Наталья Апрельская
НЕПРЕДВИДЕННЫЙ МАРШРУТ
Поэзия и проза в одной книге
Санкт-Петербург
2024
От автора.
Вся наша жизнь – непредвиденный маршрут.
Мы не знаем, что может случиться через минуту, за поворотом, по дороге домой или на работу. Кругом подстерегают случайности, позитивные или нет, но обязательно меняющие нас, меняющие направление нашего движения, наше настроение, наши взгляды…
Иногда я размышляю на эти темы стихотворно.
В этой книге уже само размещение наряду с поэзией небольшого количества прозы – тоже для меня непредвиденный маршрут, идея, которая появилась внезапно.
Что касается небольшой коллекции кратких прозаических зарисовок, очерков и рассказов, то она собрана в одном – пятом – последнем разделе.
Поэтому книжку можно читать и с конца: от прозы – к стихам.
Некоторые зарисовки публиковались в журналах «Душа на рифму не глядит» (проза поэтов) и в журнале «Аврора».
Для меня выход этой книги – завершение очередного этапа жизни, как личного, так и творческого.
Стихи 2020-2024
1. Предощущенье осени
Красота
Ещё янтарный цвет хранит листва,
Убранство не намокло под дождями.
От красоты кружится голова…
Осенний день – на пике торжества –
Ещё вовсю царит листва над нами.
Но дни летят – польют дожди с высот,
Рассеются роскошные пейзажи.
И где же красота, что мир спасёт?..
Мы сохраним её:
в звучанье нот,
В словах,
в картинах,
в песне,
в танце даже.
Листья. Диптих
1.
Из подслушанной детской просьбы:
«…Дорогая листва, не облетай,
пожалуйста, так быстро…»
От того ли листва дорогая,
Что в осенние дни золотая
И, красиво кружась, облетает,
Покрывая пространства собой?
Или, может быть, красно-зелёно
Машет с веток она окрылённо
У каштана, у дуба, у клёна,
Восхищая природной резьбой?
А быть может, листва дорогая
Потому, что венок надевая,
Ты идёшь по осеннему раю
И тебе ликовать невтерпёж.
Ты идёшь разноцветной листвою –
Тихо сказка шуршит под ногою,
Потому-то листву дорогою
Ты по осени часто зовёшь.
2.
Как будто солнечно в окне,
А это листья,
Всего-то листья в вышине
С повадкой лисьей
Там, за окном у октября
Сегодня утром.
У клёнов нет календаря –
Им, златокудрым,
Пока не хочется снижать
Тепло расцветки.
Они во власти куража
Не гасят ветки.
А на термометре – плюс два,
Кружится морось.
Замедли, жаркая листва,
Предзимья скорость!
***
Ещё сады в предощущенье осени.
Пространство затуманено дождями,
В зелёный цвет янтарного подбросили –
Засыпана дорожка желудями.
В который раз творится неизбежное,
Но в предосенней вымученной прозе
Есть междустрочье смутное, мятежное,
Что чудится в любой метаморфозе.
Сентябрьским днем совсем ещё не холодно.
Но вероломна солнечная осень:
Дни подкупая пурпуром и золотом,
Зимы младенца в жёлтом чреве носит.
***
Я жаждала грозы, жарой измучена,
Смотрела с ожиданьем за окно.
Там небо вдалеке темнело тучею –
Чернильным нависающим пятном.
Все ниже опускалась масса серая,
Бездомный ветер в стены бил сильней.
Росла гроза – неотвратимо – первая
Среди июльских измождённых дней.
Вот хлынул дождь. И ураган беснуется,
И молнии высвечивают даль,
И гром гремит, как сброшенный рояль
С высот небес на дно промокшей улицы.
***
Мой летний город подчинён цветенью:
Черёмухой наполнен и сиренью,
Акацией, шиповником, жасмином,
Тюльпанами и пухом тополиным.
Так приторен порой цветенья запах,
Крадущийся на сладких мягких лапах
По улицам, районам и кварталам,
Что я себя на мысли вдруг поймала:
Мой город стал подобием букета
И высится в бездонной вазе лета.
Осень
Вдруг растеряла цвета
И улеглась на дорогу
Серым покровом листа:
Силы сдают понемногу.
Ей не найдётся угла –
Гонит предзимняя стужа,
Колким дождём поползла
В тьмою наполненных лужах.
Ветви деревьев пусты.
День – исчезает досрочно.
В мире, где нет красоты,
Зиму полюбишь заочно.
***
Парк готовится к ночлегу.
Фонари горят вразброс.
Пегий пёс бежит по снегу –
Чует след собачий нос.
Меж деревьев, вдоль сугробов
Пробирается лыжня.
Я смотрю усердно «в оба» –
Мало света для меня.
Парк вечерний, столь знакомый,
Изменился в темноте:
Не узнать дорогу к дому:
Очертания не те!
Вижу вдруг – мигая скачут
Огоньки вокруг куста…
Знать, ошейник там собачий –
Путеводная звезда.
***
День пасмурный. Поблёкла бирюза.
Но тем ещё отчётливей осенняя
Кленовая недолгая краса –
Листвы его пунцовое горение.
Вот день прошёл.
Уже морозный дух –
Случайный и заносчивый по-зимнему.
А яркий клён, как огненный петух,
Краснеет и противится один ему.
Листве пылать ещё немного дней:
Поддастся холодам, сгорит, осыплется.
Похожа я натурою своей:
Стараюсь на конфликтах не зациклиться.
Горю сопротивлением недолго.
Смиряюсь, если вижу: мало толка.
* * *
Я посадила косточку лимона
На островке цветочного горшка.
Земля в горшке воистину бездонна
Для жизни, что не больше катышка.
Запрятан дождь в пластмассовой бутыли,
Заменой солнцу – лампы тусклый свет…
Они малютку быстро оживили –
Та проросла стараниям в ответ.
Невзрачная травинка.
Листьев пара,
Совсем не по-лимонному мала…
Она взошла и сразу стала… старой.
И потому, наверно, умерла.
***
На юных ёлках дремлет снег
Чуть потускневшим серебром.
Он приземлился на ночлег,
И в тёплом воздухе сыром
Пустил нежданную слезу.
Поник, скукожился, осел.
Зато под ветками, внизу,
По снегу, что кристально бел,
Капели ёлочной мотив
Записан дырчатой строкой.
А я смогла её найти,
И собрала мотив рукой.
***
Прилежный дворник в сквере поутру
Метёт асфальт, сгребая Осень в кучи.
Ворчит себе: «Листву-то уберу…
Ну, кто сказал, что чище – значит лучше?»
Я с ним согласна. Мне милей ковёр
Из многоцветных листьев под ногами.
Шуршащих звуков несметённый хор
Естественен в своей природной гамме.
Поддам ногой, и разлетится звук
Из вороха цветного, что ворчливо
Сгребал с утра не покладая рук
Прилежный дворник – мой идейный друг…
Хочу, чтоб улыбнулся он счастливо.
***
Уснувшее ребячье озорство
Вдруг воскресает от простого шага
В лесу, зимой, где снега естество –
Как бархатная чистая бумага.
Никем ещё не тронута, свежа,
Разложена как будто для эскиза.
Ботинком наступаешь, не спеша,
Во власти живописного каприза.
И так, за шагом – шаг, творишь рельеф,
Рисунок примитивный – вереницу
Следов своих, где снег, слегка просев,
В узорчатую тропку превратится.
***
Небо – сквозь узор сосны,
Речка Калга под скалой.
Обрастают явью сны,
Что приснились мне весной.
Снова яростный поток
Рвёт из рук моих весло,
Носит лодку, как листок,
Водным вяжется узлом.
По невидимым камням
Вправо-влево, сверху-вниз
Волны плещут на меня –
Речки каверзный каприз.
Не ослабить водных пут,
Не стреножить их гульбы:
Непредвиденный маршрут
Для байдарочной судьбы…
Августовский паук
Дверь на балкон закрыта много дней.
И вот уже паук виднеется за ней:
К термометру приладил паутину.
Продлив свою привычную рутину,
Он прицепил силки ещё к дверям –
Чтоб не порва́лись ветром сентября.
Всё учтено в строительстве паучьем!
Самой Природой выживать обучен,
Он в центре мирозданья своего
Хранит ажурной сети статус кво.
И я храню судьбу паучью тоже –
На тот балкон не выйду я, похоже.
***
Деревья в осень уходят по-разному,
Словно встречаются вдруг со старостью.
Одни устремляются к ярко-красному,
С лиственно-ягодной дикой яростью.
Другие гордятся листьями жёлтыми,
В солнечном свете – почти золотистыми,
С густыми кронами, шелеста полными,
Словно подстриженными стилистами.
А где-то ветви купаются в зелени,
Вечную молодость демонстрируя!
А если дорожки листвою застелены,
Ветви над ними лысые, сирые…
И люди в осень уходят по-разному:
Следуя образу жизни негласному.
Только не будет у них весеннего,
Саду присущего, пробуждения.
Тучи
А по небу плыли не звери, не рыбы,
А тёмного цвета тревожные глыбы.
Печально тянулись они вереницей
На синей раскрытой небесной странице.
И не было чаек, и солнца не стало.
С песчаного берега, будто из зала,
Следила я молча за мрачным парадом.
А глыбы тянулись фактически рядом.
Они надвигались, взрывая фатально
Всё то, что привычно казалось нормальным,
И мирное небо открылось с изнанки –
Ползут вереницей небесные танки.
***
И тишь вокруг, и даже ветра нет,
Весло грустит, не оставляя след –
По зеркалу озёрному скользим.
Посмотришь в воду – небеса вблизи!
А там, в воде, мир зазеркалья мой:
Верхушки елей тереблю рукой,
Могу коснуться светлых облаков
И даже птиц, летящих глубоко.
Вода морочит –всё наоборот:
Взираю вниз, а хочется в полёт –
Высь глубины манит собой: Лети!
И я пытаюсь там себя найти,
И вот уже намокла прядь волос…
«Ах, баба с воза?!..
Шутки эти брось!».
В поезде
Несёмся по гремящему мосту
И скорость за окном почти сто двадцать –
Не разглядеть детально красоту,
Лишь глазом прикоснуться, пробежаться.
Мой взгляд в плену пейзажной суеты!..
Чем скорость выше, тем поездка горше –
Мелькают пруд, деревья и кусты,
Тропинка в никуда, овраг заросший…
Покажется, что в жизни только треть
Мне удалось детально рассмотреть.
2. Люблю гулять по городу одна…
Каменный остров
Что там, за забором? Усадьбы господ.
Образчики вычурных стилей,
Журчанье фонтанных струящихся вод…
Владенья забытых фамилий.
А рядом, вдоль Невки торчат из воды
Остатки прибрежной аллеи.
На фоне воссозданной вновь красоты
Гнилые опоры темнеют.
Как будто щербатый старушечий рот
Хлебает речную водицу.
А время течёт равнодушно в обход,
И шанса не даст возродиться.
***
Когда весною расцветают
Уже засохшие пеньки
И зелень трепетная к маю
По кронам делает шаги,
На тополях торчат обрубки –
Остатки жалкие ветвей,
Как в наказанье за проступки.
А есть они у тополей?..
Чем провинились? Пышной кроной,
Листвы игрою на ветру?
А может, наглые вороны
На них скандалят поутру?
Нет, всё не так.
Худой «ваятель» –
Простой работник ЖэКаэС
Решил отметиться некстати
И в тополиный сквер залез
Ваять древесные скульптуры
В небезызвестном в стиле «сюр».
Теперь зловещие фигуры
Являют облик субкультур:
Как будто панки или готы
Ручищи тянут к небесам.
Стоят весенние уроды –
Печаль и боль моим глазам.
Нева весной. Диптих
1
Льдины на воде,
как будто листы бумаги
лежат, ждут
питерскую весеннюю поэзию.
2
Оттаяла Нева.
Недвижной гладью
Блестит внизу, темнеет водный путь:
И тянет на него с моста шагнуть –
Навстречу леденящему объятью.
Бездонна глубина.
Полёт мгновенный –
Я всматриваюсь в невский водный мрак,
Отчётливо представив чей-то шаг…
Хотя весной в чести иные сцены.
***
Плещут волны, лижут камень,
Бьются в берег крепостной.
Шпиль блестит под облаками,
К небу тянется струной.
У моста болтают утки
На «крякливом» языке.
Катеров безлюдных будки
Проплывают по реке.
Это осень. День прохладный.
Остров Заячий. Причал.
Листьев падают заплаты –
Петербургская печаль…
Скульптуре «Дружба» в Аникушинском сквере
По-летнему одеты круглый год
Скульптурные подружки в танце кружатся.
В них детство неизбывное живёт
И весело смеётся, если вслушаться.
Припоминаю старый этот сквер.
Давным-давно, в эпоху ленинградскую
Кружилась там сама, на свой манер,
И прыгала, наверно, по-дурацки я.
Там не было скульптуры двух подруг.
Все танцы были мне тогда доверены.
Теперь смотрю: не размыкая рук,
Кружится мир, навеки мной потерянный.
Фе-враль
Ворона – что орёл на горной круче,
Сидит на потемневшей снежной куче.
Стакан бумажный держит цепкой лапой.
Стакан измят и слякотью заляпан.
Холодный ветер гонит облака.
На льду Невы фигурка рыбака,
Чернея, возвышается на белом
Почти ворона цветом, да и телом.
Весна ещё не пробует свой шаг,
Морозы убираться не спешат,
И потому морозят что попало:
И грязь, и снег замызганный лежалый,
Как будто сохраняют на века.
Так горе-скульптора бездарная рука
Уродует пейзажность городскую.
Ремесленник в немилость впасть рискуя,
Свои поделки, словно злой мороз,
Увековечить пробует всерьёз.
А город ждёт, что мартовскими днями
Стекут поделки вешними ручьями.
Памятник А. Володину в Матвеевском саду
Мне показалось, вот он приподнимется,
Скамью оставит, по дорожке двинется,
Меня заметит и кивнёт обыденно,
Случайно перепутав с кем-то, видимо…
Остановлюсь, задумаюсь в почтении –
Потянет на повторное прочтение.
И вспомнятся скульптурные пародии:
На Блока претендующая, вроде бы,
На Бродского другая, на Шаляпина…
Во мне от них – душевная царапина.
Чайки. Диптих
1.
Ночь обычно хороша тишиной…
А сегодня тишина не со мной.
Разрываюсь между явью и сном:
То ли хохот, то ли крик за окном.
Непонятный истерический визг
Дикой стаей устремляется вниз.
То ли ринулись грифоны с моста
И небесная галдит высота?
То ли это городские коты
От любовной извелись маеты?
Нет, конечно! Это чайки кричат.
Днём негромко, но зато по ночам
Впечатление, что стал им гнездом
В поднебесной высоте каждый дом.
2.
Мой любимый аттракцион –
кормление чаек булкой.
Нет, не ладожские чайки
Надо мной сейчас кружат.
Это чайки-попрошайки,
Черномасочный отряд.
Эти выросли на водах
Гордой пафосной Невы,
Да, не царская порода
От хвоста до головы:
В них – охотничья сноровка,
Жадность, лёгкость и азарт.
Как стремительно и ловко
Ловят свой внезапный фарт.
Надо мной парят резонно:
Корм готовы есть из рук!..
Издают не крики – стоны –
Попрошайничанья звук.
***
Муравьиные тропы метро.
Переходы, подъёмы и спуски.
Городское земное нутро –
Мир тоннельный, таинственный, узкий.
Сколько там разбежалось путей!
Сколько встреч на дистанции длинной,
По которой летят в темноте
Голубых поездов исполины.
Людной станции яркий сюжет
Промелькнёт или примет в объятья,
Но у всех – успеваю понять я –
Цель едина – на солнечный свет.
***
…На Петроградку пришла зима…
Из Интернета
С Васьки доеду легко до Гостинки
В садике Катькином передохну.
Там, за фасадом Александринки
Улицы Росси отмерю длину.
Мимо Вагановки и до Апрашки –
Шаг мой широк и походка легка –
После, себе не давая поблажки,
Я по Садовой, дойду до «Кулька».
Дальше – на Троицкий и – к Петроградке.
В жизни моей всё как будто бегом:
И Петербург – впопыхах и украдкой –
Сленгом записан почти целиком.
Кажется, стёрлась названий основа.
Да, панибратство, конечно, не ново:
Лиговка, Таврик, Стамеска, Финбан…
Город не город – дружбан.
***
Экскаватором рушат прошлое…
Насаждают стеклянное, пошлое.
Вне гармонии, вне истории –
Чужеродные территории.
На спектакль современный похожие,
Где вся классика переложена,
Переставлена с ног на голову.
Мысли побоку, тело голое –
Эпатируют. Кто-то сценами,
Кто – домами, вернее – стенами.
Заблудилось моё восприятие –
Что важнее? Какие понятия?
Эпатаж, что взрывает сознание,
Или классика созидания?
Летнее кладбище
Непринуждённо, светло и легко
В городе мёртвых поют соловьи,
В пластик печальных могильных венков
Длинные трели вплетая свои.
Знойного лета пылающий шар
Сушит живое, как будто в аду.
Пышных кустов зеленеет муар –
В райской прохладе я тихо иду.
Солнечный луч меж столетних ветвей
Мне подмигнёт и исчезнет опять.
Как херувим, мне поёт соловей…
Летом сюда прихожу воскресать.
Март
Не могут город обойти
Весны с зимою споры.
Опять сугробы на пути,
Как снежные заборы.
Молчит ватага воробьёв
На побелевших ветках.
Бормочет дворник: «Ё-моё…»
И думает о предках.
Опять грозит сорваться с крыш
Пушистая лепнина…
В морозный март, как будто спишь,
Жива наполовину.
Проходишь сквер и – Боже мой!
Вполне земного вида
Из влажной пены снеговой
Возникла Афродита.
Пусть кто-то скажет, что она
Дурного вида баба.
Да что вы! В ней любовь видна
Весеннего масштаба.
***
Зашла в Гостиный ранним визитёром:
Загнал привычный атмосферный фронт.
Себя стыжу и шарю алчным взором –
В который раз забыла дома зонт.
Гостиный двор с утра уютно светел.
Ещё он тих торжественно и пуст.
Как в солнечном, купаюсь в тёплом цвете,
Глядясь в янтарь колец, серёжек, бус.
Зажмурюсь от серебряных поделок,
Как будто от сверкания воды.
Отдел часов – чуть слышный щебет стрелок,
Отдел цветов – эдемские сады.
Брожу в раю, совсем забыв о том,
Что просто заскочила за зонтом.
***
У стен Петропавловской крепости
Ещё в состоянии крепости
Стоит небольшой снеговик.
Он, словно охранник изваянный,
Готовый к защите отчаянной
В любой угрожающий миг.
Обличие снеговиковое –
Привычное взору, не новое:
Торчат угольками глаза,
А ртом стала веточка тонкая
И нос обозначен картонкою,
И снегом полны телеса.
Но бродят собаки бездумные,
Мальчишек компании шумные,
Спешит в наступленье весна.
И сбудется самое худшее:
Развалится снежною кучею
Охранника крепость могучая,
И крепость – не за́щищена.
Электросамокаты
Хозяевами брошены,
Покинуты, забыты,
Зверёныши дорожные,
Колёса – что копыта.
Стоят они, бездомные, –
Гибрид жирафа с корги,
Печальные, огромные.
А как летели с горки!
Носились тротуарами,
Бросались на прохожих.
Во тьме пугали фарами,
На призраков похожи.
Теперь понуро светятся
Зелёными огнями.
Когда им люди встретятся –
Они не знают сами.
И жалко их, заброшенных,
Скучающих в сторонке.
И радуюсь – стреножены –
Конец безумной гонке!
***
Пока авто по набережной мчится,
Пролистываю улицы-страницы,
Дома читаю ненасытным взглядом,
И храмы вдалеке, и скверы рядом,
Ступени, балюстрады и фронтоны
Рассматриваю с жадностью вороны.
А чаек крик сегодня не отчаян –
Он радостью своей необычаен.
Сверкает солнце искренне на шпиле,
Знать, благосклонность городская в силе.
Нет, не таит мой Петербург обиды
За те пейзажи, где иные виды,
Что мною беспрепятственно владели
Недолгих, бесконечных две недели…
Июльской соблазнённая погодой,
Я изменяла городу с природой.
***
В Летнем Саду зима.
Сад беспокойно спит,
Облик его – тюрьма:
Грубых решёток вид