«Благодарю тебя за этот дар, умение спать и видеть сны»
БГ
© Софья Мироедова, 2024
ISBN 978-5-0062-5324-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
1
Шла вторая неделя на новом месте, Тоне каждый раз доставалась разная работа. В свой первый выход она считала покрашенные доски на заборе, постоянно сбиваясь. Как-то раз нужно было расставить приборы к ужину, но вилки потерялись, и пришлось облазить все уголки, пока, наконец, не нашлась одна, но и та с двумя зубьями. Самой любимой работой пока была рыбалка. Вместо того чтобы удить, Тоня ловила рыбу руками с лодки. Та постоянно выскакивала за борт, но была настолько красива, что после ночи бестолковой ловли Тоня проснулась отдохнувшей и с потрясающим зарядом вдохновения. Цветов, подобных тем, в жизни не увидишь.
На эту работу она решила пойти ради эксперимента. Таких, как Тоня, было ещё совсем мало. В прошлом году корейские учёные разработали новый способ получения энергии, основанный на сборе откликов мозговой активности человека в фазе быстрого сна.
Сперва все смеялись, ведь после шести часов работы такой генератор мог разве что зажечь лампочку на пару минут. Однако скоро презрительные смешки поутихли, и в разных странах начали появляться первые отделения Корпорации Полезного Сна по приёму на работу спящих.
Здесь недостаточно было просто спать, подключив провод к голове. Сны, вызываемые разработчиками, были чистой воды рутиной. Такое снилось хоть раз в жизни каждому: перед вами стоит задача, которую просто невозможно решить. Чаще всего поиски туалета, но это плохой пример. В этих снах вы можете бесконечно заканчивать работу, начатую днём, искать потерянный предмет, или безуспешно пытаться попасть домой. Результаты не сходятся, объекты всегда похожи на нужный, но не те, знакомая дорога превращается в лабиринт, ломаются лестницы и лифты. Рутинные сны, придуманные корейскими учёными, были настолько эффективны, насколько скучны. К счастью, в отличие от обычного утомительного сна, сотрудники просыпались отдохнувшими и полными сил. И маленький шар корпорации за ночь собирал достаточно электричества, чтобы питать ваш дом целую неделю. Конечно, только после того, как накопленная во сне энергия перерабатывалась выпускающей компанией. На выходе вы получали либо неплохой гонорар, либо бесплатный доступ к электроэнергии за вычетом семидесяти процентов, удержанных корпорацией.
Среди знакомых Тони, насколько она знала, не было никого, кто бы присоединился к этой сомнительной, на первый взгляд, инициативе. Она же решилась из-за присущего ей авантюризма и страсти испытывать на себе все новые, достаточно безопасные технологии. К тому же это было неплохим довеском к её шаткому ежемесячному жалованию в студии дизайна, где рутины и скуки было в сотни раз больше, чем в снах Корпорации.
Сегодня, заснув, она нашла себя в длинном коридоре какого-то административного здания, похожего одновременно на школу, больницу и налоговую. Отличием была только зеркальная стена, где она с удовольствием разглядывала своё отражение. Оно ей нравилось: худенькая и подтянутая, в высоких серых брюках с клёшем от бедра, красной водолазке и укороченном чёрном блейзере; волосы слегка растрёпаны, выбились из высокого хвоста. Через плечо перекинута внушительная папка для эскизов, неужели на этот раз её ждало интересное занятие?
«Нужно будет купить такой блейзер», – мелькнуло в голове.
Коридор закончился небольшим открытым офисом, где лениво трудилось не меньше десятка сотрудников. По информации с сайта компании Тоня знала, что люди в снах так же нереальны, как и в обычном забытьи. Всего лишь образы, рождённые её подсознанием. Эти бедолаги сидели за длинными столами и делали какие-то наброски. Тоня обрадовалась, наконец, ей предстояло заняться чем-то творческим. Вот и папка с эскизами на плече. Она подошла к своему давно знакомому столу с трещиной в форме ящерки и невымытой кружкой. Усевшись, девушка принялась доставать свои эскизы, когда кто-то из коллег крикнул в пустоту, не рассчитывая на ответ:
– А когда переводим часы на летнее время?
– Так мы уже много лет не переводим, – ответил ему кто-то.
– Точно? Я вот утром увидел разницу на лишний час с Берлином, а у меня там девушка, пропустил созвон!
– Тонкая, ты не в курсе?
Тоня оглянулась на призыв. За задней партой сидел Сашка и беспомощно смотрел на неё.
– Ты что, не можешь сам? – надулась она, её сегодня ждала первая интересная задача, ей было не до дурацких вопросов.
– Ну ладно те. У меня отрубился телефон.
– А интернет тоже отключили? У Алины есть с собой ноут.
– Не-е, – протянул Сашка. – Что-то на линии, сказали, заработает через час.
– Тебе срочно, что ли?
– Ну глянь…
Тоня медленно выдохнула и начала искать телефон.
«Чёрт», – подумала она. – «Опять оставила на обувнице! Пустая башка».
Разозлившись на себя, она крикнула:
– У кого-нибудь есть рабочий телефон с инетом?
– У Лерки есть, она сдаётся в деканате.
Тоня встала и двинулась из офиса.
«Как же так, взять и забыть телефон! И этот перевод на летнее время. Кажется, говорили, что в эти выходные. Или в конце октября? Стоп. В октябре переводят на зимнее. Что за ерунда. Нужно найти Леру».
Лерой оказался её бывший парень Серёжа. Он с тревожным видом стоял у стеклянной конторки, за которой открывался длинный, широкий коридор, уставленный столами со скучающими людьми, разбиравшими бумаги.
– У тебя есть телефон? – без предисловия выпалила Тоня.
– Я сегодня не брала, он у меня в ремонте, – Серёжа, превратившийся в порочную женщину лет сорока, красил губы алой помадой, любуясь в своё отражение в стекле.
– Да что же такое!
Тоня вгляделась в помещение за стеклянной конторкой. Там, вдалеке висело пять круглых часов, они показывали время Москвы, Лондона, Нью-Йорка, Токио и Гонконга. Она прищурилась, пытаясь разобрать, куда указывают стрелки, но цифры были в беспорядке. У Токийских часов на месте двенадцати была полночь, у Нью-Йоркских вместо пяти – семнадцать. Где-то на краю сознания Тоня чувствовала подвох, но никак не могла его ухватить. В попытке поймать безумно крутящиеся стрелки Московского циферблата, она, наконец, поняла, что за работа ждала её этой ночью. Бесконечно выяснять, перевели часы на летнее время или нет.
Она вздохнула и окинула взглядом выдуманных коллег по ту сторону стекла. Вдруг глаза зацепились за знакомое лицо. Тоня вгляделась внимательнее, затем отвела взгляд и посмотрела снова. Никакой ошибки, за одним из столов сидел её отец. На нём была гавайская рубашка, которых он в жизни никогда не носил, и удручённое выражение лица, которое, признаться, было неизменной деталью его гардероба.
Тоня помахала, папа не поднял глаз, продолжая сосредоточенно стучать ручкой по одному из документов. Спустя ещё несколько нелепых попыток привлечь внимание отца, она, наконец, добилась желаемого. Папа удивлённо посмотрел на неё, потом заулыбался, махнул рукой, указывая на коридор, и поднялся с места.
Он вышел к Тоне, рядом с ними образовался столик с картонными чашками чая и пепельницей.
– Покурим? – спросил папа.
– Не знала, что ты куришь.
– Да, в жизни это как-то не по мне. А здесь вполне уместно, не считаешь? В конце концов, во сне это абсолютно безопасно.
Они закурили. Тоня просто прикладывала сигарету ко рту, не вдыхая, но выдыхала плотные клубы белого дыма. Папа опёрся на конторку и сказал:
– Вообще, не так плохо. Спишь, катаешь ручку по столу, а за это освобождаешься от оплаты счетов.
– Ты здесь начальник?
– Здесь? Да. Сегодня, да. Вчера ловил точки.
– Какие точки?
– Точки на подушке.
– Горошек?
– Ну да, помнишь, у нас в твоём детстве были такие наволочки в мелкий горошек. Вот, они мне до сих пор снятся.
– Кошмар какой.
– Нет, мне нравится этот сон. Особенно когда они уходят в бесконечность. Их не сосчитать, и от этого очень приятно.
– А мне сегодня нужно узнать время.
– Не завидую. Кстати, – папа глотнул чая и с интересом провозгласил: – В полупроводниковых кристаллах атомы устанавливают ковалентные связи.
– Да, – поддержала его Тоня, – Электронам нужна внутренняя энергия для отделения от атома.
– Самое интересное, что полупроводники отличаются по характеру проводимости. Ты когда-нибудь задумывалась об этом?
– Да что там говорить, диод состоит из двух видов проводимости, электронного и дырочного.
– Диоды не слишком меня занимают, вот транзисторы…
Тоня вздрогнула, открыв глаза. Наушник, собирающий энергию сна, вывалился из уха и мирно лежал рядом. Сфера генератора сияла мягким синим светом, оповещая об отключении источника.
– Чёрт, – выругалась Тоня, садясь в постели. – Придётся начинать новый сеанс. Интересно, этот засчитается?
Она выпила воды, вставила наушник и устроилась на кровати, засунув руки под подушку в поисках прохлады. Сфера вновь засияла розовым, и Тоня погрузилась в сон. Перед ней появилась тетрадь, в которой она методично штриховала клеточки.
Она проснулась с навязчивым ощущением, что нужно закрасить правую руку, но сделать это аккуратно левой было нереально. Тоня вытащила наушник и перевернулась на другой бок. Тут раздался громогласный призыв будильника. Её ждала среда. День, когда по всем правилам рабочая неделя должна заканчиваться. Увы, впереди были ещё три дня сведения воедино толщин контуров, движения пикселей вправо и влево, сверки цветовых профилей и подготовки макетов в печать. Тоня разыскала телефон в складках одеяла и категорично ткнула пальцем дисплей в безмолвном, но праведном гневе.
К государственному окончанию трудовой недели, пятнице, она была выжата, как лимон. Рабочие сны последних двух дней не блистали креативностью, так что она начала задумываться об уходе с ночной работы. Её остановило лишь приятное пополнение банковского баланса, которое Корпорация Полезного Сна совершала в конце каждого десятидневного забега. На вечер был запланирован звонок родителям. Это было их негласной традицией, ведь, живя в сотнях километров от отчего дома, нужно было время от времени видеть доброжелательные родные лица, чтобы выложить им весь масштаб несправедливости современной реальности.
Она налила себе вина и подключилась к видеочату. Довольные родители уже сидели за столом, потягивая пиво. Они подняли бокалы за встречу и начали обмен новостями, когда Тоня внезапно вспомнила один из последних рабочих снов. Она в красках рассказала, что встретила папу, и что он считал точки на наволочках. Пока Тоня говорила сон, улыбки медленно сползали с лиц родителей. Они переглянулись.
– Ты ей уже рассказала? – возмутился отец, укоризненно посмотрев на маму.
Та отрицательно покачала головой.
– Что рассказала? – удивилась Тоня, она-то думала, они сейчас от души посмеются.
– Папа на этой неделе вышел на эту работу во сне, ты в прошлый раз о ней говорила.
– Ого! Неожиданно.
– Да, но дело не в этом, – вступил отец. – Ты пересказала мой сон.
– Ты тоже пытался вычислить летнее время? У них что, типовые сны?
– Нет, – терпеливо ответил папа. – Я встретил там тебя. Ты мне рассказала про свою работу, я тебе о точках, а потом, – он хмыкнул, – мы стали говорить о полу…
– …проводниках, – подхватила Тоня.
Он кивнул.
– Вы встретились во сне, – ошарашенно проговорила мама.
– Погодите, – Тоня отставила опустевший бокал. – Так значит, это всё враки? Что Корпорация заявляет о вымышленных коллегах? Это всё реальные люди?
– Сомневаюсь, – покачал головой папа. – Я на неделе видел и маму, и Лёху, даже бабушку. Я точно знаю, что никто из этих людей не работает во сне.
– Значит, это случайность? Но как это возможно?
– Совместный сон, – мама крутила в руке вилку. – Такого я не припомню даже у Кастанеды.
– Было у него, кажется.
– В любом случае это беспрецедентно! – оживилась Тоня. – Нужно почитать, вдруг мы такие не одни?
– Да уж точно не одни.
– Надо попробовать встретиться снова!
– Но как?
– Какие были условия? Что ты делал в тот момент?
– Я размышлял о том, как всё это похоже на реальность.
– А я буквально за секунду до встречи осознала свою задачу на этот сон.
– Думаешь, это ключ?
– Не знаю, но попробовать точно стоит.
На том и сошлись. Они обсудили другие детали своих снов, время, когда легли спать, в какое ухо вставили наушник и даже ходили ли перед сном в туалет. Все мелочи были учтены, но ни одна не наводила на разгадку. Оставалось лишь экспериментировать.
Следующие две недели, как бы Тоня ни старалась, не могла выйти на папин след во сне. Бесконечные считалочки, поиски и повторы. Никакой ясности. Зато они всей семьёй узнали, что Тоня с отцом были не единственными, встретившимися во сне. Крошечное количество веток чатов и упоминаний в соцсетях наводило на мысль, что система дала сбой. Подозрения пользователей склонялись ко всякого рода конспирологическим теориям от управления сознанием до слежки за спящими. Самым перспективным, на трезвый взгляд, казалось мнение, что эта ошибка была уже обнаружена разработчиками и тщательно скрывалась, чтобы не саботировать проект.
Тоня пошла на решительный шаг и стала изучать сон – от древних толкований и теории Фрейда до современной нейрофизиологической науки. Больше других ей понравилась висцеральная теория сна, разработанная российским физиологом, Иваном Николаевичем Пирагёвым. С его точки зрения, именно этим объяснялся сонный паралич, периодически встречающийся у всех людей. Согласно этой гипотезе, мозг во время сна не отключается, а перенаправляет ресурсы на своеобразный ремонт тела. Утонув в статьях, Тоня совсем позабыла о первопричине своих поисков. Однако столь дотошное изучение материала показало, что ответа на вопрос в этом направлении не было. Конечно, можно было сдаться, поверить в мистику и решить, будто во сне все мы находимся в некотором параллельном изменении, где и встречаются бестелесные сущности работников Корпорации. Этот подход Тоня отсекла первым. Больше всего надежд она, как и родители, возлагала на беспроводную связь всех сфер-генераторов. Они предположили, что, вероятно, мозговые волны спящих как-то синхронизируются, благодаря деятельности прибора, и объединяются в общем ритме.
Когда они уже потеряли надежду на встречу во сне и перевели свои исследования в фоновый режим, синхронизация всё же произошла.
Тоня ходила по большому многоквартирному дому, выбирая себе подходящее жильё. Квартира, которой она отдала предпочтение, увеличивалась во всех направлениях. Тоня бродила по бесчисленным комнатам, анализируя их расположение, удобство, возможное назначение и фронт ремонтных работ. Тут предстояло перестеклить окна, там сломать стену, где-то было достаточно косметического штриха. Некоторые помещения выглядели как жилище чудаковатого архитектора, другие были похожи на цветущие оранжереи. В очередной раз обнаружив, что дверь, по всем признакам ведущая в туалет, открывала новый длинный коридор с комнатами, она увидела знакомую фигуру. Папа в строгом офисном костюме и очках шёл ей навстречу с планшетом, проверяя номера, внезапно появившиеся на дверях.
– Эй! – обрадовалась Тоня. – Пап! Я тут!
Он оторвался от созерцания очередного номера, посмотрел на неё поверх очков и спросил:
– А не в Омах ли измеряется электрическое сопротивление?
Она засмеялась и подошла.
– Не могу поверить, что у нас получилось!
– Это мы узнаем только утром.
– В смысле?
– Сейчас мы с тобой можем быть лишь артефактами сна. Так что я не стал бы слишком обнадёживаться.
– В любом случае мы встретились и вырвались из этой скуки. Ты чем сегодня занят?
– Проверяю последовательность номеров. Но нельзя отвлекаться. Думаю, в прошлый раз этими полупроводниками нас с тобой просто выбросило из совместного сна.
– Я об этом не думала.
– А я думал.
– Так что, разведаем, что да как? Может, есть какой-то выход?
– Предлагаю исследовать комнаты.
Тоня издала мучительный возглас, но согласилась. Она обошла уже не меньше пятидесяти помещений этого необъятного дома.
Папа открыл дверь, и они зашли внутрь. Там оказалась кухня квартиры, где прошло детство Тони. Маленькая комнатка с едва помещавшимися там гарнитуром и столом.
– В детстве здесь было просторнее.
– Да, и я помню кухню не такой тесной.
На плите жарились блины. Папа, ни секунды не размышляя, кинулся переворачивать готовый блин. Он схватился за лопатку и аккуратно снял его со сковородки.
– Этот готов, – папа метнул блин на тарелку.
Поверх делового костюма появился фартук в полоску, который Тоня так хорошо помнила с детства.
– А можно мне фигурные? – задорно спросила она, уменьшаясь в размерах и занимая место на белой табуретке за столом.
– Это к маме.
– Нет, ты тоже можешь!
Они переглянулись.
– Так, оно засасывает нас, – серьёзно сказал отец, отложив лопатку.
– Это наши общие воспоминания. Думаешь, они нас так отвлекают?
– Они?
– Ну, не знаю, разработчики?
– Нет, думаю, мы сами отвлеклись. Это ведь сон. Сложно сохранять концентрацию.
– Нас двое, должно быть легче.
– Идём, – папа снял фартук, привычно повесил его на крючок у раковины и направился в коридор.
Тоня последовала за ним.
– Здесь всё кажется знакомым, но непривычным.
– А я всё помню именно так, обои в крупные цветы.
– Да, но бордюр был намного ниже. Да и коридор слишком длинный.
– Может, это потому что он казался мне таким в детстве?
Папа пожал плечами. Они зашли в гостиную, которая по совместительству была родительской спальней. Вмиг с дивана спрыгнул огромный рыжий пёс и ринулся к парочке. Он был такого размера, что лизал папино лицо, не вставая на задние лапы. Отец почесал пса за ухом и тот, продолжая вилять хвостом, принял нормальный размер.
– Тут всё совсем в беспорядке.
– Мы как будто сразу в двух временах, когда я была маленькой и когда подросла.
– Страшно подумать, что там на балконе.
Внезапно за окном поднялась колоссальная волна, грозящая разбить стёкла.
– Так, – рассудительно заметил папа. – Это моё. Надо сматываться.
Они побежали обратно в коридор, на ходу открыв ванную и спешно залетев туда. Вместо уборной, за дверью оказался задний двор родительской дачи. Возле ног крутился маленький белый пёс с чёрными пятнами. Папа наклонился, потрепав собаку за холку.
