Пролог
Мне шесть. Закрывшись в туалете, сижу на опущенной крышке унитаза. Здо́рово, что у нас такой маленький туалет! Это помогает мне защищать себя. Поднимаю ноги и упираюсь ими в дверные косяки. Обеими руками хватаюсь за ручку двери. Теперь он не сможет её открыть! Молюсь. Хочу, чтобы этот день побыстрее закончился. Пожалуйста, пусть всё будет хорошо, пусть всё будет хорошо…
По квартире ходит мой пьяный отец. Зовёт меня. Ищет меня. Хочет поговорить. А я не хочу. Когда он напивается, в него вселяется что-то чужое, что-то страшное. Это уже не мой папа, это кто-то другой. Кто-то, кого боюсь и ненавижу.
Скоро он найдёт меня и будет дёргать за ручку двери, будет требовать открыть её. А я ещё сильнее потяну ручку на себя, ещё сильнее упрусь ногами в дверные косяки. Опять расплачусь как девчонка, но ни за что ему не открою.
Он не бьёт меня. Но когда приходит домой пьяный, всё сразу становится плохо. Они с мамой ругаются. Кричат друг на друга. Мама начинает плакать. Мне её так жалко… Это всё из-за него! Я тоже плачу. Отец любит заниматься моим воспитанием, когда напьётся. Я от него ухожу, но он ходит за мной и всё спрашивает, спрашивает… Почему я так себя веду? Почему прячусь? Почему у меня текут слёзы? Глаза у него красные, дикие, страшные…
Клянусь, что не стану таким как он! Не буду пьяницей. Никогда, никогда! Ой, кажется, он нашёл меня…
Глава 1
1998, июнь
Прошёл уже месяц, а мне до сих пор стыдно. Родители не напоминают. Делают вид, что ничего не было. Но они знают, что было! И в школе знают. И я знаю, что все знают. Интересно, что они теперь обо мне думают? А и наплевать! Жаль только, что поговорить об этом не с кем. Поэтому решил всё записать. Ну ладно, к делу! Мы с Лёхой… Ах да, недавно я закончил девятый класс, сейчас начало лета, а тогда был май.
Мы с Лёхой, моим другом и одноклассником, решили после седьмого урока купить бутылку водки и пойти куда-нибудь посидеть.
Выпивать начали ещё в восьмом классе. Не часто, и в основном пиво. Потом попробовали водку. Мне она сразу не понравилась – как можно пить эту гадость?! Но когда видишь, как твои одноклассники понемногу к ней прикладываются на вечеринках, возникает мысль, что ты чего-то не понимаешь и просто не умеешь ещё правильно пить. Значит, нужно учиться. И я учился, подавляя отвращение. Всё-таки, пиво и шампанское вкуснее.
Короче, из школы мы сначала зашли домой (живём в одном подъезде на разных этажах). «Да мама, уроки закончились. Нет, есть не хочу. Пойду, погуляю».
Миссия «купить 0,5, когда тебе 15» прошла успешно. В магазине работала знакомая продавщица.
– Ну, чё, куда двинем? – спросил Лёха.
– Давай на фабрику. На закусь взял что-нибудь?
– Да взял, взял, пошли.
Возле нашего посёлка стоит заброшенная четырёхэтажная фабрика. Пустая, частично разрушенная, с зияющими окнами, в общем, страшилище. Она создаёт неприятное впечатление. Наверное, поэтому туда мало кто ходит. В одном из корпусов много лет назад произошёл пожар. Его следы уродливыми мазками завершают и без того мрачную картину.
Расположились на крыше – единственном относительно чистом месте в царящем вокруг грязном запустении.
Лучший друг, водка в пластиковых стаканчиках, печенье Чоко Пай на закуску, запах весны и целая жизнь впереди! Что может быть лучше? Сидим, курим, общаемся.
Бутылка водки на двоих – плёвое дело! В кино видел, как взрослые мужики выпивали пол-литра и тут же бодро бежали за добавкой. Поэтому не боялся опьянеть и когда Лёха сказал, что ему хватит, я смело опрокинул в себя оставшуюся треть бутылки.
Не привыкший к крепкому алкоголю организм, неожиданно быстро сдался. Меня сильно развезло. Как уходили с фабрики, и что происходило дальше, почти не помню. Узнал только по рассказам.
А происходило вот что. Рядом с фабрикой есть заброшенная стройка – пятиэтажный дом, в котором нет ничего, кроме голых стен и мусора. Как и зачем мы туда пришли, не знаю. Знаю лишь, что там меня окончательно накрыло, и я вырубился. Лёха пытался меня растормошить и привести в чувство, но у него не получилось. Растерявшись, он пошёл к Олегу – нашему однокласснику, тот живёт в трёх минутах ходьбы. Олег ничего дельного не посоветовал. Лёхе осталось одно – пойти к моим родителям и рассказать, где и в каком состоянии сейчас их сын. Значит, обо всём узнают и его родители, тогда скандала не миновать, а Лёхе этого очень не хотелось. Но что ещё было делать? И он пошёл.
Правда, как рассказала мне Светка (моя старшая сестра), не слишком торопился. Она выходила развесить постиранное бельё и встретила его на лестнице. Он ничего ей не сказал и спокойно поднялся на свой этаж. Затем вышел прогулять собаку и ещё раз молча прошёл мимо неё. Потом мне объяснил – с собакой пошёл гулять, чтобы его родители не заподозрили что он выпивший.
Только после прогулки Лёха наконец-то зашёл к моим и всё рассказал. Отец с сестрой быстро накинули куртки, и он повёл их на стройку. Почему-то я валялся ни лестнице между вторым и третьим этажом, в метре от дыры – на лестнице не хватало двух ступеней. Хорошо, что не свалился туда.
От стройки до нашего дома всего полкилометра. Но в тот день это был очень нелёгкий для меня путь. Я ничего не понимал и не мог стоять на ногах. Отец с сестрой вели меня под руки. Ноги заплетались, часто падал. Запомнилась тупая боль от падений. Казалось, что меня нарочно роняют. Весь грязный, ничего не соображающий, ведомый под руки у всех на виду – хорошо провёл вечер, нечего сказать. Как, наверное, стыдно было за меня отцу и Светке…
Следующий обрывок воспоминаний. Я в своей комнате, возле кровати. Встревоженный голос мамы: «Может, ему скорую вызвать?» В итоге решили не вызывать.
Утром жуткое похмелье и очень серьёзный разговор с родителями: «Ну что, сынок…» Конечно, оправдывался и врал. Сказал, что мы пили вино (типо всё культурно), и что маленько не рассчитал свои силы.
Потом долго думал о том, как повёл себя Лёха в той ситуации. Пытался представить, как бы сам поступил на его месте. Старался оправдать его действия, но не получалось. Сразу представлял картинку – я валяюсь в бесчувственном состоянии на заброшенной стройке, а он, зная это, спокойно идёт гулять с собачкой, чтобы не спалиться перед своими родителями. Понятно, что я сам виноват, но всё же…
На Лёху обиды не держу. Просто перестал считать его своим другом.
Хорошо, что уже лето. В школу ходить не нужно. Надеюсь, скоро все забудут эту историю.
Глава 2
1998, октябрь
Почему отец так пьёт? Не знаю. Правда, не знаю. Когда он трезвый у нас всё прекрасно, чего ему не хватает? У них с мамой очень хорошие отношения, она ведь всегда его прощает. Ко мне и Светке он тоже хорошо относится. Часто ужинаем все вместе, он шутит – смеёмся, мы почти счастливы. Ну, то есть, всё выглядит, будто у нас нормальная семья, хотя каждый понимает, что это не так.
Отец работает экскаваторщиком. Заезжает на вахту на два-три месяца, потом отдыхает месяц, затем опять на заезд. Каждый раз, приезжая с вахты он пьёт. Иногда несколько дней, а иногда по две недели. Никто не знает, когда конкретно это начнётся. Бывает с первого дня, бывает с десятого или даже с двадцатого. Когда он куда-то уходит, нас всех волнует только один вопрос – каким он сегодня вернётся? Чем дольше его нет, тем хуже у всех настроение и тем молчаливее становится мама. Она часто подходит к окну и смотрит во двор. Если уже стемнело, выключает в комнате свет и вглядывается в пустынную улицу. Затем продолжает оставленные домашние дела, но уже через двадцать минут снова идёт к окну и всё смотрит, смотрит…
Живём на первом этаже. Вот хлопнула дверь подъезда. Он? С внутренним напряжением прислушиваемся. Вроде тишина, не он. Если приходит трезвый, это для нас настоящий праздник. Значит, вечер пройдёт по-человечески.
Однажды, когда я был маленьким, к нам громко и бесцеремонно кто-то постучал. Мама открыла. На пороге стояли незнакомые мужчины. Они молча занесли пьяного до бесчувствия отца и положили его в коридоре, маме под ноги. Затем также молча развернулись и ушли. А мы, ничего не понимая, стояли и смотрели то на него, то друг на друга.
Вот снова хлопнула дверь подъезда. Из трёх комнат моя ближе всех к входной двери, поэтому хорошо всё слышу. Через несколько секунд заворочался ключ в замке. Этот шорох о многом может мне рассказать. Если звук короткий, чёткий, решительный – значит, отец трезвый и сегодня точно всё будет нормально. Небольшая, еле заметная пауза между вставлением ключа до упора и его поворотом, говорит о том, что отец немного выпивший. Здесь возможны два варианта. Первый: он ничего не принёс и скоро ляжет спать. Второй: он принёс коньяк или водку и будет весь вечер пить на кухне, курить сигареты одну за другой и выяснять отношения со всеми, кто попадётся ему на глаза. Ну а если, как сейчас, слышно негромкое царапанье и постукивание, значит, отец настолько пьян, что не может попасть ключом в замочную скважину.
Как же я ненавижу это царапанье! Оно неумолимо шепчет о том, что про нормальную жизнь, минимум на неделю, можно забыть. Опять скандалы, опять ругань, крики, битьё посуды, мамины слёзы… Уже знаю, что увижу, но всё равно иду в коридор посмотреть. Привычная картина – еле стоит на ногах. Штаны и рукав в грязи, наверное, падал. Снимает с плеча свою старую, тряпичную сумку – подарок бабушки. Из сумки доносится перестукивание бутылок – затарился основательно. Сильный запах перегара. Красное лицо. Взгляд скользит по мне, не останавливаясь – ему сейчас не до меня.
Слабак! Ну почему он не может себя контролировать? Неужели так трудно пить в меру, чтобы не превращаться в такое жалкое существо?
Глава 3
1999, сентябрь
Влюбился. В этот раз, кажется, серьёзно. Она младше меня на два года, учится в восьмом классе. Очень красивая. Стройная, волосы светлые, глаза… глаза цвета незабудки.
Мы не знакомы. Но подойти боюсь. Да и как подойти? Что сказать? «Привет, ты мне нравишься», так что-ли? Глупо получится… Что она подумает? А вдруг расхохочется мне в лицо? Нет-нет, это всё не то. Тут нужно поумнее поступить. В общем, решил за ней потихоньку следить. Чтобы разузнать как можно больше – где бывает, с кем общается, по какой улице чаще всего возвращается домой… Ну, а там видно будет, где и как нам лучше познакомиться.
Следить уже начал. Вот что смог выяснить. Её зовут Таня. Танечка… Живёт в частном доме. Всего в десяти минутах ходьбы от нашей пятиэтажки вверх по улице. Но самое главное – она регулярно проходит по тротуару мимо моего окна! В школу, из школы, в магазин, из магазина, погулять с подругами. Вот так удача! Могу каждый день на неё смотреть! Конечно, стараюсь, чтобы она не приметила. Если день, смотрю через тюль, что висит на окне, с улицы меня не видно. Если вечер, не включаю в комнате свет. Но почему же я её раньше не замечал? Может она недавно сюда переехала? Обязательно спрошу, когда начнём дружить.
Узнал, в каком именно классе она учится – 8-й «Б». Перед уроками изучаю не только своё, но и её расписание. На переменах хожу по тем коридорам, где мы можем встретиться. Иногда получается, только она не обращает на меня никакого внимания. Как удивительно, уже столько о ней знаю, но в её мире меня до сих пор нет. Я для неё пока ещё не существую.
Запомнил, какие у её ботинок следы. Теперь, шагая по улице, ищу их на снегу. Когда нахожу, сердце начинает радостно трепетать. Иногда иду рядом со следами, потом оглядываюсь назад и воображаю, что мы с Таней шли вместе.
Неподалёку от её дома находится пустырь. Каждый вечер прихожу туда погулять с Таганом – это мой пёс, лайка. Как хорошо, что он у меня есть! Могу наблюдать за её домом или за ней, не привлекая к себе внимания.
Да, я же начал писать стихи! Вот уж не думал, что докачусь до такой ерунды. Получается плохо, но всё равно стараюсь. Вот самое короткое:
Твой свет
«Пусть не будет солнца и умрёт луна.
Пусть погаснут звёзды в небе навсегда.
Только б видеть свет твоих ясных глаз,
И я жить хочу миллионы раз!»
А вот ещё одно, неоконченное и пока без названия:
«Четвёртый вечер у окна стою по два, по три часа.
Смотрю на улицу – ищу тебя глазами,
Затем хожу по тёмной комнате кругами.
Идя домой, пройдёшь ты здесь. Я точно знаю!
Ты милый образ пронесёшь, а в душу бурю принесёшь.
Опять смотрю, но нет тебя. Опять хожу по кругу я.
Обычно возвращаешься с подругой, бывает рядом с вами друг,
Но жду я, чтоб была одна ты.
Тогда, решившись, наконец, сомненьям положу конец!..»
Дальше пока не придумал. Нужно ещё поразмышлять над последней строчкой, а то эти идущие друг за дружкой «наконец» и «конец» меня просто с ума сводят.
Глава 4
1999, декабрь
Ночью выпал снег и на улице стало очень красиво. Но это ненадолго. Наш дом стоит на окраине посёлка рядом с котельной. У котельной две трубы, из которых идёт дым. Когда-то давно на трубах стояли очистительные фильтры, но их убрали, чтобы увеличить тягу. С тех пор снег в посёлке почти всегда серый из-за угольной золы.
Сегодня у меня день рождения. Шестнадцать лет. Ненавижу дни рождения. И Новый год. И вообще все праздники. Если отец дома он напивается и портит любой праздник.
Конечно, никого не приглашал. Сказал, что не буду отмечать. Когда отец выезжает с вахты, ни я, ни мама, ни Светка никого не зовём в гости. Такое у нас негласное правило. Оно как-то само возникло, мы не договаривались. Кстати, Светка ещё летом уехала в город и поступила учиться в университет.
Вчера мы с мамой весь вечер готовили «Наполеон». Чтобы торт получился вкусным, он должен хорошо пропитаться кремом. Поэтому делаем много коржей – целых тридцать два! Мама заводит тесто, а я готовлю крем. Точнее два крема, сливочный и заварной, потом они смешиваются. Затем начинается самый ответственный этап. Один за другим мама раскатывает по противням охлаждённые кусочки теста в очень тонкие коржи. Я прокалываю их во многих местах вилкой, чтобы не вспучились при выпекании, и сажу в духовку. Здесь главное, действовать быстро и не отвлекаться. Чуть зазеваешься – корж сгорит. Немного надавишь на него когда снимаешь с противня – сломается. Он хрупкий, как льдинка на поверхности лужи. Когда всё выпекли, промазываем коржи кремом и украшаем торт. Бока лучше покрыть шоколадной стружкой – это классно выглядит. Закончив, ставим торт пропитываться в холодильник на ночь. Потом несколько дней блаженствуем во время чаепития.
Мне нравится стряпать. Может пойти после окончания школы на кондитера? Не знаю, ещё не решил. Мама советует поступать в юридический, но мне что-то не хочется всю жизнь копошиться в скучных бумажках. На врача? Тоже не то. Как представлю кровь и отвратительный запах лекарств, сразу мутить начинает. Отец говорит, нужно получить рабочую специальность, «она всегда прокормит».
Когда мне было лет пять или шесть, мы куда-то летели. В аэропорту я увидел человека, который вёз перед собой тележку размером со стол. Она гудела и оставляла за собой совершенно чистый пол. Мне тогда очень захотелось вырасти и тоже возить перед собой такую гудящую тележку.
Но уже спустя несколько месяцев у меня появилась новая мечта. Каждый день в восемь вечера к нам во двор приезжала мусоровозка. Из неё выходил водитель, нажимал на рычаги, расположенные сбоку грузовика и большая металлическая клешня опускала на землю приделанный к ней бак. Люди со всего двора вытряхивали в него мусор из вёдер. Собрав приношения, клешня поднималась, высыпала содержимое бака в свой прожорливый кузов и замирала. Водитель садился в кабину и уезжал в следующий двор. Помню, как смотрел на это с восхищением, и думал, что когда вырасту, непременно буду водить такую интересную машину.
Мусоровозка по-прежнему приезжает к нам во двор в восемь вечера, но мне уже не хочется стать её водителем.
Вернулся отец. Сильно поддатый. Подарил мне игрушечный пистолет, стреляющий пластмассовыми пульками. Что мне с ним делать? Я ведь уже не ребёнок. Разве что, застрелиться…
Глава 5
1999, декабрь
Вот-вот познакомлюсь с Таней! Решил подойти к ней на улице. Вечером. Просчитал все возможные варианты, этот наиболее подходящий. В школе она постоянно с подругами, общих знакомых у нас нет, мы нигде не пересекаемся, на дискотеке в клубе её не видел.
Уже несколько недель по вечерам дежурю возле окна. Заметил, что она почти каждый день гуляет со своей компанией. Возвращается в промежутке с девяти до одиннадцати, когда уже темно. Обычно идёт со своей подругой, та живёт в следующей от нас пятиэтажке вниз по улице. Они останавливаются на тротуаре, немного не доходя до нашего дома, и разговаривают. Дом у нас длинный и чтобы их видеть мне приходится буквально прилипать к оконному стеклу. Затем они прощаются, и Таня идёт уже одна. Лучше момента не найти!
Сделаю вот как. К девяти часам занесу в свою комнату куртку, штаны, шапку и ботинки. Это сэкономит мне время, смогу быстро одеться. Только нужно заранее штаны погладить и ботинки помыть. С девяти, как обычно, буду смотреть в окно. Как только её увижу, начну одеваться. На это уйдёт минута, не более. Вчера проверял по секундомеру. Потом опять посмотрю в окно и как только увижу, что она попрощалась с подругой, пойду на улицу. Пока закрою дверь, пока выйду из подъезда и обойду дом, она как раз поравняется с концом дома. Тут-то мы «случайно» и встретимся! А дальше? Дальше улыбнусь… не забыть бы, а то ещё испугается… скажу «Привет!» и предложу её проводить.
А что, если… откажется? Не откажется. Я же не урод какой-нибудь… Да и что тут такого – пройти немного вместе по улице? А пока идём, познакомимся. Вот здесь-то вся сложность и сидит! Никогда не знакомился с девчонками на улице! Ох, чувствую, подведу себя… Не смогу совладать с волнением. Начну запинаться, покраснею, руки задрожат… как в прошлом году, когда подошёл в школе к Юле из 10-го «А». Правда она была старше на год, и рядом стояли её подружки, которые тут же начали хихикать, но факт остаётся фактом – оробел! Во рту пересохло, язык еле ворочался, короче, выставил себя полным придурком. Юля отвечала вежливо и даже улыбнулась, но дальше у нас дело не пошло. А если с Таней получится также? Только не это! Что же делать?..
Есть один способ… Не хотел к нему прибегать, но видно придётся. Немного выпью… для уверенности. Ну, допустим. Но я ведь не знаю, в какое конкретно время она будет возвращаться. Вдруг она в этот день вообще не появится? Мне что, сидеть каждый вечер в своей комнате и подбухивать втихаря? Нет, не то. Эх, как бы наверняка узнать заранее, хотя бы за полчаса, что она пройдёт здесь?
Никак. Значит, нужно выпить сразу, как увижу её в окно. Но на это нет времени! Перед тем, как разойтись с подругой, они говорят одну-две минуты, затем она идёт вдоль моего дома, что занимает ещё минуту. То есть, с момента как её увижу и до момента, когда нужно выходить чтобы с ней пересечься, у меня будет от двух до трёх минут, не больше. Из них одна минута уйдёт на одевание и ещё полминуты на выход из дома. Остаётся от тридцати секунд до полутора минут. Маловато.
Что и сколько выпить, чтобы алкоголь успел подействовать? Водку не люблю, да и разить будет за километр. Шампанское? Не умею его тихо открывать, мама может услышать – «А что это ты, сынок, тут празднуешь в темноте?» Пиво? Оно слабенькое. А если… крепкое пиво? Балтику, девятку. В ней 8,5 %. Отлично! Завтра же куплю банку. Конечно, всю выпить не успею, в ней же пол литра. Но половину точно смогу. Думаю, этого хватит. Что ещё? Жвачку. Обязательно! Мятную. Она должна перебить запах пива.
Решено! Завтра или послезавтра познакомлюсь с Таней. Поскорее бы уже…
Глава 6
1999, декабрь
Сегодня Лёха ударил меня в лицо. До сих пор не понимаю, как так вышло. У нас была лабораторная работа по химии, и кажется, он получил тройку. На перемене я подошёл к нему со спины в коридоре, тронул за плечо и спросил: «Ну чё, трояк?» Он быстро обернулся и, не говоря ни слова, двинул мне с правой кулаком в лицо. Удар был не очень сильный и пришёлся по скуле. Повезло, фингал под глазом мне сейчас не нужен.
Химию не люблю и не понимаю. Чёрт ногу сломит в этих формулах, валентностях и прочей ерунде. Поэтому для меня тройка по химии – нормальная оценка. Для Лёхи – нет. Видимо, он так отреагировал потому, что огорчился из-за плохой оценки, а тут ещё я ему об этом так беззаботно напомнил. Вполне возможно. Мне показалось, что после удара он сам удивился тому, что сделал.
Но ещё больше удивился я. Дружим ведь с шестого класса! Да, после того случая на стройке, мы стали реже общаться… но всё же, взять и так вот, за здорово живёшь, ударить… Нужно было как следует врезать ему в ответ! Показать, что нельзя кого-то бить только потому, что у тебя плохое настроение. Но я ничего не сделал. Совсем ничего. Мы молча разошлись. Дело в том, что всё произошло слишком быстро, я растерялся от неожиданности и поэтому… Да что тут говорить! Наверное, я просто-напросто трус! Ну и всё. И хватит об этом.
Э-э-э нет, не хватит. Если уж начал, то выскажусь до самого конца! Я уже давно подозревал у себя эту дрянную черту. Первый раз приметил её ещё в четвёртом классе. Мне было тогда десять лет. Мы с приятелем, Серёгой, гуляли на окраине посёлка, возле заброшенной фабрики. Вдруг неподалёку появилась компания старших мальчишек. Пять человек, по 13 – 14 лет.
– Пошли отсюда, – коротко бросил Серёга.
Он был крупнее меня и часто дрался, но сейчас ситуация была явно не в нашу пользу. Мы повернулись, чтобы уйти.
– Эй, малые! Сюда идите!
Один из них вышел вперёд и стоял, с вызовом смотря на нас. Высокий, с некрасивым рябым лицом, это был Стёпка-рыжий. Он ко всем цеплялся и никто, кроме его дружков, не хотел с ним связываться. Они двинулись в нашу сторону.
– Не оглядывайся и иди спокойно, – наставлял Серёга, не спеша шагая рядом.
– Давай лучше убежим, – предложил я и, не дожидаясь ответа, кинулся бежать, будучи уверен, что Серёга последует моему примеру. Но он продолжал спокойно идти. Обернувшись метров через десять, я остановился, чтобы его подождать.
Мой рывок не остался незамеченным. Во главе со Стёпкой, вся ватага галопом бросилась к нам.
Не знаю почему, но тогда мы легко отделались. Возможно, на них подействовала неторопливая, рассудительная манера Серёги разговаривать. А возможно, даже у Стёпки-рыжего остались какие-то понятия о справедливости, ведь пять семиклассников против двух четырёхклашек – это слишком неравные условия. В общем, нам дали несколько смачных пинков под зад и отпустили.
Потом долго размышлял о том, что было бы, если б я не побежал. Может быть, обошлось бы только разговором, без пинков… Выходит, Серёга выхватил из-за меня. Меня, кто смалодушничал и побежал. Крутил и так и эдак и всегда приходил к этому неприятному для себя выводу.
Ну что поделать, если я не люблю драться?! Не люблю и боюсь. Во-первых, не хочу, чтобы кто-то, кто в сравнении со мной, возможно сущий червяк, бил меня. Во-вторых, мне не нравится сама мысль о том, чтобы самому ударить кого-то в лицо или куда там ещё… В-третьих, очень не люблю, когда меня обхватывают. Понятное дело, никто не любит, но мне это просто физически противно. Помню, в детстве отец отвёл меня на секцию дзюдо. О, как же мне было гадко, когда другие мальчишки, прикасались ко мне и отрабатывали на мне захваты! Сопение, пот, плотная борьба и тисканье друг друга во время спаррингов – всё это всегда вызывало во мне труднопреодолимое отвращение.
Проходил на секцию год и бросил, вопреки возражениям отца. Жалко, что у нас нет секции карате. Вот туда я бы охотнее пошёл. Там гораздо меньше ненавистного мне тисканья. Но я отвлёкся. В-четвёртых, регулярно наблюдая в школе многочисленные драки и потасовки, давно заметил, что вся эта возня почти всегда возникает из-за сущих пустяков. Почти всегда можно просто поговорить и разрешить спор без применения физической силы. Но нет, им нужно обязательно лупить друг друга. До синяков, до порванной одежды, до крови.
Да, конечно, бывают случаи, когда мужчина, сколько бы ему ни было лет, должен уметь постоять за себя. Согласен. Но всё же, предпочитаю не доводить конфликт до такой концовки.
Короче, стараюсь всеми силами не трусить и не малодушничать, но при этом избегать драк. Это нелегко и не всегда получается, но со временем я неплохо научился разрешать конфликтные ситуации разговором, а не кулаками или позорным бегством.
Конечно, все эти причины выстроены и выпестованы мною так, чтоб они для меня поубедительнее звучали. Иногда верю в них почти полностью и перестаю грызть себя. Но часто, всё-таки промелькивает неприятная мысль о том, что причины эти, в сущности, не более чем вздор и самообман. А главная причина в том, что я трус. И сегодняшняя стычка с Лёхой убедила меня в этом окончательно. Ну и баста! И нечего больше болтать.
Завтра же запишусь в школьный тренажёрный зал. Буду качаться, а то мало того, что ростом невысок, так ещё и худощав, как дрыщ. Нужна масса, мышечная масса! А ещё подвешу дома на турнике грушу и буду её колотить каждый день, отрабатывая удары. Уже придумал из чего сделать грушу. Возьму в кладовке узкий брезентовый мешок из-под палатки и наполню его песком. Затем заверну его в старую ковровую дорожку и запихну в широкий мешок. Наверное, тяжеленная штука получится! Нужно придумать, как её вешать и снимать в одиночку, а то если будет постоянно висеть, помешает проходить в комнаты.
Тренироваться с грушей буду каждый день. В зал три раза в неделю. Ничего, Лёха, ничего… Настанет день, и ты ответишь мне за сегодняшний удар. Обязательно ответишь!