Муаллим

– Может быть и так. Но прежде, чем я дам согласие на эту авантюру, считаю обязательным провести с тобой разъяснительную работу.

– Устроить ликбез?

– Что-то вроде того, – кивнул Андрей. – Всё же школа – это отдельный мир, не столь для тебя привычный, как бизнес. Поэтому я хочу заранее в общих чертах обрисовать, с чем именно тебе придется столкнуться.

– Валяй, – Максим откинулся на спинку дивана, сложил руки за головой и приготовился слушать наставления своего друга.

– Для начала, я объясню организационную структуру.

– Ну, на это можно не тратить время, – тут же вставил Максим. – Я внимательно изучил штатные расписания пары десятков школ, должностные инструкции работников, отчеты и публичные финансовые документы. Разобрался, чем занимаются завучи, методисты, класруки, как устроено образование в городе, откуда поступают деньги и прочее. Разумеется, заодно пообщался кое с кем из практикующих директоров, послушал их жалобы и мнение о работе. Так что, общее представление об устройстве школы и задачах, которые на меня лягут, уже приобрел.

– Как всегда во всеоружии? – улыбнулся Андрей. – Хорошо, тогда оставим формалистику в стороне и поговорим о более завуалированных проблемах.

Во-первых, будь готов с головой зарыться в миллионы бумаг. Понимаю, ты опытный предприниматель и немало сталкивался с бюрократией. Но в государственных учреждениях бумагомарательство приобрело поистине вселенские масштабы. Как учитель, я с содроганием вспоминаю то количество всевозможных журналов, которые приходилось постоянно вести: журнал надомного обучения, журнал внеурочной деятельности по работе с классом, журнал по технике безопасности, журнал по работе со слабоуспевающими.

– Многовато слов «журнал» в одном предложении, – поджал губы Максим.

– Очень даже многовато, – согласился Андрей. – А если начать рассказывать ещё и про отчеты, которые то и дело требуют от педагогов, то голова окончательно пойдет кругом. И ведь это только учительские документы. У школьной администрации подобной мороки наберется в разы больше. Но самое мерзкое состоит в том, что девять из десяти этих отчетов нужны только лишь для того, чтобы лечь на полку и покрыться слоем пыли. Поэтому заранее предупреждаю – приготовься к выполнению ненужной работы. Знаю, что в мире бизнеса ничего просто так не делается и всё преследует цель получения прибыли. Но школа подчиняется иным законам и принципам, которые зачастую противостоят логике и здравому смыслу.

– Думаю, справлюсь, – Максим как всегда легкомысленно отнесся к предостережениям друга.

– Следующий пункт – совещания. Тебя ждут непрерывные педагогические советы, родительские и бюджетные комитеты, круглые столы и прочие бестолковые мероприятия по чесанию языком. Внутри школы ты ещё как-то сможешь повлиять на частоту подобных консилиумов, но вот избегать просиживания штанов в районном Управлении образования тебе не удастся.

– И это сдюжу, – ответил Максим. – Как говорится, языком чесать – не мешки ворочать.

– Надеюсь, что так, – сказал Андрей. – Тогда перейду к самой, на мой взгляд, неприятной проблеме. Будь готов терпеть жалобы. Сотни жалоб от всех, кому не лень жаловаться. Родители учеников будут постоянно заваливать тебя претензиями, ругаться на учителей, заявлять, что педагоги «не учитывают индивидуальностей» их чада. Прогульщик получил двойку? Его родители будут доказывать тебе, что виноват преподаватель. Кто-то сломал палец? Потребуют наказать дежурного учителя за халатность. Поставили неудобные стулья в классе? Напишут на тебя кляузу в префектуру и обвинят в хищении денег, предназначенных на покупку мебели. Так что, попросту говоря, тебе придется столкнуться с мощным потоком человеческой неадекватности.

Максим молча кивнул, давая другу понять, что уловил суть его слов.

– Кстати, о деньгах, – Андрей многозначительно поднял палец вверх, – их у тебя не будет. Совсем. Даже банальный ремонт кулера с водой превратится в проблему, сопоставимую со взятием Бастилии.

– Тут уж ты преувеличиваешь, – Максим не очень поверил сказанному.

– Может быть, самую чуточку, – Андрей лишь пожал плечами. – Впрочем, как знать. Возможно, у тебя получится поменять это шизофреническое положение дел в мире школьных финансов. И самое главное… – Андрей заглянул другу в глаза. – Для работы в школе, неважно кем – директором, педагогом, завхозом, – нужно любить детей. Раньше ты никогда не общался со школьниками и, думаю, пока что и сам не знаешь наверняка, сможешь ли полюбить их. Но без этого твоё ремесло лишится всякого смысла.

– Полагаешь, я не смогу найти общий язык с учениками?

– Верю, что сможешь. Поэтому и ведусь на твою затею. Но детям будет нужна не только защита и помощь. Им понадобится твоя искренность. Если они почувствуют, что безразличны, не нужны, не интересны тебе, то пиши пропало. Любое притворство они распознают в мгновение ока. Поэтому не вздумай даже пытаться обмануть их. Будь честен. И снисходителен. Дети – это те же взрослые, которым пока что попросту недостает опыта. Помни об этом, когда тебе впервые придется вести урок.

– Не-не-не, – шутливо отмахнулся Максим, – я иду в школу руководителем. А «в поле» пусть работают специалисты.

– Ты удивишься, но однажды тебе придется вкусить всю прелесть учительской работы, – улыбнулся Андрей. – Ни один директор не в силах этого избежать. Считай, что таков твой рок – рано или поздно оказаться перед полным детей классом, попытаться завладеть их вниманием и удерживать его до самого конца.

– Рок, говоришь? – спросил Максим и мысленно представил, будто стоял около доски с куском мела в руках, а напротив него, сидя за партами, неугомонно галдели тридцать учеников.

Максим ненадолго задумался, а затем посмотрел в глаза Андрею и с привычной легкомысленной усмешкой добавил:

– Ну что ж, если придется, то я с готовностью приму свой рок. И будь уверен – быстренько сделаю из него рок-н-ролл.

Глава 2

Был полдень. Максим вышел из машины и внимательно осмотрел возвышавшееся напротив него здание школы, сделанное из красного кирпича и явно наследовавшее архитектурные черты эпохи классицизма. Над вымощенным светлой мраморной плиткой крыльцом пятиэтажного строения нависал опиравшийся на шесть колонн просторный балкон, а внутрь вели огромные, в два человеческих роста, двери из светлого дерева с широкими оконными прорезями и вставленными в них прозрачными стеклами.

Пройдя через распахнутую калитку окружавшего территорию школы зеленого забора, Максим приблизился к входу и легко поднялся по ступеням. Он на секунду остановился, посмотрел на медную вывеску с выгравированным номером школы, висевшую над дверьми, после чего негромко хмыкнул и зашел внутрь.

– Вы к кому? – дорогу Максиму тут же преградил невысокий пожилой охранник с пухлыми щеками и густыми усами.

– К себе, – доброжелательно произнес Максим, вытягивая вперед ладонь. – Максим Леонов, новый директор.

Охранник тут же представился в ответ и пожал протянутую руку.

– Давайте провожу вас в канцелярию к нашему завучу, – сказал он и жестом попросил Максима идти следом. Мужчины прошли через просторный холл, затем по коридору, откуда свернули в открытую дверь, рядом с которой висела небольшая прямоугольная табличка с надписью «Канцелярия».

Внутри за широким столом, склонившись над заполнением каких-то бумаг, сидела худощавая светловолосая женщина лет тридцати, с приятным лицом. Повинуясь нажитой привычке, Максим тут же принялся досконально изучать её внешний вид. В бизнесе это умение часто оказывалось полезным: галстук, ботинки, часы и крохотные атрибуты гардероба помогали кое-что узнать о посторонних людях, в частности – безошибочно отличить по-настоящему важного, состоятельного человека от заурядной мелкой сошки, маскировавшей собственную незначительность за счет купленного с рук элитного смартфона и поддельных «Ролексов» на запястье.

Стройное телосложение, острый подбородок, впалые щеки и бледноватый цвет кожи придавали облику незнакомки некую аристократичность. Фигуру женщины облегала белая блузка и длинная серая юбка, удачно сочетавшиеся по фасону. Следом Максим подметил качественный французский маникюр на её пальцах, подобранную в тон наряду коралловую губную помаду и несколько недорогих, но элегантных ювелирных изделий, которыми та предпочла дополнить свой образ. Выводы напрашивались сами собой: женщина явно была небогата и достаточно скромна, но при этом обладала хорошим, в чем-то даже изысканным вкусом, без малейшей примеси вульгарности.

Услышав шаги, она оторвалась от своих записей, подняла взгляд и ярко-голубыми глазами посмотрела сначала на Максима, а затем – на охранника.

– Марина Ивановна, это к вам, – тут же выпалил охранник.

– Добрый день, – она поднялась с места. – Вы, должно быть, Максим Игоревич?

«Да ну нафиг, зовите просто Максим», – чуть было не ответил он по привычке, но удержался.

Максим не любил, когда его называли по имени и отчеству. Что-то неприятное, закостенелое и старческое чувствовал он в столь длинном обращении, а потому всегда просил коллег и партнеров избегать лишнего официоза и звать его лишь по имени. Но так было раньше – в среде бизнесменов. Теперь же Максим оказался на незнакомом игровом поле, а значит сразу же переходить к развязности в общении с новыми коллегами пока что не стоило.

– Все верно, Максим Игоревич, – тихо поскрипев зубами, ответил он.

– Меня зовут Марина Ивановна Сечина, заведующая учебной частью школы.

Она кивнула охраннику, давая понять, что помощь пожилого мужчины более не требуется. Тот с чувством выполненного долга сразу же удалился из кабинета.

– Приятно познакомиться, – Максим сделал шаг вперед и аккуратно пожал протянутую руку. Ладонь женщины оказалась мягкой, но как будто ледяной. – С вашего позволения, принимаю штурвал корабля.

– С удовольствием его передаю – и капитанскую шапку в придачу, – искренне улыбнулась Марина, ненадолго подхватив непринужденную манеру общения собеседника. – Рада, что у нас в городе теперь новый шериф.

Легкость и спокойствие, с которыми вела диалог Марина, сразу же пришлись Максиму по душе.

– Пройдемте, покажу ваш кабинет, – она вышла из-за стола и проследовала в дальнюю часть канцелярии, где находилась закрытая дверь с торчащим из замочной скважины ключом. Повернув его на один оборот, завуч надавила на ручку, открыла дверь и зашла внутрь.

Мужчина вошел следом и очутился в небольшой полупустой комнате. Мебели внутри почти не было – лишь несколько стульев, забитый многочисленными картонными папками шкаф, черный диван из дешевого кожзаменителя и пара широких письменных столов, один из которых пустовал, а второй, напротив, был до верху завален бумагами.

– Ну и клоповник, – вслух сказал Максим.

От прямолинейности нового руководителя Марина хихикнула. Критика мужчины ничуть её не смутила и показалась вполне уместной.

– Небольшой ремонт здесь явно бы не помешал, – сказала она.

– Ага, прям совсем крошечный, – Максим аккуратно покачал из стороны в сторону стоявший у стены и почти развалившийся на куски стул, который наполнил помещение тихим деревянным скрипом. По сравнению с роскошным кабинетом в офисе своей бывшей компании эта комнатка казалась Максиму поистине убогой. – Впрочем, ничего страшного. Побелим потолки – и сразу будет тип-топ.

– Как говорится, чем богаты – тем и рады, – Марина развела руками. – Раньше в этом кабинете располагались двое – я и предыдущий директор. Но вам, наверное, будет удобнее разместиться здесь в одиночестве?

– С чего это вы взяли? – Максим помотал головой. – Тут полно места для двоих. К тому же одному здесь мне будет тоскливо.

Он лукавил. Кабинет действительно был тесноват для двух человек и, конечно же, Максиму было бы куда комфортнее занять его в одиночку. Но тогда он оказался бы в невыгодном положении – полностью отрезанным от остального коллектива. Максим понимал, что его назначение и так неминуемо скажется на внутренних настроениях работников школы, породит волну слухов и сплетен. Все будут судачить о биографии Максима, строить предположения о причинах его прихода, обсуждать и, разумеется, критиковать его решения. А дверь, отделяющая кабинет Максима от окружающих, станет лишь дополнительной преградой между ним и подчиненными.

Подобный вариант категорически не устраивал нового директора. Вместо отгораживания стеной он, напротив, намеревался как можно ближе держать к себе коллег. Через общение с завучем Максим мог бы неформально общаться со всем коллективом сразу: изучать царящие в школе настроения, отлавливать ненужные слухи и аккуратно, ненавязчиво транслировать собственное мнение. Подобная практика уже помогала Максиму, когда он только начинал бизнес и точно таким же нехитрым способом умудрялся прощупывать пульс и следить за атмосферой в новорожденной организации.

Раз метод сработал тогда, то должен был сработать и теперь.

– Только чур мой стол у окна, договорились? – добавил Максим.

– Как скажете, – Марина снова не смогла сдержать улыбку. Шутливый характер Максима её забавлял.

Новый начальник не вызывал у Марины ни тревоги, ни настороженности, ни каких-либо иных волнительных чувств, которые зачастую испытывают сотрудники при первой встрече с будущим руководителем. Да и почему вдруг Марина должна была ощутить хоть малейшее волнение? Она была опытным и востребованным преподавателем, лишенным склонности к развязыванию конфликтов, легко ладила с людьми и без веской причины предпочитала не смотреть на них через призму подозрений и не ждать подвоха или агрессии.

Но вместе с тем Марина отнюдь не была наивной.

Как любой хороший педагог, она умела видеть людей насквозь. Способность молниеносно улавливать чужое настроение, душевные терзания, страхи и радости всегда служила элементом профессиональной деформации для большинства преподавателей и одинаково хорошо работала не только на детях, но и на взрослых. Наверное, из учителей могли бы получаться неплохие игроки в покер – как и заядлые картежники, они прекрасно умели «читать» окружающих. Вот только не всегда были способны одновременно скрывать и собственные чувства.

Прочесть Максима оказалось нетрудно. Ключевые черты его характера лежали чуть ли не на поверхности: ироничный, самоуверенный, немного циничный, хорошо различавший друзей и недругов. И в то же время незлобивый. Подобные люди предпочитали прямолинейность в отношениях, а заискивающие улыбки и напускная деликатность были им ни к чему. Понимая это, Марина сразу решила отбросить чрезмерную тактичность и говорить с новым директором честно и открыто – как со старым, но не самым близким товарищем.

– Кстати, а куда делся предыдущий директор? – спросил Максим.

– Разве вы не в курсе?

– Естественно, в курсе, – сказал Максим. Конечно, он хорошо знал ответ на свой вопрос, но ему стало любопытно, как история о случившемся прозвучит в устах новой знакомой. – Просто люблю слушать про неудачи моих предшественников.

– «От мысли, что Иванову плохо, Петрову сразу стало хорошо»? – с вопросительной интонацией произнесла Марина бородатую шутку.

– В точку! – кивнул Максим. – Обожаю самоутверждаться за счет чужих неудач.

– Тогда наслаждайтесь, – равнодушно ответила Марина. – Хотя, сами знаете, история там довольно мерзкая. В начале года главу школы уличили в афере с закупками оборудования. Директора тут же уволили. Скажу прямо – и поделом. Ну а меня, к несчастью, назначили временно исполнять обязанности руководителя.

– Почему к несчастью? – удивился Максим.

– Потому что я педагог, а не управленец, – легко, без всякого стеснения призналась Марина. – Ещё куда ни шло быть завучем с преподавательской нагрузкой. Но управлять школой – нет уж, спасибо.

– Если работа директором вам настолько не по душе, то почему взялись за неё?

– Меня особо и не спрашивали, – пожала плечами Марина. – Вызвали в районное Управление образования и без лишних реверансов накинули аркан. Как будто других подходящих кандидатур под рукой не оказалось. Так что, я едва ли не больше вас радуюсь вашему приходу.

– Интересное откровение, – сказал Максим, глядя на женщину.

Марина ему нравилась. Не требовалось быть семи пядей во лбу или мастерски разбираться в людской психологии, чтобы сразу разглядеть сущность этой молодой и симпатичной женщины. Мягкий тембр голоса, вежливая и лишенная всякой наигранности манера общения, светлый, добрый, хотя и немного грустный, взгляд выдавали характер Марины с потрохами: она была чутким и отзывчивым человеком. Такие как она не умели плести заговоры, строить козни, бить в спину и шагать по чужим головам ради собственной выгоды. Люди, подобные Марине, не рвались любой ценой попасть в дамки и достигнуть каких-то чрезмерных жизненных высот. Они просто жили. Не спеша, день за днем, не хватая звезд с неба и не скатываясь на дно. И уверенно делали своё дело, которое умели, ценили, а иногда даже и любили.

Наверняка, у Марины были недруги. А если как следует поискать, разумеется, нашлись бы и свои скелеты в шкафу. И не в одном. Но в голове Максима уже сложился вполне благоприятный образ новой коллеги, и едва ли внезапно обнаруженные им потускневшие костяшки прошлого Марины смогли бы хоть немного изменить что-либо в этом образе.

– Вы ведь знаете, что я никогда не работал в школе, а пришел из сферы предпринимательства, не так ли? – прямо спросил Максим.

– Да, – пожала плечами Марина.

– Не смущает, что какой-то левый мужик вроде меня вдруг влез в вашу епархию?

– Ну, – Марина растерялась от такой прямоты собеседника, – скорее немного удивляет. Не знаю, что могло привести человека с вашим-то багажом знаний работать в школу. Уж точно не мизерная зарплата.

– Скука, – честно ответил Максим и, поймав недоуменный взгляд Марины, улыбнулся. – Один мой друг, редкостный зануда, кстати, выразил уверенность, что бизнесмен вроде меня не сумеет грамотно руководить школой. Вот я и решил его переубедить. Как говорится, вызов принят.

– Вы стали директором школы из-за спора с другом? – Марина смотрела на него большими глазами.

– Что-то вроде того, – спокойно ответил Максим.

От удивления Марина потеряла дар речи. Она не понимала, шутил ли её собеседник или же говорил правду. И Максим предпочел не давать однозначного ответа.

– Ладно, хватит терять время, – вдруг быстро заговорил он. – Давайте уже приступим к делам, а то, чего доброго, ещё спор проиграю. Как думаете, когда удастся встретиться с рабочим коллективом?

Марина тут же вышла из ступора.

– Основная часть учителей сейчас на каникулах. В школе они появятся где-то через месяц, в августе, когда начнутся собрания по поводу нового учебного года.

– Месяц, – повторил Максим и недовольно скривил губы.

Как и любому руководителю, ему не терпелось как можно скорее познакомиться с сотрудниками. Но приходилось считаться со школьными реалиями: летом все учителя находились на заслуженном отдыхе и новоиспеченному директору оставалось лишь терпеливо дожидаться их возвращения.

– Ладно, тогда хотя бы осмотрю новую вотчину, – сказал Максим. – Не проведете для меня экскурсию по школе? А затем вернемся сюда и обстоятельно обсудим положение дел.

– Разумеется, – ответила Марина, кивком головы пригласила следовать за ней и вышла из канцелярии.

Директор и его новый заместитель принялись поочередно проходить по всем пяти этажам здания, заглядывая в учебные аудитории. Максим внимательно осматривал каждый кабинет, мысленно оценивая их внешний вид и оснащенность.

– В школе обучается 693 ребенка, – на ходу поясняла Марина. – Большинство детей из достаточно благополучных семей. Но есть и несколько проблемных ребят.

– Проблемных? – переспросил Максим.

– Двое старшеклассников стоят на учете в полиции. Один – за кражу, второй – за хулиганство. Конечно, есть и другие… – женщина на секунду запнулась, как будто пыталась подобрать нужное слово. – Непростые ученики. Но, к сожалению, без подобных ребят не обходится ни одна школа.

Максим покачал головой.

– А как обстоят дела с успеваемостью учащихся?

– В целом, хорошо. Ребята ежегодно участвуют в городских олимпиадах и показывают достойные результаты. Примерно две трети наших выпускников поступают в высшие учебные заведения.

– Говорите, что всё круто, но при этом школа не входит даже в топ-500 лучших по городу, – с нескрываемым ехидством отметил Максим.

– А все ваши любимые фильмы входят в топ-500 мирового кинематографа? – остроумно парировала Марина.

– Туше, – усмехнулся Максим.

– Да, школа действительно далеко не в тройке лидеров, – согласилась Марина. – Но справедливости ради отмечу, что и в хвосте мы не плетемся.

– Значит, мы – середнячок, – констатировал Максим, а затем с фальшивым украинским акцентом добавил. – Це перемога^[1].

Завуч уже начала адаптироваться к постоянным колкостям от нового начальника и на этот раз не стала реагировать на остроту.

– В любом случае теперь вы здесь главный и школа полностью под вашим контролем, – ответила Марина и посмотрела на мужчину с некоторым вызовом, словно говоря своим взглядом: «Раз вам не нравится нынешнее место школы в рейтинге, то потрудитесь это изменить».

Спустившись на первый этаж, Максим и Марина зашли в находившийся там класс информатики. В середине просторной аудитории двумя рядами были выстроены парты, а по периметру комнату опоясывало полтора десятка компьютеров, стоявших на специальных металлических столах. Максим, почти половину жизни посвятивший бизнесу в области компьютерной техники, в мгновение ока оценил состояние находившегося в классе оборудования.

– Ну и старьё, – прокомментировал он, поджав губы. – Из какого музея это всё сперли?

– В прошлом году должны были закупить новую технику, – Марина развела руками, – но из-за махинаций вашего предшественника школа не получила ни компьютеров, ни денег. Я пыталась выбить средства повторно, но в Министерстве образования сразу отказали.

– «Мы понимаем вашу проблему, но финансовых резервов нет», – Максим попробовал дословно угадать ответ ведомства.

– Именно. Сказали, что ещё раз выделить деньги они не могут. И плевать хотели на обстоятельства.

– Всё как всегда, – покачал головой Максим. Его совершенно не удивила возникшая коллизия. За время работы в бизнесе он сотни раз сталкивался с чем-то подобным – государство всегда бесчестно играло против частных предпринимателей. Похоже, что и по отношению к руководителям школ чиновники вели себя ничуть не лучше.

Директор ещё раз оглядел компьютерный класс и медленно прошелся по комнате. Затем остановился и замер в раздумьях, приложив сжатую в кулак ладонь к подбородку.

– На дворе 2017-й год, а тут – старьё начала века, – пробурчал он. – Да у меня мобильный телефон мощнее, чем эта груда металлолома.

– И всё же наш преподаватель информатики как-то ухитряется проводить занятия на этой технике, – сказала завуч. – Педагоги вообще по натуре люди уникальные – всегда найдут способ обойти любую преграду и делать свою работу вопреки трудностям.

После этих слов Марина на секунду замолчала, а затем со странной грустью, совершенно не сочетавшейся с её оптимистичным образом, добавила:

– Жаль только, что трудностей с каждым днем становится всё больше.

– Откуда такая безысходность? – спросил Максим, заглядывая в голубые глаза женщины.

– Это не безысходность, а обычная проза жизни, – ответила Марина. – Думаю, когда вы взглянете на школу изнутри, то сразу поймёте, что я имею в виду.

– Звучит настораживающе, – нахмурился Максим. – И какие проблемы ждут меня в первую очередь?

– Имя им – легион, – усмехнулась Марина и начала поочередно загибать пальцы, – спускаемые сверху бестолковые задачи, адская бюрократия, дефицит бюджета, жалобы замученных педагогов и вечно всем недовольных родителей, внутренние конфликты, многочисленные проверки и инспекции… Список выйдет немаленький. Конечно, я не сомневаюсь, что ваш опыт поможет со всем этим справиться. Но совершенно точно скажу и кое-что ещё…

Марина нарочно выдержала короткую драматичную паузу и медленно, с немного поучительной интонацией добавила:

– Очень скоро для вас наступит время удивительных открытий.

* * *

Молодая темноволосая девушка залезла с ногами на сломанную скамейку, в которой недоставало досок. Аккуратно, стараясь не свалиться, она уселась на изголовье, затем похлопала себя по карманам и нащупала в одном из них полупустую пачку дешевых сигарет. Вытащив и нежно разгладив слегка помятую бумажную скрутку с табаком, она закурила. От частых затяжек сухая сигарета быстро тлела.

Когда пальцы начало обдавать жаром, девушка щелчком отправила окурок в короткий полет, а затем подняла глаза и посмотрела вдаль. На горизонте, между двумя обшарпанными пятиэтажными домами-хрущевками, отчетливо виднелось небольшое здание районной котельной. Из торчавшей на крыше длинной, покрытой облупившейся красной краской трубы валил черный, как смола, угольный дым, столбом тянувшийся до хмурого серого неба. Рядом с котельной, на большом рекламном щите, висел уже местами отклеившийся огромный баннер с коротким и непонятно к кому обращенным слоганом: «Вместе войдем в новый век!»

– На календаре уже две тысячи второй год, – недовольно пробурчала девушка, – сняли бы, наконец, этот дебильный лозунг. Или он до следующего тысячелетия провисеть должен?

Трудно было передать словами, насколько сильно девушка ненавидела раскинувшийся впереди унылый пейзаж, навевавший лишь тоску и безнадегу. Но никакой другой панорамы небольшой провинциальный промышленный городок, заложенный лет триста назад, предложить не мог.

– Угадай кто? – позади вдруг раздался задорный голос, а на глаза сидевшей девушки легли ладони подкравшегося со спины человека.

– Сашка! – она тут же вскочила с места и радостно бросилась на шею появившемуся из ниоткуда молодому парню. А затем крепко поцеловала его в губы.

– Привет, Настя, – улыбнулся тот. – Соскучилась?

– Не то слово! – Настя сияла от радости. – Мерзавец, ты почему не предупредил, что приедешь?

– Хотел сделать сюрприз, – ответил Саша. – И, похоже, получилось.

Роман между Настей и Сашей начался за полгода до этой встречи. Они познакомились в школе во время совместной отработки наказаний, которые наложил на молодых людей строгий директор. Каждый по-своему навлек на себя заслуженную кару: одиннадцатиклассник Саша назвал преподавателя физкультуры тупицей, а его подруга по несчастью из десятого класса демонстративно написала на доске нецензурное слово в отместку за несправедливо поставленную оценку. И воспитательные меры за вопиющее хулиганство подростков не заставили себя ждать. В качестве дисциплинарного взыскания провинившихся учеников отправили на принудительные работы по отмыванию школы от многочисленных надписей и граффити, оставленных молодыми вандалами на стенах здания.

Спустя три месяца Саша окончил школу. Получив аттестат, первое, что он сделал – убрался подальше от этого мрачного, Богом забытого города. Для молодого человека нашлась неплохая вахтовая работенка на стройке, где тот и провел остаток лета и начало осени. Но о своей школьной подруге Саша не забывал. Он часто писал Насте, реже звонил, когда удавалось добраться до телефона на дежурном посту.

Всё это время Настя терпеливо дожидалась возвращения своего кавалера. И вот, наконец, он вернулся.

– Ну, рассказывай, – потребовала девушка. – Когда ты приехал, как у тебя дела, как работа?

– Да всё отлично, – прижимая голову Насти к груди ответил молодой человек. – Приехал сегодня утром на ночном поезде. С работой пока перерыв – следующая вахта только через шесть недель. Так что у нас с тобой полно времени.

– Шесть недель, – вздохнула Настя. – Так мало.

– Не переживай, – приободрил её Саша. – Я ведь не навсегда уеду. А ты как раз школу закончишь. Тебе всего-то полгода осталось терпеть эту мутотень. К тому же я для нас стараюсь. Деньжат заработаю на будущее. Знаешь, как там хорошо платят?

Саша сунул руку в карман и достал оттуда небольшой мобильный телефон.

– Смотри, что теперь могу себе позволить, – похвастался он. – Siemens M55. Новинка, только неделю назад в продаже появился. С mp3-плеером, цветной экран, жаль только фотоаппарата в нем нет. Буду теперь писать тебе эсэмэски.

– Круто, – улыбнулась Настя.

– Кстати, привез с вахты бутылку местной настойки, – сказал Саша, кивнув головой на висящий за его спиной рюкзак. – Шестьдесят градусов. Хочешь попробовать?

– Ещё бы, – ответила девушка. – Пошли ко мне. Родители как раз свалили до завтра.

– Пойдем, – игриво бросил юноша.

Парочка быстро нырнула в находившийся рядом подъезд одного из домов и поднялась по грязной, плохо освещенной лестнице на четвертый этаж. Отперев длинным ключом замок, Настя распахнула деревянную дверь в квартиру, пропустила гостя вперед, а сама вошла следом.

– Чем у вас всегда так странно пахнет? – принюхавшись, поморщился Саша.

– Мамка развлекается мыловарением, – ответила девушка.

Молодые люди пересекли длинный коридор, стены которого с обеих сторон были увешаны православными иконами, и свернули в небольшую комнату. Пока Настя доставала из стоявшего в углу застекленного серванта стаканы, её спутник принялся разглядывать спальню подруги. Подойдя к письменному столу, на котором стопками были разложены учебники, тетради и прочие учебные принадлежности, Саша взял в руки и начал неспешно листать белый школьный дневник.

– Алгебра – три, геометрия – три, биология – три с минусом, – он стал вслух зачитывать оценки.

– Зато английский, русский языки и литература везде сданы на пять с плюсом, – ответила Настя и поставила два стеклянных стакана на лежавший учебник по истории.

– Русский, литература, кому это всё нужно? – Саша закрыл дневник и положил его обратно на стол. – Полная мутотень, совершенно бесполезная в реальной жизни.

– А я люблю эти предметы, – пожала плечами Настя. – Хочу верить, что однажды мне придется общаться с кем-то из иностранцев на английском языке, обсуждать с ними стихи Бродского, мысли Шекспира, истории Чингиза Айтматова.

– Кого-о-о? – протянул Саша. – Где ты вообще таких имен набралась? Я когда учился, никаких Чингизов мы точно не проходили.

– Серость ты неотесанная, – нежно улыбнулась Настя и обняла своего возлюбленного. – Ну ничего, я из тебя ещё сделаю интеллектуала. У нас вся жизнь впереди. Правда?

Молодой человек лишь крепко прижал девушку к себе.

Но не ответил.