Ночные птицы

– Сюзерен несет службу до конца жизни, – продолжает Деннан. – Голосование должно было пройти в год смерти моего отца. Но тогда мы еще воевали с Текой, а такие решения не принимаются в военное время. Поэтому, согласно пожеланию отца, место сюзерена заняла Эпинин. Но приближается летнее заседание Совета, а раз нам удалось наконец добиться мира, члены правительства намерены провести голосование.

Матильда хмурится:

– Уверена, все проголосуют за нее. Она же Вестен.

Эту должность может занять представитель любого Великого Дома. Но ее всегда получал один из Вестенов. Они не королевская семья, но что-то вроде того.

– Ее поддерживает понтифик, а церковь обладает огромным влиянием в Совете. Но Эпинин убеждена, что Дома проголосуют против нее. Ее не раз обвиняли в принятии неверных решений во время войны с Текой. К тому же некоторым не нравится, как тесно сотрудничают сюзерен и понтифик, ведя кампанию против использования магии. Многие члены Совета считают, что это истощает ресурсы Симты и увеличивает количество банд.

Неужели они и правда нарушат традицию и выберут сюзереном кого-то из другого Дома? Это смелый шаг, но Матильда давно поняла, как нелегко добиться баланса во власти. Каждому хочется кусок больше того, что у него уже есть.

– Эпинин постарается укрепить свое положение до объявления результатов голосования, – продолжает Деннан. – И ослабить Дома, забрав то, что, по ее мнению, делает их сильными.

– Ночных птиц, – сглотнув, выдавливает Матильда.

Он кивает:

– Она говорит, что будет удерживать вас в заложниках до окончания голосования, чтобы удостовериться, что все пройдет, как она того хочет. Но подозреваю, Эпинин отдаст вас понтифику. Это завоюет ей дополнительную поддержку церкви и подтвердит, что она является сторонницей запрета на магию.

Но Эпинин должна знать, что когда-то делали отцы церкви с девушками, в крови которых текла магия. Возможно, это только истории, но Матильда до сих пор мучается от кошмаров, навеянных книгами, которые читала в юности.

Вдруг ее пронзает озарение. «Она говорит». Значит, сестра сама рассказала Деннану о своих планах? Матильда встает и отходит от кресел.

– Так вот зачем вы здесь? Хотите забрать меня и доставить Эпинин, как специи из иностранного порта?

– Конечно нет. – На его лице появляется оскорбленное выражение. – Я хочу спасти вас.

Матильда гордится умением разбираться в людях. Всякий раз, когда она решает поиграть с кем-то, победа остается за ней. Но в глазах Деннана столько эмоций, что она не может их прочитать. Устремленный на нее взгляд горит синевой, напоминая сердце пламени.

– Зачем вы рассказываете это мне? Почему не сообщили Мадам Вороне?

Он тяжело вздыхает:

– Потому что сомневался, что она поверит в мои добрые намерения.

– Но вы решили, что это сделаю я? – Он не предоставил ей никаких доказательств. – Эпинин – ваша сестра.

– Зачем мне выдумывать небылицы о представителе моего Дома? Что я от этого выиграю?

Матильда не может придумать причины, которая заставила бы его так поступить, но это не означает, что она должна ему верить.

– Я хочу стать вашим союзником, – говорит Деннан. – Но вы должны доверять мне.

Она вздергивает подбородок.

– Доверие нужно заслужить.

– Мне кажется, – тихо начинает он, – я заслужил его давно, еще когда ты поцеловала меня, а я никому не рассказал об этом.

Ее сердце поднимается к горлу. Он знает. Десять проклятий, он знает! Ей было четырнадцать, когда она поцеловала его. Тогда она еще не была Ночной птицей, но знала о магии, текущей в крови женщин из рода Динатрис. Матильда чувствовала, как та скользит под кожей, вздрагивает беспокойными искрами. Но когда Деннан осмелился поцеловать ее на одной из вечеринок, Матильда не захотела отстраниться. Ей казалось, она сможет удержать магию. И ошиблась. Магия сорвалась с ее губ и впиталась в его.

Позже Матильда убедила себя, что ей почудилось. Но как бы глубоко ты ни спрятал правду, однажды она станет явной. Матильда понимает, что поступила глупо, но никогда не признает этого. Не может признать. Хотя и не отрицает, что сегодня вечером по-настоящему рисковала.

– Не понимаю, о чем вы говорите, – отвечает она. – Наверное, вы меня с кем-то спутали.

Деннан встает:

– Мы играли в более темных комнатах, чем эта, Матильда. И я узнал бы тебя где угодно.

Ее настоящее имя, слетев с его губ, действует на нее как замораживающее заклинание. А он подходит к ней. Теперь он так близко, что Матильда чувствует его дыхание.

– Когда-то ты верила мне, – напоминает он. – И, думаю, есть лишь один способ доказать, что ты и дальше можешь мне доверять. Я уйду с твоим секретом и продолжу хранить его. А когда решишься поговорить со мной, я буду ждать тебя здесь.

Деннан вкладывает что-то ей в руку. Визитная карточка с адресом в квартале Дракона. Потом он разворачивается и направляется к двери. Матильде кажется, будто у нее выбили почву из-под ног. И ей необходимо вернуть себе уверенность.

– Лорд Хэйн.

Деннан поворачивается. И она указывает на свои губы.

– Вы ничего не забыли?

Матильда надеется, что этот вопрос выведет его из равновесия, но, когда он разворачивается и возвращается к ней, ее мысли мечутся, словно стая обезумевших птиц.

– Мне бы очень этого хотелось. – Деннан берет ее руку и прижимает к губам. – Но еще больше мне хочется, чтобы ты поцеловала меня, потому что сама этого желаешь.

Он подходит к двери и надевает на глаза повязку. А когда его уводят, Матильда остается одна, ощущая горечь опасности и головокружение.

Ей следует позвать Ястреба, или пойти к Лете, или… сделать хоть что-то. Но что она скажет Мадам? «Простите, но я раскрыла секрет не одному, а двум мужчинам». Невероятно. Как и то, что Деннан сообщил об Эпинин. И как быть с тем, что он сказал… и сделал?

Несколько минут спустя Матильда приходит в себя и поворачивается к камину. Но неожиданно ее руки начинает покалывать и возникает ощущение, будто она что-то забыла. Что-то важное. А затем за стеной раздается приглушенный крик. Или ей показалось? Она напрягает слух, но… ничего не слышно. Тишину нарушает лишь звук капель, падающих со свечей на каминную полку. Но в груди Матильды расцветает страх.

Что-то не так.

Платье Куропатки – это ужас из черного фатина. Темное, усыпанное мерцающими бусинами исчезло, а вместо него Сейер получила это, в которое Воробышку почти пришлось ее запихивать. И как ей двигаться в нем? Лета говорит, что пышность позволяет обманывать людей. Но как же все это раздражает Сейер.

А хуже всего то, что маска сохранила запах девушки, которая носила ее прежде. Да и перья на платье источают приторный аромат ее духов.

За последние недели Сейер встречалась с несколькими клиентами – древним лордом, который не произнес ни слова; болтливой женщиной, от помады которой на губах остался неприятный розовый привкус, – так что она представляет, чего ждать от сегодняшнего вечера. Но ей все же приходится бороться с желанием пройтись по комнате, а ладони покрываются тонкой пленкой пота. Сейер думала, что после нескольких встреч станет легче играть роль Ночной птицы. Но, кажется, с каждым разом становится только хуже. Она ненавидит, что приходится отдавать даже малость себя этим людям. Ненавидит, что использование магии доставляет ей удовольствие. «Как погружаться в горячую ванну в холодный день» – так однажды описала это чувство мать. Но Сейер это скорее напоминает вскрытие волдыря – и больно, и одновременно испытываешь облегчение. У нее скручивает живот, когда она представляет маму в маске, с милой улыбкой на лице. Ее роман с отцом Сейер, обернувшийся скандалом, начался в такой комнате.

Надя Сант-Хельд всегда с готовностью рассказывала о молодом лорде Вилло Регинсе, в которого безнадежно влюбилась. Ей приходилось описывать его, потому что Сейер никогда не встречалась с отцом. Он ни разу не пришел навестить их. Но Надя так и не рассказала Сейер, что же произошло тогда и как Ночная птица оказалась в пыльной каморке в квартале Грифона. Иногда Сейер казалось, что мама предпочитает рассказывать истории, которые сама придумала. Сейер давно перестало волновать, объявится ли ее отец – ей не хотелось иметь с ним ничего общего, – но мама верила, что это случится и в тот же миг их жизнь наладится. Но Вилло Регинс так и не появился.

Зато приходили другие. Сейер узнала об этом, когда ей было тринадцать. Она вернулась домой после смены в «Двух светляках» и услышала шорохи, доносящиеся из дальней спальни. В полутьме прокравшись к двери, она спряталась за занавеской и увидела, как роскошно одетый мужчина поцеловал ее мать у стены.

«Голубка, – с остекленевшим взглядом произнес он. – Ничто по сладости не сравнится с тобой».

А затем он развернулся и направился к выходу, положив на стол большой кошель с деньгами. Лишь спустя несколько дней Сейер поняла, что произошло. Нет, она не спрашивала у мамы, а догадалась, что тот мужчина приходил за последними каплями магии. И мама позволила ему забрать их. Вот почему Сейер до последнего отказывалась становиться Ночной птицей. Она поклялась не повторять маминых ошибок.

«Но в конце концов я оказалась здесь», – думает Сейер. А затем вспоминает слова Матильды: «Это клуб… к которому, как мне кажется, ты и сама хочешь принадлежать». Но Сейер не собирается задерживаться здесь. Или выходить замуж за одного из этих надутых павлинов. Или познакомиться с отцом. Она планирует забрать побольше денег у клиентов, а затем уйти. Возможно, уехать из Симты. Сейер легко представляет себя в окруженном рекой Сараске или в одном из горных городков Тирска, где она снимет маленький коттедж. А может, откроет кофейню. Она воображает, как стоит на теплой, наполненной ароматами кексов кухне и как чья-та рука стирает муку с ее щеки. Фенлин Брай. Девушка улыбается Сейер, отчего темно-зеленая повязка на глазу слегка приподнимается. Сейер продолжает мечтать…

Тихий стук вырывает ее из грез. Под дверью появляется записка, светлым пятном выделяясь на фоне темного ковра.

Лорд Робин Алевин из дома Роше

Имя ей незнакомо. Но разве это удивительно?

Сейер вытирает руки о платье, вспоминая совет Фен, который она дала во время их урока борьбы: «Улыбка на лице, а нож за спиной».

Дверь открывается, и за ней оказывается мужчина примерно одного с Сейер роста. Судя по темным волосам и оливковой коже, он из Симты. А еще Сейер замечает, что он не улыбается.

За его спиной возвышается Ястреб в маске с большим клювом, которая делает его похожим на бандита. Сейер бы хотелось, чтобы здесь оказался кто-то из ее друзей из квартала Грифона – тот, кому она доверяет. Она вновь думает о Фенлин Брай с ее непослушными каштановыми волосами, острым языком и грациозной, но опасной красотой. Внезапно Сейер окутывает такая тоска, что у нее перехватывает дыхание. А потом ее пронзает чувство вины: она даже не попрощалась с Фен… Но сейчас не время для этих мыслей.

Хотя клиент не видит ее, Сейер заставляет себя выдавить улыбку. Мать часто учила ее, что в голосе можно услышать улыбку. Красивая ложь.

– Добро пожаловать, лорд Алевин.

Она обводит его оценивающим взглядом. Девушка из квартала Грифона должна уметь видеть реальную угрозу. Мужчина худой, но жилистый, как моряк. И хотя стоит неподвижно, в нем чувствуется беспокойство. Он напоминает чайник, который вот-вот закипит.

Клиента вталкивают в комнату, и дверь закрывается. У лорда нервно дергается уголок рта.

– Можно мне снять повязку? – спрашивает он.

Матильда считает, что Сейер не слушает ее, когда она читает им с Эйсой лекции в духе «Как быть Ночной птицей», но это не так. «Комната – ваш мир. И лучше сразу дать им это понять», – повторяет она.

– Секундочку. – Сейер подходит к серванту и делает большой глоток виски из хрустального графина, обжигая горло привкусом соли и дыма. – Можете снять.

У лорда глаза цвета некрепкого кофе, а брови выглядят так, словно их недавно выщипали.

– Что мне делать дальше? – спрашивает он, уперев руки в бока. – Признаюсь, я не узнавал подробности.

Сейер указывает на кресло:

– Для начала можете присесть.

Когда он усаживается, тусклый свет падает на резкие черты его лица. От него пахнет чем-то землистым, как от челюстных водорослей в каналах Симты, если их опалить огнем.

– Не хотите чего-нибудь выпить?

– Нет, – выдавливает лорд Алевин сквозь стиснутые зубы. – Благодарю.

Похоже, он хочет скорее закончить все это. К счастью, она полностью его поддерживает.

– Чтобы магия сработала, необходимо привязать ее к предмету, – говорит она, взяв с каминной полки серую маску. – Когда решите воспользоваться даром, просто наденьте маску.

Она протягивает ее лорду, но тот сильнее стискивает подлокотники кресла.

Сейер пытается скрыть раздражение в голосе.

– Вам нужно надеть ее, прежде чем я вас поцелую.

Он хмурится:

– Поцелуете?

Орущие коты, неужели Лета ничего ему не объяснила?

– Не бойтесь, я вас не укушу.

Надев маску, лорд Алевин зажмуривает глаза. Сейер подумывает сделать еще глоток виски, но подходит к клиенту и встает перед ним. Обычно во время поцелуя люди закрывают глаза, но она никогда не доверится мужчине, который заплатил за встречу с ней. Наклоняясь к лорду, Сейер оставляет глаза открытыми. И только благодаря этому замечает блеск металла.

Она резко отскакивает назад, но пышная юбка облепляет ноги, и Сейер теряет равновесие. Мужчина вскакивает и, развернувшись, хватает ее за талию.

– Если закричишь, – приставив нож ей к горлу, рычит он, – я тебя прикончу.

Сейер пытается вырваться из хватки. Орущие коты, да он силен. А ей надо лишь издать громкий звук или что-нибудь уронить. Но ей с трудом удается дышать, а из-за съехавшей маски она ничего не видит.

– Стражник тебе не поможет, – шепчет лорд Алевин. – Я позаботился об этом.

В следующее мгновение она слышит, как что-то тяжелое падает в коридоре. Видимо… Ястреб.

Лорд достает из кармана флакон.

– Выпей это, – говорит он. – И больше никто не пострадает.

Он откупоривает пробку и пытается прижать флакон к губам Сейер. Ей в нос ударяет запах застоявшейся воды. Она отчаянно сопротивляется. Ее охватывает паника, но сквозь нее внезапно прорывается голос Фен: «Будь непредсказуемой». Сейер резко опускает каблук ему на ногу. Мужчина дергается, давая ей возможность броситься к двери, но в последний момент успевает схватить ее за руку. Она разворачивается, но ее платье, как ловушка, в которую на этот раз попадают они оба. Они падают на ковер, пытаясь выпутаться из фатина и борясь друг с другом. Комнату наполняет резкий хруст, когда кто-то разбивает флакон.

Лорд Алевин – если его действительно так зовут, – похоже, выронил нож и теперь вцепляется ей в горло руками. Его горячее дыхание опаляет лицо Сейер, а ей не хватает воздуха. Платье собралось на бедрах, так яростно она извивается. У нее в голове возникает безумная мысль сказать ему: «Если тебе нужна куртизанка, которая скинет перед тобой одежду, ты пришел не туда». Но вряд ли он здесь за этим, на его лице такое выражение, словно ему неприятно прикасаться к ней. И это единственная причина, почему она еще дышит.

– Слезь с меня, – хрипит она, потянувшись за ножом.

Он пристегнут к ее бедру под слоями фатина и перьев. Если бы только опустить руку ниже еще на пару сантиметров…

– Ты – доказательство, – шипит он, – что среди нас живут ведьмы. Те, что отравят мир, если мы им позволим. И если я приведу тебя, меня вознаградят.

Приведет к кому? Он не уточняет, но и так ясно, что ему хочется причинить ей как можно больше боли. Что-то зарождается у нее в груди, на языке разливается привкус штормового ветра.

– Sant catchta aelit duo catchen ta weld, – капая слюной ей на щеку, шипит он.

Сейер так плохо, что она не может вздохнуть, не то что закричать. Никто не придет ей на помощь. И она умрет, потому что этот незнакомец так захотел.

Дверь тайного хода, соединяющего комнаты Ночных птиц, распахивается. И в проеме появляется Матильда. Увидев их на полу, она начинает громко кричать.

Мужчина резко оборачивается и на мгновение ослабляет хватку. Но и этого достаточно, чтобы Сейер успела вытащить нож из ножен. И всадить его в руку лорда Алевина. Выкрикивая ругательства, он скатывается с нее. А она, сжав окровавленный нож крепче, выпрямляется.

– Двинешься – и я всажу тебе его в более важное место, – рычит Сейер.

Он отталкивается от пола, чтобы кинуться на нее, но его что-то останавливает – Матильда с кочергой в руках.

– Лежать! – кричит она с яростью, которой Сейер от нее не ожидала.

Дверь в комнату распахивается, и внутрь врывается Ястреб Матильды и хватает клиента. Несколько мгновений они борются, но рана на руке, видимо, охладила пыл молодого лорда. Во время борьбы его рубаха задирается, обнажая грудь. На ней виднеются темные линии татуировки – продолговатый кристалл, внутри которого пылающий меч. Символ кажется Сейер знакомым, но вспомнить, что он означает, ей не удается.

Матильда пихает ее локтем. Она все еще сжимает в руках кочергу, напоминая моряка, который собирается загарпунить осьминога.

– Прошу, скажи, что не ты начала это.

Сейер вытирает нож о платье.

– Нет. Он кинулся на меня. И мне пришлось его немного ранить.

Ястреб скручивает лорду руки. Смотря на это, Сейер чувствует, как что-то скатывается по ее спине и капает на ковер. «Его кровь, – думает она, – хотя кто знает…» Может быть, и ее.

– Кто тебя послал? – тихо, но решительно спрашивает она, шагнув вперед.

– Я служу Маррену, – выдыхает лорд Алевин. – Он поручил мне эту миссию. И пусть мне не удалось ее выполнить, мои братья не отступят.

Что он там говорил? Sant catchta aelit duo catchen ta weld. Эти слова произносят отцы церкви в начале молитвы со свечами. Очищающее пламя, чтобы очистить мир. Очистить от чего?

– И что это за миссия?

Он улыбается, но его взгляд наполняется огнем.

– Стереть ваш род с лица земли.

Раздается тихий хруст, и на губах мужчины проступает черная кровь. Десять проклятий, Сейер едва не поцеловала их.

Ругаясь, Ястреб пытается удержать трясущееся тело лорда.

– Он раскусил стеклянную бусину.

Сейер слышала о них: солдаты прячут их под язык и раскусывают, если попадают в плен. Лучше умереть от яда, чем терпеть пытки и унижения. Но почему ее клиент выбрал смерть вместо допроса? Что он скрывает?

– Кто тебя послал? – схватив его за камзол, спрашивает Сейер. – Скажи! Скажи!

Черная слюна попадает ей на шею, обжигая кожу.

– Ты скоро узнаешь.

Ей приходится отступить, чтобы Ястреб мог уложить мужчину на пол. И они втроем, застыв, наблюдают, как свет меркнет в его глазах.

Сейер выросла в квартале Грифона, и ей приходилось видеть истекающих кровью людей и даже трупы. Но ее ни разу не пытались накачать наркотиками и похитить. От осознания этого по коже расползаются мурашки.

Матильда в маске Щегла смотрит на нее. И Сейер рада, что не видит за сеткой ее глаз.

– Он ранил тебя? – коснувшись ее руки, спрашивает Матильда.

Что-то откликается в Сейер. Кожу начинает покалывать, на языке ощущается вкус грозы. Словно между ними проскочил электрический разряд.

Она быстро отдергивает руку, и чувство пропадает.

– Я в порядке. Хотя и не так планировала провести вечер.

– Не удивлена. – Матильда качает головой. – Я тоже.

Стараясь не смотреть на лорда, Сейер потирает шею. Но ее взгляд падает на шрам от ожога на его ладони.

– А как ты поняла, что на меня напали?

Комната Щегла находится в другой части дома. И оттуда она не могла ничего услышать.

Матильда переводит взгляд на свою руку:

– Я это почувствовала.

Сейер хмурится:

– Что ты подразумеваешь под «почувствовала»?

Но в следующее мгновение она понимает, о чем говорит Матильда. Ее сердце сжимается так, словно кто-то сжал его в кулаке. Что происходит? Она почти теряет сознание.

Ахнув, Матильда поворачивается к тайному ходу:

– Где Эйса?

Эйса стоит у окна, жадно глотая воздух. Вдох, выдох. Но страх не отпускает ее. Распахнув окно, розовое стекло которого в лунном свете кажется фиолетовым, она наклоняется вперед, чтобы рассмотреть порт. Вдали мерцает океан, но запаха воды она не ощущает. Ароматы Симты заглушают все остальное.

Она не осознавала, что шум волн стал неотъемлемой частью ее жизни, пока не приехала сюда. Дом Эйсы – суровое место, но она знает его ритмы, перепады настроений и самые тихие слезы.

Скоро появится клиент – первый ее клиент в роли Ночной птицы. Она уже закрепила темный парик, который Лета выбрала, чтобы спрятать ее золотисто-рыжие волосы, осталось лишь скрыть лицо за маской с перьями, чтобы стать Соловьем. Это имя Лета выбрала для нее, потому что песня соловья завораживает. Правда, магия Эйсы не очаровывает людей, лишь позволяет контролировать их чувства. Но ее каждый раз бросает в дрожь, когда она представляет, как клиенты могут поступить с таким даром. Вернее, ей и не нужно представлять, она уже видела это. Чувство вины охватывает ее и сжимает грудь.

Когда она в первый раз поцеловала Эниса Дейла за навесом для сушки, то еще не знала о магии. Мама никогда не говорила ей, что она течет в их крови. Но Эйса запомнила ощущение, возникшее в момент, когда магия слетела с ее губ, невесомо и беззвучно, как облачко пара изо рта холодным утром. Это намного превзошло ожидания от первого, отданного украдкой поцелуя.

«Ты это почувствовала?» – резко вдохнув, прошептал Энис.

«Что почувствовала?»

«Словно между нами что-то пробежало. Что-то ошеломительное».

Энис выглядел опьяненным, а Эйса почувствовала себя такой же могущественной, как шелдар. Она притянула парня к себе и поцеловала вновь.

Позже, вспомнив проповеди отца Тоса о том, что от лжи портится урожай, она рассказала обо всем маме. В том числе и о возникшем у нее ощущении. Мама заставила пообещать, что ни папа, ни отец Тос не узнают об этом. Устыдившись своей распущенности, Эйса вдобавок поклялась, что будет разумнее. Но затем пришел Энис.

«Ингер отдал мне своего лучшего коня, – сказал он с лихорадочно блестящими глазами. – Я сделал так, что он захотел отдать мне его. Это магия, Эйса. И я думаю, ее дала мне ты».

Сказав это, Энис вновь поцеловал ее. И, да помогут ей боги, она позволила ему. Бушующая и стремящаяся к свободе магия вырвалась на волю. Их поцелуй пробудил что-то в ней… жажду. Ноющую пустоту, которой она не может подобрать названия, но понимает, что ее надо бояться.

Подняв руку, Эйса касается морского стекла, которое вплела в волосы так, чтобы его никто не увидел. Пробудилась бы ее магия или со временем рассеялась, не оставив и следа, если бы она не поддалась искушению? Изменилось бы ее будущее, если бы она больше молилась и голодала?

Разве это имеет значение? Она тут, куда отправила ее мама. Эйса подходит к каминной полке, на которой лежит ее маска, и заставляет себя взять ее. Заключенная в ней магия должна принадлежать Неистощимому источнику или четырем богам, а не девушке с окраин. В голове всплывают слова из проповеди отца Тоса: «В руках смертных магия оборачивается пороком и постепенно разъедает, как яд». Но, будь это правдой, мама не отправила бы ее сюда. Эйса все же продолжает задаваться вопросом: «Насколько плохо то, что она стала Ночной птицей? Не развратит ли это ее душу или чью-то еще?»

За ее спиной раздается тихий скрип. Резко развернувшись, Эйса смотрит, как распахивается окно с розовым стеклом. По ее коже расползаются мурашки, когда она видит, как кто-то перелезает через подоконник. Но только она собирается закричать, незваный гость поднимает голову.

– Энис? – выдыхает она.

На его лице расплывается широкая улыбка.

– Эйса. Наконец-то!

Он ничуть не изменился с тех пор, как она уехала. Те же темно-рыжие волосы, бледная кожа и раскрасневшиеся от морских ветров щеки. Осколок дома.

Крепко обняв его, Эйса испытывает такое облегчение, что не может говорить. Он прижимает ее к себе, стаскивает парик и зарывается пальцами в ее волосы.

– Мне все еще не верится, – говорит он.

– Как ты меня нашел?

– Должен был найти.

В его голосе звучат странные нотки, и Эйса отстраняется.

– Но как, Энис?

Его глаза такие же голубые, но под ними появились темные круги.

– Я переживал за тебя. Твоя мама сказала, что ты уехала в Симту погостить у родственников, но я знал, что ты меня не бросила бы. Ведь мы принадлежим друг другу.

От этих слов у нее перехватывает дыхание. Еще недавно они вызвали бы у нее радость, но сейчас Эйсу охватывает страх.

– После того, как они забрали тебя, я не мог спать. Не мог есть.

Энис гладит ее по руке и по волосам, но делает это механически, смотря на нее так, словно и не видит перед собой.

– После наших поцелуев, я чувствую связь с тобой. Словно от моей груди к твоей протянулся швартовочный трос. Следуя зову, я купил билет до Симты и бродил по городу, ища тебя. А когда проходил под этим окном, понял, что ты здесь. И забрался сюда.

Матильда сказала, что Ночные птицы после поцелуя какое-то время ощущают связь с клиентами. Но никогда не говорила, что это действует и в обратную сторону.

– Не понимаю.

– Разве ты не видишь? Боги хотят, чтобы мы были вместе, Эйса. Я знаю это. Знаю.

На его лице вновь появляется улыбка, но теперь Эйса замечает в ней что-то безумное.

– Сюда сейчас придут, – говорит она. – Тебя никто не должен увидеть.

Но Энис, кажется, ничего не слышит, сильнее прижимая ее к себе.

– Пусть только попробуют забрать тебя, – говорит он и начинает дергать ее за платье.

В первое мгновение Эйсе кажется, что он лишь хочет обнять ее крепче, но у его настойчивости опасный и мрачный оттенок.

– Энис, – зовет она. Он ее друг, и это совсем на него не похоже. – Прекрати.

Но он ее не слушает, и Эйса замирает от испуга, даже не пытаясь вырваться. Энис лихорадочно целует ее, пытаясь добраться до губ. В ее груди разрастается холодное, пробирающее до костей чувство. Оно высвобождает ее голос. И Эйса наконец кричит.

Дверь распахивается, и Ястреб сбивает Эниса с ног. Стражник намного крупнее ее друга, но Энис приходит в ярость, словно бешеная собака. Они оба падают и катаются по полу, врезаясь в кресла и разбив вазу. Прижавшись к камину, Эйса зажмуривается. Уши наполняют удары кулаков и стоны. Как же ей хочется стать настоящей птицей и улететь.

Кто-то тихо подходит к ней и опускается на корточки. Эйса слышит, как у него перехватывает дыхание, словно от удивления или боли. Она открывает глаза, но не может уговорить себя поднять взгляд на Ястреба, стражника, которому поручили защищать Соловья. Который должен быть ее тенью, хотя она не знает, как он выглядит и как его зовут.

Ястреб не пытается коснуться ее – это запрещено. Вместо этого он спрашивает:

– Kilventra ei’ish?

Иллишский такой же многослойный, как море. И если не искать скрытых значений, он сказал: «С тобой все в порядке, друг?» Но если вслушаться – а он произнес ventra, а не ventris, – то смысл меняется, становясь более интимным. А значит он спросил: «С тобой все в порядке, сердце мое?»

Эйса поднимает глаза. Маска Ястреба слетела, открыв смуглую кожу и сине-зеленые глаза, напоминающие цвет моря у побережья Иллана. В полутьме кажется, что они светятся. А еще они широко раскрыты, словно Ястреб не меньше ее удивлен произнесенным словам.

Вдруг она понимает, что и ее лицо открыто. Вопреки правилу, которое им нельзя нарушать.

– Прости, малышка, – говорит он на безупречном иллишском. – Я не знаю, как он смог проскользнуть мимо меня.

Эйса поворачивает голову в сторону Эниса, который лежит на полу:

– Он влез через окно.

Ястреб хмурится:

– Что ж, стоит отдать ему должное, он храбрый малый. – Он слегка подается вперед. – Этот парень не причинил тебе боль?

Она качает головой, не в силах ответить, ее губы дрожат.

– Не переживай. Я отведу его к Мадам, и она во всем разберется.

Эйса хватает его за руку… она снова нарушила правила, но лучше так, чем лишиться частички дома.

– Не надо.

– Почему? – вновь нахмурившись, спрашивает Ястреб.

– Он ни в чем не виноват, – выпаливает она. – Это все из-за меня.

Ястреб сверлит ее взглядом, словно пытается прочитать, что у нее в душе. Но тут за стеной раздается шум, кажется, кто-то идет сюда. Стражник быстро хватает ее маску, лежавшую на полу.

– Скорее надень.

И пока Эйса трясущимися руками завязывает ленты, он натягивает свою. Через секунду из тайного хода в комнату врываются Матильда и Сейер, обе вооружены.

– Черт! – выдыхает Матильда, переводя взгляд с Ястреба на Эниса, который все еще неподвижно лежит на ковре. – Что случилось?

Мысли путаются в голове Эйсы. Она никогда не видела девушек в масках. Из-за сетки их глаза кажутся тревожными темными провалами.

– Все хорошо, – спокойно говорит Ястреб. – Клиент немного перевозбудился.

Ловкая ложь, но что будет, если появится настоящий клиент? А это может произойти в любую секунду.

– Он напал на тебя? – спрашивает Сейер, помогая Эйсе подняться.

На нее вновь накатывает паника.

– Нет… ну, да, немного. Но…

– Два нападения за одну ночь, – перебивает Сейер. – Не верится, что это случайность.

Матильда тычет в ногу Эниса чем-то вроде… кочерги?

– Этот парень не похож на фанатика, но, думаю…

Эйса сжимает кулаки:

– Вы можете меня послушать?

Обе девушки замолкают.

– Он не клиент. А мой друг, приехавший сюда с островов. – Из коридора доносится шум. Эйса нервно вздыхает. – Помогите мне спрятать его.

Маски скрывают выражение их лиц, но она почти ощущает, насколько девушки шокированы.

Матильда открывает рот, чтобы что-то сказать, но Эйса не дает ей возможности.

– Все вопросы потом. Прошу, помогите мне. Пожалуйста.

Раздается стук, и Ястреб направляется к двери. Сердце Эйсы сбивается с ритма. Но вдруг он скрещивает два пальца на левой руке и прижимает к ним большой. Иллишские моряки используют жесты, когда ветер настолько сильный, что заглушает слова. И жест Ястреба означает: «Мы возвращаемся домой». А еще: «Доверься мне».

– Я разберусь с этим, – говорит он, указывая на дверь. – А вы оттащите парня в тайный ход. Не забудьте связать руки и заткнуть рот кляпом.

Он выходит из комнаты. И на мгновение повисает тишина. Если не считать стука сердца Эйсы, которое бьется так, словно сейчас проломит ребра.

Сейер бросается к Энису.

– Матильда, бери его за руки. Эйса, найди какую-нибудь ткань и закрой двери.

Пока она сдергивает тонкий тюль с окна, ее сестры волокут по полу Эниса. Даже в бессознательном состоянии его брови сдвинуты от беспокойства.

– Боги, – вздыхает Матильда, – как один рыжий парень может быть настолько тяжелым?

Сейер хмурится:

– Орущие коты, да ты едва подняла его.

Когда им удается запихнуть Эниса в узкий, плохо освещенный тайный ход, они связывают ему руки и запихивают в рот кляп. Едва они успевают вернуться в комнату и закрыть потайную дверь, как заходит Лета. Хотя ее лицо скрыто маской Мадам Вороны, Эйса понимает, что она в ярости.