000
ОтложитьЧитал
… Юношу внес в дом какой-то незнакомец. Мужчина был диковинно одет, а пышная борода придавала его довольно молодому лицу возраст. Куси пощупал пульс сына и поднял глаза на слугу.
– Он живой! Врача сюда. Быстро!
Когда медик осмотрел раненого, обработал раны и проинструктировал слуг, как дальше за ним ухаживать, граф, наконец, подумал о жене. Направившись в кабинет, где ее оставил, он практически налетел на Анну, которая шла медленно, словно во сне, держась за перила лестницы. Увидела графа, спросила безжизненным голосом:
– Где он?
– Он жив, – быстро сказал Арман. – Но серьезно ранен.
Граф волновался, что супруга сейчас снова потеряет сознание – так изменилось ее лицо. Но она осталась стоять – растерянная и напуганная.
Через минуту женщина бросилась к сыну. Бледный, со стекающими по лицу струйками пота, Ангеранн лежал на диване. Его грудь была перебинтована, на лице виднелась глубокая царапина. Мать упала перед ним на колени, не обращая никакого внимания на стоявшего тут же врача и сидевшего поодаль в кресле незнакомца. Она плакала, гладя молодого человека по голове.
– Сеньора, прошу, не тревожьте его, ему нельзя двигаться, иначе откроется сильное кровотечение, – предупредил врач.
Негаданный спаситель Ангеранна с восхищением смотрел на сидевшую на полу женщину в роскошном алом плаще, полы которого красивыми складками лежали вокруг нее. Взволнованное бледное лицо, обрамленное очень светлыми волосами, было невероятно прекрасным. Вот она, значит, какая – мать несчастного юноши и жена этого солидного сеньора с пронзительными серыми глазами….
Графине был уже сорок один год. В ее возрасте испанские сеньоры, ведущие замкнутый образ жизни и посвятившие себя череде деторождений, обычно уже были полными и обрюзгшими. Анна же, миниатюрная и хрупкая, выглядела бы гораздо младше своего возраста, если бы его не выдавала явная зрелость во взгляде. Ее прекрасные выразительные глаза словно таили в себе опыт всего пережитого, но, в то же время, придавали ей своеобразное очарование.
Граф пригласил незнакомца в кабинет. Там уже стояла бутылка вина и бокалы.
– Как я могу вас отблагодарить? – спросил де Куси.
– Не стоит благодарности, сеньор, я сделал то, что сделал бы на моем месте любой нормальный человек.
После этого случая Арман окончательно решил, что пора уезжать. Тем более что он еще несколько лет назад оставил дипломатическую службу и в Испании его больше ничего не держало.
Незнакомец рассказал, что он русский дворянин, офицер, сбежавший из страны по причине того, что вызвал немилость одного из приближенных государя. Теперь вот путешествует по свету. В Мадрид он приехал только сегодня и еще не решил чем тут заняться.
– Так что мне действительно ничего не нужно, граф, – сказал солдат. – Думаю потом во Францию отправиться, может, поступлю на службу в королевские войска.
– Я скоро еду во Францию, – произнес граф. – Если вы действительно надумаете поступать там на службу, я вам гарантирую место в гвардии.
– Да вы что! – обрадовался тот. – Вот это везение!
Осознав, что сын жив и ему ничего не угрожает, Анна успокоилась и решила забрать его к себе, но врач пояснил – перевозить юношу категорически нельзя. Тогда графиня принялась отдавать распоряжения относительно того, какие ее вещи следует перевезти в дом мужа. Она решила остаться здесь, пока Ангеранн не выздоровеет. Граф не вмешивался. Хочет остаться – пусть остается.
Вспомнил, как счастлив был с ней в первое время после приезда сюда. Как возвращаясь под утро после переговоров и приемов в королевском дворце, шел прямиком в спальню жены, целовал ее сонную, а она выгибалась, поворачиваясь к нему так, что его губы находили ее уста, лицо. Он брал ее, когда пожелает, но она всегда страстно отвечала, требовала ласк и была столь восхитительна, что он уже и не чувствовал себя господином, а скорее наоборот. Она была и поддержкой его и… наслаждением. Таким наслаждением, что не передать словами.
На следующий день у парадного входа мадридского особняка де Куси остановилась наемная карета без гербов, но запряженная шестеркой гнедых, что ясно демонстрировало высокий статус пассажиров. Аббат Дюамель-Дюбуа вышел и подал руку даме в темно-зеленом платье и шляпке. В спутнице друга Арман, стоявший на широких каменных ступенях, с удивлением узнал придворную даму королевы Франции Анны Австрийской герцогиню де Кардона. Он, конечно же, был в курсе того, что наперсница королевы, наполовину испанка, принадлежавшая к одному из знатнейших родов Каталонии, Бланка де Кардона когда-то являлась любовницей его друга. Но был уверен, что эта связь уже разорвана.
– Рад вас видеть, мой друг, – сказал он Анри. – И вас, сударыня.
Бланка улыбнулась. Она держалась с небрежной уверенностью красавицы, которая знает, как прекрасна. Ей было тридцать четыре года, и выглядела она великолепно. Тонкая талия, достаточно пышная грудь, густые темные волосы. И все это подчеркнуто роскошными туалетами. Граф де Куси поймал взгляд красивых миндалевидных глаз женщины, и ее лицо тут же вспыхнуло. Но Арман уже отвернулся к другу, приглашая гостей в дом.
Слуги суетились, готовя ужин к приезду друзей хозяина. После традиционного обмена любезностями герцогиня отправилась отдохнуть с дороги, и аббат с графом остались одни.
– Я думал, вы давно расстались с герцогиней, – сказал де Куси.
Служитель церкви слегка покраснел.
– В какой-то мере это так и есть. Мы скорее друзья. Расскажите-ка лучше, что тут у вас происходит? Вы писали, что планируете вернуться во Францию.
– Да, сейчас заканчиваю все дела здесь.
Анри собирался что-то добавить, но вдруг застыл на полуслове, неотрывно глядя за спину друга. Тот оглянулся. Анна, спускавшаяся по лестнице, остановилась на ступеньках и смотрела на аббата. На ней было простое домашнее бордовое платье, струящееся мягкими складками.
– Здравствуйте, сударыня, – поприветствовал ее Дюамель-Дюбуа.
Она поздоровалась в ответ. Было заметно, что Анри очень удивлен ее присутствию здесь. Графиня же была не в настроении любезничать, поэтому поспешила уйти, как только позволили приличия. Нужно было отдать распоряжения относительно того, что приготовить на ужин Ангеранну. Ему уже стало гораздо лучше, но юноша все еще был слаб и не вставал с постели.
– Теперь, граф, настала моя очередь удивляться, – сказал аббат, когда графиня де Куси покинула гостиную.
Анри вопросительно уставился на друга.
– Это долгая история, – отмахнулся тот. – Мой старший сын ранен на дуэли. Поэтому графиня и приехала сюда.
– Аааа, – многозначительно протянул аббат.
… Мадам де Куси вышла на балкон комнаты Ангеранна. Ему только что сделали перевязку и теперь юноша заснул. Было очень тихо, лишь в саду щебетали птицы… Но тут тонкий слух графини уловил голоса. Видимо, в расположенном этажом ниже кабинете графа открыто окно.
– Уже год, как этот итальянец по протекции королевы занял должность первого министра Франции, и знаете что, мой друг, я все больше утверждаюсь во мнении, что Мазарини – неудачник и бледная тень Ришелье, – сказал Дюамель-Дюбуа.
Граф понимал, что аббат прав. Новый первый министр был крайне не популярен у народа Франции. По стране не прекращают вспыхивать бунты, а религиозная война, затронувшая практически все страны Европы, включая Германию, Испанию и Францию, все не прекращалась и требовала вложения огромных средств.
– Я приехал, чтобы просить вас поддержать герцога Бофора и Ларошфуко, – вдруг сказал аббат.
– То есть вы предлагаете мне вместе с вами пойти против королевы и Мазарини?
– Да. Граф, через несколько лет все это недовольство выльется в серьезное противостояние, может быть даже в гражданскую войну. И остаться в стороне таким людям, как мы с вами, не получится. Если вы действительно намерены вернуться во Францию, вам необходимо сейчас решать, на чьей вы стороне.
– Ну, Анри, я с вами.
– Я в вас не сомневался.
Граф улыбнулся.
«Еще подпишите ваше соглашение кровью», – иронически подумала Анна.
– Кстати, а при чем тут герцогиня? – вдруг спросил де Куси. – Я слышал, что она принимала участие в заговоре «Высокомерных» против Мазарини, который возглавлял Шатонеф, но теперь она ведь, наоборот, на стороне кардинала. Или я чего-то не понимаю?
– Да. Все так и есть. На самом деле она не знает об истинной цели моего визита сюда, и не должна знать, – произнес аббат. – И еще, друг мой… Как известно, в Англии набирает обороты гражданская война. Кромвель одержал победу при Марстон-Муре и теперь весь север страны во власти парламента. Власть короля Карла под угрозой. Люди гораздо более могущественные, чем я, оказывают поддержку английскому монарху. Но и мы с вами, граф, кое-что можем. Мне нужен надежный человек, верный королю и известный нам с вами, которому можно доверять. У вас в Англии есть знакомый, который будет не против нам помочь?
– Разве что кузен моей супруги, барон де Боул, – нахмурившись, произнес Арман.
– Нужно написать ему.
Граф задумался.
– По-моему это слишком рискованно.
– Вот тут мне необходима ваша помощь. Письмо уже написано. Вот оно. Но отослано оно должно быть от имени человека, который точно не вызовет никаких подозрений и даже не находится в данный момент во Франции. То есть от вас.
– От меня? – воскликнул граф де Куси. – И по какому же поводу я могу писать барону?
– Ну, повод придумаем.
Графиня, не пропустившая ни единого слова из этого разговора, в ярости сжала пальцами веер. Когда-то ее семья, по сути, отказалась от нее, лишив наследства. Она поклялась не иметь никаких дел ни с одним из членов своего рода. Анна решила во чтобы то ни стало раздобыть это письмо. Графиня знала, что скоро ее муж с аббатом отправятся отмечать встречу застольем, вот тогда-то она и придет в кабинет.
Ждать действительно пришлось не долго. Да и двери граф обычно не имел обыкновения запирать. Мадам де Куси осмотрела все бумаги на столе мужа, но так и не обнаружила письма, адресованного барону де Боул. Стала выдвигать ящики, перебирать их содержимое, когда услышала шаги в коридоре. Успела скользнуть за тяжелые длинные шторы темно-зеленого бархата. Через щель между ними она увидела, как Арман, пошатываясь, вошел в кабинет и буквально рухнул в кресло. Граф был пьян. Он машинальным движением расстегнул рубашку под горлом, пышные кружева упали на ворот камзола. Герцогиня де Кардона не слышно ступила практически следом за ним.
– Выпьем еще вина? – услышал граф вкрадчивый голос.
Куси взглянул в ее карие глаза. Женщина жадно ловила его взгляд.
– Мне уже хватит. Смотреть на него не могу, – пробурчал вельможа.
– Ну, немного… – герцогиня протянула ему наполненный почти до краев бокал, но граф отставил его на стол. Сама мадам де Кардона пригубила вино из своего фужера.
Яркое платье с золотисто-зеленым узором плотно облегало ее пышную грудь. На шее и на запястьях было множество золотых украшений. «Господи, до чего вульгарно!» – подумала Анна.
– Я хотела с вами поговорить, граф. Я догадываюсь, с какой целью на самом деле к вам приехал господин Дюамель. И вот что скажу вам. Не соглашайтесь! Мазарини заинтересован в вас, он примет вас у себя, когда вы приедете во Францию. Он вас ждет!
Арман ее практически не слушал. После такого количества выпитого совсем не хотелось о чем-то думать, тем более о политике.
– Так вы с аббатом воюете по разные стороны? – усмехнулся он.
Герцогиня поставила бокал на камин, повернулась и взглянула ему в глаза долгим пристальным взглядом. Как же красив! Мраморно-бледная кожа, густые черные волосы…
– Так вышло, – ответила она, грациозно передернув плечами. – И я предлагаю вам воевать на моей стороне.
– Мне это неинтересно, – отозвался он.
Бланка томно провела рукой по волосам, слегка накручивая на палец локон, потом по шее и ложбинке между грудями.
Воцарилось неловкое молчание. Вдруг герцогиня медленно обошла его кресло, приблизившись к графу сзади и положив маленькие изящные ладони ему на плечи. Она погладила его шею, запустив пальцы под рубашку. Граф, не ожидавший такого поворота событий, был поражен.
– Что вы делаете? – он хотел встать, но она слегка надавила ему на плечи, принуждая оставаться на месте.
Герцогиня обеими руками погладила его грудь, нежно касаясь пальчиками ключиц. Арман заворожено замер и вдруг с ужасом ощутил тяжесть в паху. Наметанный глаз герцогини заметил бугорок на его штанах.
– Прекратите, – голос графа звучал хрипло.
Через мгновение она уже была перед ним. Опустившись на колени, решительно взяла мужчину за плечи и откинула на спинку кресла. Потом быстро расстегнула его кюлоты, освобождая напрягшийся, ноющий орган. Куси почувствовал, что не в состоянии сдержать дрожь. У него не было женщины с того момента, как он узнал об интрижке жены с английским послом…
Арман не двигался, словно зачарованный. Когда она принялась ласкать его губами и языком, граф неожиданно ощутил, как напряглись мышцы, и понял, что не продержится и пары минут. Все его тело содрогнулось от спазмов. С хриплым стоном он почти согнулся вдвое, пытаясь отодвинуть от себя герцогиню. Когда это все-таки удалось, стал поправлять одежду, быстро застегивая кюлоты.
– Ничего страшного, мой дорогой, так бывает, – бархатисто прошептала она.
Графиня, смотревшая на все это через щель между шторами, так закусила губу, что почувствовала во рту вкус крови. Бессильная злоба, обида и ненависть жгли ее медленным огнем. Она никогда прежде не чувствовала такой боли… Все расплывалось в пелене слез.
Лицо графа пылало. Впервые в жизни с ним случился подобный конфуз. Не глядя на Бланку, Арман быстро вышел, а гостья так и осталась стоять на коленях посреди кабинета.
Глава 3. Братья
– Санчо! – позвал граф де Куси, застывший на пороге своего кабинета. – А что тут произошло?
Верный слуга как по команде возник рядом.
– Это графиня… – сказал он.
Арман перевел взгляд на открывшийся ему вид – ящики стола и секретера выдвинуты, содержимое на полу, с полок сброшены все книги. Довольно странно во всем этом хаосе смотрелась аккуратно стоявшая на столе шкатулка с пистолетами, подаренная ему королем Испании. Если учесть, что она хранилась в тайном месте, то ее нахождение на столе действительно вызывало массу вопросов.
– Ты хочешь сказать, что это все сделала графиня? – уточнил граф.
Санчо кивнул.
– Я думаю, госпожа хотела вас убить, ваше сиятельство.
– Ты так думаешь? – повторил граф и нахмурился.
– Она сначала это все разбросала и разбила, – слуга неопределенно махнул рукой, указывая на царивший в кабинете беспорядок. – А потом нашла пистолеты. И я подумал, что она хочет вас убить.
Куси был озадачен.
– Ты уверен, что это сделала графиня? – еще раз уточнил он.
Санчо закивал.
– Да.
– А зачем?
И вдруг Армана словно окатили ледяной водой. Граф молча смотрел на слугу, и в его голове рождалась ужасная догадка… «Она знает…» – стучало в висках.
– Она… что-то узнала, да? – сдавленно спросил он.
– Она видела…
Жестом де Куси прервал слугу.
– А кто-то еще видел?
Тот отрицательно покачал головой.
– Где она сейчас?
– В подвале закрыл.
– В подвале?! Ты с ума сошел?
– Я боялся, что она причинит вам вред.
– Но как ты ее в подвале-то запер? – изумился Арман.
– Просто скрутил руки и оттащил туда.
Вельможа вздохнул и провел ладонью по лбу. Почувствовал, как у него сзади на шее выступил липкий холодный пот.
– Господи, – почти простонал. – А она что?
– Она вырывалась и била меня.
– Ты хоть еду ей относил?
Санчо отрицательно мотнул головой.
Граф попытался сосредоточиться на мыслях о том, как ему выкручиваться из этой ситуации.
– Ладно, тащи фонарь.
До этого преимущество было на его стороне. Он был в выигрышной ситуации. Виноватой была она, а он диктовал условия. Ему в голову не могло прийти, что все вдруг может измениться. Этот глупый момент с герцогиней, которому он сам не придавал особого значения, его жена воспринимает совершенно иначе. И, на самом деле, все это в сложившихся обстоятельствах, а именно в свете его возвращения во Францию и обещания другу поддержать его интриги против королевы и Мазарини, может всерьез угрожать его положению. Знает ли Анри? Когда граф направлялся в подвал, малоприятные мысли, так внезапно заполнившие его сознание, были сосредоточены вокруг одного единственного вопроса: успела ли она сказать об этом аббату? Потом решил, что нет. И утвердился в этом мнении при виде идущего ему навстречу друга.
– О, граф, знаете, мне пришла в голову идея…
Арману сейчас было совсем не до светских бесед.
– Расскажете мне, когда я вернусь, – бросил он.
Куси спускался вниз, упорно избегая встречаться с аббатом взглядом.
– А вы куда?
Дюамель-Дюбуа последовал за графом, и тому ничего не оставалось, как слушать его.
– Вы идете в подвал? Зачем?
– Нужно.
Анри что-то еще говорил, но потом заметил, что друг этого не замечает, и замолчал. Он тоже спустился вслед за графом. Тут же плелся Санчо. Слуга был готов в любой момент ретироваться, поэтому следил, чтобы путь к выходу был свободен.
… Анна устала кричать и биться в двери, поэтому просто сидела и ожидала чьего-нибудь прихода. Она вся продрогла в этом сыром мраке, ощущала, как здесь воняет сыростью и аммиаком, как шуршат в стенах крысы и где-то булькает вода. Графиня вздрогнула, когда услышала шаги за дверью. Кто-то негромко переговаривался, потом дверь медленно отворилась. Свет фонаря сильно резанул по глазам, поэтому мадам де Куси не сразу различила в отблесках пламени двух стоявших у дверей людей. Граф де Куси и аббат Дюамель-Дюбуа молча смотрели на сидевшую на соломе графиню в помятом атласном платье. Ее элегантность и изящество казались живым укором царившим тут грязи и зловонию. Лицо Анри вытянулось от удивления.
– Выходите, – сказал граф.
– Что б вы сдохли! – процедила графиня. – Ненавижу вас.
Она встала, выпрямилась, и, продолжая говорить такие бранные слова, которые используют только бродяги, солдаты или матросы, направилась к выходу. Увидев Санчо, чуть не завизжала от ярости, как дикая кошка.
– Ублюдок! Как ты посмел прикоснуться ко мне! Я прикажу засечь тебя до смерти!
Граф велел слуге удалиться и тот чуть ли не вприпрыжку умчался, слушая летящие ему вслед проклятья.
– А вы, – Анна повернулась к Дюамелю-Дюбуа. – Трус!
Анри перевел взгляд на графа. Лицо того было непроницаемым.
– Как вы теперь жить с этим будете? – вдруг с едким сарказмом спросила у аббата графиня. – Знаете, что ваша герцогиня отсо…
В этот момент Арман вдруг грубо зажал ей рот рукой. Супруга вцепилась зубами в его запястье. Куси не сказал ни слова, лишь поморщился. Он потащил ее за руку к лестнице, шокированный аббат шел следом.
– Еще одно слово и я заткну ваш грязный рот кляпом, – угрожающе процедил граф прямо ей в ухо, рывком притянув к себе.
– Очень не нравится слышать правду, да, ваше сиятельство? – вскинула на него свои сверкающие голубым сапфировым блеском прозрачные очи. В них читался вызов.
В дверь апартаментов графини тихо постучали, затем она открылась, и в проеме появился юный виконт Армэль де Куси де Монмирай.
– Мама!
– Что?
При виде герцогини де Кардона он удивленно остановился. Та стояла у будуарного столика, украшенного инкрустацией из драгоценных камней и серебра. На женщине были надеты лишь ночная рубашка и пеньюар.
– А где матушка? И что вы тут делаете?
Герцогиня вздрогнула. Не ожидала его увидеть.
– Я не знаю, – сказала Бланка растеряно. – Хотела пожелать ей доброго утра, а ее тут нет.
Юноша с подозрением на нее посмотрел. Вошел в комнату. Он был в черных кюлотах и высоких сапогах с широкими отворотами из прекрасно выделанной кожи. Белая рубашка с пышными рукавами, манжеты и воротник которой были отделаны испанским кружевом, красиво сужалась на его тонкой талии. Темные волосы были откинуты назад, густыми волнами ложась на плечи.
Герцогиня, одетая в тончайший батист и кружево, была просто великолепна. Ее темные, почти черные глаза казались еще огромнее на бледном, лишенном сейчас всякой краски, лице. Виконт невольно залюбовался.
Конечно, Бланка заметила, какое впечатление произвела на юношу. Хотя Армэль оставался на удивление спокойным. Как же он похож на своего отца! Герцогиня медленно приблизилась к нему, погладила по еще совсем гладкой, без следа щетины, мальчишеской щеке, пощекотала ямку у основания шеи. Он не шевелился, словно загипнотизированный. Виконт не отличался высоким ростом, но все равно женщина оказалась ниже него примерно на полголовы и смотрела в синие очи юноши чуть снизу.
– Ты такой милый, Армэль. Мы могли бы попробовать подружиться, – прошептала герцогиня.
Мадам де Кардона вспомнила о графе де Куси. О, она сделает все, чтобы закончить начатое! А пока… От юноши пахло мужским парфюмом и горьким шоколадом. Буквально перед этим Армэль дегустировал только что доставленное по заказу графини де Куси лакомство. Хоть Испания и славилась своим шоколадом, держа в секрете рецепт его приготовления, позволить себе эту дорогую сладость могли не многие. Такой чудесный аромат… Армэль не мог поднять на нее глаза, ощущая тепло ее рук, ее дыхание у самого лица и ее запах, похожий на… мяты, что ли? Пальцы герцогини снова скользнули по его щеке.
– Перестаньте, – он вдруг отшатнулся.
Его голос даже задрожал. Виконту с трудом удалось подавить противное чувство страха и одновременно приятную теплоту, поднимавшуюся в животе.
«Как же одинаково самоуверенные красивые юноши и их отцы превращаются в напуганных маленьких мальчиков», – подумала герцогиня.
– Что здесь происходит? – в дверях стоял аббат.
Проходя мимо, он услышал в комнате графини голос бывшей любовницы.
– Крестный! – виконт взволновано бросился к нему. – Вы не видели матушку?
– Видел. Они с графом разговаривают внизу.
Говоря это, Анри не сводил испепеляющего взгляда с женщины. Мальчик побежал к лестнице.
Бланка осталась стоять и смотрела на Дюамеля-Дюбуа с видом печального дитя.
– Я стучала, но никто не ответил, – пояснила мадам де Кардона.
– Ну так не входили бы! – бросил аббат.
Молодая женщина молчала и он продолжил.
– Я не спрашиваю, что вы тут делаете, потому что не хочу знать еще больше грязных подробностей о вас. Мне хватило. Мы переезжаем отсюда сейчас же.
– Почему? – возмутилась герцогиня. – Я просто хотела поздороваться с мадам де Куси, зашла, а ее тут нет. А потом пришел Армэль.
– Да что вы, Бланка Беатрисса де Кардона де Марилон, – со злой иронией проговорил мужчина, четко произнося каждое слово. – Думаю, вы хотели рассказать графине де Куси то, о чем она и так знает.
– Вот как? – не скрывая своего изумления, воскликнула герцогиня.
– И надеюсь, после этого разговора они оба останутся живы, – мрачно добавил Дюамель-Дюбуа.
Когда супруги остались наедине, Анна молча села на диван и со злостью уставилась на мужа. Лицо графа было, наоборот, каким-то отстраненным и спокойным.
– Я устал терпеть это все… – сказал он.
– Ну я же терплю, – ледяным тоном произнесла мадам де Куси.
И вдруг добавила:
– Она так вас хотела. Бедняжка… И что? Она не то что не испытала удовольствия, вы ей даже шанса на это не дали. Не представляю, каково ей…
– То, что вы говорите, отвратительно.
– Ничего страшного, мой дорогой. Так бывает, – с насмешкой произнесла графиня, передразнивая герцогиню де Кардона.
И захохотала. Такая нарядная, такая красивая, такая циничная… Она смеялась каким-то странным, истеричным смехом. Граф вдруг замахнулся и ударил жену по лицу. Он не успел опомниться, как на его руке всем телом повис Армэль.
– Нет, отец, не надо!
Мальчик с плачем бросился от отца к матери.
– Матушка! – он всхлипывал, испугавшись за мать и забыв, что юному дворянину не пристало вести себя как испуганному ребенку.
Анна поднесла платок к лицу. Другой рукой откинула со лба сына прядь волос – такую же темную, как у графа. Твердо взглянула в светлые глаза виконта. Мальчик выпрямился.
– Тебе следует пойти к твоему брату и узнать, как он себя чувствует, Армэль.
Юноша догадался, что она хочет просто услать его, и попытался возразить. Но тут граф положил руку на его плечо.
– Армэль, идите.
Его рука дрогнула на крепком плече сына. Какой взрослый. А ведь еще так недавно был совсем маленьким… Склонив голову, виконт медленно повернулся, его рот чуть скривился, отчего юноша стал еще больше похож на отца.
– Никогда не поднимайте руку на мою мать. Никогда! Вы же никому не позволили бы так поступать со своей матушкой? Почему вы считаете допустимым бить мою? – сказал он и вышел.
В комнате повисла звенящая тишина. Было слышно, как шелестит за окном листва под налетающими порывами ветра.
– А как все красиво начиналось у нее, – сказала вдруг графиня, словно опомнившись от какого-то оцепенения. – Дочь знаменитой семьи с великолепной родословной, красавица. Вышла замуж за коннетабля Кастилии герцога де Кардона. Кажется, чего еще надо?.. И такие повороты в судьбе, такие фортели выкидывает… Все эти политические интриги, заговоры, бесчисленные любовные связи… Как девочка из благородной семьи могла вырасти в прожженную бедовую даму и зачем ей нужно было превращать свою жизнь в дешевый трагифарс? Мне жаль Бланку.
После этого она закрыла лицо руками и тихо зарыдала.
– Меня умиляет ваше лицедейство, – процедил граф.
Но бесстрастно и неподвижно стоя посреди комнаты, он не мог оторвать от жены глаз.
* * *
Армэль лежал на кровати и рыдал от потрясения, от страха. Он оплакивал свое ушедшее детство. Ему казалось, что на него вдруг рухнуло небо. Вся его благополучная беззаботная жизнь вдруг показалась одним большим разочарованием. На душе было горестно. Но никому до этого не было дела…
Уже вечером, успокоившись и придя в себя, мальчик тихо вошел в комнату к Ангеранну и увидел, что тот не спит. Он читал. Армэль улегся рядом и заглянул в книгу. Сделав вывод, что там ничего интересного для него нет, он вздохнул.
– Что тебе? – спросил старший брат, продолжая читать.
– Пришел навестить тебя, что же еще?
Ангеранн заметил, что тот чем-то взволнован. Армэлю сколько всего хотелось ему рассказать… Но не все можно говорить. Виконт, часто бывавший при дворе, давно это понял. А так и подмывало…
– Ты из-за возлюбленной дрался? – спросил он.
– Нет.
– Представляешь, мой наставник недавно принес мне рисунки фривольного содержания. Рассказывал, что да как между мужчиной и женщиной происходит. Словно я сам не знаю. Не маленький, уже пятнадцать почти. Я целовался много раз.
– Достанется же твоему воспитателю, если кто узнает…
Ангеранн усмехнулся, взглянув на брата. Мальчик некоторое время молчал, собираясь с мыслями. Потом произнес:
– А с тобой такое было, что тебе… оказывали знаки внимания взрослые женщины?
– Что, началось? – засмеялся он.
– Ничего смешного не вижу, – пробурчал Армэль.
Старший брат уже без улыбки снова уставился в книгу. Но виконт дернул его за рукав, отрывая от чтения.
– Ты очень смелый. Я тебя теперь во всем буду слушать. Потому что ты честный. А я вижу, как вокруг все врут, притворяются, интригуют. Раньше отцу только верил, а теперь…
– Что теперь?
– Он матушку ударил. Он жестокий…
Ангеранн покачал головой.
– Ты пока еще столько всего не понимаешь… Не суди.
Слушая брата, Армэль вдруг вспомнил самые ранние, совсем смутные воспоминания из детства. Они с матерью прогуливаются по старому парку. На графине надето красивое голубое платье, а волосы ее распущены и их легонько треплет ветерок. Матушка держит его за руку. И вдруг мальчик видит отца верхом на коне. Тот спешивается, сын бежит к нему, граф поднимает ребенка на руки, подбрасывает повыше, так, что он захлебывается от смеха. А потом сажает в седло. Они медленно идут, о чем-то разговаривая с мамой, и все это время граф придерживает его в седле, хоть мальчик и старается всеми силами держаться за луку сам…
Все время, сколько Армэль себя помнил, они жили в большом доме в Испании. У них в гостях часто бывали именитые испанские дворяне, и самих их с братом не раз возили ко двору испанского монарха Филиппа IV, между детьми которого и ними в воспитании и отношении не делали различий. Все их детство прошло в шумных балах и ежедневных уроках.
– А помнишь, как наша Александрин родилась? – вдруг спросил Армэль. – Мне семь лет было. Отец тогда такой пир закатил. И какое красивое имя ей дал! А мой крестный сказал тогда, что вырастет из нее небывалая красавица. Вот и носятся с ней все, балуют. Она меня так раздражала, когда младше была. Вечно за мной везде увязывалась. Маленькая, – года три-четыре, – а уже важничала. Сейчас, конечно, легче с ней ладить, но на самом деле она только прикидывается ласковой и приветливой. А сама так и норовит поддеть, все время докладывает родителям, если узнает обо мне что-нибудь тайное.
– Как ты с ее воспитательницей целуешься, например? – уточнил с улыбкой Ангеранн.
– И это тоже.
Братья еще долго говорили, шутили, как дети, и смеялись от всей души.