Аристотель. Этика

После сдачи ЕГЭ и окончания школы у меня наконец-таки появилось время на чтение. Начала я с Аристотеля и его труда «Этика». Книги я люблю читать в бумажном варианте, поэтому несколько слов именно о той книге, которую я купила. Эта книга издательства «Москва» из серии «Книги на все времена». Над переводом трудились Н.В. Брагинская («Никомахова этика») и Т.А. Миллер («Большая этика»). Содержание книги следующее:1) Вступительная статья Ф.Х.Кессиди «Этические сочинения Арисотеля»2) Никомахова этика3) Большая этика4) Примечания5) Указатель имён6) Предметный указательСоветую всем выпускникам летом читать эту книгу, ведь после окончания школы перед нами встаёт трудный выбор не только профессии, но и своего жизненного пути. Для меня «Этика» стала самым лучшим уроком за этот месяц, духовным наставником. В ней я нашла ответы на вопросы, которых не могла найти. Никто так не мог мне всё разъяснить, объяснить, как эта книга: ни родители, ни учителя, ни друзья. Самое главное, я узнала в чём состоит счастье, т.к. главный вопрос этики – вопрос о счастье. Вкратце, счастье – это созерцание, созерцательная жизнь, умозрительная деятельность. Также я поняла, какие ценности ложные и почему.А теперь о самом труде. Я отмечу только то, что считаю самым главным, основным (это может быть немного несвязным, так как для меня это пока что тяжело сделать, да и займёт все это много времени, а текст будет огромен). Итак, в мою книгу было включено две этики: Никомахова Этика и Большая Этика. Предполагают, что Большую Этику Аристотель написал в более зрелом возрасте, поэтому-то читать её было намного приятнее и удобнее. Нельзя не заметить, что этика была сопряжена с политикой, так как Аристотель считал, что этика – часть политики. В своём труде Аристотель многое посвящает критике Платона, который был его учителем. По моему мнению, Аристотель приземлёнее Платона, и по сравнению с ним Аристотель – реалист. «Этику» Аристотель начинает с понятия добродетели и её видов, которые рассматривает методом изложения мнений и их разбора. Самым тяжёлым для моего понимания был разбор понятий правосудного и неправосудного и всё, что с ними связано. Когда я дошла до разбора невоздержности, то отметила хороший пример Аристотеля со сладким. Он как будто специально был включён для меня в книгу, говоря, что хватит есть три раза в день халву.Аристотель делил душу на четыре части:1) научная, её добродетель – мудрость;2)рассчитывающая, или составляющая мнения, её добродетель – рассудительность;3)волящая, или влекущаяся, её добродетели – нравственные добродетели;4)питательная, растительная, вегетативная часть, у неё добродетелей нетЯ совсем по-другом посмотрела на такое слово, как «себялюб». Себялюб – не то же самое, что эгоист. Себялюб может быть добродетельным человеком, тогда как эгоист – нет.Не могу не сказать о дружбе. Настоящая дружба основана на равенстве, иначе это совсем другой вид дружбы: за выгоду или удовольствие, или дружба отца к сыну и наоборот и т.п.Понравилось высказывание Аристотеля об удовольствии:"Удовольствие доставляют: деятельность в настоящем, надежда на будущее и память о прошлом…"Ну и, наконец, я узнала новые слова: аподиктический, эмпирический, реминисценция, силлогизм (ложное умозаключение), космополитизм, калокагатия, доксографический."Этику" Аристотеля должен прочитать каждый. Может быть кому-нибудь она даст ответы на какие-либо вопросы, как это было со мной. Этого я всем сердечно и желаю.

Этика Аристотеля- прекрасный, но всё же неоднозначный труд, где красота книги расскрывается под её конец, а в лучшем виде – в Большой Этике. Стоит пояснить чем вызвана эта неоднозначность книги, а именно немного сложным языком и излишними рассуждениями Аристотеля, который по моему мнению, уж слишком глубоко анализирует категории человеческого характера, так скажем, и теряет связь с читателем. Если бы я изначально не знал его философскую концепцию «золотой серидины», то первая половина книга показалась бы мне малоинтересной и немного занудной. С другой же стороны, одновременно, было интересно наблюдать этот современный, научный язык Аристотеля, зная что книге очень и очень много лет.Действительно интересным отрывком, первым отрывком, cтал для меня этот:Слово «невоздержанность» мы переносим и на прегрешения детей, ибо они имеют некоторое сходство с невоздержанностью. Которое из названий заимствовано, которое первоначально – это для нас в данном случае безразлично (ясно, что позднейшее заимствовано от первоначального). Но перенесение это не дурно, ибо стремление к дурному, быстро растущее, нуждается в обуздании, а таковы по преимуществу страсть и ребенок, ибо ведь дети живут под влиянием страстей, и стремление к приятному в них по преимуществу развито; если это стремление не будет легко повиноваться правящему началу, то оно значительно возрастет; стремление к приятному безгранично и влияет на безрассудного со всех сторон, а удовлетворение страсти только увеличивает прирожденное стремление, так что страсти, сделавшись сильными, уничтожают рассудок. Поэтому-то они должны быть умеренны и немногочисленны и не противиться разуму. Такое стремление мы называем послушным разуму и обузданным. Подобно тому, как дитя должно жить по указаниям воспитателя, так и страсти – по указаниям разума. Поэтому-то в умеренном человеке страсти должны согласоваться с разумом. Цель обоих – прекрасное; умеренный человек стремится к тому, к чему следует и как и когда следует стремиться, а этого и требует разум. Этого пусть будет достаточно относительно умеренности.Здесь Аристотель говорит о том, что разум должен править нашим телом, не знаю почему в тот момент именно эта цитата мне приглянулась, учитывая то, что я прочитал уже внушительную часть его труда. Но скорее она важна потому, что в нашем мире очень много соблазнов, которые на первый взгляд кажутся приятными и приносящими удовольствие, таковыми они и являются первое время, после же, мы испытываем большие страдания от такого ошибочного образа жизни. Поэтому я соглашаюась с Аристотелем и соглашаюсь , c целью показать в своей рецензии, что такие советы Аристотеля очень важны и поучительны, сам его труд поучителен и действительно учит правильной этической жизни, где первенство в нашей жизни имеет разум, а не страсти.Следующая цитата:Одновременно человек не может быть умным и невоздержанным, ибо показано, что умный человек в то же время и нравственный; далее ум заключается не только в знании, но и в yмении прилагать знание на деле; невоздержанный этого умения не имеет [ού πραϰτιϰος].Эту и прошлую цитату разделяет 199 страниц, показывая что тяжело отыскать крупицы истины в рассуждениях Аристотеля. Вот именно, что он больше рассуждает, чем даёт готовые истины, в его труде мало поучительных синтенций, но их немногочисленность всё же предполагает внушительную этическую мощь.Вся же этическая мощь и гениальность труда Аристотеля сосредоточена в книге VIII [О дружбе], где Аристотель не рассуждает, а даёт единственный и правильный способ дружбы. Именно эта книга потрясла меня своим интелектуальным великолепием.1.Точно так же любимым людям желают блага ради них самих не под влиянием страсти, а вследствие собственного характера. Любя друга, мы любим собственное благо, ибо хороший человек, став нашим другом, становится благом, поскольку мы его любим. Таким образом, каждый в дружбе любит собственное благо и воздает равным как относительно желаний, так и относительно приятного. Поэтому-то дружественность называется равенством, а последнее более всего бывает между хорошими людьми2.Нельзя быть другом многих, имея в виду совершенную дружбу, точно так же, как нельзя в одно время любить многих. Подобная дружба кажется совершенством и, как таковое, оно может быть обращено лишь на одного человека. К тому же редко бывает, чтобы многие в одно время нравились одному человеку, и нелегко найти многих хороших.Здесь также больше истины, чем рассуждения, чем заслуживает быть здесь:3.Пословица «У друзей все общее» справедлива, ибо дружба состоит в общении. У братьев и товарищей все общее, у других общность ограничена: у одних она больше, у других меньше, ведь и дружба допускает степени. Но и отношения справедливости различны: ведь не одни и те же права и обязанности родителей по отношению к детям или братьев между собой; точно то же относительно товарищей и сограждан и других дружественных отношений. Также различно и понятие несправедливости во всех этих случаях, и несправедливость увеличивается, чем ближе к нам стоят друзья, как например, лишить денег своего товарища хуже, чем сделать это по отношению к какому-либо согражданину, хуже также оставить брата без помощи, чем чужого, или прибить отца, чем кого-либо другого.Но важно то, что в рецензии я не указал самую главную суть и концепцию книги- следование золотой середине. Вернее, цитаты связанные с этим я не добавил. Мне кажется и я более чем уверен, что мудрый человек не станет сравнивать с себя с плохими этическими типами Аристотеля, как и глупый. И тот и другой будут отрицать свою связь с ними. Скорее пользу для себя найдет человек ещё не чуть не воздержанный, но идущий к званию мудреца, ибо он прислушается к советам Аристотеля и поймет то, где он скуп, где жаждет славы или денег и возможно исправится.До начала чтения я увидел во Вконтакте цитату, которая идеально характеризует сам труд, вот она:Повелевать собою – величайшая власть.Марк Туллий Цицерона сегодня же, уже заканчивая книгу я наткнулся на другой пост в философском паблике ВК с бурным обсуждением. Вот цитата:Умеренность – роковое свойство. К успеху ведёт только крайность.Оскар Уайльда также комментарий, который набрал 15 лайков:Крайность может привести как к успеху, так и ко дну. А то, что умеренность есть мещанство, это правда.ИМХО, более развёрнуто и более корректно на эту тему сказал Гессе в «Степном волке».…«Мещанство» же, всегда наличное людское состояние, есть не что иное, как попытка найти равновесие, как стремление к уравновешенной середине между бесчисленными крайностями и полюсами человеческого поведения… Один путь ведет к святому, к мученику духа к самоотречению во имя Бога. Другой путь ведет к развратнику, к мученику инстинктов, к самоотречению во имя тлена. Так вот, мещанин пытается жить между обоими путями, в умеренной середине. Он никогда не отречется от себя, не отдастся ни опьяненью, ни аскетизму, никогда не станет мучеником, никогда не согласится со своей гибелью, – напротив, его идеал – не самоотречение, а самосохранение, он не стремится ни к святости, ни к ее противоположности, безоговорочность, абсолютность ему нестерпимы… Жить полной жизнью можно лишь ценой своего «я». А мещанин ничего не ставит выше своего «я» (очень, правда, недоразвитого). Ценой полноты, стало быть, он добивается сохранности и безопасности, получает вместо одержимости Богом спокойную совесть, вместо наслаждения – удовольствие, вместо свободы – удобство, вместо смертельного зноя – приятную температуру. .. Короче говоря, он пытается осесть посредине между крайностями, в умеренной и здоровой зоне,без яростных бурь и гроз, и это ему удается, и это ему удается, хотя и ценой той полноты жизни и чувств, которую дает стремление к безоговорочности, абсолютности, крайности»…В закючении хочу сказать, что Аристотель имеет сходство с Шопенгауэром, а именно в его труде «Афоризмы житейской мудрости.» где Артур рисует образ интеллектуала, который в одиночестве постигает прекрасное и избегает страдания, считая все другие удовольствия приносящими боль, глупость и страдание. У Аристотеля все удовольствия(наслаждения) имееют место быть, а на этом всё:Подобно этому, и наслаждение – благо по своему роду, хотя мы не забываем, что существуют дурные удовольствия. Поскольку живые существа обладают неодинаковой природой, хорошей и низменной, у человека, например, она хорошая, у волка же и другого зверя – низменная, равно как не одна и та же природа у лошади и человека, у осла и собаки, а наслаждение – это перемещение (katastasis) из неестественного состояния в естественное, которое у каждого свое, то должна иметь место такая особенность: у низменной природы – низменное удовольствие. В самом деле, не одно и то же свойственно лошади и человеку, равно как и прочим [животным], но, поскольку природы неодинаковы, неодинаковы и удовольствия. Удовольствие, как определили [сами же сторонники обсуждаемого мнения], – это восстановление (apokatastasis), причем, как они говорят, восстановление природы, так что восстановление низменной природы низменно, а хорошей – хорошо.

На мой субъективный взгляд, «Этика» Аристотеля имеет заметный политический оттенок. В «Политике» он описал виды правительства, которым он симпатизирует. Здесь он как бы продолжает тему или же наоборот, не суть. Основная мысль заключается в том, что он возвышает представителей одних слоёв населения над другими. Приводит пример, что при одинаковых поступках, человек низших слоев будет осмеян, а высших назван великодушным. Отсюда мы можем сделать вывод, что в «Этике» Аристотеля общественное положение человека играет большую роль, если не главную.Данная книга просто изобилует описаниями всевозможных личностных черт. Поэтому может серьёзно пополнить ваш словарный запас. И ваши описания людей станут более красочными..Мне кажется, Аристотель любил все среднее. Это было заметно и в «Политике», ту же картину мы видим и в «Этике». Здесь он берет 3 черты характера и располагает их на прямой таким образом, что две оказываются по краям, а одна в центре (на самом деле на прямой линии располагаю их я). И вот та черта личности, которая находится по центру, является лучшей для человека. К примеру, трусливый человек имеет слишком мало отваги, отважный ее избыток, а вот мужество – середина трусости и отважности. Что объединяет трусость, мужество и отвагу? Страх. У труса он с избытком, в то время, как у отважного человека отыскать его почти невозможно. Я всегда считал, что если ты чего-то боишься, то это слабость от которой нужно поскорее избавиться. Но Аристотель рассмотрел эту тему чуть более широко чем я. И это внесло изменение в моё понимание о страхе (я заметил, что при всей сложности, временами банальности и устарелости идей Аристотеля, я нашёл у него вещи, которые внесли серьёзные корректировки в моё мировозрение). Аристотель говорит: «То что внушает страх есть зло, есть вещи, которых стоит бояться, например, нравственного зла». Вроде бы все просто, но я никогда об этом не задумывался. И судил о страхе только по другим его категориям.Допустим, что хороший человек должен бояться нравственного зла. И эта мысль Аристотеля верна.Теперь приведём другую его мысль:Стыд не свойственен хорошим людям, так как стыдятся дурных действий, а хороший человек не станет их совершать Не противоречат ли эти два утверждения друг другу? Стыдиться ведь можно и мыслей. Допустим, девушке пришла в голову мысль, что юноша может ей овладеть. И получается, что если она устыдится ее, то не будет хорошим человеком, а если она испугается последствий, в нашем случае бесчестия, то будет хорошим.Если человек чего-то боится, то он этого делать не будет, если стыдится, тоже не будет. Страх, как и стыд можно перебороть. В чем тогда отличие между ними? Все слишком тонко и противоречиво. Хотя быть может я случайно создал иной контекст и тем самым пришёл к спорной ситуации.Но повторюсь, идея о том, что есть вещи которых стоит бояться пришлась мне по душе. А вот идея со стыдом, на мой взгляд очень дискуссионна. В книге я встретил одну очень забавную фразу. Она меня хорошенько развеселила:Например, он бросил не ради того, что бы ранить кого-либо, а лишь для того что бы пощекотать его Понятное дело, что слово «пощекотать» не стоит воспринимать буквально, но мысль о том, что один афинянин бросил в другого камень, намереваясь таким образом его пощекотать, моментально пришла мне на ум.P.S В этой работе присутствует знаменитая фраза Аристотеля:Платон мне друг, но истинна дороже Правда она звучит немного иначе, не так лаконично. Но смысл не искажён и это главное.