Бытие как возникновение новизны посредством создания идей

Во всяком размышлении лучше, добиваясь большей ясности, как бы потоптаться на месте, чем ради одного только продвижения бежать от одной неясности к другой.

Хайдеггер. «Гераклит»

Вводная часть

Любой пришедшей нам на ум идеей мы вправе гордиться. Но есть идеи, которыми мы могли бы гордиться вдвойне. Это идеи, мимо которых проходят поколения в течение достаточно длительного времени. В противоположность ребенку, затаившемуся при игре в прятки, и с нетерпением ждущему, чтобы его как можно дольше не обнаружили, эти идеи долго ждут, когда же наступит то время, когда их, наконец-то, обнаружат. Но судьба многих идей складывается таким образом, что, глядя со стороны, можно подумать, что «игра» закончена и о существовании этих идей давно забыли: то есть забыли саму память о том, что эти идеи имеются в наличии. В то время как на самом деле они присутствуют рядом с нами, принимают самое непосредственное и деятельное участие в нашей жизни, но находятся при этом как бы за кисейным занавесом своей самоочевидности.

Именно к категории таких идей относится идея самой Идеи как комплекса взаимосвязанных сущих, одним из которых (сущих) является внове образуемое искомое сущее. Предназначение которого состоит в том, чтобы посредством него – в опредмеченной его форме, то есть в форме подручного средства – можно было исполнять новый род деятельности по производству новой Продукции необходимой соци-уму. Такими же идеями, идеями за кисейным занавесом, не так давно были и идея всемирного тяготения, и идея бессознательного, и идея наследственности свойств видообразований живой материи. Ведь под воздействием самой сути этих идей мы находились и находимся с незапамятных времен. И есть еще много – наверное, бесчисленное количество – таких идей, которые давно уже бродят вокруг нас, с которыми мы бок о бок живем, услугами которых постоянно пользуемся и которые с нетерпением ждут собственного открытия. Но мы пока что ничего не знаем не только об их сути, но и даже об их существовании.

1. Что такое идея? Известное и неизвестное

Итак, зададимся вопросом: «Что такое идея?». Для этого сначала разберемся в том, какое знание об идее у нас уже имеется. Это, с одной стороны. А с другой стороны, нам бы хотелось выделить именно то, о чем мы имеем еще достаточно смутное представление, и о чем нам следовало бы узнать гораздо больше того, что мы знаем.

Рассмотрение вопроса «Что такое идея?» позволит нам – к концу текста данного раздела – приобрести вполне четкое знание о том, о чем ранее мы мало задумывались, а потому и упустили из виду. А именно: во-первых, о том, как возникает идея и каким образом раскрывается ее смысл; во-вторых, о том, каков структурно-функциональный состав идеи, то есть, из каких элементов она состоит и какую функцию выполняет каждый из них; в-третьих, о том, какие обстоятельства вынуждают нас к созданию идеи; и в-четвертых, о том, какие последствия влечет за собой создание идеи и раскрытие ее смысла, иначе говоря, в чем смысл создания идеи?

Все это даст нам возможность увидеть бытие с совсем неожиданной для нас точки зрения, с той точки зрения, с которой на бытие попытался посмотреть еще Гераклит. Но дальнейшее – после Платона – отсутствие интереса философии к раскрытию структуры и смысла идеи привело не только к искажению понятия идеи, но и, как мне представляется, к извращению тесно с ним связанного понятия бытия, как возникновения новизны в процессе продуктивного мышления посредством генерирования новых идей. Ведь эти два понятия – мышление и бытие – связаны между собой нерасторжимыми узами, что было замечено уже Парменидом.

«Ибо мыслить – то же, что быть…»¹, (фр. 3).

«То же самое – мысль и то, о чем мысль возникает,

Ибо без бытия, о котором ее изрекают,

Мысли тебе не найти. Ибо нет и не будет другого

Сверх бытия ничего», (фр. 8, 34-37). (Там же, с. 297).

Правда, смысл данного текста тяготеет к бытию, как к чему-то уже существующему, а не возникающему. С нашей же точки зрения бытие есть возникновение новизны. И обеспечено оно может быть единственным фактором – возникновением идеи.

И если уж мы в некоторой (предварительной) степени зафиксировали присутственный, – а не «возникновенческий» – характер бытия у одного из зачинателей философии, Парменида, то ничто не мешает нам сразу же обратить внимание на то, что и Хайдеггер в этом вопросе в начальный период своего творчества, по сути дела, недалеко ушел от Парменида. А потому, если сформулировать принципиальное отличие взгляда на бытие Хайдеггера времен написания «Бытия и времени» от ниже изложенного мною взгляда на этот же вопрос, то, забегая далеко вперед, можно сказать следующее: Хайдеггер находит бытие, углубляясь в повседневное существование всего существующего, я же нахожу его в противоположной стороне. А именно: в оригинальности и единственности возникновения того нового, что предшествует повседневному существованию и что, в конце концов, формирует эту повседневность. И об этом самым подробным образом мы будем говорить ниже и в подразделе 7.9, когда речь у нас будет идти о двух типах подручных вещей Хайдеггера, которые могут быть восприняты человеком то ли в своем наличном виде, то ли в виде «обещающих» вещей.

И здесь, в самом начале, следует обратить внимание на один весьма существенный момент. Почему-то мы ни малейшим образом не задумываемся над тем, что все человеком внове созданное появилось в результате его уникальной способности генерировать идеи. Последнее воспринимается нами как нечто само собой разумеющееся и малодостойное хотя бы какого-то особого внимания. Но на самом-то деле, не будь этой самой таинственной способности, не было бы ни человека разумного, ни человеческого сообщества, ни цивилизации на Земле. А были бы прайды враждующих между собой – за свою территорию и пищевые ресурсы – примато-звероподобных сообществ, охраняющих и помечающих места своего пребывания. (Вот нечто подобное нас ожидает, если мы окончательно потеряем интерес к искусству, а вслед за этим из нашей жизни улетучится и нравственность. И к этому мы не столько постепенно, сколько ускоренными темпами уже продвигаемся, независимо от того, замечаем ли мы этот процесс или не хотим замечать). А ведь когда-то эта способность появилась у человека! Но когда именно она появилась – сколько тысячелетий назад? Каким образом она вдруг (!) – и вдруг ли (!) – возникла и распространилась по всему Земному шару? Вот в чем вопрос, на который пока что никто не дал ответа. Более того, эти вопросы даже еще не поставлены.

Так что как когда-то была «забыта» подсмотренная в Природе искорка возгорания – как бы из ничего – огня, та искорка, которая привела к всеобщему пользованию этой уникальной привилегией, точно также была «забыта» внедренная самой Природой в наш мозг, в наш геном, искорка творить идеи (как бы из ничего). Но ведь этой искорки, возгоревшейся в способность создавать новизну самого разнообразного вида, когда-то не было, и когда-то она самым неожиданным образом появилась. Но с появлением ее появилось и наше бытие, а вместе с ним и то, созданное нами многообразие, которое мы наблюдаем в окружающем нас мире.

В связи с этим требует пояснения употребленное нами выше словосочетание продуктивное (или креативное) мышление. Что оно означает в нашем тексте? Во-первых, это мышление, сочетающее в себе и рациональное (пошаговое, логическое, причинно-следственное) мышление, и мышление иррациональное (скачкообразное, интуитивно-инсайтное). Во-вторых, это мышление, производящее (создающее – в технике, обнаруживающее – в науке) интеллектуальную новизну. И в-третьих, продуктивное мышление, (иначе говоря, мышление объективное) в корне отличается от мышления не продуктивного (то есть, субъективного): посредством последнего познается то, что уже известно большинству, но еще неизвестно только нам, а потому, как правило, это мышление используется нами в процессе обучения или личного интереса к какому-либо вопросу.

Вот это все мы попытаемся рассмотреть и обосновать в тексте данного и следующих за ним разделов. А потому, после этой небольшой преамбулы снова обращаемся к заглавию нашего первого раздела с целью достаточно подробно разобраться в данном вопросе.

1.1. Что мы знаем об идее и чего не знаем?

Беда метафизики в том, что понятие идеи, введенное Платоном в философский обиход, было затем «законсервировано» в своем первоначальном понимании. И авторитет Платона был настолько велик, что никто из последующих мыслителей, – кроме разве что Аристотеля и Декарта, – не позволил себе «распаковать» этот «продукт» и тем самым попытаться усомниться в его качественности. А ведь в самом понятии идеи, как оказалось, заключены – в непосредственном и опосредованном виде – основные понятия бытия: что есть сущее вместе со своей сущностью; что такое Хаос (или Ничто) и из чего он состоит; что собой представляет само бытие и в чем именно оно заключается, и многое другое.

Так что же мы знаем об идее, кроме того представления, которое нам преподнес Платон?

Во-первых, созданию идеи предшествует потребность данного сообщества, – именуемого нами соци-умом – в новизне какого-либо вида.

Во-вторых, мы знаем, что посредством создания идей эта новизна – как материальная, так и духовная – привносится в нашу повседневную жизнь.

В-третьих, созданию этой новизны, как правило, предшествует процесс интенсивного, а порой и длительного обдумывания всего того, что может быть причастно к тому вопросу, который нас заинтересовал. Для этого мы собираем все то знание, которое, как нам представляется, может пригодиться в разрешении данного вопроса, а затем пытаемся путем логического построения разного рода гипотез найти само решение поставленной нами самими или кем-либо другим задачи. И этот процесс рационального логического обдумывания проблемы – и собирания сущих в предполагаемую идею – в дальнейшем будет у нас фигурировать как рефлексия-1.

В-четвертых, исходя из многочисленных данных, приведенных в литературе², а также из опыта собственного мышления, после рефлексии-1 наступает инкубационная фаза, когда мы оставляем всякие попытки найти решение нашей задачи, поскольку все они заканчиваются тупиком. (В дальнейшем мы дадим объяснение, почему логическим путем нельзя найти решение, которое бы нас вполне удовлетворило).

В-пятых, в какой-то момент дления инкубационной фазы к нам вдруг, спонтанно, может прийти в сознание решение нашей задачи. Причем оно приходит в виде «сгустка» смысла, сопровождаемого пониманием сути последнего и возникновением эйфорического состояния нашей психики и даже удивления от внезапности и новизны смысла внове явленной нам идеи. В этот достаточно кратковременный момент понимания смысла у нас еще нет тех слов, знаков, символов, которые могли бы его выразить. Он является абсолютным достоянием нашего сознания и не может быть ни помещен в нашу долговременную память, ни передан кому-либо другому.

В долговременную память он может быть нами помещен только тогда, когда на этапе рефлексии-11 мы начнем раскрывать этот смысл и оформлять его в словах и выражениях, заимствованных нами из этой же долговременной памяти. А пока, на этом этапе смысл идеи, как мы полагаем, находится в краткосрочной («бессознательной») памяти, той памяти, которая оперирует не словами и символами, а ментальными образами. Именно поэтому этот смысл так легко «улетучивается» из нашего сознания при малейшем отвлечении нашего сосредоточения от этого только что явленного смысла. И это каждый из нас, наверняка, испытывал на собственном опыте в процессе продуктивного мышления.

Вот эту фазу нашего интеллектуально-душевного состояния мы назовем допонятийной фазой, поскольку смысл внове явленной идеи еще не может быть нами выражен в знакомых нашему сознанию и ему понятных словах и знаках. (Иначе говоря, хотя сам смысл мы прекрасно понимаем, но мы не можем передать его кому-либо другому). Да к тому же логическое мышление не имеет никакого отношения к этой фазе, потому что у логики нет еще тех объектов, которыми она могла бы оперировать. Как мы полагаем, в этой фазе происходит бессознательный процесс перекодировки образовавшихся в структурах нашего мозга нейронных образований и связей (между ними) в знакомые нам слова и знаки, которые могли бы адекватным образом выразить внове явленный смысл.

В-шестых, за предыдущей фазой сразу же следует процесс раскрытия, развертывания смысла идеи с одновременным, положим, словесным выражением самой сути последнего. И этот процесс мы назовем ре-флексией-11 (или просто рефлексией-11), поскольку в нем непосредственное участие принимает наше логическое мышление. Таким образом, если в процессе рефлексии-1 мы собирали объекты с той целью, чтобы, связав их вместе, получить нечто целое и обладающее вполне конкретным смыслом, то в процессе рефлексии-11 мы осуществляем противоположную операцию раскрытия внове полученного смысла и «разложения» последнего на комплекс определенным образом взаимосвязанных между собой объектов-сущих, каждый из которых уже имеет свое наименование. Только после осуществления этой операции мы можем, изложить и передать кому угодно смысл нашей идеи, но с одним условием: слова и знаки, которыми выражена наша мысль должны быть понятны последнему.

Вот до этого пункта нам более или менее все было известно. Далее наступают этапы, которые хотя и осуществляются в действительности, но представление о них у нас было достаточно смутным.

Итак, в-седьмых, мы подступаем к самому незаметному и таинственному, – упущенному метафизикой из поля ее зрения – процессу. В чем именно он заключается?

Дело в том, что те сущие, которыми оперировало наше логическое мышление на стадии рефлексии-1 – назовем их исходными сущими – как правило, в основном (но не в обязательном порядке) являются фигурантами того комплекса сущих, который получился в результате раскрытия смысла идеи на стадии рефлексии-11. За исключением одного чрезвычайно важного дополнения: в процессе раскрытия смысла идеи мы вдруг обнаруживаем, что нам для полной комплектации идеи не хватает еще одного сущего. Но мы не можем найти его среди тех готовых исходных сущих, которые нам известны, исходя из нашего жизненного опыта и познания. И, как правило, не можем найти по той простой причине, что их там нет. А потому, перед нами встает задача создать это недостающее сущее внове. Назовем его искомым сущим, поскольку оно должно быть нами найдено, то есть создано и включено – как завершающее звено («замок») в цепочке исходных сущих – в комплекс.

Вот этот окончательный комплекс связанных между собой – в замкнутую кольцевую структуру – сущих, обладающий к тому же вполне определенным смыслом, и есть идея в своем структурно-функциональном составе. (В дальнейшем мы проясним и структуру идеи, и функциональное назначение входящих в ее состав элементов).

Что же касается искомого сущего, то мы должны сначала создать его в идеальной форме, создать вид его (образ) и его сущность, исходя, во-первых, из развернутого смысла идеи, а во-вторых, из вида и сущности тех исходных сущих, которые являются комплектующими элементами данной идеи. (И об этом чуть далее).

В-восьмых, мы переходим к заключительному этапу – этапу опредмечивания искомого сущего и производству того объекта, в котором была потребность соци-ума.

Итак, мы остановились на формировании вида и сущности искомого сущего в нашем умственном представлении. Но для чего оно нам необходимо? Дело в том, что его идеальной, созданной в нашем уме формой мы не можем произвести никакого материального действия в реальной действительности. Вот почему мы должны по образцу искомого сущего изготовить его материальную форму. И назовем мы последнюю – заимствованным у Хайдеггера названием – подручным средством, поскольку, обладая им, мы можем осуществлять в нашем соци-уме вполне определенный род деятельности по производству нового вида Продукции. А изготовление этого подручного средства может быть осуществлено – создателем искомого сущего или кем-либо другим – по определенной технологии из тех исходных материалов, которые имеются в наличии на данное время.

И в-девятых, изготовив подручное средство, мы можем с его помощью производить в соци-уме новый род деятельности по производству – как правило, в массовом масштабе – новой Продукции. Так, положим, посредством внове изобретенного кусочка мела преподаватель может осуществлять деятельность массового распространения знания среди большой аудитории его учеников.

Рефлексия-1 – область рефлексивного (логического) осмысления вопроса: область постановки вопроса, выдвижения гипотез, возможных вариантов решения.

Рефлексия-11 – область раскрытия смысла идеи в мысль-Истину.

Она же – область формирования вида и сущности нового искомого сущего и разработки технологии изготовления подручного средства

Рис. 1. Схема процесса продуктивного мышления.

Итак, цикл создания идеи, начиная с потребности в новизне какого-либо вида и кончая производством Продукции для соци-ума, завершен. Как видим, конечной целью создания идеи является не столько изготовление подручного средства, сколько производство Продукции с помощью последнего. И в этом мы постараемся утвердиться в последующем на многочисленных примерах.

(Как, наверное, уже заметил читатель, этапы креативного мышления и то, чем оно оперирует (и что является его результатом), выделены у нас курсивом. Что же касается основного понятия (термина) «идея», то – в виду однозначности его использования по всему тексту, – выделять его (курсивом) мы не будем. Этих правил будем придерживаться и в дальнейшем. Кроме того, поэтапная схема процесса продуктивного мышления изображена нами на Рис. 1 и 2. Все разъяснения обозначений на рисунках даны в тексте).

И если возникает вопрос, в чем смысл создания самой идеи, то теперь нам ясно: он заключается в том, чтобы сначала найти определенный комплекс взаимосвязанных между собой исходных сущих, а уже затем на основе этого сформировать вид и сущность искомого сущего в его идеальной, то есть умственной форме. Создание идеи есть создание механизма, посредством которого можно осуществить,

– во-первых, нахождение вида и сущности искомого сущего,

- во-вторых, изготовление по образцу этого сущего подручного средства,

– и в-третьих, производство новой Продукции с помощью данного подручного средства.

Но здесь автоматически всплывает следующий вопрос: почему без создания идеи невозможно нахождение вида и сущности искомого сущего? Все дело в том, что вид и сущность последнего определяются видом и сущностью каждого из тех исходных сущих, которые входят в комплектацию идеи, которые находятся во взаимосвязи с ним и которые ни в коем случае не должны входить с ним в противоречие. (Самый простой пример: цвет кусочка мела – в идее изображения знаков письменности на доске – не должен быть одинаковым с цветом поверхности доски). Именно взаимосвязи диктуют искомому сущему, каким видом оно должно обладать и какую сущность иметь. Именно они «делают сущее сущим». Будучи невидимыми элементами идеи, эти взаимосвязи являются «серыми кардиналами», потому что благодаря им образуется сам смысл идеи. Только «зацепление» сущих между собой способно создать этот смысл. Без «клея» взаимосвязей невозможно возникновение замкнутого комплекса сущих, структура которого нами названа идеей. Так что, обозначив роль взаимосвязей и в создании смысла идеи, и в формировании вида и сущности искомого сущего, мы выводим эти взаимосвязи из той «тени», которая скрывает их наличность и вуалирует саму их кардинальность.

Как мы теперь понимаем, трудноуловимость взаимосвязей между сущими была основным препятствием в обнаружении структурно-функционального состава идеи, что и повлекло за собой выпадение роли идеи в фундаментальном процессе бытия. Именно отсюда, из этой неопределенности все те неурядицы, которые претерпела метафизика с дней своего основания. А ведь, как мы покажем далее (см. раздел 3 «Подсказки Гераклита …»), основными элементами понятия идеи оперировал уже Гераклит за сто с лишним лет до Платона, введшего это понятие в философский обиход.

1.2. В чем заключена сущность сущего и как она возникает?

Но, забегая немного вперед, отметим более подробно одну важную деталь внове образованного замкнутого комплекса сущих. И она касается выше упомянутой сущности сущего. Что такое сущность сущего? Сущность сущего есть то его свойство, – назовем его метафизическим (или сущностным) свойством – посредством которого оно связывается с остальными сущими данного комплекса. Как мы теперь понимаем, образование идеи возможно только при одном условии: если имеется вполне определенный комплекс сущих и если эти сущие связаны между собой в кольцевую структуру посредством выше отмеченного «зацепления» сущих посредством своих метафизических свойств. Получается так, что отсутствие какого-либо сущего, какого-либо метафизического свойства (у любого из этих сущих) или какой-либо метафизической связи между сущими исключает саму возможность образования идеи и ее смысла.

Таким образом, в контексте образования идеи сущность сущего играет наиважнейшую роль: она есть связующее звено между сущими и без наличия последнего невозможно создание идеи и ее смысла. Более того, как мы покажем далее, посредством метафизического свойства (то есть посредством сущности) самого искомого сущего (в виде подручного средства) не только исполняется новый род деятельности в соци-уме, но и производится новая Продукция. И это помимо того, что оно является звеном («замком»), замыкающим цепочку исходных сущих.

Причем, в пояснение к изложенному следует добавить: если сущностью исходного сущего является то, уже присущее ему метафизическое свойство, посредством которого оно соединено с остальными сущими, то метафизическое свойство внове создаваемого искомого сущего обретается им в процессе его формирования. И первым требованием к нему является то, чтобы посредством него можно было исполнять деятельность по производству новой Продукции. Другое же требование заключается в том, чтобы оно, – как и другие его свойства – не входило в противоречие со свойствами исходных сущих. Так, метафизическое свойство кусочка мела мелкодисперсно крошиться и оставлять видимый глазом след на доске осуществляет коммуникацию между преподавателем и аудиторией его учеников, результатом чего является получение Продукции в виде более эффективного (то есть массового) распространения знания. Но в то же время цвет кусочка мела – и следа от него – должен находиться в соответствии с цветом поверхности доски, то есть контрастировать с ним – иначе, он не будет видим. (Смотри ниже пример изобретения кусочка мела).

Так что мы теперь видим, что возникновение сущности искомого сущего происходит в процессе формирования вида последнего: либо за счет придания ему нового метафизического (сущностного) свойства, либо за счет использования какого-либо присущего ему свойства. В процессе же изготовления материального вида подручного средства – по идеальному образцу искомого сущего – мы должны предусмотреть наличие именно этого метафизического свойства в технологии изготовления подручного средства. (Так, положим, все тот же кусочек мела должен иметь такой состав, чтобы он оставлял след на поверхности доски. А для этого при трении о доску он должен мелкодисперсно крошиться и при этом частицы мела должны прилипать к ее плоскости).

И здесь, в связи с уяснением понятия сущности сущего, следует обратить внимание на один вопрос, касающийся давнишнего спора антиэссенциалистов с эссенциалистами: можно ли определить, в чем именно заключается сущность любого сущего? Первые утверждают, что нельзя, а вторые – что можно. Судя по тексту, изложенному нами выше, мы склоняемся – вместе с Аристотелем и М. Шелером³ – к убежденным эссенциалистам. И вот почему. Если мы говорим об искомом сущем, то его сущность, – которую чуть выше мы назвали метафизическим свойством, – определяется тем его свойством, без наличия которого данное искомое сущее (в его опредмеченной форме подручного средства) не могло бы участвовать в процессе производства новой Продукции. Если же речь у нас пойдет об исходном сущем, то его сущность будет определяться тем метафизическим свойством, без наличия которого невозможно было бы соединение этих сущих в единую и замкнутую цепочку полноценного комплекса сущих (идеи). Как видим, все определяется смыслом той идеи, составным элементом которой являются данное сущее. Поэтому сущность любого сущего может быть определена только в контексте той идеи, составной частью которой является данное конкретное сущее.

Приведем простой пример сущности воды в различных идеях. Сущностью (метафизическим свойством) воды в идее гидроэлектростанции является ее текучесть и достаточно высокая плотность, благодаря которым происходит эффективное воздействие воды на лопатки колеса турбины. (Заметим здесь, кстати: в идее гидроэлектростанции предметом изобретения является не вода, не турбина, не генератор тока – все это исходные сущие, – а разность уровней воды до плотины и за ней. И этот предмет изобретения был известен, по крайней мере, со времен создания водяных мельниц). В идее гомеостаза сущностью воды будет опять же текучесть и свойство растворять в своей среде вещества и минеральные соли, чем достигается равновесное состояние среды, положим, в живой клетке и вне ее. В идее пожаротушения – текучесть воды и достаточно высокое значение скрытой теплоты ее парообразования, за счет которой осуществляется эффективный отбор тепла от горящего предмета. В идее круговорота воды в природе – способность к фазовым превращениям (вода, пар, лед). В идее центрифугирования – плотность воды отличная от плотности находящихся в соседстве с ней веществ и т. д. и т. п.

И в заключение еще раз обратим внимание на сущность сущего и ее роль не только в создании идеи, но и в бытийственном процессе создания новизны. Как нам теперь известно, сущность сущего может быть определена только в контексте той идеи, в которой это сущее было или искомым сущим, или сущим исходным. В первом случае сущностью (то есть метафизическим свойством) сущего, – а именно, подручного средства – является то его свойство, с помощью которого осуществляется производство Продукции для соци-ума. Во втором же случае метафизическим свойством (сущностью) исходного сущего является то его свойство, посредством которого оно соединяется – в замкнутую цепочку – с остальными исходными сущими, образуя тем самым комплекс сущих этой идеи. И здесь нам становится более понятным и более обоснованным, почему мы назвали сущность любого сущего метафизическим его свойством. Да только потому, что посредством этого свойства сущие соединяются («зацепляются») в смысловой комплекс, поименованный нами идеей. А идея является главным действующим лицом спектакля, разыгрываемого самим бытием. Не будь этого персонажа, не состоялось бы ни само бытие, ни соци-ум, ни продуктивно мыслящий человек, как видообразования – последние два – самой животворящей Природы. Так что сущность сущего это не какой-то особый смысл, заложенный в этом сущем – это всего лишь свойство этого сущего. Но такое свойство, без которого не состоялось бы ни само сущее, ни та идея, составным элементом которой оно является.

1.3. Новизна как непременное следствие возникновения идеи

Итак, исходя из того, что сущность искомого сущего может появиться только в результате раскрытия смысла идеи и формирования идеального вида этого сущего, к нам приходит понимание того, что логическое мышление в принципе не может создать какой-либо новизны. И оно не может этого сделать по одной простой причине: на стадии логического мышления в процессе рефлексии-1 происходит манипулирование в нашем сознании уже известными нам сущими, а из оперирования известным не известное не может возникнуть. Логическое мышление может только компоновать, переставлять, взаимосочетать известные нам объекты. Что-либо неизвестное ему оно не только не может создать, но не может даже опознать его и увидеть, если оно ему вдруг будет явлено.

Новизна же может появиться только в иррациональном процессе возникновения идеи. И только раскрывая смысл последней в процессе ре-флексии-11 мы можем, во-первых, обнаружить, что для полной комплектации идеи нам не хватает еще одного сущего, того сущего, которым замыкается кольцевая структура идеи, а во-вторых, сформировать в своем уме идеальную форму (и сущность) этого сущего. Вот оно-то, искомое сущее, и является новым, поскольку не похоже на что-либо нам ранее известное. И его новизна формируется комплексом тех исходных сущих, которыми, в основном, мы манипулировали в процессе рефлексии-1. Оно в обязательном порядке должно соответствовать метафизическим свойствам исходных сущих, и ни в коем случае не противоречить им, поскольку оно возводится, если можно так выразиться, на «пьедестале» последних.

Ввиду кардинальной важности формирования вида и сущности нового искомого сущего, нам необходимо еще раз и более отчетливо подчеркнуть следующее:

– логика на стадии рефлексии-1 в принципе не может ни создать, ни открыть чего-либо нового, поскольку она не может переступить ту границу, где возникает идея (хотя не надо отрицать того, что переступание этой границы не может произойти без предварительного осмысления нашей проблемы в процессе рефлексии-1: и чем интенсивнее это осмысление, тем больше вероятность возникновения идеи и явления ее в наше сознание);

– только идея, будучи явленной в сознание и раскрытой в процессе рефлексии-11, может обнаружить, какого же сущего не хватает для полной её комплектации: именно его, это искомое сущее, мы и должны создать внове;

– первой и главной особенностью искомого сущего является то, что оно должно быть замыкающим звеном («замком») в цепи ранее выбранных нами (для предварительной комплектации идеи) исходных сущих;

– другой его особенностью является то, что оно должно быть связано с исходными сущими метафизическими связями, то есть связями через метафизические свойства сущих;

– более того, изготовленному по его идеальному образцу подручному средству предназначена функция участия в процессе производства новой Продукции для соци-ума;

– и последнее, физические и метафизические свойства подручного средства не должны входить в противоречие со свойствами исходных сущих (в их материальных воплощениях).

Как видим, там, где есть подручное средство и у этого средства имеется сущность, – то есть метафизическое свойство, с помощью которого может производиться новый род деятельности по производству нового вида Продукции, – значит там, формированию и изготовлению этого средства в обязательном порядке предшествовало создание идеи в виде комплекса взаимосвязанных сущих, объединенных одним смыслом. Подручное средство – это следствие возникновения смысла идеи. Но причиной создания смысла идеи является зарождение и созревание в соци-уме Необходимости в этом смысле, в этом подручном средстве и в той Продукции, которая может быть произведена с помощью последнего. Но об этом речь у нас будет идти, когда мы будем рассматривать процесс События-1, то есть процесс, происходящий в недрах самого соци-ума и без какого-либо намеренного участия продуктивно мыслящего человека, а тем более без участия человека просто существующего.