Новое недовольство мемориальной культурой

«Мемориальная культура», «коллективная память», «историческая политика» и «войны памяти» – все эти термины, появившиеся в 1980–90-е гг., теперь уже стали общеупотребительными. Век разума, завещанный эпохой Просвещения, закончился, наступил век эмоций, и вместо споров о будущем идут баталии о прошлом. Не всем такое изменение общественной парадигмы нравится, и Алейда Ассман в этой книге объясняет, чем мемориальная культура может помочь обществу сейчас и в будущем.Что такое «мемориальная культура» и как вообще может формироваться коллективная память о прошлом? Ассман дискутирует с рядом немецких историков, прежде всего, с Райнхардом Козеллеком, который отрицает существование коллективной памяти, видя в ней смесь мифов, идеологии и манипуляций властей. Она возражает, что коллективная память не отрицает индивидуальной, а дополняет её, акцентируя те моменты в прошлом, которые формируют коллективную идентичность; она утверждает общие ценности. Память не отменяет историческую науку, «история нужна для критической поверки конструкций памяти, которые всегда формируются под воздействием определенной конфигурации власти и продиктованы насущными потребностями современности». Коллективная память не может стать тотальной в демократии, как считает Ассман, так как разные социальные группы производят свои нарративы. Мемориальная культура вбирает в себя и коллективную память, и различные формы коммеморации от сооружения мемориалов до сериалов, и ценностные установки, с позиции которых стали смотреть на прошлое в конце XX в. После Второй мировой войны немцы «замолчали», отказались от обсуждения преступлений нацизма и признания в совершенных ошибках. Продиктованное отчасти прагматическими задачами ради построения нового демократического государства, такое положение сохранялось до конца 1970-х гг. Молчание было нарушено сериалом «Холокост», показанным в 1978 г. «Поколение 1968 г.» разорвало коллективный обет и поставило вопрос о коллективной вине немцев в Холокосте. С 1980-х гг. изменились ценности, которые воплощают памятники. Теперь они посвящены не только героям, выдающимся людям или погибшим за страну на войне, но и жертвам притеснения, угнетения, преследований, репрессий, геноцида. И первыми памятниками в этом ряду стали те, что посвящены Холокосту. Через памятник общество начинает транслировать не только благодарность и величие страны, но и необходимость помнить о трагедиях, в которых по политическим/идеологическим причинам гибли люди. Помнить о жертвах государственных преступлений стоит, потому что так утверждаются гуманистические ценности, права человека, формируется коллективная эмпатия к пострадавшим. Сложившаяся в Германии мемориальная культура, центром которой стала память о Холокосте, нравится не всем. Некоторых раздражает выхолащивание памяти и ритуализация. Другим не нравится политкорректность, нормирование публичной риторики о нацизме. Ассман видит в политкорректности не цензуру, а табуирование, которое необходимо для «стабилизации ценностей, которыми руководствуется общество и общественное мнение». И считает, что не стоит опасаться историзации памяти о Холокосте, поскольку она уже вписана в немецкую идентичность.Во второй части книги Ассман предлагает пути решения раскола в мемориальной культуре Европы. Раскол проходит по линии сравнения Холокоста и ГУЛАГа, между Западной и Восточной Европой. Немецким вариантом примирения стала формула:«Память о преступлениях сталинизма не должна релятивизировать память о Холокосте.Память о Холокосте не должна тривиализировать память о сталинизме».Ассман считает, что «конкуренция жертв» и «войны памяти» между странами можно преодолеть, если взаимно признать чередование ролей преступника и жертвы в совместной истории совершенных и пережитых преступлений. Если на первое место в национальном нарративе поставить права человека и увидеть в другой стране не врага, а жертву, то можно построить диалогическую память. Книга Ассман внятно объясняет, что травматическое прошлое никуда не уходит, а забвение и умолчание не исправят проблему. Решение кроется в диалоге, в котором преступления прошлого признаются, а в мемориальной культуре утверждается простая мысль о ценности человеческой жизни и недопустимости повторения насилия. Так восстановляется доверие в обществе и между странами. Вина в трагедиях прошлого – теперь причина для покаяния и сопереживания, а не обесценивания и отрицания.

"Прошло – не значит навсегда"Эта фраза, помещенная в качестве вывода книги, могла бы и открывать ее. Новое произведение А.Ассман является продолжение и более углубленным дополнением ее предыдущего труда «Длинная тень прошлого». Как и в первой книге автор на примере немецкой истории и мемориальной культуры маленькими точными фрагментами создает глобальную теорию исторической памяти…