб и тщательно выбритые подбородок и щеки.
Войдя в просторную палатку, мужчина еще раз покашлял, чтобы привлечь внимание к своей персоне.
Услышав посторонний звук, Гай Марк оторвал свой взгляд от военных карт и посмотрел на вошедшего человека.
Увидев, кто перед ним стоит, юноша приветливо улыбнулся и встал с места.
Требиус, дружище! – радостно воскликнул Гай Марк, подходя к своему другу и обнимая его за плечи. – Ты и на поле брани меня не бросаешь?
Мужчина приятно улыбнулся юноше в ответ.
– Приветствую тебя, юный Гай Марк, – ответил вошедший, обнявшись и пожав юноше руку.
Гай Марк пригласил мужчину сесть за небольшой стол, стоявший посреди его палатки. Он одни движением руки раздвинул все лежавшие на нем карты и военные документы.
– Вина? – заботливо спросил Гай Марк у своего гостя, когда тот уселся за стол.
Мужчина сделал одобрительный жест рукой.
Гай Марк быстро налил в небольшой металлический кубок холодного вина и подал его гостю.
Когда гость осушил кубок с вином до дна, он с удовольствием вздохнул и откинулся на спинку удобного кресла.
– Я приехал сюда, мой дорогой друг, чтобы объявить тебе одну очень важную новость, – сказал гость. – Наш великий император, и твой отец, Гай Август Несокрушимый Сертор, решил, что настало время тебе вернуться в столицу.
Гай Марк удивленно взглянул на своего гостя.
– Ты имеешь в виду вернуться домой, в ….
– Все верно. – Перебил Гая его нежданный гость, – император решил, что время твоих военных учений прошло.
Гай Марк сел за стол напротив своего гостя. Его лицо выражало разочарование.
– Но я не хочу возвращаться в Рим, Требиус… – расстроенным голосом проговорил юноша. – Мне нравится участвовать в походах, смотреть на разные страны и участвовать в сражениях с непокорными варварами.
Гай умоляющим взглядом посмотрел на своего собеседника.
– Ты можешь избавить меня от возращения в Рим, Требиус? – с надеждой в голосе спросил юноша. – Я не желаю больше видеть этот напыщенный, развратный, жестокий и глупый город…
– Стоп, остановись! – Требиус поднял правую руку вверх, призывая юношу замолчать. – Я знаю Гай, ты очень вспыльчивый и отважный человек, но даже сыну императора не положено так говорить о столице мира, о нашем общем отце, отце всех свободных людей – Риме.
Гай Марк вскочил с места и быстрым шагом стал ходить из стороны в сторону.
– Я не хочу туда возвращаться! – остановившись прокричал он, простирая руки к Требиусу, как будто пытаясь донести до него все сокровенные мысли из своей головы.
– Рим – не для меня! – еще сильнее закричал Гай. – Я хочу быть простым воином, а не императором!
Услышав крик из императорской палатки, стражник, охранявший персону Гая Марка, резко ворвался в палатку с мечом наперевес.
Требиус резко махнул рукой войну, давая тому понять, что с юношей все в порядке и что ему нужно удалиться.
Как только стражник покинул палатку, Требиус поднялся со своего удобного кресла и подошел к расстроенному Гаю Марку. Он встал рядом с юношей и осторожно положил ему на плечо свою руку.
– Каждый из нас, великий Гай, не в силах выбирать свою судьбу, ее решают боги, – тихо сказал он. – Кому-то было суждено родится рабом, кому-то храбрым воином, а кому-то мудрые боги предначертали стать великим императором.
Гай ничего не ответил.
– Каждый из нас должен выполнять то, что ему предначертано, – продолжал говорить Требиус. – Раб работает не покладая рук, войны и генералы защищают нашу империю, а вам выпала великая честь стать императором Римской империи.
Гай Марк негромко вздохнул.
– Но я не хочу, я не готов к этому, Требиус, – с отчаяньем выговорил он.
– Твой отец тоже не был готов, когда возглавил империю! – резко вскричал Требиус, недовольно взирая на стенания молодого императора. – Тем не менее, ты должен, не гневи своего отца и богов!
У широкого выхода из палатки промелькнула чья-то тень. Вероятно, беспокойный охранник снова решил, что его подопечному угрожает опасность и приблизился к входу в палатку, стараясь услышать, что происходит внутри.
Гай Марк продолжал стоять молча, отвернувшись от Требиуса.
– Ну, довольно, достаточно, – спокойным тоном сказал мужчина, снова садясь в уютное кресло. – Я не хотел расстраивать тебя, и терзать твою душу, я просто должен доставить тебя обратно в Рим.
– Столица империи ждет тебя Гай, – улыбнувшись сказал Требиус, приглашая Гая Марка сесть с ним за стол.
Немного успокоившись Гай подошел к Требиусу и сел с ним за стол.
– Налей мне еще вина, и расскажи о своих военных успехах, – сказал Требиус, поудобнее устраиваясь в широком кресле. – Как я вижу, наша армия сокрушила очередной оплот проклятых варваров.
Гай Марк кивнул головой, наливая своему гостю полный кубок вина.
– Это было нелегко, мой дорогой Требиус, – быстро сказал Гай. – Этот проклятый Крид мы осаждали почти два месяца, нам пришлось применить огнеметы и стенодробительные машины, чтобы сокрушить их оборону.
– Никто не может превзойти мощь римского оружия, – удовлетворенно сказал Требиус. – Эти варвары со своими никчемными стрелами и копьями беспомощны перед нашей армией как дети.
– Это действительно так Требиус! – радостно воскликнул Гай Марк. – А видел бы ты, как наши «fugiens apparatus» сбрасывали на их дома и крепости мощные бомбы, от их построек после этого совершенно ничего не оставалось.
– Да! – восхищенно воскликнул Требиус, отпивая вина из своего кубка, наши летающие машины, словно боги с небес, сбрасывают на голову этих мерзких дикарей благородный и справедливый огонь за их непослушание.
– Поверь мне Гай Марк, после того, как ты станешь императором, у тебя будет возможность командовать не двумя легионами римских солдат, а целыми армиями, – стараясь выговорить каждое слово как можно величественнее, произнес Требиус. – Представь себе, – целыми железными армиями несокрушимых римлян!
Гай Марк ничего не произнес в ответ. Он не спеша отпил вина из своего кубка и поставил его на стол.
– Когда мы едем в Рим? – спросил Гай у Требиуса.
Требиус довольно улыбнулся ему в ответ.
– Завтра мой дорогой друг, – сказал он. – Завтра мы покинем этот лагерь, а через несколько дней ты будешь уже дома, в столице мира.
– Пожалуйста, прекрати, – уставшим голосом произнес юноша в ответ.
– Что прекратить? – удивившись, спросил Требиус.
– Прекрати восхвалять Рим в каждом своем предложении, – ответил ему Гай. – Меня это раздражает.
– Но Рим достоин, чтобы его без конца восхваляли! – воскликнул Требиус, поднимая над головой свой кубок с вином. – Я готов снова и снова пить за величие Рима!
Юноша устало вздохнул.
– Пожалуйста, Требиус, если ты не возражаешь, можно я лягу спать? – сказал Гай. – Раз нам завтра отправляться в дорогу, я бы хотел выспаться.
Требиус учтиво закивал головой и поставил свой опустевший кубок на стол. Он быстро поднялся со своего кресла и потрепал юношу по плечу.
– Конечно, мой юный император, твой сон важен и для тебя и для твоих будущих подданных, – сказал он. – Я вернусь в твою палатку завтра утром, и мы отправимся в путь, наша армия выдвигается вместе с нами.
– Конечно, мои войны заслужили пышный триумф в Риме, – ответил Гай Марк, устраиваясь спать на удобной кушетке, расположенной в углу палатки. – Грандиозный праздник в столице в их честь, порадует воинов больше, чем щедрое денежное вознаграждение за этот поход.
Требиус кивнул на прощание головой и не спеша вышел из палатки будущего императора Римской империи.
***
Юное и горячее сердце Гая Марка не билось быстрее от предвкушения скорой радости из-за возвращения домой.
Когда-то, будучи маленьким мальчиком, он с огромной радостью возвращался в роскошный и цветущий город Рим, сердце великой всемирной империи. Тогда, в годы отрочества, его отец, император Сертор, брал юного Гая с собой в непродолжительные походы. Отец хотел показать юному Гаю его империю, управление которой уже много десятков веков переходило от одного императора к другому. Гай вместе с отцом посещал знаменитые римские провинции: Грецию, Алкиду, Египет, Францию, Большую Галлию, Китай, Азию. В этих местах располагались цветущие и богатые земли, а посреди прерий и виноградников возвышались величественные города и крепости. Много великих чудес юный Гай Марк увидел в годы своего малолетнего странствования с отцом. Удивительные механизмы, ткацкие станки, паровые машины, летательные аппараты, фейерверки, красочные памятники и дворцы, невиданные животные и разные достижения человеческой мысли и творчества. Живопись, скульптура, театр, музыка, произведения литературы – все это принадлежало всем и никому.
Невидимая рука вечного Рима простиралась над всеми этими городами и странами, людьми разного происхождения, с разными языками и диалектами, произведениями искусства и науки. Ни кто в этом мире не имел полной свободы. Вот уже почти три тысячелетия Вечный город властвовал на всех континентах и подчинял себе все народы мира. У римлян было то, чем не обладали другие народы – неумолимое желание властвовать и подчинять, господствовать и богатеть. Ничто и никто не мог сокрушить империю в дни ее наибольшего расцвета. Один народ за другим уступал и терпел поражение перед могущественной армией Рима. Военная машина империи все более совершенствовалась, оснащалась новым оружием. На смену примитивным лукам и стрелам, мечам и копьям, пришли механические арбалеты, способные пробивать даже самую крепкую сталь, стальные гиганты-тараны, оснащенные паровым двигателем и запросто уничтожавшие любые стены и баррикады. А римские солдаты получали сверхсильные латы из непробиваемой стали. Пробить их защиту не могли даже мастерски заточенные копья и мечи. Но еще большую известность римской пехоте принесли невиданные ранее никем большие орудия, стрелявшие огромными железными ядрами.
И вот, под натиском все этой мощи, перед римскими легионерами открывались врата самых больших и красивых городов. Ничто и никто не мог устоять перед чудовищной силой военной машины римлян. Страх охватывал любого противника, стоило ему лишь узреть стройные металлические колонны, состоявшие из римских солдат. Эти колонны внезапно появлялись на горизонте, и словно большая лава из холодного и острого металла стремительно двигались на вражескую крепость. Ничто, ни крепкие стены, ни щиты отчаявшихся противников, ни их стенания и мольбы не могли остановить эту силу. Самые укрепленные и хорошо защищенные города, пусть они даже были окружены скалами и бесконечными рвами, не могли остаться не захваченными римлянами.
В памяти Гая Марка мелькали названия городов, покоренных его народом. Их было бесчисленное множество.
Гай Марк с малолетства стал самоотверженным поклонником римской военной тактики, ревностным ценителем военных достижений его любимой империи, а также добропорядочным наследником императорского титула. Он искренне хотел стать настоящим императором, которым бы восхищался и которого бы боготворил римский народ.
Только одно обстоятельство смущало и вызывало отвращение у юного Гая. Это его любимый народ.
Чем больше народов подчинял себе Рим, чем больше несокрушимых крепостей молниеносным штурмом захватывали римские легионеры, чем дальше простиралась власть Вечного города, тем больше менялся римский народ. И эти изменения вовсе не нравились юному Гаю Марку.
Еще маленьким мальчиком он обожал в сопровождении своей многочисленной свиты гулять по центральной части несокрушимого Рима. Там Гай с восторгом восхищался величественными зданиями-титанами, которые возвышались на уважаемом и почитаемом всеми римлянами Форуме. Его взор неумолимо привлекали статуи бывших императоров. Словно белоснежные мраморные гиганты стояли они на центральных площадях Рима. Тиберий Сектор, Ромул Августул, Гай Юлий Цепилина, Марк Трибул Азиатский: статуи этих великих властелинов Римской империи, словно вечное напоминание о величии империи огромными глыбами возвышались над простыми смертными.
Не менее сильно Гай любил красивые, залитые ярким солнцем улицы Города. Особенно когда на этих улицах начинался какой-либо праздник. Например – Сатурналии. О, как маленький Гай Марк обожал этот праздник. В эти дни весь город неузнаваемо менялся. В честь бога Сатурна в эти декабрьские дни все горожане совершали невероятные вещи. Хозяева, исполняя древнюю традицию, на короткое время становились слугами своих рабов, закрывались школы, отменялись все рутинные, ежедневные дела. И в безумном восторге толпы римлян выплескивались на узкие улицы Рима, чтобы в обезумевшем и пьяном веселье праздновать Сатурналии. Ликующие толпы резвились и праздновали праздник Сатурналии несколько дней и ночей подряд. Тонны еды и вина проливались и съедались в эти дни, а изо всех сторон то и дело раздавалось восторженное – «Jo Saturnalia». Праздник этот быстро разгорался, но медленно угасал.
Наравне с этими приятными воспоминаниями в памяти Гая вырисовывались злободневные будни в Вечном городе. О, эти римляне. Их величие меркнет на фоне тысячи их недостатков.
Рим уже много столетий властвовал над всей Землей. Не осталось на планете места, куда бы ни дотянулась всесильная рука Вечной Империи. Покоренные народы либо навечно становились рабами римских господ, либо пополняли орды прислуги и воинские контингенты Рима. Помимо военного господства, римляне достигли могущества в науке. Это им, римлянам, принадлежит открытие основных законов движения тел, теплодинамики и медицины. Это они, римляне, впервые составили общую и полноценную карту Земли. Римляне совершили кругосветное плавание и доказали, что Земля имеет круглую форму. Именно их, римская, политическая система не знает аналогов в истории. Она пережила десятки разных империй и стала самой совершенной системой государственного строя. Две партии, один сенат, и всеми любимый император во главе этих государственных структур – вот она, несокрушимая и надежная система управления. Лучшего нет, и не будет.
Уже три десятка столетий властвовал Рим на земле. Казалось, нет лучшего народа на Земле, чем римляне.
Однако Гай Марк очень хорошо знал своих сограждан, чтобы думать о них так. Он знал, насколько заносчив и необъяснимо жесток его народ. Стоит лишь только маленькому римлянину появиться на свет, как он тут же будет окружен надменными и избалованными взрослыми. Насколько бы ни был храбрым и самоотверженным маленький римлянин, из него обязательно сделают слабохарактерного и не слишком образованного нарцисса. И вскоре повзрослев этот нарцисс будет смотреть на все вокруг свысока. Как будто он сам Юпитер. Они, молодые заносчивые римляне, воспринимают все вокруг как должное. Гай Марк рос в среде маленьких римских аристократов. Он хорошо помнил, чему богатые граждане учат своих отпрысков. Они учат своих сыновей лишь только управлять и властвовать. Бездумно раздавать приказания всем и каждому, кто ниже их по происхождению и состоянию. Юношу очень быстро привыкают к этому. И вскоре мальчик, который бы мог стать величественным центурионом или отважным консулом, превращается в изнеженное и тупое существо, которое только и может повелительно махнуть ручкой да съесть горсть винограда.
В своих сверстниках, больше их глупости, Гай Марк не любил их бессмысленную жестокость и глупое, почти животное, чувство юмора. Гай морщился от воспоминаний о театральных представлениях, которые ставили специально для привилегированной, аристократической молодежи. Ему нисколько не нравились эти глупые кривляния и шутки лучших римских артистов. С тоской на этих представлениях Гай Марк вспоминал его детское путешествие с отцом в далекую Грецию. Вот там, считал юный будущий император, был настоящий театр и истинные актеры. Прекрасная музыка сочеталась с красивым и приятным пением, а яркие декорации то создавали видимость настоящего синего моря, то олицетворяли собой нарисованный густыми красками грозный Римский форум. Помнил Гай и то, как однажды он со своим отцом-императором присутствовал на одном из таких представлений. Это было одно из лучших его детских воспоминаний. Вокруг огромного амфитеатра, построенного из белого камня, было темно, а на зрительских местах собралось большое количество зрителей. Юному Гаю и его отцу было отведена большая зрительская ложа прямо на самом почетном месте в амфитеатре. Вокруг их ложи стояла грозная стража, и толпились люди, отчаянно просившие что-то у его отца. Но стоило только зазвучать прекрасной музыке, с которой обычно начиналось любое представление в греческом театре, как отец Гая Марка император Сертор повелительно махнул рукой и все вокруг затихло. И только прекрасная музыка доносилась с далекой сцены. И под ее звуки, наконец, началось представление. Актеры не спеша выходили на сцену в красивых одеяниях и начинали исполнять свои роли. Они разговаривали, кричали друг на друга, брались за мечи, искусно сражались и эффектно, но не по-настоящему, умирали прямо на сцене. Не всегда Гай Марк разбирал, что происходило внизу амфитеатра, на сцене, но само это прекрасное действие полностью захватывало его детский разум и поражало воображение.
И вот, на фоне этих прекрасных воспоминаний о греческом театре, при виде мерзких и бесхитростных сцен римских «гениев» представлений, у Гая начиналась тошнота. Ему не нравились вульгарные сцены так называемого «театра», а больше всего ему не нравился безудержный смех его молодых друзей, которых забавило это жалкое зрелище. И так Гай Марк видел, насколько простодушно и глупо поколение молодых римских аристократов, к которому он принадлежал. У его сверстников полностью отсутствовало чувство эстетики, а учится чему-то, кроме того, чему их научили взрослые наставники, они не желали.
И только если судьба будет милосердна к молодому римлянину, ему суждено попасть на службу в римскую армию. Вот это было настоящим благословением богов – стать римским воином. Армия была собственностью Рима. Его силой и защитой. Эти многотысячные стройные легионы римских воинов, победоносно маршировавшие по всему земному шару, внушали животный страх врагам Империи и возбуждали искренний восторг у римских граждан. Еще бы. Ведь римские воины олицетворяли собой всю мощь и неиссякаемую силу Рима.
Попасть на службу в римскую армию мог не каждый. Естественно, юные римские граждане из аристократических семей могли претендовать на важные военные должности. Но и это право давалось не каждому римскому юноше. Юноша должен был с самого раннего детства, подобно древним спартанцам, учиться военному делу. Сюда входило и умение обращаться с несколькими видами оружия, и навыки борьбы, и навыки верховой езды на лошади, и умение отдавать приказы и еще много других обязанностей. Далеко не каждый мог освоить эти сложные науки. Но тот, кто смог, как Гай Марк, мог рассчитывать на блестящую карьеру в римской армии.
Обычные центурии, состоявшие из рядовых солдат, формировались из незнатных римлян. Чтобы стать солдатом достаточно было просто иметь римское гражданство, а всему остальному молодого римского воина обучала очередная война или далекое путешествие.
Гай Марк искренне верил, что только благодаря доблести и отваги римской армии Рим стал владыкой мира. Только благодаря гению императора и храбрости его полководцев на поле боя твердо стояла на земле Вечная Империя. Римляне обожествляли императора, а за его спиной стояла многотысячная и грозная римская армия, готовая в любой момент вступить в бой за своего повелителя. Именно такая государственная система и была основой Империи.
«Стоит только доверить аристократическим глупцам из столицы управлять Империей вместо императора,» – размышлял про себя Гай Марк, – «Как все тут же рухнет, и не станет прекрасного Рима».
Именно такие мысли охватили голову юного Гая Марка, когда он на закате солнца засыпал в своей палатке.
На следующий день его ждало возвращение в Рим.
Глава II.
Город с восторгом встречал победителей. Радостные толпы людей в разноцветных одеждах вышли на улицу, для того чтобы приветствовать возвращавшихся из далекого военного похода доблестных солдат и офицеров.
В торжественном римском приветствии вздымались вверх тысячи рук. Со всех сторон до марширующих по самой главной улице Рима легионеров доносились возгласы приветствия и восторга.
Стройные ряды солдат слаженно маршировали, сотрясая своими тяжелыми металлическими сандалиями пыль и камни на мостовой. Во главе войска, верхом на белоснежных лошадях, облаченные в такие же белоснежные доспехи, гордо двигались полководцы. Почетное место, посередине между остальными всадниками, занимал Гай Марк. Его фигуру обрамлял белый шелковый плащ, доспехи его ярко сверкали на солнце, а верхушка густых черных волос на его голове была украшена большим украшением в виде лаврового венка, выполненным из чистого солнца. В таком облачении, гордо восседавший в седле, с безукоризненно красивым и отважным лицом, Гай Марк как бы являлся воплощением могущества Империи и красоты ее столицы. Римляне, смотревшие на юного наследника с обеих обочин мостовой, как будто чувствовали, какое могущество олицетворяет молодой император. Поэтому они старались приветствовать Гая как можно громче, и как можно выше вскидывали свои руки в римском приветствии.
Армия триумфаторов двигалась прямо к центру города. К тысячелетнему Форуму. Он представлял собой огромную каменную площадь, рядом с которой возвышался большой холм. На нем красовался гигантский мраморный дворец, украшенный барельефами, статуями богов, огромной многоступенчатой лестницей, ведущей к главному входу. Большие дубовые двери, красовавшиеся на центральном входе во дворец и ведущие в его главную залу, также были обрамлены рукоятками, рисунками римских богов, орнаментом из чистого золота.
На вершине широкой каменной лестницы, состоявшей ровно из ста ступенек, в своем большом кожаном кресле восседал сам император Рима – Гай Август Несокрушимый Сертор. Его окружала охрана из четырех десятков элитных имперских легионеров, вооруженных самым лучшим римским оружием – компактными огнестрельными автоматическими орудиями.
Император гордо восседал в своем кресле, одетый в костюм триумвира и с легкой улыбкой на лице смотревший, как к Форуму по центральной улице приближается Первая императорская армия.
Едва первые ряды марширующей по римским улицам армии приблизились к лестнице, возвышавшейся к Форуму, как сотня сигнальных расставленных вдоль мостовой подала сигнал остановиться.
Все легионы тут же послушно замерли, а солдаты гордо подняли головы и направили свой взор на вершину Форума, где восседал великий император.
Находившиеся на Форуме люди видели, как внизу от огромной массы застывшего войска отделились три небольших фигуры в белом одеянии. Эти три человеческие фигуры стали не спеша, но уверенно подниматься по широкой лестнице вверх, на ее вершину, к подножию дворца.
Восседавший в своем кресле император Сертор вскоре сумел очень хорошо разглядеть и опознать поднимавшихся к нему людей. Среди них он увидел Гнея Серкса, – великого, и, пожалуй, лучшего полководца Рима за последние сто лет. Далее император разглядел начальника своей стражи Требиуса, которого он послал в дальний военный поход в качестве телохранителя для своего сына. И наконец, посередине, между храбрым и опытным полководцем и пожилым стражником, император Сертор увидел своего единственного и любимого сына – Гая Марка. При виде своего чада, живого после дальнего похода и облаченного в прекрасные белые доспехи, пожилой император не смог сдержаться. Не дожидаясь пока все трое поднимутся к нему, император сам поднялся с кресла и стал осторожно спускаться по лестнице, на встречу поднимавшимся по ней. Охрана императора тут же ринулась за ним, окружив его со всех сторон и тщательно следя, чтобы пожилой властитель не оступился и не упал.