000
ОтложитьЧитал
– А вас как зовут? – спросила Элизабет, чтобы скрыть смущение.
– Теодор Фрит, а вы…? – Он протянул руку. Элизабет привычно вложила ладонь в его, ожидая поцелуя.
– Элизабет Такер.
Теодор Фрит выпучил глаза, да так и стоял, держа её руку в своей. Это зрелище показалось Элизабет таким забавным, что она не удержалась от смеха. Фрит тут же встрепенулся и разжал пальцы.
– Вот значит как. Думаю, ваш отец уже имел разговор с Джеймсом? – отчеканил он.
Элизабет перестала смеяться и прищурилась. Откуда этот человек знает Джеймса? И что ещё важнее, откуда он знает про разговор Джеймса и отца?
– Что вы имеете в виду? – спросила Элизабет.
– То же, что и каждый здравомыслящий человек на моём месте. Скоро я буду владельцем Вудхауса.
Элизабет могла бы рассмеяться в ответ на это заявление, если бы не вчерашний вечер и сегодняшнее утро. А ещё этот тон, с каким Фрит заявил о своём намерении купить Вудхаус. Не удивительно, что миссис Тонк была в такой ярости.
– Думаете? – Элизабет сделала грустное выражение лица. – Что ж, это вполне возможно, но ведь вам всё равно не жить в доме.
– О чём вы?
– Как о чём? О бедной Джейн. В деревне вас и так не любят, а если станет известно, что вы повинны в её смерти, вам здесь житья не будет. Никто не захочет работать у вас, никто не продаст карт…
По лицу Фрита прошла судорога и обнажила волчий оскал. Глаза заблестели. Мужчина схватил Элизабет за локоть и дёрнул на себя.
Она вскрикнула. Краем глаза Элизабет заметила, что констебль Бигер повернулся в их сторону, но приближаться не торопился.
– Даже не думайте, что Такеры вновь смогут оклеветать нас! Только попробуйте, и ваш брат будет гнить в тюрьме!
– Отпустите! Больно!
Фрит так и сделал, а затем зашагал обратно в деревню.
– Мисс Такер! – Бигер подошёл и обеспокоенно осмотрел её с ног до головы. – Кто это?
Элизабет сделала вдох, пытаясь прийти в себя. Что на него нашло? Она отнюдь не собиралась разносить сплетни. Это было ниже её достоинства. Любопытствовать от скуки не постыдно, а сплетничать совсем другое. Но теперь после угроз не следовало ли ей всё же что-то предпринять?
– Теодор Фрит, – сказала она констеблю Бигеру, но решила не посвящать его в свои пока беспочвенные догадки. – Слышали про эту семью?
– Фрит, Фрит, – он нахмурился и почесал затылок. – Что-то мелькает, но не могу вспомнить. Он не из деревни?
– Они жили когда-то, но потом уехали. Кажется, после смерти Селдрика Фрита.
– Селдрика Фрита? – Бигер оживился, как собака увидевшая палку, но тут же затравленно обернулся. Элизабет подумала, что констебль опять опасается инспектора, но тот что-то обсуждал с худосочным мужчиной в штатском и в их сторону не смотрел.
– Быть не может! Этот тис, а ещё Фрит вернулся.
– Чего не может быть? – тут же навострила уши Элизабет.
– Да я тут вспомнил, – Бигер достал платок и стёр пот со лба. – Как же это всё на меня. Только бы это оказалось просто самоубийство.
– Что вы вспомнили? – продолжала допытываться Элизабет. Её настойчивость была вознаграждена.
Бигер рассказал, что ещё, когда он двадцать лет назад приехал в деревню, чтобы занять пост констебля, прежний, Дикер Мактай потащил его на неосвещённую землю за кладбищем и указал на могилу Селдрика Фрита и назвал его самым изворотливым, мерзким и грязным «ублюдком», каких видел мир. Бигер был так шокирован перекосившимся от ярости лицом Мактайя, обычно такого спокойно-безмятежного, что уже не сопротивлялся, когда старик повёл его к тису.
«Здесь», – сказал он, – «Фрит развешивал своих жертв. Он всегда выбирал молодых и незамужних. Худеньких, чтобы не могли сопротивляться».
– А как же его поймали? – спросила Элизабет.
– Так тут и поймали. Он пришёл повесить Агату Мактай. Девушка собиралась в Лондон, и её бы не хватились до самого утра, если бы брат не увидел из окна своей комнаты, как человек в чёрном пошёл за сестрой. Мактай даже утверждал, что мужчина обернулся и указал на Фрита, который всё отрицал.
Старый тис зашуршал, словно дерево всё это время слушало их разговор и теперь решило высказать недовольство.
– Что же мне теперь делать? – Бигер снова оглянулся на дерево.
– Думаю, лучше рассказать инспектору. Пока этого не сделал кто-то другой.
Она зашагала в деревню. Вот где сейчас должно быть весело. Особенно учитывая, что туда только что направился Фрит.
По дороге Элизабет не могла перестать думать о том, что узнала от констебля. Выходила совсем мрачная история: убийца молодых девушек, ловля с поличным, самоубийство обвиняемого. Неудивительно, что она до сих пор будоражит деревню, а теперь, после смерти Джейн добра ждать не стоит. Тем страннее, что Теодор Фрит не находится сейчас на полпути к Лондону. Элизабет фыркнула. Неужели он такой дурак, что не понимает, чем всё может кончиться?
И почему она волнуется за этого наглеца? Он собирается прибрать к рукам Вудхаус и даже угрожает Джеймсу тюрьмой. Но всё же он не дед и не заслужил проблем, только потому что не вовремя вернулся. Мысль, что Фрит может быть причастен к смерти Джейн, Элизабет отбросила. Слишком очевидное сходство с двух преступлений. Если Фрит это сделал, то он должен быть глупее садовой улитки.
В Норволке было спокойно. Те же улочки, садики с живой изгородью, люди, которые почти никуда не спешат, только сегодня их было больше, чем обычно. И это несмотря на промозглую погоду. Элизабет чихнула и поспешила к дому миссис Тонк.
– Мисс Такер! Куда торопитесь? – Элизабет повернулась и увидела, что ей машет рукой здоровяк в клетчатой рубашке. Она не знала, как его зовут, но была уверена, что он либо работает, либо живёт рядом с пабом «Золотая свинья».
Она чуть не застонала от раздражения. Почему именно сейчас, когда Элизабет так торопится оказаться в тепле, кто-то решил с ней поговорить. Но делать нечего. Хороший тон обязывает уделить знакомому лицу хотя бы пару минут.
Элизабет перешла дорогу и с улыбкой приблизилась к мужчине.
– Я просто гуляю. А вы что делаете?
– Да, вышел покурить пока там, – Он кивнул на закрытую дверь паба, но не стал договаривать. – Бедная Джейн.
Элизабет порадовалась, что он сам заговорил об этом. Она получила возможность узнать, что думает деревня, не общаясь с отцом Лислом, хотя тут же устыдилась. Всё же речь идёт о смерти человека.
– Да, она была так молода. Все, наверное, переживаю?
– Больше злятся. Это Фрит их вчера всех взбаламутил, – Мужчина плюнул и почесал каштановую бороду.
– Как? – после личной встречи, Элизабет уже не сомневалась, что этот мужчина и ангела разозлит, но чтобы так скоро целую деревню против себя настроить.
– Да, напился в пабе и стал орать, что скоро купит Вудхаус и найдёт доказательства невиновности деде, – мужчина посмотрел в глаза Элизабет. – Это правда?
Она сглотнула.
– Нет, конечно. Отец никогда не продаст Вудхаус, – Элизабет хотела добавить «этому человеку», но это могло стать каплей упавшей в раскалённое масло.
Мужчина покивал, бросил взгляд по улице и засмеялся.
– Смотрите, отец Лисл даже в такое время нашёл момент, чтобы «утешить страждущих», – и подмигнул Элизабет. Она повернула голову. Священник стоял на пороге своего и что-то говорил Шерли.
Элизабет нахмурился. Неужели этот мужлан намекает на…
– Он же священник! – выпалила она.
– Священники тоже мужчины, – собеседник захохотал.
Элизабет была уверена, что покраснела до корней волос, но тут внимание привлёк шум из паба. Очень громкий шум.
– Кажется, что-то упало, – заметила она.
Собеседник рассмеялся.
– Парни разошлись. Что поделаешь?
Элизабет не понравилось, как это прозвучало.
– Может, стоит проверить?
Собеседник кивнул.
– Да, пожалуй.
Он пошёл к двери. Элизабет шагала следом. Слишком медленно, но бежать нельзя. Наконец, они перешагнули порог тёмного зала. Столы и перевёрнутые стулья были сдвинуты в угол. В воздухе витал кислый запах пота. Трое мужчин у барной стойки, так же как и её собеседник, показались Элизабет смутно знакомыми, а вот четвёртого она точно узнала: Теодор Фрит. В тишине прозвенело стекло. Теперь один из нападавших был вооружён горлышком от бутылки.
– Стойте! Что вы делаете?! – Элизабет обогнула недавнего собеседника и пошла к мужчинам. Голос дрожал, но она держала спину прямо.
– А ты кто такая? – рыкнул рыжий в кепочке.
– Спокойно, парни! – вмешался недавний собеседник. – Боб, дурень, кто разрешил тебе брать мои бутылки.
– Это он виноват! – худой как тростник Боб. – Не признаётся, что это его рук дело. Я просто попугать хотел.
– За Джейн это ещё мало, – просипел третий из нападавших.
Элизабет сглотнула. Ситуация явно была опасной, а Бигер до сих пор на опушке леса. Что она будет делать, если сейчас кто-то из этой шальной троицы кинется на Фрита? Он ей не понравился, но спокойно смотреть, как убивают человека?
– Значит так, парни, – заговорил здоровяк Элизабет, – покуролесили и хватит. Выматывайтесь из моего паба.
Троица обменялась взглядами и потянулась к выходу. Сипявый на дорожку залепил Фриту оплеуху. Элизабет охнула, но ничего не сказала. Как только за молодчиками закрылась дверь, она поспешила к трущему лицо Теодору.
– Вы в порядке? – вблизи мужчина выглядел совсем плохо: разбитая губа, наливающийся синевой глаз, царапины на подбородке.
– Не ваше дело, – он встал и неровным шагом направился к двери.
Элизабет поспешила за ним, не забыв, правда, поблагодарить хозяина паба за помощь.
Глава 3
На улице моросил дождик. Капли как иголки кололи кожу. Холод после относительного тепла пустого паба казался в несколько раз сильнее. Элизабет сжалась и чихнула.
Теодор Фрит стоял, опираясь спиной на неровно сложенную стену. В свете мутного солнца он выглядел так же ужасно, как и в зале, но не настолько, чтобы следовало срочно тащить к врачу в город.
– Вас проводить? – спросила Элизабет из вежливости.
– Не пытайтесь мне услужить, – Он выпрямился и тут же схватился за правую руку. – Я вам ничего не должен, а вот вы мне должны дом.
– Как хотите.
Элизабет больше не собиралась слушать этот вздор и, развернувшись, зашагала к дому миссис Тонк. До него было всего несколько шагов. Её нагнали слова Фрита.
– Только не стройте из себя оскорблённую невинность. Почитайте «Ситфолские вести» и сами убедитесь, что этот дом мой!
Элизабет не остановилась, продолжая шагать к намеченной цели, но мысли в голове завертелись. «Ситфолские вести» были местной газетой, которую каждое утро за завтраком читал отец, а Элизабет пробегала глазами во время ланча. Неужели там написали про махинации Джорджа? Нет, отец сегодня читал газету. Он бы увидел. Тогда о чём говорил Фрит? Может это угроза? У Элизабет мурашки побежали по спине. Фрит угрожал разоблачить Джеймса, и, возможно, у него есть какие-то доказательства.
Она обернулась, но Фрита уже не было видно. В деревне не было гостиницы, поэтому он скорее всего снял комнату или дом. Но у кого? Элизабет вздохнула. Так бездарно упустить человека. Понурив голову, она перешла улицу. Сомнения и безотчётный страх терзали хуже холода. Что если её предположения окажутся правдой? Тогда нет выбора: придётся продать дом, но кто гарантирует, что после этого Теодор Фрит будет молчать? Он не показался Элизабет ни добрым, ни честным, ни даже «человеком слова», как говорил отец. Да, как только Джеймс вернёт деньги на счета клиентов, его не смогут осудить, но откровения Теодора, подкреплённые бумагами или показаниями свидетелей, погубят репутацию Джеймса, как банкира. Его уволят, а удастся ли найти новое место?
Из размышлений Элизабет вырвал стон. Она увидела миссис Тонк. В чёрном с головы до ног она шла, прижимая к груди толстый альбом. Элизабет вспомнила, что хотела пообщаться с бабушкой Джейн и не собиралась упускать такой шанс.
Она ускорила шаг.
– Миссис Тонк!
Старушка замерла, словно испуганный оленёнок, затем подняла взгляд на Элизабет.
– О, мисс Такер! – бледные губы еле двигались. Голос дрожал, словно лист на осеннем ветру.
– Примите мои искренние соболезнования, – Элизабет закусила губу. Старушка Тонк, как смешно бы это не звучало, постарела. Лицо ещё вчера такое живое и румяное осунулось. Блестевшие глаза потухли, а спина сгорбилась.
– Спасибо вам, – по щекам миссис Тонк потекли слёзы. Она пыталась утереть их платком, но они продолжали течь. – Она была слишком молода для этого.
Миссис Тонк всхлипнула.
– Может, я могу чем-то помочь вам? – спросила Элизабет. Сердце ныло, а на глазах сами собой наворачивались слёзы. Джейн, зачем ты это сделала?
– Я не знаю. Я собиралась написать епископу, но теперь я просто не знаю.
– Написать епископу? О чём? – Элизабет взяла миссис Тонк под руку и повела к дому. Старушка шла неровно. Казалось, ещё немного и она упадёт.
– Моя Джейн не могла этого сделать. Понимаете? Знаю, у неё был вздорный характер, но она не могла, – голос миссис Тонк становился всё тише.
– Но причём здесь епископ?
Они вошли в дом. Миссис Тонк рухнула на диван в гостиной.
– Я ходила к отцу Лислу. Хотела объяснить, что это наверняка ошибка. Уверена, что этот Фрит что-то сделал с моей девочкой, но святой отец мне не поверил. Он знает, какой она была. Она никогда не гуляла по барам, не то, что другие. Джейн даже пела в церковном хоре. А теперь её похоронят на не освящённой земле,– миссис Тонк вновь залилась слезами.
У Элизабет запершило в горле. Она отвернулась. Было больно смотреть на этот дом. Теперь, после смерти дочери миссис Тонк Джудит в прошлом году и Джейн, он напоминал разорённое гнездо. Элизабет хотела сказать что-нибудь, чтобы поддержать старушку, и даже знала, что. «Фрит – убийца». Но Элизабет в это не верила. Кто убивает способом деда и остаётся в деревне, в которой об этом все помнят? Он же не сумасшедший. Но что же произошло? И всё же Элизабет хотела хоть чем-то помочь одинокой старушке, утешить её. Почему нужные слова никак не приходят на ум.
Элизабет отвернулась от окна и села на диван рядом с миссис Тонк.
– Я верю вам, – Она взяла худую кисть в свою, – Джейн не могла покончить собой. Я докажу это!
Последние слова прозвучали с большим жаром, чем хотела Элизабет.
– Вы? – миссис Тонк с изумлением посмотрела на неё.
– Да, – кивнула Элизабет. – Вы не знаете, может она была близка с кем-нибудь? Кто мог бы рассказать о том, что она делала в последние дни?
Элизабет очень хотелось спросить напрямую: какие отношения связывали Джейн с Теодором Фритом. Не зря же он шатался под окнами, но побоялась. Миссис Тонк уже и так была настроена против него.
– Не знаю. Шерли Миллз. Они подружились ещё в младшей школе, но я не видела её уже некоторое время. Джейн брала частные уроки вокала у отца Лисла. А кроме… Я не знаю, – миссис Тонк вновь залилась слезами.
– Я поговорю со всеми, – сказала Элизабет, поднимаясь. Она хотела бы расспросить подробнее, но сейчас это было совсем «неподходящее время». Да, и следовало воспользоваться намёком Фрита.
Выйдя из дома миссис Тонк, Элизабет устремилась в сторону Вудхауса. Раз в сегодняшнем и во вчерашнем номере ничего не было, речь могла идти о старых газетах. Например, о выпусках конца девятнадцатого века. Может он хотел, чтобы она узнала подробнее об убийствах Селдрика? Только где сыскать выпуски? Разве что ехать в сам Ситфолск. Элизабет усмехнулась. Туда её точно не пустят, хотя…
До дома она буквально бежала. Гарри сидел в гостиной и с выражением вселенской тоски на лице листал книгу.
– Дорогая тётушка! – Он вскочил и кинулся к ней, так словно не был на голову выше. – Я умру здесь от скуки!
– А я думала от безденежья, – усмехнулась Элизабет.
– Это тоже, – Он нахмурился. – Но от скуки раньше.
– Тогда предлагаю совершить короткую поездку в Ситфолк.
Гарри закатил глаза.
– Хочешь, чтобы я вместо носильщика таскал твои покупки?
Элизабет хмыкнула.
– Нет, хочу побывать в местной библиотеке.
– Это ещё тоскливее, – Гарри плюхнулся обратно в кресло.
Элизабет нахмурилась, но сдаваться не собиралась.
– Хорошо, тогда продолжай наслаждаться книгой. Уверена, что это не только интересно, но и полезно, – Она сделала шаг к двери. – Только переверни, а то держишь вверх тормашками.
Послышался хлопок.
– Уговорила, – Гарри обогнул Элизабет. – Пойду-возьму у отца машину. С тобой он меня отпустит. Но пыльные талмуды читай сама.
Элизабет пожала плечами и пошла в комнату матери, чтобы предупредить о своём отъезде. Понятно, что миссис Такер была шокирована тем, что дочь приняла такое решение, не посоветовавшись с ней, но новость, что в город Элизабет будет сопровождать Гарри, успокоила женщину. Она лишь попросила дочь переодеться в более подходящую одежду.
С Гарри Элизабет встретилась через полчаса. Он стоял у отцовской машины, подбрасывая и ловя ключ.
– Почему так долго?
– Пришлось переодеться в дорогу, – Элизабет обошла машину.
Гарри открыл перед ней дверь.
– Опять эти старческие заморочки! Мои подружки никогда бы не стали «переодеваться в дорогу».
– Подружки? Я думала, что у тебя только друзья есть, по карточному столу.
Гарри сел за руль и вставил ключ в замок.
– И они тоже. Кстати, когда ты уговоришь стариков продать дом?
Мотор заурчал. По всей машине прошла дрожь. Они тронулись с места.
– Это отец сказал тебе, что я собираюсь это сделать? – спросила Элизабет через пару минут.
– Да, он на это рассчитывает и я, если честно тоже. Он обещал покрыть долги, если всё получится.
Элизабет замолчала. Она была так поражена всем, происходившим в деревне, что совсем позабыла о той буре, что нависла семьёй, и внезапно именно ей, Элизабет, нужно принять решение. С одной стороны Джеймс, которым она всегда восхищалась. Большой и сильный, он катал её на шее и привозил пластинки, когда подросла. С другой отец и мать, для которых расставание с Вудхаусом станет ударом. И ведь кому достанется дом? Фриту! Что-то подсказывало Элизабет, что как только все бумаги будут подписаны, этот человек выгонит их, не дав времени даже толком собраться и попрощаться с домом. Но даже если они как-то смогут пережить этот удар, что будет дальше? Образумится и Джеймс? Наладятся ли его дела? Элизабет была отнюдь в этом не уверена. Каждый день по радио говорили о забастовках и растущем уровне безработицы. Мир меняется. Земля уже не приносит стабильный доход, как во времена родительской юности, но она всё ещё даёт фрукты, овощи, немного яиц из курятника, и её всё ещё можно продать, а что будет, когда их благополучие будет зависеть только от доходов Джеймса? Элизабет сглотнула. Перед глазами вдруг встал плачущий брат. Сможет ли брат выдержать груз ответственности за всю семью? Элизабет сомневалась.
На подъезде к Ситфилку вновь заморосил дождь, и хотя Элизабет тепло одета и взяла с собой даже старомодные замшевые перчатки, она чувствовала, как к пальцам подбирается влажный холод. Дышать уже некоторое время было сложно. Она утирала нос платком.
– Что с тобой? – спросил Гарри, паркуя машину у каменного тротуара.
– Не знаю. Кажется, простыла.
Элизабет дёрнула ручку и вылезла из машины. Она уже и забыла, каково это, когда дома в два или даже три этажа теснятся друг к дружке и если поднять голову, то разглядишь лишь маленький кусочек серого неба в обрамлении крыш. Хоть Ситфолк и был провинциальным городом, где и стадо овец можно было посреди улицы встретить, он всё же был городом.
– Ты иди, а я пока пропущу стаканчик в пабе, – сказал Гарри, достав с заднего сидения машины зонт.
Элизабет с благодарностью приняла его и открыла.
Гарри зашагал к большому трактиру в конце улицы. Точнее, когда-то он таким был, а теперь на фасаде двухэтажного здания висели с десяток табличек о разных конторах. Элизабет проводила племянника взглядом и мысленно попросила его не напиваться сильно. Мимо неё прихрамывая шёл мужчина в потёртом пиджаке. У него Элизабет спросила дорогу до библиотеки.
Она располагалось в самом конце Стафод-стрит. Это был четырёхэтажный кирпичный дом середины Викторианской эпохи. Стены лишены всех украшений загородного особняка. Лишь высокие узкие окна в желтоватых рамах выделялись на буром фоне.
Элизабет поднялась скрипучее крыльцо и дёрнула за шнурок медного колокольчика. Послышался тихий звон. Через минуту дверь открыла грузная женщина в переднике.
– О боже, милочка! Как вы только решились выйти из дома в такую ужасную погоду! Заходите скорее!
Элизабет шагнула внутрь, опуская зонт. С него на каменный пол тут же потекла вода, но женщина, представившаяся как миссис Сеймур, не обратила на это никого внимания. Забрав зонд, она заставила Элизабет снять плащ и тут же повела в большую комнату на первом этаже. Здесь вокруг камина расставлены неподходящие друг другу диваны и кресла.
Элизабет с наслаждением устроилась на мягком диване у камина и даже не смогла отказать себе в удовольствии совсем неподобающим леди образом вытянуть ноги, позволяя теплу огня лизать подошвы туфель.
– Чай? – спросила миссис Сеймур, устроив её зонт сушиться.
– Да, пожалуй.
Получив чашку, Элизабет окинула взглядом чью-то бывшую гостиную. Кроме неё здесь было всего два посетителя: сухопарый старик в начищенных до блеска туфлях читал газету и девушка, устроилась с ногами на диване у окна.
– Что хотите прочесть? У нас есть свежий роман Агаты Кристи.
Элизабет ощутила странное смятение. Тихая гостиная, чай, возможность самой выбрать книгу. Пожалуй, не так она представляла себе посещение библиотеки.
– Я… – Элизабет попыталась встать, чтобы миссис Сеймур не пришлось наклоняться.
– Сидите-сидите, – зашептала женщина.
– Но мне неудобно весть себя так фривольно, – попыталась возразить Элизабет и сама же поморщилась. «Фривольно». Такое старомодное слово, но именно оно лучше всего отражало чувства Элизабет.
– Что вы! Не переживайте! К нам так редко заходят молодые люди, а вы видимо проделали долгий путь. Так что вам нужно?
– Подборку «Ситфолдского вестника» за тысяча восемьсот девяносто второй и девяносто третий годы, пожалуйста.
Губы миссис Сеймур сложились буквой «О».
– Такой необычный выбор для столь юной девушки. Думаю, у нас есть то, что вы ищите, но придётся подождать.
Элизабет кивнула.
– Не торопитесь.
Взгляд нашёл приколоченные к стене часы. До ланча ещё два часа. Отец будет недоволен, если она опоздает, но уйти сейчас означало вновь искать возможность выбраться в город в другой день. Элизабет не знала, почему, но чувствовала, что действовать надо как можно быстрее.
Миссис Сеймур вернулась через полчаса с двумя большими альбомами. Потрескавшиеся кожаные обложки придавали им неопрятный вид.
– Только будьте, пожалуйста, аккуратнее. Газеты рассыпаются в руках.
Элизабет кивнула. Ей не впервые было иметь дело со старыми документами. Самыми кончиками пальцев Элизабет тянула за угол, переворачивая лист за листом.
Взгляд привлёк громкий заголовок короткой заметки: «САМОУБИЙСТВО НА ОПУШКЕ»
«Кошмарное происшествие взбудоражило округу. Недалеко от деревни Норволк 15.10.1982 года на опушке леса было обнаружено тело повесившейся Агата Питерс. Лорд Селдрик Фрит, владелец Вудхауса, считает это недопустимым нарушением религиозных норм, подпирающим устои общества. Однако он высказал соболезнования семье погибшей».
– Лорд Селдрик Фрит, владелец Вудхауса… – повторила про себя Элизабет. Такая простая фраза, но она много объясняла. Почему родители никогда не упоминали, что раньше у дома был другой хозяин?
Элизабет вновь принялась листать старые газеты, и почти в каждой было упоминание о новой жертве: Агата Питерс, Грейс Грант, Джоди Мартин и последняя Агата Мактай. Не все жили в деревни: Агата Питрес, молодая учительница, приезжала в сельскую школу из Ситфолка, а Джорджи Мартин была гостьей викария. Она пробыла в деревне всего один день и пропала посреди благотворительной ярмарки. Всех жертв объединяло одно: длинные чёрные волосы и худое телосложение. Прямо как у Джейн, хотя если подумать её волосы доставали только до плеча, и тугой косы из них точно бы не получилось, а ведь убийца любил срезать их в качестве трофея и вешать каждую новую на косе предыдущей.
Элизабет откинулась на спинку дивана. Теперь стало понятно, почему Фрит считает дом своим, хотя это не объясняет его грубое поведение. Карие глаза мужчины смотрели на неё с презрением и можно даже сказать с ненавистью.
Она продолжила листать газеты. Пожелтевшие страницы смаковали суд, но лишь вкратце освещали показания свидетелей. Из них было понятно одно: никто ничего не видел, даже показания Дикера Мактая были какими-то путанными. Он то указывал на владельца Вудхауса, то отрицал это и говорил, что не уверен. Стало понятно, что если бы Седрика Фрита не поймали у тела бедной Агаты, то убийца бы ещё долго творил свои подлые дела.
Элизабет подняла взгляд на часы и захлопнула альбом. Прошло уже полтора часа. В библиотеке было тепло и тихо. Никто не требовал её сиюминутного внимания и отчитывал за вытянутые к огню ноги. А за окнами всё ещё серое небо и улица продырявленная лужами. Всем телом овладела леность. Казалось, что встать прямо сейчас и уйти просто невозможно, но надо. Элизабет поднялась.
Миссис Сеймур не было видно. Элизабет вышла из гостиной и услышала звон посуды. Она зашагала по коридору. Женщина появилась из-за поворота, толкая перед собой тележку с чайником и чашками.
– Вы уже уходите? – спросила она, остановившись и вытирая руки об передник. – Я только свежий чай заварила.
– Да, мне, к сожалению, пора. Спасибо, что оказали такой тёплый приём. Я обязательно приду ещё.
Миссис Сеймур просияла.
– Конечно-конечно. Приходите. Не так часто в наше время встречаются девушки, которых можно было бы назвать «хорошо воспитанными леди».
Элизабет смутилась. Мать всегда говорила, что она должна быть «леди», но никто не называл её так раньше.
Попрощавшись, Элизабет вышла на улицу и с удовольствием поняла, что дождь прервался, хотя в воздухе всё ещё висела вязкая сырость. Холодный ветер забирался под плащ. Находиться на улице было вдвойне неприятно по сравнению с уютом библиотеки.
Элизабет поспешила к машине. Форд сиротливо стоял у тротуара, а Гарри, по-видимому, продолжал веселиться в баре. Элизабет пошла туда. Как только открылась дверь, она услышала брань в несколько голосов.
– Где деньги, щенок?
– Надуть нас решил!
Элизабет с порога увидела Гарри, окружённого отнюдь людьми.
– Я же пообещал расплатиться. Я будущий Лорд Видборский!
Взгляд Элизабет упал на заваленный картами стол. Она закатила глаза.
– Да, хоть герцог Эдинбургский! Где наши деньги?
Гарри заметил Элизабет. Взгляд сделался умоляюще-щенячьим. Она закатила глаза. Опять.
– Господа! – Элизабет приблизилась. На реплику обернулись не только ругающиеся, но все, кто был в баре. – Сколько он должен вам?
– Двадцать шиллингов, – худощавый мужичок гоготнул и облапал Элизабет взглядом.
Она поджала губы. Двадцать шиллингов было всё, что лежало в её кошельке. Будучи незамужней девушкой без собственного дохода, Элизабет приходилось жить на карманные расходы, но она ещё надеялась обрести независимость. План был прост: накопить деньги и положить в банк, чтобы получать не большой, но доход, а теперь все её сбережения пойдут на уплату очередного карточного долга Гарри, а ведь он знал, что денег на такие развлечения нет. Элизабет смотрела на полное облегчения лицо племянника, борясь с желанием прямо сейчас развернуться и уйти, оставив его самого разбираться с долгами.
Негнущимися пальцами она открыла сумочку, достала кошелёк и отдала деньги, а потом развернулась, вышла.
Гарри нагнал Элизабет уже на улицу.
– Фух, повезло. Думал, сейчас морду будут бить.
– И следовало, – Элизабет остановилась и посмотрела на племянника. – О чём ты думал?
– Не будь такой строгой, выглядишь, как старушка, – Он засмеялся. – Я просто хотел немного развлечься.
Элизабет казалось, что ещё немного, из ушей пойдёт пар, словно у закипевшего чайника, но тут её окликнули.
Сделав глубокий вдох, Элизабет обернулась. Фальшивая улыбка тут же сползла с лица. К ней шагал Теодор Фрит, правую руку которого теперь украшал гипс.
– Кажется, вы решили воспользоваться моим советом, – сказал он, едва кивнув Гарри.
– Можно так выразиться. А вы всё же решили посетить врача?
– Пришлось, как видите. Заодно ещё и в полицейский участок заглянул.
Элизабет хмыкнула. Понятно, для каких целей Фриту понадобилась полиция, и не то, чтобы она могла его осудить, но эта нарочитое подчёркивание вызывало ощущение, что мужчина либо но что-то намекает, либо издевается.
– Рада, что теперь у вас всё хорошо. Теперь нам пора.
– Подождите, – Фрит вытянул вперёд руку, но замер, так и не коснувшись её плеча. – Понимаю, что был груб с вами, но я не такой уж неблагодарный свин.
Он достал портмоне из внутреннего кармана пиджака и протянул Элизабет две зелёные купюры. Элизабет охнула. «Двести долларов».
– Не стоит, – она покачала головой. Такая сумма была большим соблазном, но Элизабет сомневалась, что это плата за спасение. – Вместо этого предлагаю поговорить. Думаю, тема для обсуждения у нас есть.
Фрит улыбнулся по-мальчишески широко.
– Что ж, тогда приглашаю вас на ужин. Я видел здесь не плохой ресторанчик.
Громко хлопнула дверца машины.
– Простите, – Элизабет постаралась придать голосу строгости и отстранённости, подражая отцу во время разговоров с управляющим, – наша тема не для похода в ресторан. Вы знаете коттедж Чилдфри?
– Да, мой прадед построил его.
– Тогда встретимся там сегодня в семь часов, – Элизабет повернулась к машине и бросила через плечо. – Вина и свечей не надо.
Как только она устроилась на пассажирском сидении, машина рванула с места.
– Что ты делаешь? – вскрикнула Элизабет.
Гарри нажал на тормоз. Визг шин. Их обоих кинуло вперёд. Руки, которыми Элизабет упёрлась в переднюю панель, чтобы не вылететь через стекло, отозвались ноющей болью. Это была последняя капля.
– Ты с ума сошёл! Мы чуть не убились! Что на тебя нашло?! – Она кричала, сверкая глазами, а Гарри лишь сидел, вцепившись в руль.
Элизабет с досадой хлопнула ладонью по приборной панели. Как же они с Джеймсом похожи!
– Зачем тебе встречаться с ним? – процедил Гарри и обернулся, пронзая её полным ярости взглядом.
Это удивило Элизабет, но она не видела смысла скрывать причину будущей встречи.
– Этот человек хочет купить Вудхаус. Думаешь, мне не о чем с ним поговорить?
Гарри покраснел до корней волос. Лицо перекосило, а губы сжались в тонкую линию.
– Ты не можешь продать ему дом!
– Я и не продаю ничего, – напомнила Элизабет. – А ты откуда знаешь Фрита?
«Ублюдок», – буркнул Гарри и отвернулся. Он сделал три глубоких вздоха и заговорил, почти нормально:
– Мама ушла к нему.
Элизабет закусила губу. Теперь ей стал понятен гнев Гарри, и она вполне могла поддержать его в этом. Матильда не была образцовой женой и матерью, но боль это не уменьшит. Только почему же Джеймс, не смотря ни на что, хочет продать ему Вудхаус или…