Глава 1
Холодный ветер завывал в обвисших проводах на промокшей от осеннего дождя улице, отдаваясь гулким эхом. Словно дикий голодный зверь, что вышел из старого парка в поисках пищи. В воздухе пахло пылью и свежескошенной травой. Сжимая в руке школьный рюкзак, я стояла на пороге старого дома своей уже бывшей подруги. Саманта Лима, моя одноклассница. Смуглокожая девочка, что жила с матерью на окраине пропахшего рыбой района, была единственной, кто мог терпеть меня. Но сегодня я показала себя во всей красе. Скверный характер рвался наружу потоком обидных слов.
***
– Миссис Лима, – капризно надув губы, я отодвинула от себя тарелку сухого тыквенного пирога. – Моя няня готовит в сотню раз вкуснее. Пирог сухой и вязкий. Его же есть невозможно.
Женщина печально отвела смущенный взгляд в сторону окна с отвратительной полосатой занавеской. Что-то в ней вызывало странное отвращение. Казалось, что она совсем не добрая, какой хотела казаться. А мое присутствие в их доме вызывает у нее раздражение. Она лишь притворялась, что рада меня видеть. Но ее глаза были злыми, холодными и колючими.
Медленно двигая тарелку, я подталкивала ее к краю стола с клеенчатой скатертью в красную клетку, на которой виднелись дыры и прямые порезы от кухонного ножа. Именно на этом столе мать подруги нарезала овощи и хлеб, а после он становился обеденным. Отвратительно. Изобразив рвотный позыв, я незаметно дернула за край клеенки.
Тарелка с пирогом упала на только что вымытый пол и разлетелась на десятки осколков. Я хихикнула и потерла маленькие ручки, оглядывая куски пирога на полу и чувствуя свое превосходство над этими людьми.
Саманта жила с мамой, которая работала в торговом центре уборщицей. Девочка носила обноски и часто выпрашивала у меня карандаши. Она говорила, что мама экономит деньги. Откладывает их на будущее. В школе я намеренно избегала общения с девочкой, дабы никто не узнал о нашей тайной дружбе.
Иви Долорес Митчелл, дочь известного кардиолога Николаса Митчелла, не могла дружить с "плебеями". Настоящего значения этого слова я не знала, но мне казалось, что оно точно описывает таких, как Сэм.
Миссис Лима, симпатичная латиноамериканка, едва заметно улыбнулась и, схватив веник, смела остатки "моих трудов" в грязный совок.
– Долорес, ты дрянь! – воскликнула подруга, выползая из-за стола. Я не хочу с тобой дружить!
Девочка всхлипнула и бросилась помогать матери. Я встала, намеренно уронив хлипкий стул и, схватив красивый розовый рюкзак, брезгливо поморщилась, осматривая обстановку отвратительного дома.
Покрытые темной плесенью стены давно не видели ремонта. Тонкий истоптанный ковер. Картина, что совершенно не гармонировала с интерьером бедно обставленной гостиной. Брезгливо осматриваясь по сторонам, я медленно топала к двери. Накинув осеннюю курточку, я схватила рюкзак и дернула дверную ручку.
– Я, пожалуй, пойду. У вас холодно и неприятно пахнет, – противным голосом пропищала я.
– Куда же ты, Долорес? Твой отец попросил присмотреть за тобой! – широко распахнув карие глаза с пушистыми ресницами, воскликнула неприятная женщина. – Твоя няня взяла внеплановый выходной, и потому я привезла тебя к нам.
– Но мне не нравится у вас, понимаете? У вас даже телевизора нет. Вокруг паутина и грязь! – я громко, притворно чихнула. – Вот, пожалуйста. У меня жуткая аллергия на пыль. Потому в нашем доме всегда идеально чисто. Я хочу домой! – топнула ногой в красивых черных сапогах на крохотном квадратном каблучке.
Саманта взглянула на свои ноги в грязных ботинках и тихо заплакала. И чем больше она плакала, тем веселее мне становилось.
– Ты настоящий дьявол, Долорес! – выкрикнула девочка и тут же схлопотала по губам от матери.
Я скривила нос за спиной уставшей женщины и, показав язык, подмигнула Саманте. Показывая пальцем на ее ботинки и злобно хихикая.
– Неудачница и нищенка! – злорадно засмеялась я.
– А ты богатая сволочь, Долорес. Я никогда не думала, что скажу эти слова вслух. У тебя нет души. И однажды ты ответишь за каждый злой поступок, – подруга сжала кулаки и нанесла последний удар. – Твоя мама умерла, давая тебе жизнь. Даже она не хотела тебя видеть.
– Прекрати, Саманта, – тихо прошептала женщина и потерла указательными пальцами виски. – Посиди в своей комнате и подумай над тем, как себя ведут приличные люди.
– Приличные люди, – повторила я, в точности копируя голос женщины. – Позвоните моему отцу. Пусть он заберет меня домой! Сейчас же!
Выбежав на полусгнившее крыльцо, я вцепилась рукой в деревянные перила и сильно сжала ладонью перекладину. Громкий треск немного напугал, но я продолжала ломать чужое имущество, получая странное удовольствие. Мне совсем не нравилась мать Саманты. От нее даже пахло неприятно.
Миссис Лима пыталась набрать номер моего отца, тыкая дрожащими пальцами в стационарную трубку. Минут через семь ей это удалось, и, судя по вздоху облегчения, сорвавшемуся с губ женщины, отец ей всё-таки ответил.
– Николас…– женщина осеклась и густо покраснела. – Твой отец обещал приехать за тобой через пятнадцать минут. Ты бы вошла в дом. Холодно.
– Отвали. Мне не холодно, – буркнула себе под нос и спустилась со ступенек на улицу.
Мать одноклассницы захлопнула дверь, и я осталась одна. Прохладный октябрьский воздух наполнял легкие свежестью. Начал накрапывать мелкий дождь, и я подставила лицо колючим каплям. Дождь усилился, а через пару минут совсем прекратился.
Задрав голову, я взглянула на ночное небо. Полная Луна освещала улицу серебристым светом, наполняя все вокруг каким-то волшебным сиянием. В кустах за домом что-то жутко всхлипнуло, и я попятилась ближе к дороге.
Увидев вдали свет фар приближающегося автомобиля, медленно выдохнула и растянула детское лицо в улыбке. Отцовский Volvo я не перепутаю ни с чем.
Устроившись на пассажирском сидении, я пристегнула ремень и подставила отцу щеку для традиционного редкого поцелуя. Отца никогда не было дома, и я очень скучала. Но сегодня отец был зол на меня. Его ноздри раздувались, а взгляд голубых глаз был холодным и не сулил ничего хорошего.
Мотор завёлся, и под колёсами послышался шорох гравия. Отъехав от жуткого дома моей одноклассницы, Николас Митчелл, вцепившись в руль, прокашлялся.
– Значит так, дорогая Долорес. Я не стану ходить вокруг да около! – сверкнув глазами, почти кричал отец. – Я и Даниэла Лима давно состоим в отношениях.
Округлив глаза, я пыталась понять, он шутит или говорит серьёзно?
– И потому настоятельно рекомендую тебе вести себя с этой семьей, как подобает. Сегодня ты достаточно наговорила моей любимой женщине, – лицо отца исказила злая гримаса. – Завтра Даниэла и Саманта переедут в наш дом. И не смей выкинуть какой-нибудь мерзкий фокус.
Дальше была длинная проповедь о том, что я избалована и не воспитана. Отец кричал и ругал меня. Никогда раньше он не позволял себе повысить голос в моем присутствии.
– Надеюсь, мы поняли друг друга, Долорес! – сказал, как отрезал.
– Иви! Теперь называй меня Иви, – вытирая слезы, тихо прошептала. – Долорес звали мою маму, которую ты предал.
Отец повернулся, чтобы взглянуть на меня. Машину занесло на мокром асфальте недалеко от парка, в котором я гуляла с няней. Этот парк отлично просматривался из окна моей спальни. Вместо того чтобы затормозить, нога отца сильнее вжалась в педаль газа. Я вцепилась в руль и продолжала орать и обвинять его во всех смертных грехах.
Мимо промчался мотоцикл. То, что произошло потом, я запомню надолго. Отец пытался оторвать мои руки от руля. Машину понесло по пустой скользкой дороге до самого светофора. Раздался глухой удар. Вверх, словно тряпичная кукла, взлетела человеческая фигура. Мотоцикл катился по асфальту, оставляя за собой искрящийся след.
Выбежав из машины, отец бросился туда, где лежало тело, приказав мне сидеть на месте. Но я вышла. На асфальте лежал человек. Голова неестественно вывернута набок, а под шлемом растекалась густая красная жидкость. Зажав руками рот, я попятилась назад.
Отец уже вызвал «911», и через несколько минут тело погрузили в машину. Еще через десять минут на место аварии прибыла полиция и Даниэла Лима с дочерью.
В тот же день они остались у нас и больше не уезжали.
С Самантой мы больше не общались. Наши комнаты находились в разных крыльях огромного особняка.
Ночами меня мучали кошмары. А дни превратились в череду идиотских событий. Свадьба отца. Новая "мама". И сводная сестра, которую я жутко ненавидела. Будучи ребенком, я отлично понимала, что Даниэла не любит моего отца. Испанской красотке надоело жить в грязи и нищете. Только это стало причиной таких внезапно вспыхнувших "романтических" чувств.
***
Спустя семь лет…
Будильник прозвенел ровно в семь утра, вырывая меня из липких лап ужасного кошмара. Сегодня снова снился парень, которого сбил мой отец по моей вине. Прошло семь лет, а это воспоминание не давало мне покоя. Я не знала, жив ли он. Судя по тому, что я увидела, парень погиб. Каждый год двенадцатого октября я видела во сне ту ночь в мельчайших подробностях.
Словно погибший человек хотел, чтобы я помнила о том, что он умер из-за меня.
Неохотно выползая из-под теплого одеяла, я наткнулась на колючий взгляд Саманты.
– Какого хрена, ты приперлась в мою спальню? – не оборачиваясь, задала вопрос.
– Хотела проверить, жива ли ты. Каждый вечер клубы, парни и алкоголь, – ехидно ответила брюнетка. – Закончишь, как твоя мать.
– Закрой свой рот, Сэм, – безразлично ответила я, понимая, что сводная сестренка меня провоцирует.
Моя мама никогда не пила. Она умерла во время кесарева сечения от банальной остановки сердца, будучи супругой лучшего кардиолога Нью-Йорка.
Ополоснув лицо холодной водой, я взглянула на собственное отражение и весело подмигнула ему. Из зеркала на меня смотрела красивая девушка с розовыми прядями в длинных каштановых волосах. Голубые глаза сверкали, как морская вода на солнце. Проведя пальцем по татуировке на плече, я надела черный топ и джинсы.
Мы с Самантой учились в Колумбийском, но на разных факультетах. Я изучала право, а выскочка выбрала театральный. Тоже мне актриса. Хуже всего было то, что отец настоял на том, чтобы я возила брюнетку на лекции. Словно я её личный водитель. Но на этом наше общение с Самантой ограничивалось.
В университет мы вошли поодиночке. С тех пор, как я устроила представление в их хламиднике, мы перестали общаться. И я не испытывала желания возобновлять нашу дружбу. Саманта стала довольно симпатичной, но все равно выглядела дешевой и неухоженной.
***
– Иви, душа моя. Идем, покурим перед лекциями, – послышался из толпы голос моей подруги Кеннеди Остин.
Красивая брюнетка с силиконовой грудью и огромными губами была такой же дрянью, как я. Татуировки украшали половину шикарного тела. Девчонка предпочитала кожаные шмотки и мужчин постарше. Причем мужчины менялись чуть ли не каждый день.
Рядом с Кеннеди стоял Дэвид Конрад. Мой так называемый парень. Увидев меня, он поправил воротник накрахмаленной и идеально выглаженной рубашки и, подхватив под руку, буквально выволок на улицу.
– Как насчет того, чтобы забить на лекции и зависнуть у меня? – облизнув мою щеку, простонал Дэвид.
– Неплохая идея, – обхватив рукой бугорок в штанах парня, ответила я.
– Хорош. Вы не одни, – хохотала Кеннеди.
Просидев в квартире Дэвида до вечера, мы решили продолжить веселиться. Я не помню, как мы оказались в ночном клубе. Помню лишь то, что Дэвид пытался сунуть руку под мой топ, и мне это не понравилось. Оттолкнув его, я вышла из душного прокуренного помещения.
Ночные улицы были пустыми и тихими. Редкие фонари освещали промокшие после дождя тротуары. Покачиваясь от выпитой текилы, я сняла туфли на тонкой шпильке и босиком прошла по огромной луже. Холодная грязная вода стекала по модным рваным джинсам.
Осень. Пожалуй, моё самое любимое время года. Хэллоуин, а затем День Благодарения. Икнув, я топнула ногой, разбрызгивая грязную воду, и достала из кармана косухи пачку сигарет.
– Иви Долорес Митчелл, – пробормотала себе под нос и тихонько рассмеялась. – Однажды твой сволочной характер сыграет с тобой злую шутку.
Вывернув карманы в поисках зажигалки, недовольно скривила милейший носик и посмотрела на ночное небо. Огромная полная луна освещала мокрый асфальт, создавая чарующую волшебную атмосферу.
– Говоришь сама с собой? – послышался тихий, приятный мужской голос.
На скамейке в парке у моего дома сидел симпатичный парень и смотрел на небо.
– Красиво, правда? – незнакомец указал глазами на луну.
Я была готова поклясться, что секунду назад его здесь не было.
– Сгинь! – махнула рукой и, прикрыв глаза, перекрестилась.
Тихий смех молодого человека обволакивал мистическим теплом. Парень протянул мне зажигалку.
– Держи. Курить вредно, – хмыкнул и отвернулся.
– Разговаривать с незнакомцами тоже, – засмеявшись, ответила я парню.
– Значит, нужно просто познакомиться, – улыбнулся красавчик.
Нагло уставившись, я рассматривала красивое лицо. Парень явно был не местным. Такого красавца, я бы точно запомнила. Голубые глаза, двухдневная щетина, модная стрижка. На парне была надета кожаная куртка, а под ней обычная белая майка.
– Так Иви или Долорес? – улыбнулся парень и, вытащив из моего рта сигарету, с наслаждением затянулся.
– Иви. А ты?
– Я не Иви, – засмеялся красавчик.
– Очень остроумно, – обиженно надула губы и сложила руки на груди.
– Я Кевин. Какой сегодня день? – спросил парень и заглянул прямо в мои глаза.
– Среда. Двенадцатое октября, – сделав несколько шагов в сторону, тихо прошептала.
– А год? Какой сейчас год? – прохладная ладонь коснулась моих пальцев.
– Две тысячи двадцать второй, – запинаясь, ответила я, не разрывая зрительный контакт с парнем.
Его глаза сверкнули, а в зрачках отражалась полная Луна. В голове возникли картинки из фильмов про оборотней.
На лбу красавчика появилась рваная рана. Кровь струйкой стекала по его лицу. – Эй. Может позвонить кому-то? – спросила парня и поежилась.
Незнакомец казался странным и бледным. Теперь в голове промелькнула мысль о вампирах. Порывшись в кармане, я нащупала смартфон. Обернулась и вскрикнула. На скамейке никого не было. Луна спряталась за грозовыми тучами. На месте, где только что сидел Кевин, одиноко лежала зажигалка Zippo с выгравированным именем "Кевин Эванс".
Сунув её в карман, я запахнула куртку и побежала домой.
Глава 2
Забежав домой, я бросилась по ступенькам наверх. Моя комната была моей зоной комфорта. Убежищем. Хотя, кого я обманываю? Везде и всюду я всегда чувствовала себя комфортно и непринужденно. Будь то университет, клуб или совершенно незнакомая компания горячих парней.
Наши отношения с Дэвидом были очень далеки от романтических. Этот парень с чертами лица и телом, как у модели Armani, устраивал меня во всех аспектах. Богат, умен, не назойлив. Иногда, глядя на него, я задумывалась о настоящих отношениях. Чтобы секс как в кино, со стонами и потными телами. В этом плане будущий юрист немного разочаровал. Близость с ним напоминала аттракцион. Один из тех, что поднимает уровень адреналина до небес, но слишком быстро заканчивается. Вот так и с Дэвидом. Сначала долгие ласки, потом жаркие поцелуи, а после три толчка и "прости детка".
Сейчас я вспомнила о нём лишь потому, что моя машина осталась стоять у его дома. А утром мне нужно везти драгоценную Саманту на занятия. И если отец узнает, что везти мне эту овцу не на чем, то начнётся скандал. Я, конечно, выйду победителем, но перспектива слышать упреки не привлекала.
После встречи со странным парнем было не по себе. Словно я повстречала на улице самого Дракулу. И возможно, так оно и было, если учесть, что на нём была куртка, которая была модной лет десять назад. Скорее всего, байкерская. Прикосновения его руки к моей коже были холодными, но вызывали чарующие волны невероятного тепла. Потому я не могла с уверенностью сказать, что этот парень нечисть.
Но наличие полной луны на небе. Струйка крови, что появилась на лбу красавчика, словно по волшебству, и то, как он исчез, наталкивало меня на мысль, что он не человек.
Но я не верила во всю эту потустороннюю чушь. Не верила до сегодняшнего дня.
В детстве моя няня Джоан часто рассказывала мне байки о колдунах и вервольфах. Признаться честно, я боялась заходить в ее комнату. Чего там только не было. Над дверью женщины висел чеснок. А над кроватью – крест и ловец снов. Такой же символ висел и в моей спальне. После случая на дороге меня постоянно мучили кошмары. Но двенадцатого октября сны становились четкими и как будто реальными. Словно я снова смотрела на тело на дороге. Чувствовала запах крови. Слышала звук удара.
Войдя в спальню, я достала из кармана зажигалку и, повертев её в руках, рассматривала гравировку. Вещица довольно дорогая. Скорее всего, чей-то подарок. Достав пачку сигарет из куртки, я разделась и, оставшись в одних кружевных трусиках, закурила, сев на пушистый ковёр.
– Какая интересная зажигалка. Опять прогуляла пары, Долорес? Тебе говорили, что приличные люди надевают в доме что-то кроме трусиков, через которые можно рассмотреть абсолютно всё, – мерзкий голос сводной сестры разорвал череду не совсем приятных мыслей.
– Положи зажигалку на стол, Сэм, – процедила сквозь зубы, выпуская в лицо брюнетки ровную струйку сизого дыма. – И, пожалуйста, сдуйся из моей спальни, пока я добрая.
– Ты и добро – понятия совершенно несовместимые, – мерзко засмеялась испанская курица. – На месте твоего отца я бы отобрала у тебя ключи от машины и заставила работать в какой-нибудь забегаловке.
Встав, я открыла окно и выбросила окурок. В парке, прямо у скамейки стоял Кевин и, задрав голову, смотрел на луну. Увидев спортивный костюм на компьютерном кресле, я натянула его на голое тело и, выхватив зажигалку из рук брюнетки, бросилась бежать по коридору в сторону Джоан. Своей няни, которая теперь исполняла обязанности экономки, прачки, уборщицы и кухарки. Даниэла так и не научилась готовить. Хотя, скорее всего, мать Сэм просто зажралась, выйдя замуж за моего отца.
– Джоан, мне нужна святая вода и что-нибудь серебряное.
Забежав в комнату женщины, прошептала я, воровато оглядываясь по сторонам.
– Господи, детка. Зачем тебе всё это среди ночи? – спросила женщина, округлив карие глаза.
– Хочу проверить кое-что, – ответила я, шаря глазами по знакомой комнате.
Осторожно отодвинув женщину в сторону, я открыла её тумбочку и извлекла оттуда серебряный крест и бутылочку с прозрачной жидкостью.
– То, что доктор прописал! – крикнула, выбегая из комнаты, и запихнула всю эту ерунду в карманы узких штанов.
На улице стало ещё холодней, и я успела пожалеть о том, что вышла. Кевин стоял неподвижно в том самом месте, где и несколько минут назад. Подкравшись сзади, я осторожно коснулась его плеча. И когда он медленно повернулся, плеснула ему в лицо святую воду.
Глаза парня округлились. Капли стекали со лба и подбородка. Схватив меня за руку, он больно сжал мою кисть.
– Какого чёрта ты делаешь? – голос Кевина был похож на осенний гром.
– Хотела убедиться в том, что ты не вампир, – тихо пропищала и попятилась.
В ответ услышала тихий приятный смех. Кевин вытер лицо белоснежной майкой и, закатив глаза, покачал головой. Словно хотел сказать, что я дура. Самым странным было то, что никакой раны на лбу парня не было. Даже шрама не осталось. Чертовщина какая-то.
– И что, по-твоему, сделал бы вампир, если бы на него попала эта вода? – парень прищурил глаза и провел языком по губам.
– Возможно, загорелся бы, или как минимум зашипел, – запинаясь, ответила, глядя на его соблазнительные губы.
– Пш-ш-ш-ш. Так подходит?
Парня явно позабавила эта ситуация.
– Есть ещё безумные теории? – надвигаясь, спросил Кевин. – Может быть я демон, или сам Дьявол?
– Возможно, ты оборотень, – выпалила и сжалась в комок.
Смех парня стал громче. Он прикрыл глаза и, обхватив руками мою талию, прижал к себе. Прикосновение к его телу заставило меня задрожать. Кожа покрылась мелкими мурашками, а внизу живота разливался похотливый огонь. Я готова была стащить с него джинсы прямо в парке, но его взгляд был злым, холодным и колючим.
Осторожно достав из кармана крестик, я прижала его к щеке парня. Он резко оттолкнул меня и тяжело вздохнул.
– Иди домой, Иви. Просто иди домой.
– Почему? – спросила чуть не плача и прикусила губу.
– Потому что скоро рассвет, – пожал плечами парень.
Будто это объясняло что-то.
– Ответь честно, ты оборотень? – не унималась я, глядя в голубые глаза Кевина.
Парень обхватил рукой мое запястье и поднес к губам. Похотливый стон вырвался из моего приоткрытого рта, когда теплые губы коснулись ладони. И вдруг он взял и укусил меня. Больно и глубоко. Кровь потекла по руке, и я вскрикнула.
– Больно, придурок. Зачем ты это сделал?
– Если завтра ты проснёшься с черной щетиной на милом личике, то твоя теория о вервольфах подтвердилась, – рассмеялся парень и провел подушечкой большого пальца по моей нижней губе. – Мне пора, Иви.
– Я еще увижу тебя? – отчаянно крикнула, хватая его за руку.
– А ты хочешь увидеть меня снова? – вкрадчивый шепот вызвал жгучее желание.
– Хочу…
– Зачем? – снова прошептал парень, касаясь языком мочки моего уха.
– Не знаю. Просто ты кажешься одиноким, – задыхаясь, прикрыла глаза и тяжело сглотнула.
Парень резко остановился. Мышцы на спине напряглись. Я услышала странное мистическое потрескивание, что буквально искрилось в воздухе разноцветными огнями, словно разряд электрического тока.
– Я не одинок. И не нуждаюсь в таких друзьях, как ты, – процедил сквозь стиснутые зубы, словно боролся с болью.
– Ты даже не знаешь меня, – обиженно надула губы, опуская глаза.
– Я знаю о тебе достаточно, чтобы ненавидеть.
Последнее слово он выплюнул с какой-то обидой. Глаза наполнились слезами. Я снова окликнула его и протянула ему зажигалку.
– Возьми. Ты забыл.
– Оставь её себе, Иви. Мне она больше не понадобиться, – он с насмешкой посмотрел на мое лицо и приподнял брови. – Ты плачешь? Да ладно! Долорес Митчелл умеет плакать?
Я прикрыла глаза, глотая свежий воздух, а когда открыла, Кевина уже не было. Опустив голову, я поплелась домой, сжимая в руках зажигалку.
У подъездной аллеи заметила свой автомобиль и Дэвида. Парень выглядел сексуально в белом спортивном костюме, но желания заняться любовью не вызывал.
– Привет, малышка. Ты чего по ночам гуляешь? – рука парня коснулась щеки.
– Можно подумать, что это впервые, – пробормотала, делая шаг в сторону.
– Пригласишь? – улыбнулся Дэвид, складывая руки на мускулистой груди.
– Не сегодня, Дэвид. Вечер был долгим и тяжёлым, – устало ответила и придавила пальцами гудящие виски. – Мы много выпили. Утром рано вставать.
– Когда тебя это останавливало? – заржал парень и схватил меня за руку.
– Ты тупой? – вырвала руку и взглянула в карие глаза брюнета. – Я ясно дала тебе понять, что не расположена на двухминутный секс.
– А вот это обидно, Иви, – прошипел Дэвид, сжимая кулаки.
– Зато, честно, – засмеялась ему в лицо. – Ключи отдай и испарись.
Парень бросил ключи на пол и, быстрым шагом, пошёл по мокрому тротуару в сторону ночных клубов.
– Запомни эту ночь, Иви, – крикнул обиженный однокурсник. – Ты очень сильно пожалеешь о том, что сейчас сказала. Попомни мои слова.
– Пошёл на хрен! – крикнула я вслед уходящему парню и, подняв ключи, вошла в дом.
Но на этом веселая ночь не закончилась. Саманта до сих пор была в моей комнате. Более того, она рылась в моих вещах.
– Сэм, а воровать не хорошо! – злобно сверкая глазами, почти шипела я, заметив в руках девчонки свой кошелёк.
– Я не ворую. Просто хотела взять пару сотен, – ответила нахалка, словно это обычное дело.
– Мать перестала давать тебе деньги на обеды? – прищурилась и сделала шаг вперед.
Я надвигалась на девушку, зажимая её в угол. Когда ей некуда было бежать, вцепилась в копну черных волос и хорошенько дернула. Та в долгу не осталась и, махнув рукой, расцарапала мне левую часть лица. Кровь забурлила в каждой крохотной артерии. Я повалила Саманту на ковер и била ее кулаками по лицу.
На крик дочери прибежала Даниэла. И, схватив меня за волосы, ударила о стену. Через минуту на пороге появился отец. Гневно смерив сердитым взглядом всех троих, попросил Даниэлу и Саманту покинуть мою спальню.
Я села на кровать, стирая кровь с разбитой губы, и ожидала гневной тирады. Но к моему удивлению, отец сел рядом и, достав из нагрудного кармана носовой платок, вытер кровь, что сочилась из царапин, которые оставила паскудная брюнетка.
– Чего подрались-то? – тихим голосом спросил отец.
– Она стащила мой кошелёк, – пожала плечами прежде, чем заорать, – Папа, я не хочу возить ее в университет! Не хочу, чтобы она заходила в мою комнату в любой момент, когда ей этого хочется!
– Понимаю. Завтра же найму для неё водителя, – устало ответил отец и скривил лицо.
– Правда? – недоуменно спросила я, не веря собственным ушам.
Мои глаза широко распахнулись. Неужели отец действительно решил сжалиться надо мной?
– Правда, Иви. Ложись спать. Если быть честным, я устал от твоих постоянных истерик.
Отец устало потер седые виски и вышел из комнаты.
Заперев дверь, я улеглась в постель и вспомнила Кевина
"За что он меня ненавидит? Ему-то что я сделала?"
Подумала я, перед тем, как уснуть.
Ворочаясь во сне, я снова видела аварию. Видела, как человек лежал в луже собственной крови. Но в это раз я подошла к телу и коснулась его рукой. Парень без лица пошевелился и прорычал:
– Убийца! Маленькая тварь! Это ты убила меня!
***
Утро ворвалось в окно мелким моросящим дождём. Медленно встав с кровати, я закрыла ставни и взглянула в зеркало. Царапины вздулись. Под глазом синяк. Просто прекрасно. Выйдя из комнаты, я вошла в спальню Джоан.
– Не спишь? – прижалась к няне, как в детстве. – Я останусь дома. В таком виде идти в университет невозможно.
Женщина обняла меня, и я легла с ней рядом. Как раньше, когда я была маленькой. Джоан была мне как мать. Только она терпела мои выходки и постоянно прикрывала меня.
Услышав, как Саманта вышла из особняка, я вернулась в спальню и, забравшись в постель, улыбнулась, вспомнив слова Кевина о щетине. Значит, он не оборотень. Но кто же он?