Белошвейка и белоручка (сборник)

Белошвейка и белоручка

Давным-давно, когда морозы были сильнее, снега белее, а сосны небеса подпирали, стояла на берегу красивого озера деревенька да барская усадьба. Озерное. Край тот был богат лесом да зверьем, а пуще того – красотами дивными. Куда ни глянь сказка одна. Особенно зимой. Тогда они не в пример нынешним были. Навалит снега по самую крышу и прихватит все морозцем… дворцы да терема стоят. Один диковиннее другого. На окраине той деревеньки, в самом бедном домишке жила девочка по имени Цветана. Беда не беда, да бедно жила их семья. Отца в солдаты забрили, а мать с пятерыми детишками с воды на хлеб перебивалась. Барыня, что жила в усадьбе, взяла девочку к себе. По дому помогать. Тогда все при господах значились – дворовые да крепостные.

А Цветанка смышленая и работящая была, за что ни возьмется, все у нее лучше других получается. Особенно кружева вязать. Уж искусница, да выдумщица, каких не сыскать. Барыня ее приметила. По праздникам домой отпускала, да в подарок то старое платье своей дочери отдаст, то денежку медную. Цветанка все в дом несет – матушке да сестрицам своим. Так и жили.

Однажды летом прошел слух, что матушка-государыня проездом в их края пожалует. Губернатор да предводитель переполошились. Хотят царице угодить. Везде порядок наводят, да выспрашивают, чем бы ее величество порадовать. Прослышали о мастерице Цветане из Озерного, мол, лучше кружевницы никто и не видывал. Сговорились с барыней, что государыня в усадьбу заедет. Отдохнуть с дороги да на кружева поглядеть. Тогда мода на тонкую ручную работу в большой силе была.

В назначенный день царица со свитой пожаловали. Шум, гам, суета. Слуги да придворные наехали, кареты, сундуки… Наряды пестрят такие, что Озерное словно по весеннему первоцвету преобразилось. Однако всех затмила сама матушка-государыня в сопровождении гусарского эскадрона. А те, как на подбор, статные да чернобровые, глаза озорные, девушкам проходу не дают. Был среди них удалец по имени Святозар. Красавец. Молод, а уж вся грудь в орденах и шпага с позолоченным эфесом.

После шумного застолья пошли девушки хоровод водить. Босиком по зеленой траве, в длинных расшитых сарафанах да кокошниках шитых жемчугами. Одно слово – лебедушки. Все хороши, а одна краше всех с косой в красных лентах до колен. Цветана. А как песню завела нежным голосом, так все и затихли. Не зря говорят, в красивых местах и люди красивые родятся. Матушка-государыня сама в ладошки хлопала да посмеивалась. Ай, да умница, ай, да красавица! Один Святозар молчал. Покорила его Цветана.

Приказала барыня своим слугам поднести царице да гостям домотканые кружева. Надеялась позабавить государыню, а то и удивить. Работа непростая – тонкая, изящная, да с выдумкой. Более всего понравились ее величеству кружева на темы русских сказок, особенно те, где Иван-царевич на сером волке скачет. Велела позвать мастерицу, чтобы ее с собой в столицу взять, да там своим мастерством гостей заморских потчевать. Хитрая барыня подтолкнула вперед свою толстощекую дочку. Удивилась царица, глядя на пухлые пальцы белоручки, но слово сдержала.

Проходит время. Барская дочка в столичном дворце живет, а ей с оказией из Озерного кружева привозят. Толстощекая до обеда спит, и царице каждый день приносит с поклоном новую работу, мол, сама сделала. Так бы продолжался этот обман, да пожаловал в город Санкт-Петербург французский посол. Во дворце бал в честь высокого гостя, музыканты играют, пары вальсируют, а гусары в почетном карауле стоят. Объявили о государыне. Все в низком поклоне застыли, посол ножкой кренделя на цветном паркете выписывает. Одно слово – царица. Она в сопровождении своих верных гусаров вошла, и заплясали вокруг огни от ее бриллиантов. Однако посол не на государыню-матушку смотрит. Скандал назревает. Церемониймейстер выясняет, в чем дело. Оказывается, посол увидел кружевной воротник у гусара из свиты и так поразился высокому искусству работы той, что грамоту от своего Людовика вручить позабыл.

Усмехнулась матушка-государыня, велела подойти гусару. А это Святозар, и на плечах у него подарок Цветаны. Признался красавиц, что певунья из Озерного пленила сердце его. В ответ на его пламенное признание, подарила Цветана сей вышитый воротник. Сравнила царица вышивку с работами, поднесенными ей боярской дочкой, и поняла, что это одних рук дело. Разгневалась, ножкой топнула. Велела привезти к ней в столичный дворец настоящую мастерицу. Три дня без отдыха и устали скакал гусар Святозар с двумя спутниками, а вернулся с тремя. Цветана так в мужском платье перед царицей и предстала. Все умеет мастерица, даже на коне не хуже воина скакать. Одно слово – русская красавица.

Затеяла матушка-государыня соревнование между Цветаной и барской дочкой, чтобы вывести обманщицу на чистую воду. В большом зале, на глазах у приглашенной публики обе принялись за работу. Главным судьей назначили французского посла, как большого знатока в кружевном деле. Придворные развлекаются, а обе девушки ни на миг от работы своей не отрываются. И все под присмотром француза. К вечеру срок соревнования стал истекать. Ждали ее величество для оглашения победителя. Впрочем, и оглашать-то нечего было. Посол так смеялся, увидев, работу толстощекой, что икать бедный стал. Насилу отпоили.

Царица отослала обманщицу с позором обратно к маменьке и наказала обоим более в столицу не показываться. Цветане же предложила стать ее белошвейкой и во дворце жить. Мастерица с радостью согласилась. И почетно, и семье помогать под силу. Своему гусару Святозару ее величество за службу верную решило сделать подарок. Проси, чего пожелаешь. Упал красавец на колени перед матушкой-государыней и попросил руки своей ненаглядной Цветаны. Тут все и решилось. Царица их благословила. Растроганный посол французский им свадебный подарок сделал – маленький домик под Парижем.

Поговаривают старые люди в том домике так никто и не жил, только посол привозил из далекой России удивительные кружева. Собралось их немало. Все, как один сказочные. И по сюжету, и по мастерству. Когда послу вышел срок покинуть королевскую службу, над маленьким домиком под Парижем появилась красивая надпись. «Русское чудо». С тех пор много времени прошло, а над домиком так и осталась та надпись, а по окрестным дорогам указатели со стрелочками. «Русское чудо». Посетителей в том домике встречает поседевший пра-пра-правнук посла, и рассказывает забавную историю о белошвейке и белоручке.

Год лисенка

Ещё засветло в избе зажёгся свет на кухне, и запахло чем-то вкусным. Потом сонно промычала корова Наташка. Было слышно, как тонкие струйки молока упруго застучали о пустое ведро. Постепенно эти звуки притихли и стали шуршащими. Это большое белое ведро начало наполняться теплым свежим молоком. Можно было представить, как оно пениться и все прибывает и прибывает. Рядом зафыркал гнедой конь Вовчик. Это мимо него важно прошелся хитрый кот Тимофеич, и, непременно мяукнул что-нибудь обидное. Ласкового голоса хозяйки слышно не было, только Наташкины протяжные возгласы можно было разобрать из их утреннего разговора. Засуетились куры и, захлопав крыльями, заголосил рыжий задавака петух Константин. Из будки лениво отозвался лохматый пёс Рамзес. Давно забылось, кто и почему его так назвал, но от этого он еще больше стал зазнаваться и давно забыл свою службу. В других дворах его товарищи уже бойко подавали голос, учуяв чужака, а этот и не думал выходить из теплой будки. Утро только начиналось. Выпавший за ночь снег еще был нетронут, и весь двор казался большой белой полянкой.

Притаившийся у забора лисёнок принюхивался, водя своим чёрным носиком по сторонам. В эту ночь он впервые отважился пойти в деревеньку один. Заметать свои следы, узнавать всех по запаху и незаметно подкрадываться он уже умел, но находить ответы на свои вопросы он так и не научился. Почему люди придумали, что есть год лошади, собаки, кота, козы, даже серой мышки. О петухе и говорить не приходится. Константин весь январь так важничает, что Тимофеич ему уже перо выдрал за это. Только год лисёнка никогда не наступит. Какая несправедливость. Утренний мороз хватал за лапки, и пришлось их по очереди поджимать поближе к теплому животику с белой шерсткой.

Из кухни послышался стук посуды. На фоне светлого окна появился силуэт Тимофеича. Он распушил хвост и важно прохаживался. Сейчас ему хозяйка нальет в блюдечко теплого вкусного молока. Утро начиналось с завтрака. Все волновались, почуяв это. Было слышно, как хозяйка шла по дому, и её оживленно встречали раскудахтавшиеся куры, наскакивающие друг на друга козочки, даже спокойный Вовчик глухо застучал копытом. Захрюкала толстая неповоротливая Машка, и весь её шустрый выводок маленьких поросят.

Только лисёнку никто не предлагал подкрепиться с утра. Однако это его не очень расстроило. Он вспомнил, что есть еще год свиньи или кабана. А как раз недалеко от их норы в лесу он часто встречал огромного кабана около столетнего дуба. Для такого малыша как он оба были таки большими и сильными, что казались одного возраста. Значит, нужно было найти кабана и расспросить его. Он непременно должен был знать, как появился год кабана.

Стало совсем светло. Даже Рамзес зашевелился в своей конуре и стал постукивать мохнатой лапой по пустой миске, требуя завтрак. Пора было уходить. Лисёнок напоследок жадно втянул черным носиком воздух, наполненный странными запахами незнакомого мира, и стал прокрадываться к соседнему оврагу. Снегу было много и приходилось перепрыгивать глубокие места, где травинки полностью скрывались под белым холодным покрывалом. Нужно было спешить, чтобы его не заметили. Деревенька была маленькой, всего несколько дворов, но ни в одном из них у него не было друзей. А лай дворовых собак ничего хорошего не обещал.

Обычно в это время, кабан приходил к дубу завтракать. Копытами и своим пятачком он отрывал жёлуди под снегом. При этом он смешно сопел и чихал. Озорные белки с соседних сосен бросали в него пустыми шишками, но он не обращал на них внимания. Это был очень серьёзный кабан, и если он принимался за какое-то дело, то отвлечь его было очень трудно. Когда же он приступал к завтраку, можно было прохаживаться рядом и смело напевать песенки. Лисёнку всегда хотелось в это время подергать кабана за маленький хвостик. Ему было смешно и непонятно почему у такого огромного и сильного кабана такой маленький хвостик. Крючком. Не в пример ему у маленького лисёнка был шикарный пушистый хвост, чем он очень гордился. Ведь им можно было укрывался от холода, заметать свои следы и дразнить кого-нибудь, выставляя из-за дерева лишь белый кончик. Да мало ли. Впрочем, однажды злая собака пыталась ухватить его за этот самый хвост, но не тут-то было. Не зря ведь он был чемпионом по пряталкам и догонялкам.

За этими мыслями время в дороге пролетело незаметно. Было слышно издалека, что кабан уже нашел свои жёлуди. Он шумно чавкал и сопел. Лисёнок знал, что в это время кабану лучше не попадаться на глаза. Он так ревниво оберегал свою добычу, что готов был ринуться на любого со своими кривыми клыками. Глупый, кому нужны эти жёлуди. Впрочем, лучше было подождать, когда тот насытится.

Наконец, раздалось умиротворенное похрюкивание. Это кабан после завтрака не торопясь отправлялся на прогулку. В отличие он лисёнка, который всегда выискивал самую безопасную дорогу, толстый кабан двигался по прямой. При этом он так самодовольно хрюкал, что можно было спокойно дожидаться его по намеченному маршруту. Лисёнок запрыгнул на ствол большой ели, что свалил ветер в прошлом году и принялся ждать кабана. Когда тот вышел из кустов, ломая ветки, лисёнок заискивающе спросил его:

– Наверное трудно искать жёлуди под снегом?

Кабан даже не взглянул в его сторону и продолжал свой неторопливый путь.

– У меня вот никогда не получалось. Только очень умный может делать это нелёгкое дело.

– Да уж…

– Я всегда завидовал тем, кто давно живет в лесу и всё знает.

Кабан остановился и недоверчиво посмотрел в его сторону. Несмотря на свою огромную силу и свирепый нрав, он был туповат и очень не любил, когда над ним подшучивали. Но сейчас кабан был в отличном настроении и похрюкивал на ходу. Наверное он что-то напевал себе по-своему.

– Ты прав, малыш, я давно живу в этом лесу и все знаю. Я даже помню твоего дедушку. Ох, и хитрющий был лис.

– А не знаешь ли ты, уважаемый, отчего люди празднуют год кабана, а год лисёнка – нет?

– Потому, что мы самые умные и полезные животные. А от вас всегда одни неприятности.

Фыркнул кабан от удовольствия и, наклонив огромную голову с маленькими глазками, засеменил своими толстыми ножками. Лисёнку стало грустно, от мысли, что он не может быть полезным как кабан. Он так задумался, что не сразу услышал, что его кто-то зовёт. Это была большая серая ворона. Она раскачивалась на сосновой ветке, стряхивая комки снега на лисёнка.

– Кар-р-р. Чего р-р-расселся, р-р-ыжий?

– Да вот, хотел спросить кабана, почему его год есть, а моего – нет.

– Хор-р-роший вопр-р-рос.

– А ты не знаешь?

– Сколько живу, такого не слыхивала. Спроси кого-нибудь др-р-ругого.

И взмахнув большими крыльями, ворона бесшумно полетела по своим важным делам. Лисёнок остался, перебирая в памяти всех знакомых, кого можно было бы спросить. Медведь спал, и только пар от его дыхания поднимался над засыпанной снегом берлогой. Братья серые волки рыскали все дни напролет в поисках чего-нибудь съестного и не очень-то любили поговорить. А в морозные ночи, как сегодняшняя, они так выли от холода, что подходить к ним лисёнок не решался. Тут он вспомнил о лосе. Он был еще больше кабана и должен был всё знать. Найти его в чаще было не просто, но только не для лисёнка, который знал все тропинки, по которым ходили лесные жители.

Наступил полдень, когда лисёнок добрался до березовой опушки, где обычно лакомился корой старый лось. Вот и теперь он неторопливо ходил между деревьев, пробуя на вкус своим шершавым языком застывшие стволы. Правила хорошего тона требовали подождать, пока лось закончит обед, но лисёнку не терпелось узнать ответ на свой важный вопрос. Запыхавшись от быстрого бега, он сбивчиво спросил:

– Не будет ли так любезен уважаемый лось, ответить мне, почему год кабана есть, а лисёнка нет?

Тот медленно повернулся, и, не переставая жевать, посмотрел на лисёнка большими грустными глазами. Всем своим видом он показывал, что сейчас важнее обеда у него не может быть никаких дел. Но лисёнок так нетерпеливо перебирал лапками и тяжело дышал, что лось понял всю важность ситуации.

– Вообще-то, мы живем по своим, лесным законам. Люди придумали свои названия годам. А у нас они свои: засушливые или дождливые, холодные или жаркие, урожайные или голодные. Ты еще маленький, и не помнишь, когда был пожар в лесу от молнии. А мы так и говорим, в тот год, когда был пожар.

– А когда же будет год лисёнка?

– Извини, дружок, но я не припомню, чтобы так кто-то говорил. Спроси кого-нибудь ещё.

Так же неторопливо, лось повернулся и продолжил свой долгий обед. Лисёнок совсем расстроился. Ему так хотелось узнать этот важный секрет, но никто не мог помочь. Каждый занимался своим делом, и не обращал внимания на малыша.

Зимний день быстро угасает, а в лесу и того быстрее. Лисёнок и не заметил, как стало темнеть, а вскоре и звезды засияли над головой. Ночь обещала быть долгой и холодной. Тут он вспомнил, что тайком убежал из норки, когда все его братики и сестрички спали. Ох, и достанется же ему от мамы! Он повернул в сторону дома. Так не хотелось сознаваться, что он не нашел сегодня ответа на свой главный вопрос. Но возвращаться было давно пора.

Придав своей хитрой мордочке самый виноватый вид, и поджав хвост, он протиснулся в сою родную нору. Конечно, пришлось выслушать от мамы много обидных слов. Когда же он рассказал ей, почему он его не было, она заботливо облизала его своим теплым маленьким язычком и покормила. И даже после этого он никак не мог заснуть.

– Мам, когда же наступит год лисёнка?

– Когда ты сделаешь что-нибудь такое важное, что запомнит весь лес. Тогда все и будут говорить, – это было в год лисёнка.

Свернувшись калачиком, он укрылся своим теплым пушистым хвостом, и ему стал сниться очень хороший сон, в котором он был таким молодцом, что после этого весь лес стал говорить про год лисёнка.

Дом и дым

Однажды зимним вечером, когда в избах небольшой деревеньки затопили печи, и над трубами заструились дымки, случился такой спор. Неказистый домишко, которому в обед сто лет, но приютивший под своей крышей большую бедную семью, стал ворчать на дым из своей трубы.

– И что только от тебя проку. Не греешь, не сеешь, только глаза колешь.

– Куда ж без меня? – удивился дым. – Я запах родного дома. Не кори, что жидкий, ведь в печи хворост один. Это у богатеев дым с копотью и сажей за версту видать, а наш хозяин на чужих людей батрачит за копеечку. Какой с меня спрос.

– Точно, – ухмыльнулся дом. – Есть старая поговорка. С думу по деньге на большой очаг станет. Только не про тебя она.

– Как это не про меня, – вскинулся дым. – Не зря в народе говорят. Много дыму, да мало пылу. Мы с огнем и ужин готовим, и тебя с домочадцами согреваем.

– Вот-вот, – ехидно заметил дом. – Нет дыма без огня. То не про вас сказано. Про вас другая поговорка есть – и по дыму знать, что огня нет.

Обиделся дым. Засопел. Однако таким же и остался. Жидковат, как та каша, что в горшке бедняцком готовилась. А печь, в которой горшок стоял, возразила:

– Хоть мал огонек, а все дым виден. Где дым, там и огонь, где квас, там и гуща.

– Хех, – закашлялся дом. – Это вы друг дружку выговариваете. Только все напрасно. Не зря люди говорят – ехал мимо, да завернул бы по дыму. Коли дыма нет, то и ехать нечего.

– Коли были бы у нас хоромы белокаменные, – возразил огонь, – тогда бы и спрос. А то, ведь, избушка на курьих ножках.

– Не по дому господин, а дом по господину, – тут же заскрипел в ответ обиженный дом. – Не красна изба углами, красна пирогами.

– Да-а, – мечтательно протянула печь. – Какие на Рождество были пироги! До сих пор их аромат помню.

– И я, – подал голос пристыженный дым. – Тогда славный ужин был. Как в пословице – и дымно и сытно.

– И мышь в свою норку тянет корку, – хлопнул ставней дом. – Свой дом не чужой: из него не уйдешь.

– Это точно, – подхватил огонь в печи. – Не зря в народе говорят – по дыму над баней пар не угадаешь. Вот у нас не самый густой дым, а все в доме живут ладно. Друг дружку любят и берегут. Даже самая младшенькая матери помогает. Это она за хворостом ходила.

Дому стало совестно, что он так на своих накинулся. Они, ведь, и вправду не виноваты. Семья бедная, но меж ними совет да любовь. Покряхтел старый дом и молвил:

– Огонь без дыму – человек без греха. Не бывает. Простите меня, братцы. Погорячился.

– Бесстыжих глаз и дым неймет, – проворчал все еще обиженный дым.

– Да, будет вам ссориться, – примирительно вмешалась печь. – Всякий дом своим дымом пахнет. Какой ни есть, а все наш дым. Что ж на него ворчать-то.

– Между прочим, – дым взвился что было сил. – Еще в народе говорят: и дым отечества нам сладок и приятен.

Все растроганно замолчали. Если бы у них были руки, они непременно бы обнялись. Ведь наши русские пословицы так точно говорят о самой сути жизни, что и добавить нечего. Они – мудрость, проверенная веками.

Сказка о седьмой жизни

Это случилось совсем-совсем недавно, буквально – вчера. Не в каком-нибудь тридевятом государстве, а – в соседнем доме. Свернувшись калачиком и уткнувшись в подушку, плакал маленький мальчик. Горе его было так глубоко и безгранично, что все волшебные силы собрались из ближайших мест, но никто не мог ему помочь. Он всхлипывал, растирал слезы по всему лицу, а они всё катились и катились крупными каплями, и падали на влажную подушку. Ни мама с папой, ни друзья, ни добрые домовые, ни ворчливые барабашки, ни трудяги гномы, ни лесные бродилки не могли его успокоить. Они только грустно качали головами и приговаривали.

– Ну что тут поделаешь. Нам тоже очень жаль.

Всем хотелось как-то утешить маленького мальчика, и они гладили его по голове большими и маленькими ладошками, пытаясь взять частичку его горя на себя. Но горе было огромным, и никто не мог с ним справиться. Оставалась последняя надежда на помощь Доброй Мудрости. Все разом подумали о ней, и она появилась.

– Почему ты плачешь, малыш?

Добрая Мудрость присела на краешек дивана рядом с мальчиком, и все замолкли. Они верили в силу добра и мудрости, и стали тихонько расходиться по своим делам, чтобы не мешать разговору.

– Я больше никогда не увижу своего Прибоя. Никогда-никогда…

Сквозь слезы еле проговорил мальчик. Его плечи вздрагивали, голос срывался, а руки искали что-то рядом и, не найдя ничего, прижимались к груди.

– Кто такой Прибой?

– Это моя собака. Мой друг. Он самый умный, самый добрый. А они начали говорить, что он старый, что его надо усыпить. Сами тоже болеют… Подумаешь, он ходить не может. Я бы его на руках носил, сам бы уколы делал. А они его сегодня к врачу увезли, а потом сказали, что он больше не вернется. Никогда…

Мальчишка опять заплакал, не в силах сдержаться. Он хотел что-то ещё и ещё говорить, но слова застревали, и он только закрыл лицо руками и опять уткнулся в подушку.

– Мне очень жаль, я понимаю тебя. Но так устроен мир. Все рождаются и умирают – и цветы, и птицы, и люди.

– Почему, почему, почему?

– Нас учат любить и дорожить любовью. Своей и чужой.

– Но ведь я так его люблю.

– Малыш, но его же не специально усыпили. Просто пришло его время.

И Прибой не хотел уходить. Он тоже тебя очень любит и будет скучать, но вы обязательно встретитесь. Всему своё время.

– Как встретимся. Когда?

Он мигом вскочил, всё еще прижимая руки к груди, где что-то так сильно болело. В широко раскрытых глазах были надежда и недоверие. Он готов был бежать, что есть сил, сражаться и умереть. Он готов был на всё!

– Не сейчас. Это сучится позже. Иди я тебя обниму и расскажу одну простую историю. Каждому даётся возможность родится и научиться за свою короткую жизнь не только ходить и говорить, но – думать и любить. Мы умираем и рождаемся заново. Мы учимся не по книжкам, а по-настоящему.

– Почему же я ничего не помню?

– Твоё сердце всё помнит. Только прислушайся к нему.

– И у меня опять будет новый Прибой?

– Нет. Никто не знает, кого ты встретишь. Это может быть кто угодно.

– А как же я его узнаю?

– Его будут звать по-другому, а может, ты его и сам назовёшь. Это не так важно. Главное, чтобы ты открыл своё сердце для любви, а не для ненависти.

– И так будет всегда?

– Пока ты не научишься. Это как школа, в которой девять классов. Правда, плохих учеников оставляют на второй год.

– А мне еще долго?

– Если ты спрашиваешь о жизни, то у тебя – седьмая. Если ты говоришь о встрече, то всё зависит от тебя. Родственные души и любящие сердца обязательно встретятся. Научишься ждать и не размениваться по мелочам, всё сбудется. Это зависит от тебя.

– Я очень-очень буду его ждать.

– Только не забудь об этом.

Добрая Мудрость улыбнулась. Ей хотелось верить, что маленькое сердце не устанет ждать, и не обманется, разменявшись по пустякам. Так редко ей приходилось встречать чистые души, способные искренне любить и верить.

– Как Вас найти, если мне нужно будет поговорить?

– Я в каждом из вас. Нужно только спросить своё сердце.

В тёмной комнате, широко открыв глаза, лежал маленький мальчик. Он прислушивался к мыслям, звучавшим внутри него, и верил. Верил, что скоро всё случится, и он опять сможет обнимать и прижимать к своему сердцу самое дорогое на свете существо, которое он всегда любил и будет любить. Это успокоило его, и он медленно закрыл глаза. Добрые сны уже витали вокруг, готовые рассказать об удивительных событиях, которые будут происходить в его седьмой жизни.