© Антонова А., 2015
© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2015
Глава 1
Сказав А, говори Б
– Назад не откидывайся, а то равновесие не удержишь! – скомандовал Денис.
Я послушно переменила положение и тут же услышала:
– И вперед не наклоняйся, а то носом вперед полетишь!
– А куда тогда? – начала раздражаться я.
– Вниз! Представь, что центр тяжести у тебя в пояснице. Немного согни колени и потихоньку отталкивайся… Да не одной левой, а двумя ногами по очереди!
Я стиснула зубы, чтобы в запале не сказать чего-нибудь, о чем потом придется пожалеть, хотя терпеть было уже невозможно. Ради чего, спрашивается, такие страдания? Заниматься надо тем, что приносит удовольствие, а я пока не находила в катании на коньках особой прелести. И только обещание, данное Денису в новогоднюю ночь, до сих пор удерживало меня на катке и заставляло слушать его снисходительные команды[1].
Еще бы, ведь он у нас великий спортсмен, хоккеист, так что заведомо катается на коньках лучше меня, пару месяцев назад вышедшей на лед первый раз в жизни. На катке и состоялось наше знаменательное знакомство, там же произошло до крайности романтичное объяснение во взаимных чувствах прямо в новогоднюю ночь… Рассказал бы кто, что это произойдет со мной, а не с героиней на киноэкране, никогда бы не поверила!
Почему же то, что началось просто волшебно, имеет такое унылое продолжение? Все дело в том, что Денис пообещал бросить хоккей, если я перестану ходить на народные танцы, и мы с ним составим прекрасную пару фигуристов. Но то, что в теории выглядело красиво, на практике, увы, пока выходило не очень гладко.
Самую легкую часть программы – бросить свои прежние занятия – естественно, получилось проще всего, хотя ни его, ни меня не хотели отпускать. Я слабо представляла, каких успехов достиг на хоккейном поприще Денис, а вот мое заявление об уходе из студии сразу после нашего триумфального выступления на предновогоднем отчетном концерте всех очень удивило.
– Ира, ты хорошо подумала? – спросила меня наша преподавательница Ясея.
– Ну да, – промямлила я в ответ.
Подумала я, естественно, плохо, точнее говоря, совсем не думала, просто вдохновилась залихватским заявлением Дениса, что мы с ним скоро станцуем на коньках, ах, как станцуем! Тогда все казалось кристально ясным, но теперь, когда я оправдывалась – а выглядело это именно так! – перед преподавательницей, в голове у меня смутно зашевелились сомнения в правильности такого поступка. До успехов на катке мне пока как до луны, а в студии народных танцев уже кое-что удавалось, хотя в самом начале занятий я тоже особыми талантами не блистала… Может, и на катке получится, только не сразу?..
В общем, мысли мои заметались, как вспугнутые тараканы, но отступать было поздно – сказав А, говори Б.
– Да она зазналась, – шепотом, но так, чтобы все слышали, прокомментировала наша главная звезда, невыносимая Дашка. – Куда ей до нас, простых смертных, если у нее такой парень!
Я в смятении обернулась – вообще-то я хотела побеседовать с преподавательницей с глазу на глаз и не заметила, как вокруг нас собралась толпа.
– При чем тут это! – вспыхнула я, но оборвала себя.
Еще не хватало оправдываться перед всеми за то, что у меня есть Денис, который явился на наш концерт и после нашего триумфального выступления поднялся на сцену, вручил мне букет цветов и поцеловал! Конечно, после такого шоу на занятиях мне пришлось бы несладко, но уходить из-за одного стеснения я бы и не подумала. Однако не объяснять же теперь это при всем честном народе – особенно при парнях.
Да-да, как ни фантастично это звучит, в нашей студии народных танцев имелись и представители мужеского пола – партнеры свалились на нас внезапно: когда уволился преподаватель брейк-данса и надо было срочно куда-то пристроить его осиротевших питомцев. Руководство танцевальной школы не придумало ничего лучшего, чем временно соединить их с «народницами», как нас называли в глаза и за глаза все, кому не лень, по одной простой причине – и там, и там присутствуют трюки. До трюков, конечно, у нас дело пока не дошло, но, как известно, нет ничего более постоянного, чем временное, и парни задержались у нас на неопределенный срок.
Поймав взгляд своего верного Федора, я испытала приступ стыда. На кого ж я его бросаю? Впрочем, о чем я: это девчонке сложно найти партнера в танцах, а парень долго от одиночества страдать не будет.
Где-то в глубине души зашевелилась ревность: кому-то достанется мой Федя, с которым мы за это время успели вполне прилично станцеваться! Но я одернула себя – на двух стульях не усидишь, сказав А, говори Б… Кажется, об этом я уже упоминала.
– Ладно, Ира, удачи тебе, – наконец пожелала Ясея. – Надумаешь вернуться – приходи, будем рады.
Я кивнула, в глубине души понимая – это все красивые слова, даже если я надумаю вернуться, наши за это время уйдут далеко вперед, и я, известный тормоз, вряд ли смогу их догнать. Так что, как ни крути, уйти на время не получится, надо выбирать сейчас. На мгновение у меня мелькнула безумная идея обо всем забыть и остаться на занятиях, но вслух я, естественно, сказала совсем другое:
– Спасибо, и вам удачи! Увидимся!
И удалилась, провожаемая взглядами всей группы, прожигавшими мне спину.
– Так, строимся и начинаем разминку! – скомандовала Ясея.
Я вдруг ощутила пронзительную жалость – словно я ухожу не по собственной воле, а меня с позором изгнали из райских кущ. Но уходя – уходи, и я покинула зал под знакомую мелодию разминки, разрывавшую мне сердце.
Тяжелая сцена прощания, естественно, не добавила желания рьяно взяться за коньки. Притом Денис заявил: приступать к парному катанию мне еще рановато, надо освоить азы и начать с того, что научиться хотя бы передвигаться по льду без посторонней помощи. Поэтому ни на какие занятия парников мы с ним пока не пойдем, а он слегка поднатаскает меня на нашем дворовом катке, чтобы не стыдно было показаться среди серьезных людей.
– Оказывается, все серьезно? – удивилась я. – А я думала, мы так, для себя пойдем заниматься…
– Для себя неспортивно, – отмахнулся он. – Иначе какой стимул?
– Конечно, наш выбор – Олимпийские игры! – усмехнулась я, но Денис не поддержал шутку:
– Плох тот солдат, который не мечтает стать генералом.
Я поморщилась – какая банальность! – и впервые подумала о том, что, в сущности, слишком мало его знаю. Наш роман, если можно его так назвать, развивался стремительно и непредсказуемо, поэтому у нас пока не было возможности поговорить по душам и узнать, какие мультфильмы мы любили в детстве и с кем сидели за одной партой в первом классе.
Решив, что все это у нас еще впереди, и замяв тему Олимпиады и генералов, я согласилась на любезное предложение Дениса, о чем вскоре горько пожалела. На катке он оказался настоящим тираном – куда только подевалась вся нежность и влюбленность, которую я буквально кожей чувствовала в ту волшебную новогоднюю ночь!
Он нещадно гонял и критиковал меня, давая в полной мере насладиться ощущением своего полного ничтожества, и это, естественно, не способствовало развитию моих и без того довольно скромных способностей.
– Я устала, – наконец угрюмо заметила я, в очередной раз безуспешно попытавшись почувствовать центр тяжести в пояснице.
– Давай еще кружок, – ответил Денис.
– У меня ноги замерзли, – не сдавалась я.
Он вздохнул и, не говоря ни слова, поехал к выходу.
– Между прочим, я не напрашивалась! – крикнула я ему вслед. – Кто-то сам предложил, а теперь недоволен!
Заметив любопытные взгляды, я опомнилась и, не глядя по сторонам, поехала за ним. Выйдя за бортик, я зацепилась коньком за задравшийся край коврика, которым была выложена дорога к раздевалке, и едва не полетела носом вперед, но в последний момент сумела удержать равновесие. Не хватало еще растянуться на глазах у почтеннейшей публики!
Я уже горько жалела о своих необдуманных словах – у Дениса полкатка знакомых, и все желающие могли стать свидетелями нашей милой «семейной» сцены. Это вам не центр тяжести, такого он мне точно не простит.
В общем, в раздевалку я входила, готовая ко всему, с удивлением поймав себя на мысли: да ну и пусть. Брошу этот дурацкий каток и вернусь в уютный теплый зал, к Ясее, Феде и змее Дашке! Там, по крайней мере, несмотря на неизбежно возникающие проблемы и трудности, я чувствую себя уверенно, на своей территории. А здесь как на скользком льду… в прямом смысле!
Усмехнувшись собственному каламбуру, я перешагнула порог раздевалки и сразу увидела Дениса – он, хоть и покинул каток раньше меня, до сих пор не переоделся, даже не начал расшнуровывать коньки.
«Сейчас спровадит меня и пойдет дальше кататься в свое удовольствие», – мелькнула в голове угрюмая мыслишка.
– Да ладно тебе, Ирка, – небрежно бросил Денис. – Переодевайся давай и пойдем с тобой чайку накатим. Ты ж замерзла, согреться надо, – пояснил он в ответ на мой недоумевающий взгляд.
На мои глаза едва не навернулись слезы: какой он, оказывается! Заботливый – помнит, что я замерзла, не мелочный – не стал продолжать глупые разборки, великодушный – сделал вид, что ничего не слышал! Самый лучший, хотя это и тавтология: лучший и так значит «самый хороший», как нам объясняла учительница по русскому, а «самый лучший» говорить неправильно…
Я усмехнулась своим мыслям – о чем я только думаю! Вечно меня в неподходящий момент переклинивает и уводит куда-то в сторону.
– Что-то не так? – заметив глупую улыбку на моем лице, переспросил Денис.
– Нет, ничего, – встряхнулась я, села рядом и начала с преувеличенным вниманием расшнуровывать коньки.
Если нельзя сказать «самый лучший», значит, Денис у меня просто – самый-самый хороший!
Переобувшись, мы с ним перешли в другую часть раздевалки, где располагалось крошечное кафе. Я осталась за столиком, а Денис отошел к стойке и вскоре вернулся с двумя пластиковыми стаканчиками чая и упаковкой печенья. Это немудреное угощение было для меня сейчас дороже всех яств мира, и я с наслаждением глотнула горячий напиток.
– А теперь рассказывай, – внимательно глядя на меня, предложил он.
– Что? – смутилась я.
– Я же вижу – что-то не так.
– Я тоже вижу, что у меня ничего не получается, – не стала увиливать я. – И тебя это раздражает. Может, пока не поздно, свернем лавочку?
– Ох, Ирка, – покачал головой Денис. – Сами шутим, сами смеемся.
– Ты о чем?
– Ты на пустом месте придумываешь проблему, а потом пытаешься ее решить.
– Разве я не права? – слегка обиделась я, что он не принимает меня всерьез.
– Конечно, нет, – убежденно проговорил он. – Во-первых, ни у кого сразу не получается. Во-вторых, меня ничего не раздражает. В-третьих, ты не можешь раздражать. Я же тебя…
– Деня! – вдруг заорали у меня за спиной. – Как делищи?
Я вздрогнула и едва не поперхнулась. Хлипкий стаканчик вздрогнул у меня в руках, и остатки чая выплеснулись на куртку. Промокая их салфеткой, я прислушивалась к радостной встрече друзей по хоккейной секции. Судя по бурным эмоциям, они не виделись не десять дней зимних каникул, а несколько лет.
– А когда к нам-то? – наконец поинтересовался у моего ненаглядного тот же голос – я намеренно не оборачивалась, не желая лицезреть его обладателя. – Что-то ты забиваешь последнее время на трени!
От напряжения в ожидании ответа у меня чуть не вывернулись уши, но прислушивалась я напрасно – Денис отозвался неразборчиво и поспешил распрощаться с товарищем по клюшке и шайбе.
– Ну что, пойдем? – спросил он, вернувшись к нашему столику, но больше не садясь.
– Пойдем, – кивнула я, оставляя салфетку на столе.
Задать простой и естественный вопрос, что же он хотел сказать, когда нас бесцеремонно прервали, меня сейчас не заставила бы никакая сила.
Глава 2
Теплый лед
На следующий день я проснулась рано, несмотря на воскресенье. Досадуя на себя – единственный день в неделю, когда можно вволю поспать! – я повертелась-повертелась, но, естественно, больше заснуть так и не смогла.
Я вылезла из-под одеяла, подошла к окну, раскрыла шторы и поняла причину неуместно раннего подъема – в стекла били лучи непривычно яркого для зимы солнца, спросонья заставившие меня зажмуриться. Поморгав и привыкнув к свету, я сфокусировала взгляд на градуснике и обомлела: он показывал минус двадцать пять.
Когда на улице успело так похолодать? Еще вчера мы с Денисом катались на коньках, и я не чувствовала особенного мороза. Впрочем, в последнее время скачки температуры в десять-пятнадцать градусов никого не удивляли, а я не следила за прогнозами синоптиков, вот и пропустила столь масштабное похолодание.
Оценив причуды погоды, я привычно перевела взгляд на каток: несмотря на нешуточный мороз, тренировку хоккейной секции никто не отменял, по льду бодро рассекали бравые парни в полном обмундировании с клюшками на изготовку. Своим аутентичным видом они выгодно отличались от обычных мальчишек, которые приходили погонять шайбу когда угодно и здорово мешали желающим просто покататься. А ведь висевшие у входа на каток правила недвусмысленно поясняли: играть в хоккей во время массового катания на коньках запрещается! Но, естественно, я не была в большой обиде на нарушителей: мы познакомились с Денисом именно благодаря тому, что он явился на лед с клюшкой и шайбой в неурочное время.
Сейчас мое отношение к стихийным хоккеистам здорово изменилось – особенно когда им фактически отдали треть катка, поставив ворота по его короткой стороне. Теперь я не могла описать полный круг вдоль бортика и вынуждена была ездить взад-вперед по одной и той же траектории. Пересечь же каток я пока не могла решиться – по крайней мере самостоятельно – и делала это лишь на буксире у Дениса.
Окончательно проснувшись и полюбовавшись на украшающие стекло морозные узоры, которых я не видела уже тысячу лет, я снова перевела взгляд на каток и вдруг вздрогнула – это же Денис! Только затуманенное сном сознание могло оправдать тот факт, что я не сразу узнала своего ненаглядного, ведь его хоккейный прикид я представляла во всех деталях – Денис был именно в нем, когда признавался мне в любви в новогоднюю ночь. Нет, классическое и уже изрядно затертое «Я тебя люблю» тогда не прозвучало, но он нашел другие слова, понять которые иначе невозможно…
И вот сейчас тот, о ком я беспрестанно думала последний месяц, как ни в чем не бывало рассекал по льду, словно вовсе не он предложил бросить наши прежние занятия, чтобы попробовать себя в новом деле – фигурном катании…
От отчаяния я ткнулась лбом в стекло, и морозная прохлада меня немного отрезвила. Как же теперь вести себя с предателем – сделать вид, что я ничего не знаю? Или высказать все, что думаю по этому поводу? Я, ослепленная эмоциями, наивно побежала и отказалась от занятий моими любимыми танцами, а он и не собирался бросать свой дурацкий хоккей!
Денис отлично знал, что мои окна выходят во двор и я смогу лицезреть его во всей красе, но это его ничуть не остановило… Мне стало совсем плохо: значит, он вообще не считается с моими чувствами! Впрочем, я же должна была ранним воскресным утром мирно почивать в своей постельке, а не висеть на подоконнике, пыхтя от негодования.
– Ира, ты что так рано, куда-то собираешься?
Услышав мамин голос, я отпрыгнула от окна, словно меня могли уличить в чем-то неприличном, и нырнула обратно под одеяло до того, как она вошла в комнату.
– Да нет, просто солнце разбудило, – пояснила я сонным голосом.
Мама посмотрела на окно:
– Забыла вчера шторы закрыть?
По неизвестным причинам мне совершенно не хотелось объяснять, почему у меня с утра пораньше распахнуты шторы, поэтому я поспешила согласиться:
– Наверно.
Несмотря на все мои хитроумные маневры, мама подошла к окну, выглянула и, кажется, что-то поняла:
– Ты на каток сегодня собираешься?
– Не знаю пока, – неопределенно отозвалась я.
Мы и правда не договаривались с Денисом встретиться сегодня, потому что в этом не было необходимости. Само собой разумелось: после обеда мы с ним продолжим наши экзерсисы на льду.
– Лучше не стоит – в такой-то мороз! – осторожно заметила мама.
– А сколько градусов? – поинтересовалась я, не выходя из роли.
– Двадцать пять, – услышала я ожидаемый ответ.
– Брр, – демонстративно поежилась я. – Может, днем потеплеет.
– Может, и потеплеет на пару градусов. А ты на каток всегда легкую куртку надеваешь…
– Так жарко! – возмутилась я. – Я же на одном месте не стою.
– И ботинки у коньков без утеплителя, – словно не слышала она. – Ноги же мерзнут!
– Я в теплых носках, – чисто из вредности спорила я.
После того что я увидела, на каток мне идти не хотелось, хотя мороз меня как раз не пугал. Я люблю, когда зимой на улице зима, а не невнятная слякоть. Помнится, я училась в пятом классе, и морозы стояли покрепче нынешних – термометр даже днем показывал минус тридцать. Аномалия пришлась на зимние каникулы, поэтому можно было с чистой совестью сидеть дома, но я как следует снарядилась в сто одежек и отправилась в библиотеку – хотелось ради спортивного интереса прогуляться именно в такую погоду, чтобы ощутить на себе тридцатиградусный мороз.
Я бы и сейчас не отказалась прогуляться – до катка, чтобы поймать Дениса с поличным и полюбоваться, как он будет выкручиваться. Но, сколько ни рвалось сердце поступить именно так, разум просто вопил: этого делать не стоит. Лучше пустить дело на самотек и посмотреть, чем все кончится.
И я честно ждала, наслаждаясь ничегонеделаньем… Хотя это просто красивые слова! Несмотря на воскресенье, дел обнаружилась куча: и не приготовленные вовремя уроки, и затеянная мамой легкая уборочка, в которой мне волей-неволей пришлось принять участие.
Впрочем, я была даже рада отвлечься. По мере приближения стрелок к «часу икс» – времени, когда мы обычно встречались с Денисом на катке, – меня начало ощутимо потряхивать. А если я напрасно возомнила о себе так много, и ничего не произойдет? Пришла – хорошо, по приколу повозиться с неумехой, нет – еще лучше, можно покататься в свое удовольствие…
Умею я накрутить себя на пустом месте! Влезла к Денису в голову и все за него придумала. Нельзя мне влюбляться, ей-богу, просто противопоказано…
Я намеренно не подходила к окнам – как будто он мог меня заметить! – и сидела за компьютером, делая вид, что чрезвычайно увлечена перепиской со своей соседкой по парте и по совместительству подругой Ленкой. Мама, обычно искренне недоумевавшая, зачем писать, если проще позвонить и встретиться, притом мы не далее как завтра утром увидимся в школе, на этот раз замечаний мне не делала. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы на каток не ходило!
Как ни ждала я звонка, телефон все равно ожил неожиданно. И хотя мелодия из французского мюзикла «Нотр-Дам-де-Пари» мне уже порядком надоела и я давно собиралась ее сменить, сейчас она прозвучала просто райской музыкой.
Взглянув на экран и убедившись, что звонит именно Денис, я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, и равнодушно ответила:
– Алло.
– Алло, ты где? – не счел нужным поздороваться он.
– Дома, а что? – старательно разыграв недоумение, протянула я.
– А почему ты до сих пор дома?
– А где я должна быть?
Я слышала на заднем плане музыку, смех, громкие голоса и другие привычные для катка звуки, недвусмысленно свидетельствовавшие о том, где я должна быть, и Денис закономерно занервничал:
– Что-нибудь случилось? Ты заболела?
– Нет, с чего ты взял?
– А почему тогда на каток не пришла?
– А разве мы договаривались? – сделала удивленное лицо я, хотя он и не мог меня видеть.
– Нет, но… – растерялся он. – Что все-таки случилось? Я тебя жду, жду…
– С самого утра? – не удержавшись, ехидно поинтересовалась я.
В трубке повисла пауза. Я даже испугалась, что Денис отсоединился, когда он наконец с досадой произнес:
– Выходи, поговорим.
– Меня мама не отпускает, – решила стоять до конца я.
– Раньше отпускала!
– Сегодня мороз сильный.
Денис помолчал, а потом вдруг спросил:
– Какой у тебя номер квартиры?
– Почему ты спрашиваешь? – испугалась я.
– Если ты не можешь выйти на улицу, тогда я сейчас поднимусь, – решительно пообещал он.
Я так растерялась, что не придумала ничего лучшего, чем тупо переспросить:
– Зачем?
– Ты такая гостеприимная, просто жуть, – усмехнулся он. – Допустим, замерз я. Пустишь погреться? На улице мороз…
– Попей чаю в кафе, – бессердечно посоветовала я.
– А я сегодня кошелек не взял.
– В раздевалке посиди, там тепло, – не сдавалась я.
– Ирка! – наконец не выдержал Денис. – Что случилось, а? Ты мне уже всю голову заморочила! Или ты выходишь, или я иду к тебе!
– Ты же номера квартиры не знаешь, – поддразнила я.
– По окнам пойму, – мрачно пообещал он.
Я машинально взглянула на окно, словно мороз нарисовал на стекле не абстрактные узоры, а номер моей квартиры, и выдвинула последний аргумент:
– Тебя консьержка не пустит.
Денис хмыкнул что-то неразборчивое, и я поняла, что перегибаю палку.
– Ладно, сейчас выйду, – наконец пообещала я.
Знакомство парня с мамой и милое чаепитие в семейном кругу в мои планы пока не входило.
– Буду в раздевалке, – буркнул он и отключился.
Я посмотрела на замолчавшую трубку, как на живое существо, и спросила у нее:
– Ну и чего ты добилась? Почетного звания не только неумехи, но и истерички?
– Что? – крикнула мама. – Не слышу!
– Я не тебе! – крикнула в ответ я и, нарисовавшись на пороге кухни, объявила:
– Я ненадолго на улицу выйду.
– На каток? – всполошилась мама.
– Я кататься не буду, – туманно пообещала я.
– Надевай теплый пуховик! – потребовала она, и я вынужденно согласилась.
В конце концов, погода для продолжения уроков на коньках сегодня была явно неподходящей – во всех смыслах.
Обувшись, я кое-что вспомнила, осторожно выглянула из прихожей – убедиться, что мама занята на кухне, – аккуратно пробежала в комнату прямо в ботинках, взяла кошелек со своими накоплениями, на цыпочках вернулась и, уже не таясь, вышла из квартиры.