Красное небо. Невыдуманные истории о земле, огне и человеке летающем

Есть ряд книг, в том числе и премиальных, от которых ничего не ждешь. Смотришь на рейтинг книги на разных площадках, унываешь, игнорируешь негативные рецензии, чтобы с концами не отказаться от затеи ее прочитать, а потом все-таки берешь, открываешь, читаешь и удивляешься. Приятно удивляешься.Не то документальный, не то биографический, не то философский роман Василия Авченко о советской авиации не обещал ничего интересного. Как аннотация, так и первые главы текста – эклектичные, разрозненные детали мозаики, которые по отдельности не представляют для читателя никакого интереса. Ну, рассказал вроде про семью потомственных писателей Матвеевых из Владивостока – и что дальше? к чему это, зачем? Любопытно местами, но разве об этом можно написать целую книгу? Вряд ли.Затем читаешь о знаменитом советском прозаике Александре Фадееве, товарище Булыге, застрелившемся в 1956 году в Переделкине. Это уже поинтереснее. Биография важного для страны писателя, автора «Молодой гвардии» и «Разгрома», еще одного жителя Владивостока. История его любви, боли, переживаний, творческого роста и падения. Так, хорошо, про это уже можно и почитать, да и общий знаменатель какой-то вырисовывается – Владивосток.Потом вдруг перелистываешь страницу и на тебя уже вываливается увесистая и суховатая часть о развитии советской авиации, включающая главу «Красное небо» – небольшую каталогизированную поэму (название «технологическая поэма» дано самим автором), разворачивающую перед читателем полный список советских самолетов в том числе и не дошедших до производства.Так, про создание советской авиации прочитал, но впереди еще целая половина книги – что же там? А там история Корейской войны, в которой Советский Союз тайно участвовал на стороне Северной Кореи. Там-то вся мощь отечественного авиапрома и вышла наружу, правда, неофициально, но сейчас об этом все уже знают (да и в 50-е годы американцы прекрасно понимали, что корейцы с китайцами на наших «мигах» так летать не умеют).Что ж, большая часть книги позади, все было очень интересно, за исключением нескольких десятков технических страниц, но главный вопрос все еще актуален: к чему это все? Василий Олегович, вы же вроде про советского истребителя и писателя Льва Колесникова хотели рассказать, а про него тут всего ничего. Обманули, получается?Нет. Просто читать надо до конца.Для своей истории Авченко выбрал интересную стратегию повествования, рассчитанную не на читателя, а на идею. В первой части книги Авченко лишь пару раз упоминает Колесникова, условного протагониста «Красного неба» (условней не бывает). Историю его жизни автор рассказывает через фоновые события, некоторые из которых только косвенно связаны с судьбой советского истребителя. Тот же Фадеев долгие годы был тайно влюблен в мать Льва, которая, в свою очередь, родила сына от одного из Матвеевых – героев первой части повествования. И вот из таких мелких, но значительных деталей и складывается общий пазл жизни советского истребителя. Сам же Колесников присутствует в нем опосредованно. Знаете, как если бы мы по фрескам в храме пытались узнать о жизни одного из апостолов: здесь он стоит рядом с Христом, тут уже где-то позади, а там его и вовсе нет на сцене, хотя за ней, мы знаем, он точно есть.Да и назвать «Красное небо» биографическим романом было бы ошибкой. Это книга о времени и эпохе, вечном повторении, радиальном движении наших судеб. Авченко в конце книги и не пытается скрыть, что буквально тащится от наблюдения за всеми хитросплетениями жизни и рассказывает о документальных событиях в манере Митчелла, написавшего «Облачный атлас». Но раскрывается замысел автора только в конце романа, когда мы читаем послесловие, закрываем книгу, замираем и смотрим на полотно Авченко еще раз, приобретая понимание того, что мы только что увидели.В набоковском «Даре» есть глава с биографическим романом Годунова-Чердынцева о Чернышевском. «Красное небо» – нечто похожее. Биография без личности, история о типажах, эпохе, общем, а не частном. Авченко начинает с малого, с семьи, одной ячейки общества. От нее он протягивает нить к более крупному – истории советской авиации, а после – войне, которая приводит нас к полету в космос. От мала до велика – так функционирует наша планета.Не обошлось в «Красном небе» и без политики. Один из стержней истории – соперничество СССР и всего остального мира. Признаюсь, было приятно читать про советских асов, про их военные подвиги и душевную простоту. Но Авченко писал не для того, чтобы пробудить в душе патриотический дух, его книга о большем. Политические качели в «Красном небе» заканчиваются на единственно верной ноте – стыковке кораблей «Мир» и «Шаттл», на поездке Базза Олдрина, второго человека, ступившего на луну, и пилота, сбивавшего наши самолеты в Корее, в Москву. История Авченко заканчивается на мире.«Красное небо» при всей своей милитаристской наполненности – крайне гуманистический роман. Он призывает взглянуть на картину бытия шире, несет в себе истинно христианскую мысль и учит любить без оглядки на прошлое, политику и языковой барьер. Строить, но не ради уничтожения себе подобных, а ради покорения внеземных пространств, ради всеобщего развития.

Путь в герои и легенды открыт не всем – количество вакансий ограничено. Как будто в общественной памяти для каждого вида человеческих занятий есть особая ниша, куда помещаются лишь одно-два имени, а всех других помнят только узкие специалисты-историки.Ну, что касается Василия Авченко, то, как будет дальше – время покажет, а сейчас его имя на слуху. Автор Тотального диктанта-2023, у меня, кстати, был второй вариант про Дерсу Узала, который всякую мелкую лесную тварь называл «люди» и про которого Акира Куросава снял фильм. Допускаю, что лично я знаю об авторе побольше прочих, три года назад читала его книгу об Олеге Куваеве, написанную в соавторстве с Алексеем Коровашко, пару лет назад «Дальний Восток. Иероглиф пространства»,, а прошлым летом смотрела фильм Александра Замыслова «Картотека: Фильм-Карта», о пяти современных русских писателях, одним из которых был он. Смотрелся Василий в кадре замечательно, такой молодой, симпатичный, интеллигентный, эрудированный.У Авченко две страсти, на самом деле, их может быть двадцать две, двести двадцать две, но те, что особенно заметны – Дальний Восток и железо: летающее, плавающее, стреляющее – которому и в «Иероглифе пространства» отданы были четыре из шести частей. «Красное небо», как несложно догадаться, о советской авиации. И когда он рассказывает о людях, стоявших у истоков воздухоплавания и самолетостроения, когда воскрешает забытые имена, это безумно интересно. Не в том дело, что я или кто-то другой запомнит этих людей, память человеческая, на самом деле, так устроена, что редко удерживает больше пяти объектов из области, напрямую не связанной с повседневными интересами, а чаще и вовсе единственный.Если летчик-герой, то Чкалов (ну ладно, я назову полдюжины имен, но это потому что читала «Истребитель» Дмитрия Быкова), если авиаконструкторы, то Антонов, Ильюшин. Авченко приводит десятки, сотни имен и о каждом что-то интересное рассказывает Мы не запомним их, но книга даст ощущение огромной индустрии, на всех уровнях ковавшей мощь советской авиации, от ОСОАВХимовцев до конструкторов в закрытых «шарашках», от простых советских людей: «Нам разум дал стальные руки-крылья» до пилотов-испытателей. Всеобщего порыва в небо, чьим воплощением стала гайдаровская девушка, которая, проводив вполне наземного краскома отца, поет: «Летчики-пилоты, бомбы-пулеметы, вот и улетели в дальний путь. Вы когда вернетесь? Я не знаю, скоро ли. Только возвращайтесь хоть когда-нибудь».Этим было пронизано все, интерес к авиации, престиж авиации. Занятно, что сравнивая летную романтику с морской, мы, вместе с автором и чтецом, потому что на Литресе книга появилась одновременно а электронном и аудиоформатах начитанная Игорем Князевым – мы отмечаем на порядок меньший интерес, хотя море и моряки во все времена до, и в немалой степени после -воплощение образа настоящего мужчины и объекта девичьих грез. Очевидно время было такое, так все сошлось. Главный герой книги, летчик и писатель-фантаст Лев Колесников, один из отпрысков многочисленной дальневосточной династии культуртрегеров (в лучшем из возможных смыслов) Матвеевых, к которой принадлежит поэт Новелла Матвеева. Автор и сам дальний потомок этого рода.В повествование вплетена история переписки зрелого Александра Фадеева с его первой юношеской любовью Асей Колесниковой, мамой Льва. Да, того, который «Молодая гвардия» и да, он тоже дальневосточник, в юности был в партизанском движении. Я не большая поклонница Фадеева, просто потому что с детства не любила все советское, в отличие от автора, который не скрывал своих красных взглядов задолго до того, как это стало мейнстримом. Может быть потому часть лавстори детей, где он ее любил, а она не знала, и они встретились в эпистолярном романе, спустя годы, предвосхитив сетевую любовь, массово пережитую миром в нулевых – эту часть мне было куда интереснее читать, чем милитари про корейскую войну.Корею я бы вообще хотела обойти молчанием, но это будет нечестно, тем более, что наиболее событийно насыщенное время в жизни героя пришлось на нее. Если честно, то настойчиво до назойливости повторяемая в этой части мысль о противостоянии Америки и СССР, как на мой взгляд, сильно отдает сегодняшней пропагандой. Повторюсь, это принципиальная и последовательная позиция Василия Авченко, которая мне-читателю не близка. И когда он рассказывает о своих поездках в Северную Корею, где на самом деле люди вполне неплохо строят социализм в самоизоляции, я переживаю род испанского стыда.Зато предпоследняя часть, про второго американца на Луне, Эдвина Олдрина, он же Базз, совершенно вменяемая и чудесная, и в целом книга отличная. Пишет Авченко хорошо.

«Невыдуманные истории о земле, огне и человеке летающем» – такой подзаголовок В. Авченко дал своей книге. «Земля» – это большей частью Владивосток, Дальний Восток в целом, малая родина автора, о которой он пишет с нежностью. «Огонь» – это войны (Великая Отечественная и Корейская). «Человек летающий» – это в первую очередь Лев Петрович Колесников, главный герой книги, летчик, участник авиационных сражений Корейской войны и после армии писатель, чьи книги остались малоизвестными.Свой рассказ о судьбе Л.П. Колесникова автор делает связующим звеном в книге между несколькими трудно связываемыми темами: история семьи Матвеевых, в которой все были поэтами, самая известная – Новелла Матвеева, трагическая судьба советского писателя и первого по рангу чиновника от литературы Александра Фадеева. Истории состоявшихся астронавтов Олдрина, Базза, не состоявшегося космонавта Нелюбова, их жизнь после подвига. Версии о происхождении Луны (оригинальные, синтетические, ударные, геологические и философские). О геологии почему-то, и при том чрезвычайно пространно.Автор книги рассказывает об авиации американской и русской-советской, и подробнейшим образом пишет о применении МиГ-15 в корейской войне, как первом боевом испытании советского самолета реактивной эры.Книга может показаться предметом науч-попа, устранением безграмотности в области космонавтики, авиации и авиационной промышленности и проч., но таковой не является. В концовке написано о том, что книга создавалась из желания написать о «маленьких людях в авиации». Но и это желание полноценно не реализовано.По существу, книга В. Авченко – сборник разнообразных статей, ранее автором написанных, и довольно неуклюже связанных ( а порой и вовсе не совместимых), просто собранных под одной обложкой в якобы единое произведение.На мой взгляд в книге только один-два положительных момента – история авиации написана хорошо, с любовью, имеется не плохой обзор отечественной авиационной литературы.