000
ОтложитьЧитал
И ни в чьей помощи или указах эти механизмы не нуждались.
Но что это?!
Там, в дальнем углу, еле освещаемый мерцающими сполохами уже почти прогоревшего факела, из корпуса какой-то машины вдруг вырывается фонтан пара и воды!
Наверное, грохот от взрыва чудовищный! И Его Величество реагирует единственно возможным способом: разворачивается, и «смело» бежит прочь от надвигающегося вала их бурлящего кипятка! Но вода… Настигает!
Нельзя позволить обварить Светочу ноги.
Рассердится на своего «проморгавшего» ассенизатора Его Величество. И тогда…
Ну, каковым бы ни было наказание – возможности Хайми в плане свободы передвижений будут тогда куда ограниченней! Чем сейчас. Пока он – в «фаворе». То есть – его работа не вызывает претензий и нареканий. Вот и нужно стараться. А самому…
Затаивши сокровенные мысли и планы – подложить мину под Машину.
А, может, и под сам трон?.. Но – пора!
– Три!
На этот раз картинка не появляется очень долго. Хотя Хайми и успел сменить факелы на очередные новые, и попить из приготовленного для него кувшина, и посидеть снова на возвращённом от стены табурете, Его Величество всё никак не засыпает. А ведь его не задело даже брызгами! Уж в этом-то Хайми уверен…
Но вот и новая сцена действия.
А интересно. Не иначе – городская тюрьма!
Во-всяком случае – вот её комендант, донн Каспер. Кстати – дядя донны Нюсхейм. Как раз и получивший эту почётную синекуру после «воцарения» новой фаворитки в спальне Светоча. И сейчас этот бездельник вовсю трясёт своим пивным брюшком, и машет суматошно руками, забегая и вперёд, и окружая словно со всех сторон одновременно высокого посетителя вверенного его заботам заведения! И часовые распахивают двери – услужливо и без лишних вопросов!
Вот что значит – ежедневная муштра, выучка, и дисциплина!..
Но куда же Его Величество движется? Ведь в тюрьме нет никого, кто мог бы представлять для него, короля, хоть какой-то…
А, нет. Есть. Хайми вспомнил.
Здесь, в самых дальних, и глубоких катакомбах, заключён донн Вольфиндест.
Хранитель древних сказок, изустных легенд, древних преданий. Знаток королевской родословной, и генеалогического древа династии Светоча! И – Договоров!
Профессионал с невероятной памятью! Отобранный в своё время из пяти основных претендентов. Простой башмачник. Бывший. Потому что когда он сдал сложнейшие экзамены, и был назначен на свой бывший пост, Его Величество тут же пожаловал ему дворянство. Что естественно: королевским Хранителем летописей и Правовых Актов может быть только благородный дворянин!
А уж «Донна» Вольфиндесту пожаловали после того, как он слово в слово повторил для короля и герцога Фердинанда Восьмого текст их предпоследнего мирного Договора. Который герцог нагло нарушил, якобы забыв про какой-то пункт. И ведь герцогский Хранитель при заключении того Договора тоже присутствовал… Но – или действительно тоже про тот пункт забыл, или…
Просто пожелал выслужиться перед своим Господином!
Но что же сейчас-то, после немилости, в которую Хранитель впал, просто посмотрев с вожделением на прошлую королевскую фаворитку, донну Лайму, и ареста, когда его поймали уже выходящим из её спальни, Светочу надо от столь страшно провинившегося?!
Похоже, или что-то «историческое» интересует подсознание короля, или уж…
Или уж собрался он лично проследить, как будут пытать и убивать его врага! Посмевшего наставить Его кобелиному Величеству рожков! Пусть и с «бывшей»!
6. Страшная участь «совратителей». И «совращённых»
Всё верно.
Подходит Светоч к винтовой лестнице, ведущей на самые нижние этажи страшного сооружения. Служившего, согласно всё тем же легендам, в качестве места изоляции для уж очень неугодных, но ценных, узников, и Предтечам. Тут же их и допрашивали. С пристрастием… И спастись отсюда, или бежать – нет абсолютно никакой возможности. Ведь каменные стены ногтями не процарапаешь! Как не отомкнёшь и мощные замки! А раздевают тут всех до гола, предоставляя вместо одежды нечто, очень напоминающее обычный мешок. С прорезями для рук и головы. А пищу дают в деревянных мисках, в комплекте с деревянной же ложкой. Ну как – пищу: невыразимо мерзкую и вонючую баланду, сваренную из объедков и отходов от королевского стола и очистков из королевской кухни!
Как ни странно, «супер-эго» короля методично и упрямо проходит все двести восемьдесят три скользких ступеньки. Вероятно, что-то продумывая. И предвкушая.
У Хайми есть время поразмыслить. Всё о том же. Как бы ему сделать всё так, чтоб никто посторонний не заметил, или не вычислил его предстоящего общения с донной Нюсхейм. Ведь если хоть одна сволочь засечёт – быть ему здесь! На пару с доном (Бывшим!) Хранителем. Может, даже, в соседней камере!
А насколько Хайми знает, ни один из узников дольше трёх-четырёх лет не живёт…
Впрочем, Его Величество вряд ли будет столь милостив.
Ведь донн Вольфиндест мог рассказать только о Законах и Договорах. А вот Хайми может поведать о… Кое-чём гораздо, гораздо более интересном! И опасном!
И поэтому его слишком рискованно оставлять в живых и сажать в заточение.
Мало ли! Может, хитро…опый комендант попытается сам, лично, выведать у Ассенизатора что-то из королевских кошмаров, полезное для себя. Ну, или уж такое – чем можно Светоча… Нет, не пошантажировать, конечно, а только – намекнуть.
Ха-ха. Вот и очередной каламбурчик: не само «припугивание», а намёк на «припугивание»! Что королевские сокровенные подленькие и мерзкие желаньица и мыслишки могут стать известны его подданным! Спровоцировав и без того недовольных на всё тот же дворцовый переворот.
И смену династий. Учитывая кондиции наследника…
Не-ет, дону Хайми нужно будет тщательно продумать, как ему связаться с донной Эльзой. Потому что и донна не должна рисковать своими «перспективами», и сам Хайми.
Канал связи должен быть абсолютно надёжным. И секретным!
Да: абсолютно!
Ну а пока Его Величество притопало в самый нижний коридор тюрьмы.
И комендант, суетливо забежав, теперь уж – явно по приказу, вперёд, торопится отомкнуть ключом, с перепугу долго подбирая тот в огромной связке, камеру, через решётку которой видно лежащего на соломе, на как бы – полке в углу, тощего человека. Не то – спящего, не то – без сознания.
Но вот дверь и открыта. И два дюжих солдата вбегают внутрь, схватив тощее тело, и поднеся его к решётке. Король, очевидно, подтверждает, что это – именно тот, кто ему нужен, хотя Хайми ни в жизнь не догадался бы, кто это, поскольку лицо невероятно бледно, худо, буквально изборождено морщинами, словно поле – оврагами. И ещё и частично закрыто отросшими слипшимися и всклокоченными волосами бурого цвета.
И волокут этого неопознанного Хайми бедолагу – прямо в огромную комнату в самом дальнем конце подвала. Освещённую сразу четырьмя факелами в держаках по углам. Уж её-то дверь – отперта! Поскольку никуда не убегают имеющиеся здесь развешенные по стенам, потолку, и стоящие на полу страшные орудия. Для пыток!
Вот на один такой, похожий на простой столярский верстак, несчастного дона и укладывают, лицом кверху. И руки-ноги приковывают. Уложив в имеющиеся зажимы.
Невероятно! Его Величество лично подходит, и своей (!) холёной ручкой отводит с лица распяленного, словно каплун, человека, закрывающие его грязные блёклые волосы.
Вот теперь видно, что это и правда – донн Хранитель. Только невероятно осунувшийся, и словно постаревший лет на двадцать: так выглядят древние старики! А ведь донну Вольфиндесту было не больше сорока, когда его…
Похоже, доконали моложавого холёного красавчика, каким Хайми его застал, полгода подвалов. И возможных пыток. И голода. И издевательств со стороны наверняка проинструктированной охраны… Но сейчас… Как ни странно, глаза жертвы репрессий вовсе не выражают смирения и страха. Напротив: они горят! Жгучей ненавистью, и непокорностью! Не сломался, значит, как ни странно, «наставитель рожков»! Любовь?!
Похоже, он и до сих пор испытывает к донне Лайме что-то этакое…
Иначе что дало бы ему сил терпеть унижения и муки?!
Поле зрения Его Величества начинает чуть подрагивать. Заговорил, значит, король. И Хайми легко представить диалог, происходящий между этими двумя непримиримыми врагами и соперниками. Один из которых имеет в своём распоряжении все «средства убеждений и унижений». А другой – только свою любовь… И несгибаемую волю!
Хайми может домыслить суть происходящего, даже не все слова читая по губам:
« – Жаль, что донна Лайма не может посмотреть на тебя сейчас, полудохлое ничтожество! Да и вообще – ни на кого больше не может.
– Мерзавец! Тварь вонючий! Что ты с ней сделал?!
– Ничего такого, чего она не заслужила бы. Посмев наставить рога своему властелину. Поддавшись на твои уговоры, и купившись на «достоинства». Те, что по её версии – больше, чем у меня!
– Отвечай на вопрос! Что ты с ней сделал, мразь?!
– «Отвечать» сейчас будешь ты. Впрочем… Почему не удовлетворить любопытство столь пылкого влюблённого? Что сделал… Пытал, конечно. Чтоб выяснить, что же сподвигло её так поступить. Пытался выяснить, не ведьма ли она – навела, может, на тебя… Или – на меня, свои чары! Ну и, понятное дело – наказал. Для примера. В назидание другим фавориткам! Вон: моя очередная, и куда более умная и сообразительная, донна Нюсхейм, даже взглянуть на кого другого – боится!
Ладно, я достаточно долго мариновал тебя неизвестностью. Знай: твоя сильно поблёкшая своей «неописуемой» красотой дама сердца живёт сейчас в Карадаге. Правда, в его подвалах. И питается только грубой пищей. Способствующей лучшему пищеварению. Ха-ха-ха!.. Ну, дыра в полу там большая… Да и бегать по весьма часто случающейся нужде ей недалеко. А вот живот… От такой пищи – явно побаливает! И твоя еда по сравнению с её – деликатес! А ещё у неё большая проблема: пищу эту, как и всё остальное в своей крохотной каморке, она находит… Наощупь!
Потому что выколоты её прекрасные, и сбившие тебя, мой наивный друг, с пути истинного, «голубые, и, словно небо, бездонные глаза»! Да: я нашёл те твои дурацкие стихи, которые ты, идиот, решился, наплевав на запреты Святого Конклава, записать! Хорошо, что кроме меня в замке никто читать не умеет. А я их сжёг!
Ну а глаза… Выколол лично!
– Ах ты ж!..»
Всех матерных слов, что наверняка льются из уст беспомощного любовника, Хайми не слышит, и даже расшифровать не может, но догадаться, что это – ругательства, несложно: рот прикованного кривится, брызжет слюной, глаза горят воистину неземной ненавистью, и тело судорожно дёргается в попытках добраться до обидчика!
Нет, добраться не удастся. Его Величество слишком расчётливая и подлая сволочь, чтоб позволить вот так запросто добраться до своей коронованной особы. Всё рассчитывает. Даже во сне! И поскольку этот сон – явно последний, перед окончательным «просыпанием», он будет и ярче и логичней всех остальных, скоротечных, бессистемных, и схематичных! И насколько Хайми понимает специфику, именно в таких, чертовски «реалистичных» и подробных, снах, его подопечный даже может как-то управлять происходящими с ним событиями!
И вот по приказу Его Величества подбегает весьма крепкого вида, обнажённый до пояса, палач. В традиционной красной маске, с прорезями для глаз. А глаза настороженные и испуганные.
Ну правильно: если не угодит, или промешкает, то уж – он будет лежать на этом верстаке!
Его Величество даёт какие-то указания: Хайми видит, как показывают туда и сюда руки, поднявшиеся кверху. Указующий перст указывает, в частности, на бадью с водой, и лежащую рядом с ней тряпку.
С неё страдания несчастного донна Вольфиндеста и начинаются: голову фиксируют в колодке с помощью всё тех же стальных хомутов, и боковых подкладок-зажимов, и на лицо накидывают тряпку.
После чего Его Величество тешит своё злобное и мстительное естество лично: неторопливо и расчетливо поливает эту тряпку из поднесённой бадьи с водой – из ковшика.
Видно, как заходится в кашле трепещущий рот пытаемого, втягивается и выпячивается покрывающая его тряпка, и дёргается в оковах тщетно пытающееся вырваться тело… Криков Хайми не слышит, но это как раз тот случай, когда он рад, что не слышит. Ни воплей, ни стонов, ни проклятий.
А вопли и стоны наверняка несчастный донн издаёт. Потому что когда заканчивается вода в бадье, и тряпку с лица полумёртвого и посиневшего лица снимают, и даже дают вырвать воду из лёгких и желудка, и прокашляться бывшему донну Хранителю, начинается настоящее свинство.
Расплющивают потому что огромными клещами с плоскими губками пальцы на ногах пытаемого – палач и его помощник. А Его Величество теперь только наблюдает. Но, вероятно, полученным эффектом он доволен, потому что приказывает по окончании пальцев (Расплющили мучители в кроваво-красную жижу все десять!) приступить к пытке растяжением!
Перезавязывают руки донна Вольфиндеста к верёвке, идущей от лебёдки. Ноги же так и оставляют в оковах. И вот уже палач медленно и осторожно выбирает слабину воротом лебёдки. Его Величество делает знак. Верёвка натягивается, натягивается… Тело несчастного мученика становится как струна: Хайми и не знал, что кожа может настолько растянуться! А руки…
Нет, руки всё никак не выворачиваются, и не выходят из плечевых суставов!
Но вот палач прекращает закручивать главный штурвал. И закрепляет его – не иначе, по новому приказу!
Но что это Его Величество делает? Почему его зрение отходит к стене? А-а, вот оно как. Светоч выбирает плётку. Потолще. Возвращается к растянутому.
А вот и удар!
Ого-го! Как забилось, задёргалось тело пытаемого! И звуки его душераздирающих воплей и проклятий наверняка пробились бы наверх, перебудив всех жителей столицы, если бы могли преодолеть сорок с лишним метров земли и камня. А так они только отражаются от равнодушных стен этого каменного мешка, пробуждая многоголосое эхо, и пугая других здешних узников. В страхе ждущей своей очереди!
Но Его Величество разошлось не на шутку: теперь король хлещет свою жертву частыми и сильными ударами: тренирован же! Тело донна Вольфиндеста покрывается кровоточащими красно-синими рубцами, и кое-где даже кровь брызжет из этого казавшегося полностью иссохшим и обескровленным торса!
А особо частыми ударами Его Величество покрывает пах несчастного, даже зайдя для этого в торец верстака: так, чтоб оказаться напротив причинного места своего обидчика! И уж орудует плетью Светоч умело! И попадает точно.
Странно. А почему просто не приказать пытаемого – кастрировать?!
Или…
А, ну да. Ведь это – подсознание работает. А оно – хитрущее. И расчетливое.
Если лишить своего обидчика его главного достоинства сразу – то нельзя будет доставлять ему всё новые и новые, изощрённые и мучительные, страдания!
Вот как сейчас.
Перевязывают потому что палач и его помощник яички и член жертвы тонким шёлковым шнурком. Затянув очень туго. И подвязывают шнурок к канату, спущенному с блока. А на другой конец блока, расположенный у стены, Его Величество вешает – опять-таки лично! – первый стандартный груз. Который весит, насколько Хайми знает, десять килограмм. А затем – добавляет туда же и второй!
И теперь, чтоб не умереть от чудовищной боли, донну Вольфиндесту приходится из последних сил пытаться поднять своё и без того растянутое тело, там, в области таза – кверху! Опираясь лишь на затылок и пятки! Чтоб грузы опустились на подставленную Его расчетливым Величеством табуретку. И чтоб не остаться без столь важных и нужных причиндалов! Но ведь исхлёстанное и почти лишённое мышц тело не сможет долго удерживаться в таком положении!
И точно.
Вот, буквально через пару минут, начинается!
Видно, как груз на табуретке начинает «танцевать», приподнимаясь и опускаясь! И боль в такие моменты там, в «причиндалах», наверняка поистине невыносима!
А тут ещё Его коварное Величество добавляет к грузам – ещё десять кило!
Но король у них – тот ещё жук! Он теперь бдительно следит! Приблизив лицо почти вплотную к паху своего врага! И Хайми отлично видно: сейчас пытаемый, похоже, потеряет сознание, и тонкая верёвка, впившаяся в тонкую кожу так, что та аж посинела, перережет, отделив от тела, столь «ценные» органы! Позволяющие доставлять их обладателю поистине чудовищные страдания!
Рука Светоча желает очередные жесты.
Палач спешит конец блока с грузами поднять. Таз пытаемого падает обессилено на верстак. Но Его коварное Величество уже успело подложить туда доску с гвоздями!
И пусть тонкие, в миллиметр, гвозди торчат наружу всего на пару сантиметров, страдания наверняка доставляют те ещё: ведь у жертвы почти нет мяса на ягодицах: только кости, прикрытые тонкой кожей! Вероятно, донн Вольфиндест воет: губы почти не шевелятся, но рот открыт. И глаза… Глаза выпучены, зрачки расширены во всю радужку!
Именно это и хотел, похоже, увидеть Светоч. Потому что приказывает он пытаемого развязать. И отволочить обратно, в его камеру!
А сам, присев на табурет, отдаёт вернувшимся какой-то другой приказ.
И те поспешно (Попробуй тут промешкай!) бегут куда-то ещё.
Возвращаются с новой жертвой. Голова её уже бессильно поникла, и болтается, но волосы… Женщина!
Волосы – хоть и седые, словно у старухи, но – очень длинные! И когда-то, похоже, были очень пышными. А тело – стройным, упругим, и молодым. И вот уже эту женщину распинают на верстаке. Прямо так, как была – в мешкообразном наряде. Но на этот раз голову сразу прочно и жёстко закрепляют в стальных обручах: лоб, подбородок, шея, щитки возле скул – не дёрнешься!
Его Величество подходит к лицу распятой. Снова аккуратным движением убирает волосы с него. Женщина открывает глаза.
Срань Господня!!!
Это же – донна Лайма!
Солгало, значит, его коварное Величество донну Вольфиндесту про Карадаг!
Да оно и вполне логично. Разве ссылка и банальное выкалывание глаз может насытить столь мстительную и злобную натуру, как у Светоча?!
Но как же так?! Почему донн Хранитель не знает, что его бывшая пассия, в глаза которой он явно до сих пор влюблён, не крикнула ему, что она – тоже здесь?!
Всё выясняется, когда по жесту короля к ней подходят палач и помощник. Которые клещами, крюками и захватами открывают, расширив так, что, кажется, сейчас нижняя челюсть вообще оторвётся от головы, рот жертвы!
Будь ты проклят, поганый изверг!
У донны Лаймы нет языка!
Да и зубов, роскошных, и жемчужно белейших, которыми она так гордилась, даря поклонникам своей красоты ослепительную улыбку в дни фавора, нет. Только штук пять коренных – там, в глубине… Его Величество с преувеличенным вниманием изучает раззявленную перед ним пасть – иначе назвать эту страшную пещеру, принадлежавшую когда-то одной из самых милых, беззаботных, и прекрасных фрейлин его королевы, нельзя.
Осмотром Светоч, очевидно, остаётся доволен.
Но что это?!
Ах ты ж тварь поганая!
Его Величество лично берёт огромные клещи, накладывает их губки на один из оставшихся зубов. Перехватывает поудобней. Делает захват – поглубже.
И начинает тянуть!
Нет, не дёргать резко, а – медленно и нарочито спокойно, тянуть! И если б не стальные обручи и щитки, удерживающие прелестную когда-то головку, оторвалась бы, возможно, от туловища эта самая голова, сейчас сидящая на тонкой и тощей, словно у курицы, шее!.. У Хайми начинает свербить во всех местах: видеть такое – уже выше сил нормального мужчины! Нельзя быть столь подлым и мстительным!!!
Но вот зуб, доставлявший Его Величеству столько радости, и столько мук жертве, и извлечён! И Светоч подробно и не торопясь рассматривает его со всех сторон.
Странно, но на зубе с длинными корнями почти нет крови. Вероятно, потому, что уже почти нет её и в жилах жертвы! Которая сейчас может только прерывисто дышать. И с нечеловеческой ненавистью смотреть, смотреть в глаза своего мучителя! А глаза у неё…
До сих пор – прекрасны! И бездонны.
Но есть в них теперь странный… Словно бы фанатизм! А вот вопросов – уже нет.
Но возможный ответ Его Величества, который тот дал наверняка в самом начале, Хайми прекрасно может, если не услышать, то вычислить:
« – А не нужно было, моя дорогая, наставлять мне рогов! И твоё наказание – пустяки по сравнением с моими мучениями! Когда ты так больно уязвила моё самолюбие! Да ещё и «сравнив» моё… И этого недоноска – «достоинство»! Так что то, что с тобой происходит – это не наказание. А – назидание! Всем тем дурам, что могли бы попробовать повторить твой «подвиг»! А сейчас – расслабься. Я немного разомнусь!»
И пока Его Величество «разминается», приказав срезать с божественного когда-то тела, а сейчас – полускелета, жалкое рубище, и снова от души работая плёткой, на этот раз – семихвосткой, наносящей раны – неглубокие, но очень болезненные, Хайми напряжённо думает. Над ситуацией.
Нет ли «обратной связи» между подсознанием Светоча и сознанием – Ассенизатора?!
Неспроста же ему показали именно эту картину после того, как он начал продумывать свой «план номер два»! Не читает ли втихую подсознание Светоча – мыслей самого Хайми?!
Да и вообще: как коварен, оказывается, и расчетлив Его Величество!
Донна Лайма не может дать знать своему бывшему любовнику, что она – тоже здесь, и всё ещё любит его! Но слышит все его крики и стоны! Вероятно, испытывая жуткие муки: пусть не физические, но – нравственные! А донн Вольфиндест думает, что его зазноба – далеко. И пусть с «выколотыми» глазами, но – живёт, хотя бы не испытывая, как он, чудовищных систематических мучений…
Но вот Его Величество закончило с хлестанием. Очевидно, пресытившись… А-а, нет: просто жертва потеряла сознание!
И вот тут в ход идёт снова – тряпка, и уже услужливо наполненная бадья с водой!
И жертве приходится прийти в сознание! И испытать все ощущения утопленницы!
Но на этот раз Светоч ограничивается всего половиной бадьи – вероятно потому, что лёгкие у женщины куда меньше мужских, и та и правда может – просто захлебнуться!
Когда тряпку снимают с лица, дон Хайми поражается: глаза словно стали ещё больше, ещё выразительней! И как горят! Вот уж – поистине бездонна ненависть донны к своему мучителю. И мучителю её любимого…
Дон Хайми удивлён. Неужели у них при Дворе, среди всех этих лицемеров, карьеристов, титулованных тварей и мерзавцев в каком-то-там поколении, случилось это чудо?!
И кто-то по настоящему влюбился в кого-то.
Правда, за это – пострадал… Да так, что мало не покажется!
Опасно при дворах в кого-то влюбляться. Потому что чревато это чувство – вот такими проблемами! И страданиями. Так что придётся держать голову – холодной!
И в донну Нюсхейм – не влюбляться.
Но что это теперь надумало Его Величество?!
Ах, вот как. Теперь, очевидно, сообщив, что не желает, чтоб донна Лайма хоть в чём-то отставала от своего ухажёра и любовника, он приказывает расплющить и ей – все пальчики на ножках!
И Хайми приходится смотреть на это целых десять минут. Потому что каждый крохотный и изящный пальчик плющат гигантскими клещами не сразу, а – тоже, как и вытаскивался зуб – медленно и постепенно! И палачу приходится после первых трёх пальчиков снова делать перерыв на процедуру с тряпкой и водой, которой развлекается, пусть и не столь долго, Его Величество – а то снова теряла сознание донна Лайма!..
Неужели человеческое тело и разум могут выдержать такое – не уходя туда, откуда сознание уже не возвращается?!
А проще говоря, как же эти двое до сих пор не спятили?!
Но вот пальчики и расплющены.
Теперь Его Величество «работает» снова с толстой плетью: хлещет по промежности несчастной распяленной, словно морская звезда, женщины. Да так, что от ударов та содрогается! Вот же ненасытная мразь! Когда ж ты устанешь?!
Но останавливается Светоч лишь тогда, когда его жертва в очередной раз уплывает в пучины забытья. И на этот раз Его Величество, похоже, считает, что поигралось и насладилось достаточно. Потому что женщину расковывают, развязывают. И волокут прочь.
А Его Величество возвращается к лестнице, и начинает подниматься наверх.
Но где-то на середине подъёма просыпается.
И пусть Хайми и недоступны эмоции, и мысли, что роятся в этой великодержавной голове, ощущает он невольно, что счастлив её обладатель.
Удалось ему на сегодня, если не удовлетворить полностью, то хотя бы – насытить своё мстительное и уязвлённое самолюбие.
А заодно и отлично выспаться!
И сон, вероятней всего, на сегодня – закончен. И сон этот был – приятным. И нареканий Ассенизатор явно – не услышит. Даже за болото и потоки кипятка. Потому что забыты они наверняка под впечатлением от того, что произошло только что!
Да и наступает общий «подъём» по замку!
Потому что прогорели, как Хайми видит, открыв глаза, и пятые по счёту факелы.
Скоро, стало быть, время утренней службы!
А уж её королевское Величество не пропускает никогда.
«Примерный» же католик!
«Возлюбивший» ближнего своего «как самого себя»!