Открой мне дверь. Выпуск № 3

Предисловие

Встречай гостей, дорогой читатель! На встречу с тобой спешат истории грустные и веселые, прекрасные стихи о сбывшемся и несбывшемся, загадочные приключения, трагические судьбы и задорные фарсы!

Все это работы авторов, участвующих в конкурсе Московской литературной премии-биеннале 2020–2022, который открылся в ноябре 2020 года. Конкурс близок к завершению. Уже в июне компетентное жюри будет подводить предварительные итоги.

А пока, дорогой читатель, можете представить в судейском кресле себя самого? Кому отдадите пальму первенства?

В разделе «Поэзия» вы познакомитесь с добрыми и светлыми стихами Александра Горностаева, с вдохновенным поэтическим циклом поэтессы и эзотерика Софии Давиташвили «В объятиях Вселенной», с острой, злободневной гражданской лирикой Людмилы Губановой-Земляковой, яркой и глубоко психологичной поэтической исповедью Анны Комлевой, с циклом иронической поэзии Виталия Ходуса «Экология души».

Особо хотелось бы отметить посмертно опубликованный поэтический цикл «Стихи с разбросанных листов» и фантазию «Мышиная история» замечательного поэта, театроведа, режиссера Елены Рафеевой.

В отдельную рубрику мы поместили произведения четырех поэтесс, которые в 2021 году окончили литературные курсы имени Анны Ахматовой, организованные Интернациональным Союзом писателей. Литературные курсы ИСП – это серьезный шаг в профессиональную литературу, престижный знак качества каждого произведения. Давайте же пожелаем успешной литературной карьеры поэтессам Елене Виноградовой, Людмиле Руйе, Любови Пивник, Раисе Мельниковой!

Рубрика «Проза» представлена произведениями самых разнообразных направлений.

Туркменский писатель Халлыклыч представил нам увлекательную и экзотическую сказку для детей «Злой Этундаш».

О советской молодости поведают вам добрые, теплые воспоминания Александра Горностаева.

Событиям финской войны 1939–1940 годов посвящен рассказ лауреата литературных конкурсов Евгения Колобова «Финская рапсодия».

Рассказы пермского писателя Бориса Пьянкова – это вдохновенные эссе о природе, о лесах и их обитателях, о мире, в котором мы живем.

Радует искренностью, доброй улыбкой и тонкой наблюдательностью литературный дебют Лидии Шишкиной «Записки русской бабушки».

И наконец, рубрика «Публицистика» представлена очерком лауреата международных литературных конкурсов, австралийского прозаика, публициста, общественного деятеля Александра Сидорова «Встречался ли Достоевский с Гоголем?», а также эссе Виталия Ходуса «Homo culturalis и национальная идея», в котором автор предлагает новый взгляд на общественно значимую проблему.

Вот с такими произведениями и их авторами ты, дорогой читатель, встретишься на страницах этого сборника.

Итак, дверь открыта!..

Произведения выпускников литературных курсов ИСП им. А. А. Ахматовой

Елена Виноградова

Родилась 9 декабря 1986 года. Сочинять стихи начала с подросткового возраста.

С 2017 года является кандидатом в члены Интернационального Союза писателей. В том же году несколько её стихотворений вошло в сборник «Новые имена в литературе». Поэтическое собрание «Напевы сердца потайные» (2018) – первая серьёзная попытка автора донести свои произведения до широкого круга читателей. Издание приурочено к фестивалю «Во славу Бориса и Глеба». В 2019 году номинирована на Лондонскую литературную премию 2015–2019. Тогда же автор принял участие в литературной конференции «РосКон-2019». В 2021 году Е. Виноградова окончила поэтические курсы им. Анны Ахматовой. В том же году её стихотворения опубликованы в альманахе «Российский колокол».

Ко времени

«Есть три типа откровений…»

 
Есть три типа откровений.
Первый – плод упорных бдений,
Поиск лампы в темноте,
Вызов пресной суете.
 
 
Как сокровище зарыт он
В толще почвы и гранита.
Неизвестен день и час,
Когда вскроется алмаз.
 
 
Тип другой приходит даром —
Неожиданным пожаром,
Накрывающей волной,
Яркой вспышкой, глубиной.
 
 
Если в бодрости застанет,
Он твоим потоком станет,
Радостью нечаянной,
Козырною картою.
 
 
Третий тип – загадочный,
Мной пока не узнанный:
Миром не захваченный,
В чувствах не озвученный.
 
 
Всё, что не закручено,
Мыслями не схвачено,
На его излучинах
Будет обозначено.
 

Генрих Гейне «Лорелея»
(перевод с немецкого)

 
Наполняет печалью мне вежды
Той легенды старинной сюжет.
Отголоски последней надежды
В этих строках увидели свет.
 
 
Так прохладно, свежо на закате,
Воды Рейна спокойно журчат,
И вершина горы отражает
Засыпающий солнечный взгляд.
 
 
Златовласая дева прекрасна,
Гребнем кудрей касаясь, сидит.
Её очи вдаль смотрят бесстрастно,
На ресницах слеза не дрожит.
 
 
Льётся песня неведомой силой,
Обещая блаженства венец,
И смыкаются волны могилой
Над гребцами, плывущими здесь.
 
 
Знает Лора: тоски неизбывной
Их погибель с собой не возьмёт,
И по-прежнему голосом дивным
Смертоносные песни поёт.
 

Кристине

 
В день солнечный и пасмурный
Твой образ отзывается
Печалью и отрадою,
Улыбкой и усталостью.
 
 
Такие настоящие
Реакции и выпады:
То мягкие и плавные,
То импульсивно-быстрые.
 
 
Всё прожитое, прежнее
Осмыслено и принято.
Душа твоя мятежная —
Свободы птица синяя.
 
 
Энергией, накопленной
В крылах, взлетаешь бережно,
С доверием к Всевышнему —
Мечтами и надеждами.
 

«Даже в грусти пусть…»

 
Даже в грусти пусть
Сердце улыбается:
Каждый день его
Нежно Он касается.
 
 
Всё, чего ты ждёшь,
Существует в семени.
И оно взойдёт
В полноте ко времени.
 

Лимерик

 
Мать назначила дочь смыслом жизни.
Дочь послушна была даже в мыслях.
Но удар нанесла,
Что домой не пришла,
Отмечая с друзьями «полтинник».
 

Про Басё и кисё

 
Перерыл весь дом Басё —
Не видать нигде кисё.
Вдруг открылся холодильник:
– Мяу, где мой колбасё?
 

Medicina: попытка откровенности

 
Мы родными с тобою не стали:
Рук моих не согреешь в мороз.
Не по силам доспехи из стали —
Примеряю косынку из роз.
 
 
Беспощадность твоих идеалов
Тяготит. Нам на равных не быть.
И от града внезапных ударов
Не дерзнёшь ты собой заслонить.
 
 
Нежность раненой, хищной забота —
Что осталось в тебе твоего?
Как и я, ты желаешь свободы,
Но не ведаешь смысла всего.
 
 
Я оставить тебя не посмею,
Но верну себе право решать,
Для кого и о чём я болею,
Где таланты свои развивать.
 
 
День придёт – снова близко сойдёмся,
Обновлённые духом иным.
И уже не твоё превосходство
Будет тылом надёжным моим.
 

«Воск самообмана…»

 
Воск самообмана
Раны не закроет.
Чудилось бальзамом —
Обернётся гноем.
 
 
«Любящим ко благу» —
Пропасть перепрыгнуть!
Пёстрою бумагой
Взоры окон скрыты.
 
 
От избытка сердца
Угостим, чем можно:
Пустотой душевной,
Пропастью тревожной.
 
 
Не по вкусу яства?
Ешьте через силу!
Всё, что нам съедобно,
Гостю будет мило.
 
 
Причиним заботу,
Нежностью задарим —
От своей невзгоды
Ближним помогаем.
 
 
«Своего не ищет?» —
Слышали и знаем!
Есть такой обычай…
В домике за раем.
 

«Капля воды в пустыне…»

 
Капля воды в пустыне
И в кране водопровода —
Ценность их несравнима.
В выборе роли – свобода.
 
 
Тот, кто свои инструменты
В годы и смыслы оформил,
Лить не захочет без меры
Чувств и познаний потоки.
 
 
На глубине осознанья,
Чувствуя камни и горы,
Каплю за каплей он чашу
Дарит, наполнив, другому.
 
 
Этот – другой – принимает:
Зря не прольёт, не осушит.
Реки, окрепнув, питают
К жизни воспрявшую душу.
 
 
Только на каменной почве
Капли и струи – впустую:
Будет их требовать больше,
Пользы не ведая, всуе.
 
 
Будто в воронку затянет
Весь драгоценный источник.
Даже открытые краны
Скоро сдадут полномочья.
 
 
Благо – давать научиться,
Дар – принимать продуктивно.
Капля в поток превратится
Там, где сойдутся усилья.
 

«Тот, кто положил начало…»

 
Тот, кто положил начало
Возрастанию в любви,
Защищать границы будет —
И чужие, и свои.
 
 
Он не вломится без спросу
В храм душевной глубины
И назойливым допросом
Не навяжет чувств вины.
 
 
Он чужих проблем решенье
В круге замкнутом прервёт
И сознательно не станет
Ближним причинять добро.
 
 
Если долго, запредельно
Потрудился для других,
То отчётливо желает
Понимать смысл дел своих.
 
 
Может он быть деликатным,
Может резко отвечать;
Может допускать ошибки —
Где сказать, где промолчать.
 
 
Луч любви такой согреет
И потребует ответ.
Равнодушными оставить
Тех, кто рядом, – шансов нет.
 

«На воздухе повисла паутинка…»

 
На воздухе повисла паутинка.
И жизнь, казалось, вся лишь в ней заключена.
Но знаешь: оборваться невозможно
Тому, что не случайно ни на миг.
И в глубине, невыразимой словом,
Не разразится тот отчаяния крик:
Он понят, разрешён, ещё не состоявшись;
Ведь понимание – до звука и до слов —
Даёт Отец Небесный.
И когда та Встреча состоялась,
То страха нет уже молчать и говорить.
И боль, и жажду, жар и ознобленье —
Возможно здесь принять и утолить.
В висках стук молоточков затихает,
Сердечный ритм опору ищет вновь.
И паутинка расправляется узором
Под тихой лаской ясных облаков.
 

«Осень грянула – будем кутаться…»

 
Осень грянула – будем кутаться.
Пальцы зябкие – дайте дом.
Месяц ласки и празднеств будничных
Закрывает актив-сезон.
 
 
Медлит, нехотя он прощается:
Сам бы рад обменять билет.
Но на пользу тот ритм был задан нам —
Аргументов для спора нет.
 
 
Нет мотивов привыкнуть к холоду.
Есть желанье тепло сберечь.
Лихорадки румянцы скорбные
Не отменят закатных встреч.
 
 
Будут грусть и отрада новые,
Чувств ревизия прожитых.
Тёплый плащ и платки пуховые
Вдохновят на вечерний стих.
 
 
Снова круг, сил набрав, замедлится.
Август вновь заключит в объятия.
Будет сладко ему доверить то,
Что за год подошло к принятию.
 

«Боже, благодарствую за счастье!..»

 
Боже, благодарствую за счастье!
Пусть и горечь скажет, в свой черёд,
То, что раньше ей не позволялось.
Без усилий вряд ли что придёт.
 
 
Ты мне дал и кисти, и палитру.
Только прежде не могла посметь
Я по-настоящему услышать
Свой запрос и долгий Твой ответ.
 
 
Ты о саде вверил мне заботу:
Поливать и творчество вносить.
Дай же мудрость, чтобы в своё время
Сорняки от прочих отделить.
 
 
Не оставь заботой благодатной
И мою восполни пустоту
Там, где в платье светлом и нарядном
Я по дому тёмному пройду.
 

Раиса Мельникова

Поэт, прозаик, публицист, переводчик. Живёт в Вильнюсе (Литва). Автор двадцати книг на литовском, а также семи сборников стихов на русском языке. Является членом Интернационального Союза писателей, секретарём правления Республиканского отделения Международной ассоциации писателей и публицистов в Литве.

Статьи Раисы Мельниковой публикуются в газетах, она занимается переводами. Её стихи и проза печатались более чем в пятидесяти изданиях в Литве, Латвии, России, Белоруссии, Болгарии, Индии, Сербии, США, а также переводились на другие языки.

За вклад в развитие русской литературы награждалась медалями. Является обладателем звезды «Наследие» 2 и 3 степеней за литературную деятельность в духе традиций русской культуры.

В городе

Пленённая Вильнюсом

 
Мой город – непохожий на другие,
в кольчуге древних стен
и с арками дворов,
пульсирует во мне неповторимо,
в плен увлекая дымностью веков.
Здесь – Альма-матер
в графике пространства,
домины, облачённые в мундир.
Ворота Аушры служат целью странствий,
а защищает город Казимир.
Истории неспящая страница,
нечаянный приют в моей судьбе;
и каждый день
барокко дивной птицей
летит годами в длинной череде.
А время движется —
меняется столица,
ритм учащается иль наступает штиль,
на старой улице, что янтарём искрится,
Святая Анна свой возносит шпиль.
 

В дождливое утро

 
Сегодня дождливое утро,
смывая былые условности,
скупою слезой по асфальту
следы превращает в шарж
и, сглаживая неровности,
не соблюдая стандартов,
с особым дождливым тактом
наносит дневной макияж.
 
 
Пьют розы небесные струи,
и, удивляя активностью,
заманчиво пахнут фиалки;
в реке, под проёмом моста,
знакомые с детства русалки
играют с простой наивностью,
молчат промокшие галки.
А ты идёшь без зонта.
 

Городское утро

 
Добропорядочная улица
расписывается
на городской стене,
погода туманом хмурится,
рассвет улыбается мне;
и зеркало местной лужицы
отражает утра пастель —
туманною декларацией
сыплет черёмух метель.
 
 
Золотой канителью вышиты
многомерные крыш паруса,
и в нежданном трёхстишии
первобытных племён голоса;
а в балконные окна
пухлым тельцем
стучится шмель —
и прекрасна погода,
и любви постоянный хмель.
 

Над аркой постмодерна

 
Над аркой постмодерна
напряжённо
скользящее пространство бытия,
придерживая облако в ладонях,
корёжится,
угрозы не тая, —
и прецедент для осознанья
создан,
а слово едким жалом острия
метафизически
пронизывает воздух,
питая слёзы тихого ручья.
 
 
В рассветных травах
спят сюиты Баха
и предвкушают музыкальный пир;
в музее Прадо стынущая Маха
волшебным станом
поражает мир.
 

Города

 
Красные… жёлтые города
прорастают ночными звуками,
непрестанно и гулко
стучат
и стучат поезда,
а сова по-совиному ухает.
 
 
Ночью бредит мечтами
таинственный сад,
заколдованный
птичьим пением,
тубероз изысканный аромат
затаённое будит волнение.
 
 
В распростёртой ночи
так приятно молчать,
и в томленьи парить под звёздами,
и, срывая
запретную снов печать,
шифровать листки метакодами.
 
 
И любовью окутанная строка,
в шлейфе слов
скользя зачарованно,
романтично
взмывает стихом в облака,
и я звёздами зацелована.
 

Багрянец теряет цвет

 
Багрянец теряет свой цвет
лунной ночью,
сосуд лазуритовый мелок,
предметы на ножках – короче,
и свет на воде
отражается лунной дорожкой,
реальности нет —
незаметны земные морщины,
вокруг – лунный свет
как любовь к апельсинам.
 

Затемнённые окна

 
Затемнённые окна серьёзны
в молчании ночью,
сокрывают все тайны,
оставляют
следы многоточий;
на втором этаже —
жалюзи
вертикальные строчки,
а за ними – узоры
из цветов на поляне сорочки,
они радуют глаз
и волшебные грёзы
пророчат.
Там, за окнами,
люди целуются, любят,
смеются…
люди ждут и уходят,
а окна в ночи остаются.
 

Текст

 
и мир есть текст
и человек есть текст
в нём рваные края
и клочья ткани
в нём смак иронии
причудливый гротеск
клубок несовместимых сочетаний
 
 
и с миром спор
и с рифмой тоже спор
и спор со звёздами
что в давности уснули
до стёртости страниц
до искажённых форм
и одичавших в готике гаргулий
 
 
и в тексте карнавал
беспечных слов обвал
смесь стилей
направлений и традиций
журчание слезы
метафоричный бал
меняющий тела одежды лица
 
 
летучий жест
безумный манифест
записанный
на побережье Крита
в непредсказуемости
рассуждений текст
который не прочесть без алфавита
 

Оттенки тёмно-серого

 
Безмолвствуют стены,
я вопрошаю
у времени в стиле нуар,
и серый оттенок тёплой шали
вмещается в тёмный футляр;
сочится мистикой
пряный воздух,
и рвётся на волю строка,
признаться в чувствах ещё не поздно,
мотив не исчез пока;
и слышится фоном
мой авторский голос —
шуршит, словно плёнку жуя,
былой и невидимой скорби осколок,
внедрённый в поток бытия.
 

Втроём

 
Грущу, порабощенная дождём.
Нарушен пульса стук, теченье мысли.
Постыло на пространстве обжитом,
И с рифмой согласуется лишь рислинг.
 
 
И тягостен без смысла пересказ:
Словесный рой гудит в уме, бесчислен,
Эпитет рвётся вверх, как скалолаз,
Не позволяя ритмику осмыслить.
 
 
А ливню на просторе городском
Метафизические мысли не по силам,
Он полноводным пенистым ручьём
По улицам стремится, как по жилам.
 
 
Строка ползёт продрогшим воробьем,
Уставшим от чудного бытия.
Сегодня вечер мучаем втроём:
Мои стихи, дождь в городе и я.
 

Теней не видно

 
Теней не видно
в объявленный полдень,
щерятся призраки —
прячется солнце,
но даже имея
аркан и поводья,
запрячь отражения
не удаётся.
 
 
Так человек или тень
есть пленник?
Вопрос вызывает
одни огорчения;
вихрит от значений
наш мир турбулентно —
к Платону, в «Пещеру»
для прояснений.
 
 
Тень может стоять,
и лежать, и бегать,
видения могут
убраться до срока;
чудовищным светом
горит дискотека
под жуткую музыку
фильмов Хичкока.
 

Тревожность

 
Небо безадресно пишет послания,
улица криком ломается резко,
окна следят за ухмылками зданий,
тени тревожатся за занавесками.
 
 
Ветер сквозными потоками дышит,
город пульсирует в пыльном обличье,
ласточки горестно вьются под крышей —
мудро щебечут слогами из притчи.
 
 
Падают рифмы, как жёсткие листья,
живо стремятся к условному устью;
рёбрами жизнь, как рисунок кубиста,
скорбно ползёт продолжением грусти.
 
 
Мир состоит из крестов и страданий —
мстят за грехи олимпийские боги;
словно на чёрном застывшем экране,
время течёт, заполняясь тревогой.
 

Трамвай надежды

 
Часы направляют движение,
минутки танцуют беспечно,
бесценные жизни мгновения
сгорают пылающей свечкой.
 
 
Сыпучим песком вспоминания
рисуют картинки из прошлого,
модерные всплески сознания
мерцают навязчивым крошевом.
 
 
И мутно смеются улицы,
водой умываются пенной,
а время глядит, ссутулившись,
с моста Мирабо над Сеной.
 
 
Коробится воздух синеющий
в классической форме манежа,
и в чёрный квадрат Малевича
ныряет трамвай надежды.
 

Любовь Пивник

Настоящая фамилия – Мослей. Поэт, прозаик. Проживает в городе Атланта, США. Автор пяти книг.

Член Интернационального Союза писателей, Союза писателей Северной Америки, Евразийской творческой гильдии (Лондон). Академик Международной Академии развития литературы и искусства, Академии литературы, искусства и коммуникации.

Является победителем и лауреатом многих литературных фестивалей и премий международного значения, в том числе: «РосКон» (двукратный лауреат), «Созвездие духовности» (трёхкратный лауреат), Фестиваля имени А. С. Пушкина (двукратный лауреат), Лондонской премии, Московской премии, германского международного литературного конкурса «Лучшая книга года», Международного литературного фестиваля имени А. Барто, Международного фестиваля русскоязычной поэзии, Международного литературно-художественного конкурса имени де Ришелье (трёхкратный лауреат), Премии в области детской литературы имени Г. X. Андерсена, премии «Янтарный самородок». Кавалер различных медалей.

Ты и я

 
Пригласи меня как друга
Спеть тебе любовный джаз.
Пусть утихнет в сердце вьюга,
Посмотри в глаза хоть раз.
 
 
Припев:
В любви проснутся наши чувства
И нас коснутся светом дня.
И в нашем омуте безумства
Утонем в счастье ты и я, вместе – ты и я!
Утонем в счастье ты и я.
 
 
Засверкали звёзды ночью
Фантастическим огнём.
С ними я судьбу пророчу
Быть с тобой всю жизнь вдвоём.
 
 
Припев:
В любви проснутся наши чувства
И нас коснутся светом дня.
И в нашем омуте безумства
Утонем в счастье ты и я, вместе – ты и я!
Утонем в счастье ты и я.
 
 
Напиши потом мне лично:
«Ты мой клад любви земной!»
Подчеркну души страничку
Той любви, любви большой!
 
 
Припев:
В любви проснутся наши чувства
И нас коснутся светом дня.
И в нашем омуте безумства
Утонем в счастье ты и я, вместе – ты и я!
Утонем в счастье ты и я.
 

Святая ночь

 
Святая ночь полна чудес!
Звезда на небе засверкала —
Нам Божья благодать с небес
Спасенье вечное прислала.
 
 
Горела пламенно звезда,
На землю ангелы спускались
Воспеть Рождение Христа.
Волхвы с дарами собирались.
 
 
Припев:
Святая ночь, Иисус родился,
Любовью землю озарил.
Святая ночь, Иисус родился,
Нам веру в Бога подарил.
 
 
Святая ночь, Иисус родился,
Любовью землю озарил.
Ты славься, вечно славься,
Ты наш Спаситель, Божий сын.
 
 
И Вифлеемская звезда
Луч слала в тёмную пещеру
На колыбель Царя Христа,
Волхвам вселяя в Бога веру.
 
 
Спал в яслях крохотный Христос
И мира нашего Спаситель.
Он счастье, радость нам принёс.
Ты славься, наш Иисус-Хранитель!
 
 
Припев:
Святая ночь, Иисус родился,
Любовью землю озарил.
Святая ночь, Иисус родился,
Нам веру в Бога подарил.
 
 
Святая ночь, Иисус родился,
Любовью землю озарил.
Ты славься, вечно славься,
Ты наш Спаситель, Божий сын.
 

О Матерь Божья!

 
Чтобы мы к Богу
С верой пришли,
Эту дорогу,
Веря, нашли.
Пусть заиграет
Горю взамен
Рая земного
Солнечный день.
 
 
Припев:
О Матерь Божья!
Сойди к нам с небес,
Нам у подножья
Раскинь мир чудес.
 
 
Солнечным светом
Мрак освети,
Мирным рассветом
Дню дай прийти.
Правды дороги
В тьме покажи,
Божьи пороги
Нам укажи.
 
 
Припев:
О Матерь Божья!
Сойди к нам с небес,
Нам у подножья
Раскинь мир чудес.
 
 
Чтобы мы к Богу
С верой пришли,
Эту дорогу,
Веря, нашли.
 
 
Припев:
О Матерь Божья!
Сойди к нам с небес,
Нам у подножья
Раскинь мир чудес.
 

Мы будем вместе

 
Вдали небес укрылось солнце,
Затихли трели певчих птиц.
Сверкнули звёздочки в оконце
И вспышки розовых зарниц.
 
 
Как будто ты со мною рядом…
Я о любви шепчу с мольбой
И шаловливым жадным взглядом
Влеку тебя в игру со мной.
 
 
Мы будем вместе,
Будем вместе, будем вместе
Купаться в сладости большой любви.
 
 
Мы будем вместе,
Будем вместе, будем вместе,
Иначе жить бы не смогли.
 
 
Мы будем вместе,
Будем вместе, будем вместе,
Иначе жить бы не смогли.
 
 
И день ушёл, студёный вечер
Туманом кроет небеса,
Безумной песней веет ветер,
Вселяя в души чудеса.
 
 
С любовью, нежными губами,
Дразняще, словно невзначай,
Тебя касаюсь я руками,
Страсть разливая через край.
 
 
Мы будем вместе,
Будем вместе, будем вместе
Купаться в сладости большой любви.
 
 
Мы будем вместе,
Будем вместе, будем вместе,
Иначе жить бы не смогли.
 
 
Мы будем вместе,
Будем вместе, будем вместе,
Иначе жить бы не смогли.
 

Ты вернись ко мне

 
Закричали птицы осенью глубокой,
Покидая край свой с горькою слезой.
Ты меня оставил в мире одинокой, —
Закрывают свет мне слёзы пеленой.
 
 
Припев:
Плачу я душою и вслед тебе кричу:
«Не покидай меня, я к звёздам полечу
И попрошу у неба для тебя одну,
В её волшебный лучик счастье заверну!»
 
 
Пусть растает небо, мир зальёт дождями.
Пусть любовь исчезнет, убежит рекой.
Но ты вернись ко мне с южными ветрами,
Пусть играет счастье снова нам с тобой.
 
 
Припев:
Плачу я душою и вслед тебе кричу:
«Не покидай меня, я к звёздам полечу
И попрошу у неба для тебя одну
В её волшебный лучик счастье заверну!»
 
 
Так холодно и больно без твоей любви,
От тоски сердечко рвётся из груди.
Дай напиться счастья, с собою позови,
В мир любви безумной ночью уведи.
 
 
Припев:
Плачу я душою и вслед тебе кричу:
«Не покидай меня, я к звёздам полечу
И попрошу у неба для тебя одну,
В её волшебный лучик счастье заверну!»