000
ОтложитьЧитал
Мансуров Андрей.
Очередные три сказки и пародия.
1.Конан и опал Нэсса.
2.Первая.
3.Посвящение.
4.Эгоистичный гад.
1. Конан и опал Нэсса.
«… и будет богатой и благополучной жизнь жителей страны,
когда опал получит, что предначертано ему Скрижалями,
и Избранные двенадцать взойдут на моё ложе!»
(Из Кодекса пророчеств Тимуды Несравненной.)
– Стой, где стоишь, или превратишься в дикобраза!
Конан аккуратно поставил на землю приподнятую было ногу.
Неторопливо повернулся, не забыв, впрочем, проверить, торчат ли из голенищ сапог рукоятки верных кинжалов, и удобно ли будет, если понадобится, выхватить меч. Его поразило не столько то, что он, опытный воин, вор-профессионал и следопыт, не обнаружил присутствия врагов, сколько то, что голос звучал тоненько-пискляво, и слышался словно от земли – как если бы говоривший сидел, и был маленьким ребёнком.
Поэтому картина, открывшаяся его взору, не явилась для варвара сюрпризом: человек, который отдал ему приказ, оказался карликом, и его рост не превышал трёх футов. Впрочем, при более внимательном осмотре странного воина выяснилось, что тот всё же не совсем карлик – у тех головы как у обычных людей, а тело непропорционально мало – а, вроде, лилипут. Всё в его фигуре казалось вполне пропорциональным: и голова, и торс с жилистыми руками, держащими небольшой лук с наложенной стрелой, и ноги, обутые в миниатюрные, но хорошей выделки, сапоги.
– Это ты, что ли, собрался утыкать меня стрелами? – в голос Конан старался сарказма или иронии не подпускать, чтоб ненароком не обидеть кроху, хотя ему уже стало смешно. Смешно от нелепости ситуации: как если бы белка сказала тигру, что сейчас она его загрызёт!
Его собеседник отнёсся к вопросу серьёзно: махнул рукой, и приказал:
– Бойцы. Покажитесь.
Из-за кустов с обеих сторон прогалины бесшумно вышли, или с земли поднялись, около двадцати лучников. Выражения лиц у них оказались достаточно свирепы, чтоб Конан поверил, что они и правда могут пострелять в него. И не успокоятся, пока не достигнут того эффекта, который обещал предводитель. Поэтому он кивнул:
– Я понял. И чего вам от меня надо?
Предводитель, казалось, опешил на долю секунды. Потом вновь нахмурил брови:
– Нам – ничего. Кроме того, чтоб ты объяснил, какого Варкисса ты зашёл на нашу территорию, и чего тебе здесь надо?
Конан невольно почесал в затылке. Но врать смысла не увидел:
– Собственно говоря, я иду за опалом Нэсса. Мы кое с кем договорились, что я достану этот камень из заброшенного Храма Пурха, и этот «кое-кто» отвалит мне за него немного денег. Или много. Это уж, смотря на чей взгляд.
– Так, понятно. А почему ты не спросил нашего разрешения на проход через нашу территорию?
– А потому что до вот этой самой минуты я и не знал о вашем существовании. Меня никто не предупредил о том, что этот лес – чья-то собственность. Но если дело только в этом, я готов исправить ошибку: я, Конан-варвар, приношу свои искренние извинения, что вторгся в ваши владения без спроса. И прошу вашего разрешения на проход через вашу территорию! – Конан всегда считал, что глупо завязывать бой, когда можно попытаться договориться. Да и не хотелось ему этих милых бедолаг убивать.
Предводитель, казалось, смутился ещё больше. Потом глянул на своих подчинённых, и жестами подозвал к себе троих более пожилых мужчин отряда. Они о чём-то оживлённо зашептались, изредка бросая на киммерийца сердито-настороженные взгляды.
Затем троица расступилась, и предводитель вышел чуть вперёд:
– Мы, вообще-то, торгуем с людьми из Шопесты. И они отлично знают и нас, и наши правила. Так что нам непонятно, как они могли тебя не предупредить… Но мы знаем и тебя, Конан-варвар. И верим тебе на слово. Потому что ты – человек чести. Поэтому если ты пообещаешь, что не тронешь наших селений, и не будешь покушаться на наших женщин, мы разрешим тебе проход через наши владения, и даже дадим проводников – чтоб ты скорее вышел на путь к Храму. Устраивают тебя наши условия?
Конан огромным усилием сдержался, чтоб не рассмеяться от души.
Их женщины! Покуситься на крошек, едва ему по пояс!.. Ха! Но…
Может, они действительно, искренне верят в то, что их женщины – самые желанные и красивые?!
Да и на здоровье! Ему разные экзотические туземочки, разумеется, нравятся, но – трёхфутовые!.. Это уже перебор.
– Я, Конан-киммериец, обещаю вам, что не буду покушаться на ваших женщин. И селенья ваши не трону.
Четверо командиров переглянулись. Предводитель сказал:
– Принято.
Все остальные воины словно расслабились, и некоторые даже стали засовывать стрелы назад в колчаны, и вешать луки через плечо. Конан подумал, что они, похоже, и правда его знают. И доверяют.
Надо же. Как далеко и широко разошлась молва о нём…
Поэтому он протянул руку:
– Конан!
Предводитель пожал её:
– Мэрдок.
Подошли и остальные трое. Конан познакомился с Лайоном, Вудро и Томом.
– Вудро и Том проводят тебя до границ наших владений. А нам нужно продолжать дежурство. Так что извини – и прощай! Удачи тебе.
А деловой подход. Конан благодарно кивнул, и не без интереса проследил, как крошки бесшумными тенями словно растворяются в гуще леса. Он не удивился, что это произошло так легко: весь костюм воинов весьма подходил для маскировки: по общему охристо-бурому фону камзолов, рубах и штанов были разбросаны зелёные, тёмно-зелёные, и жёлто-коричневые пятна неопределённых форм. В таком наряде действительно легко затеряться в чаще, освещённой солнцем. А для ночи…
– Скажи, Вудро – если это не секрет, конечно! – Конан двинулся туда, куда ему рукой указал малыш, – На ночь вы переодеваетесь в чёрную одежду?
Вудро подумал, пошкрёб подбородок. Затем всё же ответил, прищурив глаза:
– А ты быстро всё схватываешь. Сразу чувствуется профессионал. Да, на ночь у нас есть чёрная одежда. И ещё плащи с капюшонами.
– Понятно. Однако мне непонятно вот что: вокруг на десятки миль – ни одного жилья. (Ну, я имею в виду – человеческого жилья.) От кого же вы выставляете столь сильные пикеты-посты?
– А-а, ну да. Люди из городов и сел к нам заходят очень редко. Но пикеты мы выставляем сейчас не от них, а… Впрочем, откуда же тебе знать про… – Вудро почесал теперь в затылке, – Видишь ли, Конан, разной нечисти здесь водится предостаточно. Совы-гарпии, пантеро-львы, ежесуслики, мохнатые кровососы… Хуже всех – странствующие медведи – молодые самцы. Или, скажем, стаи гиено-лисиц. Многих мы можем остановить вот такими, – Вудро кивнул за спину, – пикетами. Хотя убить человека тут может даже тварюшка размером с палец, – воин показал фалангу маленького пальчика, – Например, звенящая многоножка. Жутко ядовитая, и живучая. Пока не раздавишь в блин, будет пытаться укусить…
Поэтому в наши леса люди, как ты верно подумал – не заходят просто так. И не потому, что тут поживиться нечем. Очень даже есть чем. (Собственно, на этом, ну, на дарах леса, мы и живём: охотой, рыбалкой, ягодами-грибами, орехами, и всём прочем.) Но вот пшеницу тут, как и остальные зерновые, вырастить сейчас невозможно.
Их вытаптывает и пожирает копер. Вернее, стадо коперов.
Конан хмыкнул:
– Что ещё за стадо коперов? Никогда не слышал.
– И не удивительно. Они обычно живут как раз там, возле развалин Храма. А к нам приходят в поисках еды. (они всеядны) Но никогда дальше нашего леса не заходят. Мы сами долго думали, пытались по-всякому бороться с ними: охотились, стреляли отравленными стрелами, – Вудро похлопал себя по колчану, – заманивали в волчьи ямы, ставили капканы, накидывали сети… Ничего их не берёт: они – словно заколдованы!.. Коперы ещё и очень свирепы. И крупны: в одиночку с копером даже такой сильный воин как ты, – Вудро не без уважения снова окинул варвара оценивающим взглядом с ног до макушки, – вряд ли справится. Именно поэтому, как мне кажется, твой наниматель и не сказал тебе про коперов и про нас. Похоже, он не столько хотел получить свой опал, сколько – избавиться от тебя. Скажи честно: ты наступил кому-то в Шопесте на хвост?
Конан… призадумался.
А ведь и правда: он «наступил» кое-кому там, в захолустном, и каком-то тусклом и пыльном, городе-на-перекрёстке-торговых трактов, на хвост! Очень даже неплохо причём наступил. И вполне может оказаться, что купчишки, которых он «пощипал», всё же договорились. И скинулись.
И вот Саидакмаль, глава их Гильдии, вызвал его глухой ночью, через доверенного охранника, с постоялого двора, где Конан кормил местных клопов на неудобной жёсткой постели, и предложил «столь важное и выгодное дельце, что справиться может только такой опытный, отважный и сильный воин, как ты! И принесёт оно тебе выгоды… Гораздо больше, чем если… (Хитрое подмигивание!) Ну, ты понимаешь!»
Любопытно. Внимательно разглядывая Саидакмаля, варвар тогда подумал, что, похоже, и правда – дельце не настолько «простое». Об этом ему сказали и такие моменты, как покусываемые губы, отводимый в сторону и вниз взгляд, и крупные капли пота на лбу и шее солидного пожилого мужчины.
Но если честно, Глава гильдии произвёл на Конана, скорее, благоприятное впечатление. Такому больше подошло бы быть не начальником оголтелой своры жуликоватых наглых пращелыг и мелочных торгашей, какой, на взгляд киммерийца и являлась Гильдия купцов Шопесты, а, скажем… Достойным отцом и дедом многочисленного семейства.
Да и вообще: если совсем уж честно, многое в чёртовой Шопесте казалось Конану не совсем нормальным. Ну, хотя бы то, что при малейшем громком шуме все жители, где бы ни находились – на базаре, или на кривых и немощённых грязных улочках, неизменно вскидывали головы к небесам, и начинали истово осенять себя местным знаком почитания богов. Городской заменитель Мирты – некто Нэсс! – хоть и считался «добрым» богом местного пантеона, однако, как обнаружил не без удивления киммериец, любимым ругательством мужчин было: «Нэсс тебя забери!» Женщины же вообще никогда не упоминали этого имени. И предпочитали общаться, даже торгуясь, полушёпотом…
Впрочем, «заморочки» местной религии и нравов не слишком беспокоили киммерийца – с той точки зрения, что он абсолютно безнаказанно «пощипал» троих наиболее состоятельных купцов, и даже дом казначея местного падишаха, а его всё ещё не пыталась арестовывать здешняя тайная полиция. Что говорило о том, что местная элита или не слишком верит в её способности схватить гиганта-северянина, или… О том, что «обработанные» предпочитают, чтоб про его «работу» местный Правитель не узнал.
Имелся ещё вариант, который ему подсказало поведение, и присказка простых граждан: «На всё – воля Нэсса!». Может, поэтому к своей судьбе многие относились как, скажем, к солнцу на небе: светит – хорошо. Скрылось за тучи – тоже хорошо. Конану казалось, что ничто не в состоянии пробудить местных жителей от состояния равнодушной как бы летаргии, и наплевательства по отношению ко всему на свете.
В том числе и к своей судьбе.
И ещё эти граждане казались киммерийцу запуганными. И уж явно не местной полицией и стражей: те и сами казались какими-то потерянными, и даже строевых упражнений, или учений никогда не проводили. (Он выспрашивал об этом специально!)
Про людишек с таким «менталитетом» метко сказала одна из его очередных боевых «подруг» – кушитка Аста: «Словно их пыльным мешком по голове трахнули!..».
Однако как бы Глава гильдии не превозносил способности и отличные физические данные варвара, и какими бы радужными ни казались перспективы «поработать» за хорошую плату с какой-то там древней реликвией, Конан всё же доверял больше своему чутью.
Поэтому и потребовал тогда с Саидакмаля сразу треть суммы: в задаток!..
– Хм-м… А как эти коперы хотя бы выглядят? И какого размера?
– Ну… Размером копер с верблюда. Большого верблюда. И выглядит почти так же. Однако: и шея у него мощней, и ноги – толстые, как у слона. И – главное! – кожа очень толстая и прочная. Ни одна наша стрела так, по-моему, никогда её и не пробила. Может, поэтому и не действует яд из молочая. – Конан подумал, что и правда: не выглядели тощенькие луки малышей так, чтоб можно было пустить стрелу с достаточной скоростью и силой, – А ещё у копера очень крупная голова. Нет, не так: я бы сказал, что это не голова, а просто – пасть! С отличными, острыми и крепкими, зубами! Которыми копер прекрасно может разжевать: что человека, что, скажем, бревно. Мы первое время пытались убивать их толстыми копьями из огромных самострелов – так вот они эти копья перекусывали на раз!
– Н-да, похоже, серьёзный противник… – Конан коротко глянул на Тома, который за всё время беседы так рта и не открыл, а только изредка согласно кивал, – Но как же тогда вы с ними справляетесь?
– Хе-хе… Ты верно вычислил: раз мы до сих пор выживаем, значит, нашли кое-что… Средство. Мы коперов – просто отпугиваем. Они не выносят запаха бледных поганок. Поэтому мы стали тщательно культивировать эти грибы: их плантации буквально окружают все наши деревни. И ещё – вот! – Вудро покопался за пазухой, и извлёк нечто, похожее на ладанку. Только большую, – Здесь – сушёные бледные поганки! Человек-то своим носом их не чует вообще, а вот копер – за десять шагов! И – сразу фыркает, разворачивается, и убегает!
Конан усмехнулся, покачав лохматой головой:
– Надо же!.. Человек всегда найдёт средство! А можно у вас попросить: и мне такую же ладанку? Не бесплатно, конечно: скажешь, что вам нужно.
– Хм. А ты быстро схватываешь суть, Конан-киммериец. Ладно, думаю, если дать тебе такую ладанку, ты и правда, никому про неё не расскажешь, да и про нас тоже… Но для этого нам придётся сделать крюк. Пройти через деревню кера Горсида, потому что от нашей мы уже далеко.
Надеюсь, он не будет против.
Кер Горсид оказался почтенным на вид старцем. Всё, что положено старейшему Главе рода у него имелось: и седая окладистая борода, и длинные, благородной формы усы, и умные, сохранившие юношеский задор, глаза. И выдержка: когда ему доложили что прибыл Конан-киммериец, да ещё и с такой странной просьбой, он и бровью не повёл.
– Значит, ладанку, говоришь? – осанистый старик осторожно потеребил густую бороду, ниспадавшую почти до груди. Затем оглянулся на четверых обступающих его соратников: старцев примерно его возраста, явно – советников и помощников. А в будущем, вероятно, и преемников, – А вы как думаете, друзья?
Сердито глядевший на Конана крайний справа старик, отличавшийся непропорционально крупной головой, и животом, словно у любителя пива, буркнул:
– А с чего бы это нам делиться нашими секретами с каким-то проходимцем, который разболтает про нас по всему Средиземью?! Пусть убирается побыстрей, пока жив!
– Я понял твоё мнение, почтенный Баддок, – Горсид, ничем не выказав эмоций, взглянул по другую сторону от себя, – А что скажет почтенный Дольбер?
Дольбер оглядывал варвара, склоняя голову то к одному плечу, то к другому. Очевидно, это помогало ему: не то размышлять, не то – оценивать пришельца.
– Думаю, Конан-киммериец и сам не захочет про нас кому-нибудь рассказывать, даже если мы не попросим его дать слово киммерийца. А мы попросим. Так, на всякий случай. Правда, Коссип?
Тощий высокий – побольше трёх футов! – старец рядом с Баддоком степенно покивал. Он, как и Том, за всё время знакомства и последующего разговора не произнёс ни слова. Но варвара рассматривал тоже очень внимательно: хитринка в глазах маленького человечка не позволяла сомневаться в житейской умудрённости и деловой хватке.
– Кархо?
Последний из старцев сказал весьма весомо:
– Мы все слышали о Конане-киммерийце. Мы знаем, что он, хм… Скажем так: забирает у богатых то, что у них имеется в избытке. И никогда Конан не позволял себе обидеть неимущего, или слабого. Поэтому я тоже, как и многие из нас, – при этих словах «почтенный» Баддок сердито дёрнул пухлым плечом, – считаю, что Конан – человек чести. И поверю ему на слово, если он его даст.
Кер Горсид покивал с довольным видом. Сказал:
– Конан-киммериец. Согласен ли ты дать слово никому не рассказывать о нас, и наших секретных способах борьбы с коперами?
Киммериец, уже раз дав обещание насчёт женщин, не видел смысла препираться из-за того, что не стоило ему никаких усилий.
– Согласен. Более того: если я достану опал, и буду возвращаться через ваши владения, я обещаю, покидая их границы, вернуть вам ладанку, если вы мне её сейчас дадите.
– М-м-м… Думаю, такой вариант устроит нас всех, – Горсид обвёл глазами всё своё воинство, и не встретив возражений даже со стороны всё ещё свирепо посверкивающего глазками, и поджимавшего пухлые губы Баддока, хлопнул в ладоши.
Прибежавшая девушка могла бы считаться красивой. Даже очень красивой – если б была соответствующего роста. Вот теперь Конан понял, почему малыши настаивали, чтоб он пообещал «не трогать женщин»!
Горсид что-то пошептал девушке на ухо, показав руками что-то круглое и небольшое, девушка убежала в самый большой бревенчатый дом, судя по всему как раз и служивший резиденцией общинного Совета, на пороге которого сейчас и стояли старцы. Вернулась она буквально через минуту, в руках что-то держала. Горсид бережно взял это.
Конан увидел ладанку – такую же, как у Вудро, но несколько большего размера.
– Конан! Прошу тебя нагнуться, и одеть на шею, если это не противоречит никаким твоим верованиям! – старец выступил чуть вперёд, и взял в обе руки шнурок, на котором ладанка висела.
Конан степенно подошёл, нагнулся. Старец аккуратно надел ему на шею оберег, прошептав чуть слышно: «Во имя Мирты Пресветлого!»
Ладанка, казалось, ничего не весила.
– Теперь ты защищён. – Горсид поднял ладонь как бы пресекая попытку Конана задать вопрос, – Ты нам за неё ничего не должен. Но мы просим тебя: если будет возможно, верни нам её в целости по завершении твоей миссии.
Конан отступил на шаг и почтительно поклонился:
– Благодарю, почтенный Кер Горсид, и вас, господа, за оказанные мне честь и доверие. Обещаю вернуть этот талисман, если… Вот именно: будет такая возможность.
– А что, возможность может и не представиться?! – это снова влез буквально шипящий от плохо сдерживаемой ярости Баддок.
– Может. К примеру, если меня убьёт стража Храма Пурха. Или землетрясение отделит меня от этого леса. Или наводнение сделает долину Мазори непроходимой… Мало ли что в жизни может случиться! Человек, как говорит поговорка, предполагает, а лишь Мирта Пресветлый – располагает!
Четверо старцев-старейшин переглянулись, с хитрыми улыбками поглядывая и на отдувающегося недоверчивого собрата. Тот, заметив их взгляды, предпочёл промолчать.
Конан кивнул головой:
– Благодарю ещё раз, почтенные. А теперь – прощайте!
– Счастливого пути, Конан!
Проход через деревню запомнился Конану: нет, не самими небольшими и аккуратно сработанными избами из почерневших от времени и замшелых понизу, брёвен, и не натянутыми меж ними верёвками с развешенными на них бельём и одеждой. И не крошечными аккуратными огородиками с разной зеленью: в-основном, как понял Конан, с корнеплодами. А – женщинами.
Они теперь выглядывали буквально из каждого окна, и провожали его та-а-акими взглядами… Конан то краснел, то бледнел: с таким вожделением, так оценивающе-призывно, словно кошки – на сметану, на него и самые прожженные шлюхи Шадизара не смотрели!
Да что же это такое?! Своих мужчин им, что ли, не хватает?!
Впрочем, деревню они покинули быстро, и уже через три минуты хода она полностью скрылась из глаз: не знать, что тут людское поселение – так и не найдёшь никогда! Конан порадовался за лесной народец: действительно, отличная маскировка, продуманная оборона, разумный подход к решению проблем. Полное самообеспечение всем необходимым. Да ещё и торговля…
Похоже, эти малыши выживут, что бы ни случилось.
До границы леса дошли, как Вудро и сказал, за два часа. Солнце уже клонилось к горизонту, и Конан оглядывал открывшуюся с прогалины долину Мазори тщательно: искал место для возможной безопасной ночёвки.
Том, до этого так и не проронивший ни слова, вдруг снял с плеча котомку приличных размеров:
– Конан. Возьми. Тут продукты. На пару дней тебе должно хватить. Это моя двоюродная бабушка собрала – она живёт в деревне Горсида. – голос у человечка оказался высокий, словно у мальчика до ломки, и очень тихий.
Конан поколебался было. Но нельзя отказываться от того, что предлагают от души: маленький воин может обидеться. А ему не хотелось обижать крошечный народец. Тем более, после того, как они доверились ему, и помогли.
– Спасибо. Я ценю ваше гостеприимство. И помощь. – он потрогал ещё раз ладанку на загорелой обнажённой груди. Затем попрощался крепким рукопожатием с обеими проводниками, и стал спускаться по заросшему высокой травой пологому склону. Оглянувшись шагов через пятьдесят, обнаружил, что воины ещё ему машут. Конан и сам помахал.
Но когда оглянулся ещё через шагов сто, на опушке уже никого не было.
Солнце коснулось горизонта в дальнем конце долины.
Конан, неторопливым шагом приблизившийся к груде обломков скал, скинул наземь свою суму, и Томовскую котомку. Обошёл вокруг нагромождения: всего-то в нём и оказалось шагов двести в окружности, и вблизи они уже не так сильно, как издали, напоминали полуразрушенную цитадель. Конан вздохнул: нет, только великаны или боги могли бы построить крепость из камней такого размера: самый маленький оказался размером с избу. Правда, ту, что в деревне малышей.
Покачав головой, киммериец забрался на самый высокий столб-монолит. Тот казался тёмно-коричневым, и его весь покрывали жёлто-бурые охристые прожилки и потёки. Конана поразило, что его меч странно заколебался у него на поясе: будто ожил, и захотел спуститься вниз, ближе к камню.
Такое явление Конан уже встречал: не иначе, камень содержит ту чудесную руду, которая притягивает железо. Киммериец вынул меч из ножен и приложил лезвием к камню. Точно! Меч свободно висел почти вертикально, и держался прочно: чтоб оторвать обратно, пришлось покрепче упереться обеими ногами в камень…
С вершины открывался бы хороший вид. Днём. Сейчас же оказалось видно только то, что впалая равнина и дальше покрыта островками низкого кустарника, и травой. Вдалеке, на фоне розовеющего вечерним закатом горизонта, выступала только одна зловеще угловатая тень: Храм, к которому он и шёл. А таких странных груд камней, где он решил сейчас устроиться на ночёвку, больше почему-то нигде не имелось. Как и каких-либо других следов присутствия человека.
Ну и ладно. По-крайней мере, он сможет развести костёр и укроется от ветра. Которого, впрочем, здесь и так почти не ощущалось.
Немного дров у Конана в суме сохранилось. Он подумал, что нужно было взять больше – знал же, что Храм Пурха стоит на болоте, и там разжиться сухой древесиной вряд ли удастся. Однако поздновато сожалеть: нужно поужинать, да ложиться спать.
На ужин киммериец поджарил себе кусочки мяса, нанизав их на прутики: остатки окорока марала, который вчера очень неосмотрительно подставил бок под его самодельное копьё. Но поскольку печень он съел раньше, оставалось сказать спасибо и за жестковатое мясо явно пожилого животного: всё лучше, чем сушёные лепёшки и безвкусная вяленая солонина, которые он захватил в наивной надежде на то, что управится с «миссией» за какие-нибудь три дня!
Какое там. Он потратил эти три дня только на то, чтоб добраться сюда, а до конца пути ещё как минимум сутки: до Храма явно с десяток миль! Похоже, командир малышей Мэрдок предположил правильно: от него просто… хотели отделаться!
То ли – хотя бы на время, то ли – уж навсегда!
Ну так шишь же им! Он докажет этим трусливым и коварным купчишкам, что слово Конана – это слово Конана! Обещал принести – и принесёт. Конечно, если только опал действительно существует, и до сих пор хранится в Храме Пурха, Конан его добудет! И вот тогда этому поганцу Саидакмалю придётся раскошелиться!..
Согреваемый приятными мыслями об увесистых золотых кругляшках, Конан вытянулся на своём повидавшим виды одеяле из шкуры горного козла, и некоторое время чутко внюхивался в не слишком приятные ароматы-миазмы, источаемые трясиной, и вслушивался в окружающую ночь, рассматривая дивно мерцающие звёзды.
Нет, подозрительного или непривычного – ничего! И – никого!
Впрочем, если что-то отличающееся от привычного стрёкота цикад, трелей лягушек, шёпота ветерка, или криков летучих мышей и прозвучит, или поблизости окажется кто-то злобный и опасный, имеющий нехорошие планы в отношении киммерийца, его охотничий инстинкт обязательно заставит его проснуться, как уже случалось сотни раз! Поэтому он смело мог пускаться в дальние экспедиции в одиночку, не беря никаких спутников-напарников, и не оставляя никого сторожить: он сам себе и сторож и лучший охранник!
Проснулся Конан внезапно. Но остался лежать так, как лежал – прижавшись спиной к шершавому и ещё тёплому, днём нагретому солнцем, камню. (Стало быть, спал недолго! По всем ощущениям сейчас – около полуночи!) Что-то в окружающем пространстве происходило. И это что-то явно было направлено против него!..
Он продолжал внимательно вслушиваться, и вглядываться сквозь полуприкрытые веки в окружающую тьму, разгоняемую лишь светом звёзд – луна как раз отправилась на перерождение! – и вскоре понял: его пытаются окружить, чтоб напасть со всех сторон сразу! Крошечные точечки отблесков от глаз то исчезали, то появлялись по периметру примерно двадцатишагового кольца. Жаль, что костерок Конана прогорел до конца, и превратился в золу: судя по расстоянию между глазками, и их высоте от земли, они принадлежали каким-то небольшим животным, вроде койотов или лисиц.
А вот если б у него был постоянный огонь, такие твари просто не подступились бы. Но для этого дров пришлось бы захватить настоящую вязанку!..
Ну да и ладно. Ему не привыкать.
Конан незаметно сжал ладонь на рукояти меча и приготовился к атаке.
Она не замедлила начаться!
Раздался отрывистый лай – словно команда! И свора кинулась к нему.
Варвар вскочил на ноги, и метнул шкуру-одеяло налево от себя – в ближайших нападавших. Те на долю секунды замешкались, и он смог поразить тех, кто кинулся на него прямо спереди: лезвие меча пропело смертоносную песнь, и вот уже три небольших силуэта корчатся, жалобно скуля, на траве у его ног, а Конан мощным взмахом обрушил трёхфутовое лезвие на тех, кто задержался из-за шкуры!
Поражено ещё двое!
За остальными ему уже пришлось бежать: без единого звука рассеянные остатки стаи кинулись врассыпную! Но Конан смог метко брошенным мечом пригвоздить к земле ещё одного!
Подойдя, он убедился, что последний поражённый мертв: меч прошёл сквозь спину, и вышел из брюха. Варвар аккуратно вытащил оружие из небольшого тела, отёр его о шерсть. Точно: или лисица, или койот! Не очень-то хочется даже рассматривать их вблизи: мясо падальщиков обычно несъедобно – оно жёсткое и вонючее. (Впрочем, когда ничего другого не оставалось, ему приходилось довольствоваться и таким!)
Но Конан всё же пожертвовал несколькими щепочками, и вновь разжёг костерок, чтоб рассмотреть шесть тушек получше.
Да, лисицы. Степные. Оранжево-бурый окрас шерсти, пасть, усеянная мелкими треугольными зубками, лапки с небольшими коготками… Интересно: как они могли рассчитывать справиться с ним, большим и хорошо вооружённым, с таким плохеньким «оружием»?! Вывод можно сделать лишь один. И неутешительный.
Звери, такого как он размера, до сих пор оказывались лёгкой добычей. А с вооружёнными людьми стая, похоже, до этого не встречалась. Что тоже говорит о многом.
В частности, о том, что люди предпочитают сюда не соваться.
Значит, выводы о том, что его послали на смерть, в третий раз подтверждаются.
Конан позволил себе сдержано усмехнуться.
Бараны. Они не знают, с кем связались.
Тем приятней будет посмотреть в их заплывшие жиром перепуганные глазёнки.
Утром он открыл котомку бабушки Тома.
М-м, а неплохо! Домашние пироги, кулебяка, колбаса, сыр… Он мысленно поблагодарил и бабушку и Тома, после чего с аппетитом уничтожил добрую половину припасов: Том явно не мог предположить такого. Обычному человеку – да, могло бы хватить на пару дней.
Но Конан – и не обычный человек.
С довольным видом он откинулся на скалу за спиной, и поковырял кончиком кинжала в зубах: если б не эти припасы, пришлось бы думать о том, чтоб повытаскивать печёнки из поганцев лисиц-койотов… А так его избавили от грязной работы по свежеванию.
Спуск казался незаметным, но Конан видел: туда, куда и он идёт, текли и небольшие ручейки, где-то впереди сходившиеся в нечто вроде мелкого ручья, откуда он мог в случае чего и напиться, и пополнить запасы воды.
Конан шёл неторопливо – он знал, что здесь враги не подкрадутся незамеченными.
И точно. Не подкрались.
Вместо этого с обеих сторон из-за кустов ежевики, и бугорков осоки к нему устремилось почти одновременно, словно по сигналу, с добрый десяток весьма грозно выглядевших тварей, до этого, очевидно, лежавших в засаде на брюхе, прижав морды к земле: вон, жидкая грязь на животе и шее некоторых ещё не высохла!
Если б не описание, он бы удивился. А так подобия верблюдов на толстенных волосатых ногах сразу заставили его потрогать лишний раз ладанку на шее.
Не прошло и двух минут, как коперы, набегающие теперь и сзади, отрезая его от скал «крепости», окружили его. Бэл! Ну и монстры!
Вот уж действительно – не голова, а сплошная пасть. И сейчас эти пасти, которыми свободно можно было бы отхватить его голову, грозно лязгали, и истекали слюной.
Но в десяти шагах от него твари словно налетели на невидимую преграду: бегущие впереди вдруг предупреждающе – не то заржали, не то заревели, и вот уже копыта-лапы вспарывают борозды в траве и земле, тормозя массивные тела! Монстры, окружавшие теперь киммерийца почти правильным кольцом, переглядывались, как показалось варвару, с неподдельным удивлением и досадой. Однако никто невидимой черты переступать, похоже, не стремился! Значит…
Для проверки Конан сам сделал шаг – в нужном ему направлении.
Толпа «эскорта» почти одновременно – словно они репетировали это заранее! – тоже сделала шаг: туда же. Однако кольца стая не разорвала.
Варвар усмехнулся: надо же… Впрочем, с «почётным караулом», или без него – двигаться вперёд надо. Не стоять же здесь неизвестно сколько, в надежде, что твари потеряют к нему интерес?!
Идти в компании злобно пялящихся и фыркающих, да ещё и постоянно, хоть и тщетно, облизывающихся и хлопающих пастями монстров, оказалось вовсе не так весело, как он себе представлял: посмотреть-то на это представление было некому! Поэтому Конан просто шёл, куда ему было нужно, и больше не заботился о маскировке и тишине: с такими топающими и взрыкивающими спутниками он уж точно ни от кого не спрячется.
