Плата за наивность

© Вонсович Б., 2017

© ООО «Издательство «Э», 2017

Глава 1

– Штеффи, нельзя же все время только учиться, – капризно сказала Регина. – Нужно и о себе подумать. Этак не заметишь, как старой девой останешься.

Она вытащила у меня из рук конспект и с треском его захлопнула. Ей совсем не хотелось заниматься. Хотелось гулять и развлекаться. Ее манили к себе шумные веселые компании, студенческие вечеринки, балы Гаэррской Магической Академии, столь редко у нас устраиваемые. А вот изучение конспектов и выполнение заданий навевали тоску и сон. Наверное, она давно бы все это забросила, если бы не я. Вот только те, которые слишком много развлекались, надолго в Академии не задерживались. Регина никак этого не могла понять. Ей хотелось всего и сразу: любви, денег, успехов в учебе. Но только чтобы это было дано ей просто так. Потому что она – это она. Вот придет кто-то и возложит на свои широкие мужские плечи заботу о ней и всех ее проблемах. Поэтому главная задача – найти его, этого индивидуума. А как найти, если злая подруга заставляет сидеть за учебниками и не дает идти на поиски личного счастья? И сама идти не хочет.

Наша многолетняя, проверенная временем и приютскими условностями дружба явственно начинала давать трещину. Начитавшаяся любовных романов Регина была уверена, что жизнь – легка и приятна, а прекрасные принцы уже выстраиваются в очередь, чтобы упасть на колени и предложить ей руку, сердце, а в неопределенном будущем – еще и царство в придачу. И ее главная задача – выяснить, где эта очередь находится, и сделать выбор. Учебу она рассматривала лишь как помеху.

После выхода из приюта, где мы с ней выросли, до конца первого курса она жила в доме моей тети, которую я обрела совершенно неожиданно для себя полтора года назад. Я не собиралась искать родственников – судьба сама привела меня к ней, хотя не сказать что путь был таким уж легким и приятным. Вместе с тетей я нашла и отца, а вот моя мать к этому времени, как оказалось, уже давно была мертва. Мамина сестра, одинокая дама приличного возраста, была настолько счастлива найти человека, близкого ей по крови, что решила позаботиться еще и о моей подруге. Регина жила у нас и вместе со мной занималась с преподавателями из Академии. Это позволило нам сдать экзамены за первый семестр и дальше ходить на занятия уже с группой. Общее обучение повлияло на мою подругу отрицательно. Тетя Маргарета по натуре не очень жесткий человек, но требовала выполнения определенных правил. Регине эти правила встали поперек горла, она хотела влиться в вольную студенческую жизнь и делать то, что хочется. Поэтому на втором курсе она ушла в общежитие. Правда, тетю Маргарету она расцеловала на прощание и сказала, что очень за все признательна, но не может больше жить за чужой счет, нужно привыкать к самостоятельной жизни. Тетя повздыхала, но сделать ничего не могла, хотя и была уверена, что за Региной присмотр нужен. Я с ней соглашалась: подруга лишь чудом не завалила сессию после первого же семестра второго курса. Ее это не отрезвило, она и сейчас не желала сидеть над учебниками лишней минутки. У Регины были планы на этот вечер, а я заставляла ее готовиться в читальном зале к завтрашним занятиям.

– Регина, не будешь заниматься – тебя отчислят, – попыталась я ее вразумить.

– Да сколько можно заниматься? – Она зевнула и с досадой на меня посмотрела. – Так вся жизнь пройдет мимо. Сидишь здесь, корпишь над учебниками, а толку-то? Все приличные парни уже заняты. Штеффи, пойми, я не старушка, я хочу раз-вле-кать-ся, – четко выговаривая каждый слог, выдала она мне. – А учебники никуда не убегут. Вот, перед прошлой сессией чуток позубрила – и все в порядке.

– Скажешь тоже, все в порядке, – возмутилась я, – к тебе просто отнеслись со снисхождением. Не будь ты сиротой, уже жила бы у родителей.

Регина надулась. Тема родителей была для нее очень болезненной. После выхода из приюта она пыталась найти мать, но не преуспела в этом. Но все равно была уверена, что счастливое воссоединение не за горами. Ведь ее мама наверняка пыталась спрятать ребенка в приюте от неминуемой смерти, как и моя. Разве могло быть иначе? Представления о жизни Регина черпала из книг, а то, что жизнь вокруг не походила на написанные истории, ее волновало мало. Она была уверена, что судьба ее будет как у героинь любимых романов – трудная, но счастливая. Свое она уже отстрадала, теперь осталось лишь радоваться. Эта ее наивность вкупе с желанием получить от жизни все, что та ей задолжала, представляли опасную смесь.

– Злая ты, Штефани, – выпалила Регина. – У тебя отец есть и тетя, а у меня – совсем никого. И ты меня этим постоянно попрекаешь!

– Да нет же, – растерялась я. – Я просто хочу тебе объяснить, что будет намного лучше, если ты сможешь рассчитывать на собственные силы, а для этого выучиться нужно.

– Все равно у меня Дар слабее твоего, – недовольно ответила она. – Что я смогу? Работать лаборанткой при алхимическом производстве? Вот спасибо, счастье какое! Ради этого я должна теперь чахнуть над конспектами и гробить свою жизнь? Я не хочу хоронить себя заживо, как твоя тетя!

Регина даже ногой топнула от избытка чувств. В хорошенькой туфельке, купленной ей, между прочим, как раз тетей Маргаретой, которая даже после ухода моей подруги в общежитие продолжала о ней заботиться. Но я ей говорить об этом не стала. Ничего, кроме обид, это не вызовет.

– Регина, тебя никто не заставляет хоронить себя заживо, – ответила я. – Но и обязанности никто с тебя не снимает. Сделаешь, что нужно, – и свободна.

– Я и так свободна. – Она зло прищурилась. – И собираюсь пойти погулять с Моникой. А ты меня не остановишь. Нет у тебя такой власти.

Регина забрала свою тетрадь с конспектами, развернулась и ушла. К Монике, своей соседке по комнате, такой же безголовой девице, думающей только про парней и одежду. Возможно, подселили бы ее к кому другому, а не к этой инорите, отношение к учебе было бы лучше. Но Моника и сама училась еле-еле: Дар слабый и желания развивать его она не имела. Ко всему прочему у нее были любящие богатые родители, которые покупали дочери столько одежды, что хватило бы на весь наш приют. Возможно, даже и осталось бы: после скандала, инициированного полтора года назад моим отцом, на приют обрушились проверки, и часть девочек с Даром забрали. Думаю, монахини если и вспоминают обо мне, то не слишком по-доброму – накопители-то у них остались, а заряжать теперь было некому. На них щедрость Моники не распространялась, у нее лишние платья не задерживались, а разлетались по многочисленным подружкам. Регине тоже доставались обновки. А больше ей ничего для счастья и не надо было. Разве что принца.

Но принца пока не было, и Регина находилась в полусонном ожидании, поскольку в Академии никого подходящего на эту роль не находила, а в других местах – не встречала. Я вздохнула и захлопнула учебник. Сама я эту тему знала прекрасно, пыталась объяснить ее подруге, но у нее мысли были совсем не о занятиях, вот у нас ничего и не получилось. И ведь я специально для занятий выбрала читальный зал, думала, что обстановка сразу настроит подругу на рабочий лад. Рядом с Моникой точно бы ничего не вышло – та постоянно отвлекала ее и совсем не по учебным вопросам. Но и здесь, где все усиленно готовились к занятиям, Регина не нашла в себе ни малейшего желания выучить все, что нужно к завтрашнему семинару. Опять на вопросы будет невнятно мычать и тянуть время. И как только ей не стыдно?

Но стыдно ей будет завтра, а сегодня – очень даже весело. В чем я и убедилась, когда, подготовившись по другой, нужной уже мне, теме, возвращалась домой. Регина и Моника довольно глупо хихикали в компании курсантов Военной Академии. Надо же, как им сегодня повезло: девушки давно уже мечтали познакомиться хоть с кем-то из этого заведения, очень уж форма там красивая. Но до сегодняшнего дня у них ничего не получалось. Теперь Регина точно уверится, что учеба – зло. Ведь останься она сегодня в читальном зале – и Моника обрела бы счастье без нее. С другой стороны, трое Регининой соседке и не нужны, наверняка поделилась бы ими с подругой. Хихикали они как раз на моем пути, я остановилась, не доходя до компании, и уже подумывала, не свернуть ли мне на соседнюю улицу, пока меня не заметили. Но тут Регина, отвлекшаяся на минуту от флирта с явно нравящимся ей кавалером, неожиданно меня увидела.

– Штеффи! – завопила она так, что прохожие начали оглядываться. – Иди к нам скорее!

Приютское воспитание слетело с нее за эти полтора года, как шелуха с семечки, обнажив натуру. Наверное, мать-смотрительница недовольно покачала бы головой при виде этой картины и сказала бы, что вести себя надо немного скромнее. Но сейчас Регина лишь рассмеялась бы в ответ, она была в кои-то веки счастлива и хотела поделиться своим счастьем со всем миром. Или хотя бы только со мной. Свернуть на соседнюю улицу, сделать вид, что я их не замечаю? Не слишком умный поступок, да и Регина на меня точно обидится. Я нехотя пошла к ним, но для себя решила, что только поздороваюсь. На меня мундиры военных не производили такого сильного впечатления, как на моих одногруппниц. Устраивать свою личную жизнь я тоже не торопилась, хотя желающие скрасить мое одиночество находились. Но никому из них не удалось затронуть что-то в моей душе. Что-то, что позволило бы ей раскрыться в ответ. Иногда мне казалось, что я нахожусь под каким-то странным защитным куполом, не позволяющим моему интересу зайти дальше обычной вежливости. Возможно, дело было в том, что мое сердце уже занято и не торопилось освобождаться. У Регины поклонники тоже имелись, но они слишком сильно отличались от образа романтического героя, трепетно выпестованного на основе многочисленных прочитанных любовных романов, поэтому все они были отставлены без рассмотрения.

– Штеффи, как здорово, что мы тебя встретили, – затараторила Моника. – Нам как раз одной девушки не хватало. А с тобой – полный комплект. Сейчас я тебя познакомлю.

– Не стоит, – я попыталась улыбнуться как можно вежливее – уж чему-чему, а этому в магазине тетушки я научилась. – Боюсь, со мной комплекта не получится. Придется вам встречать кого-то еще.

Регина посмотрела на меня с возмущением. У нее просто в голове не укладывалось, как можно отказаться от того, что плывет тебе прямо в руки. А если из-за того, что я откажусь, это еще и мимо проплывет, так она меня вообще завтра замечать не будет.

– А что так, инорита… Штефани? – спросил один из курсантов, довольно приятный, светловолосый, со следами еще летнего загара на лице. Или это результат их тренировок?

– Не хочу менять планы на этот вечер, извините, – ответила я. – А вам его желаю хорошо провести. До свидания.

– Я вас провожу, – не терпящим возражения тоном сказал этот же курсант.

– Не стоит, мне недалеко, – ответила я.

Я бросила взгляд на Регину и с удивлением обнаружила на ее лице настоящую злость, очень редко там появлявшуюся. Не мое же нежелание остаться в их компании так на нее подействовало? Наверное, у нее планы были не только на вечер, но и на этого молодого инора, что собрался меня провожать. Но его симпатии от моего желания не зависели.

– И все же я провожу, – он фамильярно взял меня под руку. – Позвольте представиться – Николас Лоренц.

При кажущейся небрежности хватка у него была железная, а уж наглости хватило бы на всю компанию. Моника тоненько захихикала, сразу догадавшись о моем затруднительном положении. Регина разозлилась еще больше – глаза ее превратились в две узенькие щелочки, а нижнюю губу она прикусила, отчего лицо перекосилось и потеряло свою обычную жизнерадостную миловидность.

– Мне кажется, инор Лоренц, – холодно сказала я курсанту, – вы непозволительно фамильярны.

– Инорита училась в пансионе?

– Инорита вышла из приюта, – резко ответила я и попыталась вернуть себе руку.

Надеюсь, теперь он от меня отстанет. Знакомство с девушкой из приюта – совсем не то, о чем мечтают этакие щеголеватые типы. А уж ссориться из-за него с Региной я не собиралась.

– По манерам не похоже, – чуть насмешливо сказал он.

Действительно, разве его этим напугаешь? Теперь я кажусь ему совсем легкой добычей, учитывая мое незаконнорожденное происхождение и, соответственно, наследственность.

– Инор Лоренц, давайте вы отвлечетесь от моих манер и вернетесь к своим друзьям, – как можно более неприятно процедила я. – Уверяю вас, я прекрасно доберусь сама.

Таким тоном я говорила впервые – зато покупательницы в нашем магазине довольно часто к нему прибегали. Особенно если ничего из себя не представляли. Как оказалось, наших доблестных военных испугать столь же сложно, как и продавщиц косметики. Лоренц не перестал улыбаться и руку мою так и не отпустил. Моника откровенно веселилась. Еще бы – мы целое представление устроили. Регина ее веселья не разделяла: судя по ее лицу, она уже горько пожалела, что вообще меня заметила. Не знаю уж, чем ее так привлек этот курсант. Разве что ростом? Возвышается надо мной на добрую голову, даром что я на каблуках, небольших конечно, но все же. Я хмуро на него посмотрела. Он невозмутимо спросил:

– Так куда вас проводить, инорита Штефани?

Он сделал шаг от компании, увлекая меня за собой, я невольно последовала за ним и растерянно оглянулась. Регина совсем помрачнела. Остальным было весело. Один из приятелей моего нынешнего спутника нахально мне подмигнул и сказал:

– Да, Николас – такой, он всегда добивается, чего хочет.

Глава 2

Устраивать сцену не хотелось. Вырываться на виду у хихикающей Моники – значило лишь усилить ее веселье, поэтому я попыталась словами показать курсанту всю некрасивость его поведения.

– Инор Лоренц, я вам уже сказала, что не нуждаюсь в провожатых. Будьте так любезны, отпустите мою руку и возвращайтесь к своим друзьям. Боюсь, что разлука с вами окажется для них слишком тяжелым испытанием.

– Инорита Штефани, а вы точно воспитывались в приюте? – ответил вопросом этот нахал. – А то у меня большие сомнения.

– Точно, – ответила я. – В Королевском приюте Гаэрры.

Не могу сказать, что я гордилась этим фактом, но и стыдиться мне было нечего. Попадали туда не по собственному желанию, а по решению родителей, чаще всего – одиноких матерей, которые не видели другого выхода. Правда, в среде обывателей бытовало мнение, что девочки оттуда порочны уже по факту своего рождения. Говорили, что у нас дурная наследственность. Но что будет считать этот курсант, мне безразлично. Даже если он и рассчитывает на легкую победу, непременно поймет, что ничего ему не светит.

– Надо же, – ответил он, – как сэкономили ваши родные на воспитании. У меня есть младшая сестра. На редкость избалованная девица. Как вы думаете, смогут ей там привить нужные манеры? А то ей уже третью гувернантку сменили.

– Если бы ваши гувернантки применяли методы, принятые в приюте, то не пришлось бы менять даже первую, – резко ответила я.

Не любила я шутки на тему места, где выросла. Это вам не богатая любящая семья, там не покапризничаешь. Наказание следовало незамедлительно за провинностью, и было оно совсем не видимостью.

– Извините, – неожиданно серьезно ответил курсант. – Я не хотел вас обидеть.

Я нехотя кивнула головой, показывая, что извинения приняты. Хорошо уже, что он понял неуместность своего высказывания. Но говорить с ним мне все равно не хотелось, хотя я с удивлением обнаружила – от веселой компании мы ушли довольно далеко.

– Вы учитесь вместе с Моникой и Региной? – попытался он зайти с другой стороны.

– Да, – нехотя ответила я, – учусь с Моникой и Региной в одной группе.

– И как?

– Что как? Как учусь или как учится вместе с ними?

Он рассмеялся:

– Скорее – как учитесь. Эти инориты забавны, конечно, но не слишком интересны.

– Зачем вам знать, как я учусь? – уже не скрывая своего раздражения, ответила я. – Вы меня сегодня видите первый и последний раз. К чему вам засорять мозги сведениями, вам совершенно ненужными?

– Ненужных сведений не бывает, – ответил он мне и улыбнулся.

Улыбка у него была располагающая. Я наконец поняла, что нашла в нем Регина, кроме роста и формы. Только вот мне его улыбка почему-то напомнила события полуторалетней давности. Потому что точно так же улыбался Петер Гроссер, которого убил Эдди в погоне за рецептами моей тетушки. Убил он не только его, но задержать преступника не удалось, и он до сих пор разгуливает на свободе. Воспоминания нахлынули неожиданно, и у меня внутри все похолодело. Лица участников той страшной истории закружились калейдоскопом. В ушах прозвучало насмешливое «детка», словно Эдди стоял где-то рядом и поджидал новую возможность получить желаемое. Я остановилась и на пару мгновений прикрыла глаза, чтобы успокоиться. Та история закончилась, все, продолжения не будет. Это лишь нервы. Когда в Академии до меня доходили слухи об экспериментах с запрещенными орочьими зельями, я точно так же всегда вспоминала Эдди и его насмешливое реплики…

– Что с вами? – обеспокоенно спросил курсант. – Вам нехорошо?

– Со мной все в порядке, – ответила я. – И будет еще лучше, если вы меня отпустите и вернетесь к своим друзьям.

– Теперь я точно должен проводить вас до дома, – ответил он, внимательно на меня глядя. – А то гадай потом, дошли вы или нет. Я привык завершать все свои дела.

Я поняла, что избавиться от его присутствия мне не удастся. Что ж, до нашего магазина осталось не так долго идти, можно его и потерпеть.

– Странная вы девушка, Штефани, – задумчиво сказал курсант. – Скажите, вы с кем-либо встречаетесь?

– Зачем вам это?

– Затем, что вы мне нравитесь, – ответил он и опять улыбнулся.

Но я теперь была к этому готова. Не так уж он и похож на беднягу Петера. Это просто мое воображение сыграло плохую шутку.

– А вы мне – нет.

– В самом деле? – он расхохотался. – Первый раз девушка мне говорит, что я ей не нравлюсь. Я думал, услышу такое лет в пятьдесят, не раньше.

– Всем нравиться попросту невозможно, – убежденно ответила я.

– Да я всем и не хочу, – ответил он. – Но обычно нравившимся мне иноритам нравился и я.

– Все когда-то случается впервые, – равнодушно ответила я. – Я уже пришла. Всего хорошего.

– Эберхардт? – прочитал он вывеску. – Моя мама заказывает здесь крема. А вы, значит, тоже пользуетесь этой косметикой? Я могу подождать, пока вы купите, что надо, и проводить вас до дома, что скажете?

– Я уже сказала, что в вас не нуждаюсь.

Возможно, это прозвучало несколько грубо, но он не клиентка нашего магазина, а значит, я не обязана ему улыбаться и объяснять что-либо тоже не обязана. Так что я простучала каблучками по трем ступенькам и скрылась за дверью, оставив своего провожатого снаружи. Надеюсь, что навсегда. Анна, наша продавщица, скучала в одиночестве и радостно меня приветствовала. Ей хотелось поболтать, поделиться с кем-либо новостями. Но меня снаружи ждал провожатый, который мог пройти и сюда, поэтому я ограничилась парой фраз и поднялась к себе. Из моего окна прекрасно была видна улица. Курсант так и стоял перед магазином, ожидая моего выхода. Забавно, сам придумал, что я зашла сюда за косметикой, и поверил в это. Интересно, что он решит, когда я не появлюсь? Наблюдать за ним было увлекательно. Ему, похоже, надоело стоять на одном месте, так что он начал с важным видом расхаживать перед входом. А потом и это ему надоело, и он решительно поднялся по ступенькам и зашел в магазин. Этого еще не хватало! Сейчас начнет обо мне расспрашивать Анну! Я торопливо пошла вниз. Но когда я спустилась, застала лишь его спину – он уже направлялся к выходу. Это было видно через дверь, разделяющую жилую и торговую половины дома. С нашей стороны дверь была прозрачной, что позволяло наблюдать за работой магазина, а вот с той стороны она казалась совершенно непроницаемой. Я подождала еще пару минут, чтобы убедиться, что он окончательно скрылся, и вышла в торговый зал.

– Анна, что хотел этот курсант?

– Спросил, куда выходит дверь черного хода и можно ли ему ей воспользоваться.

Решил, что я таким образом от него сбежала? Зашла за покупкой и вышла на другой улице? Никогда не думала, что меня можно заподозрить в таких шпионских уловках.

– Что ты ответила?

– Что инора Эберхардт не позволяет посторонним пользоваться дверью черного хода.

Она с видимым разочарованием посматривала в сторону, куда ушел столь привлекательный объект. Еще одна любительница военных мундиров? Или обаятельных улыбок? Но до обычных продавщиц такие типы не снисходят, разве что для того, чтобы обеспечить приюты постоянным пополнением. Неожиданно мне стало стыдно от таких мыслей – ведь курсант, не считая некоторого нахальства, вполне ожидаемого от военного, ничем не заслужил такого мнения. Наверное, дело было в том, что эта встреча разбередила мои раны, которые, казалось, уже затянулись со времени той страшной истории. Истории, в которой не была поставлена точка полтора года назад. Я больше ни разу не видела Рудольфа, после того как вернула ему браслет. В глубине души я лелеяла надежду, что веселая блондинка, в обществе которой я тогда его встретила, совсем ничего для него не значила. А если значила, то была его родственницей. Сестрой, например. Ну да, белокурая сестричка и смуглый черноволосый братец. Чего только не выдумывают себе девушки в попытках оправдать неверность любимых. Некоторым это даже удается. Но я не Регина, обманывать себя не буду. Если бы я что-то для него значила, он, даже если бы тогда ушел, непременно бы вернулся. От отца, который работал в ближайшем отделении сыска, я знала, что Рудольф у них не задержался, а почти сразу после провала с арестом Эдди перешел в Центральное управление. О человеке, чей обручальный браслет мне так неудачно довелось поносить, я больше ничего не знала, хотя вспоминала очень часто. Возможно, отец мог бы рассказать что-то о его дальнейшей судьбе, но я никогда не спрашивала. Не спрашивала, но и забыть не получалось. Даже если я не вспоминала о нем днем, он приходил в мои сны ночью. Приходил, чтобы оставить поутру чувство пустоты и разочарования.

Я делала вид, что сижу над учебниками, но даже читать ничего не могла, лишь думала, и думы эти были не очень приятными. Возможно, Регина права, и просто нужно больше развлекаться? Тогда и времени не будет на такие грустные мысли. Глупо как-то ходить в одиночестве в девятнадцать лет. Но флиртовать по примеру своих одногруппниц я не могла. Что говорить, я даже танцевать не умела – не учили в нашем приюте столь полезному навыку, а по выходе из него я этим не озаботилась. Я бесцельно листала страницы, ни на чем долго не задерживаясь. Пару раз ко мне заглядывала тетя Маргарета, желая о чем-то поговорить, но решила не отвлекать меня и спустилась в магазин. А я так и сидела, уткнувшись невидящими глазами в свои записи…

Утро хороших мыслей не прибавило. Еще и Регина не преминула мне высказать:

– Нехорошо с твоей стороны уводить чужих парней.

– Ты о чем? – я даже сразу не поняла, что она мне хочет поставить в вину.

– О Николасе, – надулась она. – Я наконец-то познакомилась с инором, который мне ну очень-очень понравился, – глаза ее на краткий миг затянулись дымкой мечтательности, которая тут же пропала при ее следующей фразе. – А ты его увела. Подруги так не поступают. Я первая с ним познакомилась. Значит, право выбора за мной.

– А он права выбора не имеет? – не удержалась я, но тут же добавила, не дожидаясь возмущения подруги: – Ина, твой Николас меня только проводил, хотя я этого и не хотела, ты же видела. И ушел сразу, – рассказывать о том, что он сначала ожидал, а затем пытался меня найти в магазине, я не стала. Подруга и без этого была расстроена. – Пошла бы с нами, вернулась бы вместе с этим курсантом к Монике и тем двоим, что с ней были.

– Ага, вернулась бы, – недовольно сказала Регина. – Он так и не пришел больше, – она подозрительно на меня посмотрела. – Ты точно никуда с ним не пошла?

– Я разве когда тебя обманывала? – недовольно ответила я. – Никуда я с ним не ходила. Не нужен мне твой Николас.

– Правда? – Регина просто расцвела. – Я всегда говорила, что ты – лучшая из подруг.

Она обхватила меня руками за шею и полезла целоваться. От матери-смотрительницы за такое поведение любая воспитанница приюта сразу же схлопотала бы выговор, но монахинь здесь не было, поэтому Регина вела себя как хотела.

– Монике другой приглянулся, – затараторила она, довольно мне улыбаясь. Надо же, сколько радости принес ей мой отказ от того, что мне не принадлежало. – Она с ним уже и на сегодня договорилась, что мы опять все вместе погуляем. Ну, опять всей компанией, понимаешь?

Она выглядела такой счастливой от одной мысли об этой встрече, что оставалось лишь порадоваться за нее. Пусть все получится, как она того хочет.

– Вот и славно, – ответила я. – Только смотри, чтобы у тебя проблем с учебой из-за этого не было.

Но Регине до каких-то проблем, которые могут возникнуть в отдаленном будущем, не было никакого дела. Она жила сегодняшним днем. А день сегодняшний от нее требовал ходить на свидания и радоваться жизни, а не зубрить скучные учебники, от которых зевотой сводило скулы. Подруга начала строить планы на вечер, а я поняла, что сегодня в читальный зал она со мной ни за что не пойдет: ее голова забита совсем другим, не имеющим отношения к учебе. Поэтому после занятий я сразу пошла домой, мне не улыбалось опять встретить эту веселую компанию и испортить Регине вечер, на который она так надеется. Вот только не успела я выйти из ворот Академии, как передо мной возникла высокая мужская фигура в военной форме.

– Добрый день, инорита Штефани, – сказал мужчина мечты Регины. – Долго же вас пришлось караулить. Я даже занятия пропустил.

– Я была уверена, что у вас с этим более строго, – ответила я. – Вам же нельзя прогуливать.

– Нельзя, – согласился он. – Но тогда я не увидел бы вас сегодня.

– Думаю, вы бы ничего не потеряли, инор Лоренц, – сказала я.

– Как это ничего? – усмехнулся он. – А вас?

Эта история становилась все более неприятной. Ему развлечение, а мы с Региной непременно поссоримся, если он продолжит так демонстративно за мной ухаживать.

– Меня вы бы тоже не потеряли. Нельзя потерять то, чего у вас нет.

– Вот это и обидно, – ответил он. – Ловко вы вчера придумали с черным ходом. А я уже настраивался на интересный вечер в вашей компании, инорита Штефани. А вы – раз – и исчезли.

– Не знаю, на что вы там настраивались, я вам лишь повторить могу – мне ваша компания неинтересна.

И почему только я все еще с ним разговаривала? Могла просто повернуться и уйти. Но это казалось неправильным. Быть может, потому что при взгляде на него мне вспоминался Петер? Петер, который при первой нашей встрече показался мне вышедшим из моих грез? Правда, потом оказалось, что это – дело рук Эдди.

– Да, я помню, вы сказали, что я вам не нравлюсь, – чуть улыбнувшись, ответил курсант. – Но вдруг это потому, что вы меня недостаточно хорошо знаете?

– Возможно, – ответила я. – Но у меня нет никакого желания узнавать вас достаточно хорошо.

Меня тревожило, что Регина увидит наш разговор, придумает себе непонятно что и опять обидится. Я не хотела расстраивать подругу, а уж ссориться с ней по столь незначительному поводу – тем более. Поэтому я отбросила ненужные воспоминания про Петера, отвернулась от собеседника и пошла домой. Он ожидаемо оказался рядом.

– Сегодня вы тоже собираетесь в магазин косметики? Вот думаю, может, мне стоит там купить что-нибудь жизненно необходимое…

– Инор Лоренц, что вы от меня хотите? – не выдержала я.

– Я пытаюсь за вами ухаживать, – невозмутимо ответил он. – Разве непонятно?

– Вокруг ходит множество девушек, которые будут просто счастливы, если вам в голову взбредет поухаживать за кем-то из них. Попытайте удачи в другом месте.

– А вот это неинтересно мне, инорита Штефани.

Богиня, как я себя ругала, что не свернула вчера на соседнюю улицу! Что мне стоило сделать вид, что не слышу, как меня зовут? Так нет же, решила проявить вежливость, за что теперь расплачиваюсь. Мой спутник не ощущал ни малейшей неловкости. Его речь плавно перетекала с одной темы на другую, будто он пытался нащупать ту, что меня привлечет. Но я упорно молчала всю дорогу до нашего магазина и лишь у его двери открыла рот, чтобы сказать:

– Прощайте, инор Лоренц.

– Нет, в этот раз вы так просто от меня не скроетесь, – он галантно приоткрыл передо мной дверь. – Я пойду с вами.

– В магазин косметики? – чуть насмешливо уточнила я.

– Мне срочно нужен шампунь, – совершенно серьезно ответил он. – Где еще я могу купить столь необходимую мне вещь?

Я лишь усмехнулась на его слова и прошла внутрь. В этот раз компанию Анне составляла моя тетя, которая очень удивилась, увидев меня вместе с незнакомым молодым инором в военной форме.

– Добрый вечер, тетя Маргарета. Инору нужен лучший шампунь, а то он рискует остаться без волос. А лысые курсанты уже не столь привлекательны для противоположного пола, не так ли, инор Лоренц?

– Тетя? – не скрывая удивления, спросил он. – Вы же говорили, что воспитывались в приюте?

– О, это такая грустная история, – тетя театральным жестом поднесла было платок к глазам, но тут до нее дошло, как я назвала своего спутника. – Инор Лоренц? – заинтересовалась она, оставив платок в покое. – Одна из моих постоянных покупательниц – леди Лоренц. Она вам, случайно, не родственница?

– Это моя мама, – ответил курсант. – Она говорит, ваша продукция – нечто невероятное!

Если он и растерялся, то успешно это скрывал. Комплимент был уместен и очень порадовал тетю, благосклонно его принявшую.

– Думаю, лорд Лоренц, я вам больше не нужна, – с легкой насмешкой сказала я. – Тетя Маргарета подберет вам лучшие средства для ухода за волосами. Всего доброго, лорд Лоренц.

Я ушла наверх, даже не став смотреть, как он будет выкручиваться. Если даже купит шампунь, это не должно существенно отразиться на его финансах. Для него наши цены не страшны. Да, Регине в этот раз не повезло. С аристократом у нее ничего не выйдет, в этом я даже не сомневалась. Теперь главное – уберечь подругу от неосторожных поступков. Он не выглядит в ней заинтересованным, но вот она… Я не уверена, что она не наделает глупостей, если уже определилась с целью. А в том, что она определилась, не было никаких сомнений. Раньше ей никогда не пришло бы в голову устроить мне сцену из-за любого, пусть даже очень симпатичного, инора.

В этот раз я не стала смотреть из окна, как скоро он уйдет и сколько покупок вынесет из магазина, а просто села за учебники. Время потихоньку шло, я увлеклась и даже не сразу обратила внимание, что наступил вечер, магазин закрылся, а тетя Маргарета пришла ко мне в комнату и уже какое-то время сидит напротив, не желая меня отвлекать. Увидев, что я ее заметила, она встрепенулась и, блестя глазами от возбуждения, сказала: