Экзистенциальные и холистические аспекты детского и подросткового возраста

Прежде всего, отметим, что под холистическим взглядом (выстраиваемым нами на основе понимания экзистенциальной логики бытия) мы понимаем такое видение человека (устройства личности) и его жизненного пути, при котором всё многообразие выборов, случаев, поступков выстраивается в единую, непротиворечивую картину. Такой взгляд (подробно будет изложен ниже, ближе к концу, как суммирование) позволяет чётко понять, почему и, главное, зачем человек поступает так, а не иначе и для чего с ним происходит то, а не иное.

Как и прежде¹, в силах остаются две ремарки: мы не находим и не подразумеваем в содержании публикации ничего мистического, и она не претендует на строгую академичность имея целью максимально приблизится к реальности (тому, что есть, так, как оно есть).

Рассмотрение детства и младшего подросткового возраста мы проведем в русле главных факторов влияющих на развитие человека: тех, что ведут к тому, что считается нормой (положительному полюсу) и тех, что ведут к неврозам (условно отрицательному полюсу).

Известно, что невроз – психогенное, обратимое заболевание², возникающее в результате «неудачного» решения конфликта между личностью и миром (все показатели ситуации возникновения невроза, личностных характеристик родителей и ребёнка, в известной мере, могут быть легко и с пользой применимы «нормальными» людьми). В практике означает – человек не обязан реагировать дезорганизацией личности, но чем сильней воздействует психологическая травмирующая ситуация, тем больший запас прочности наших личностных особенностей требуется; и чем младше ребёнок, тем глупей его (запас) требовать (хотя не так мало родителей и взрослых в этом отношении проявляют упорство и не сдаются).

Мы придерживаемся позиции, которую подтвердили ранее³ и не единожды обоснуем здесь, что базисом нормального психического формирования и развития личности является эмоциональный контакт родителей и детей, наше отношение к ним, которое исходит из внутреннего мира взрослого и в нем рождается.

Пожалуй, два самых сильных яда способных искорёжить внутреннею гармонию и гарантированно привести к неврозу – гипертрофированная направленность и незрелость чувства родительства. Первое предстает в виде гипертрофированности долга, обязанности, жёсткой принципиальности, излишней правильности, что рождает изобилие тревоги, нотаций, недоверия и сводит почти на нет душевность, воспринимая детей как недоделанных взрослых (вся атрибутика детства: непосредственность, беспричинный смех, возня – досадная помеха). Второе в виде несвоевременности (хуже – нежелательности) ребёнка и конфликтах в семье ведущих к изоляции. Соответственно другой полюс – устойчивый эмоциональный контакт, проявленный в нежности, любви, отзывчивости, терпении, последовательности.

Эмоциональная привязанность формируется при тёплом, продолжительном, тесном контакте с матерью. Её отчётливые проявления в виде выраженного беспокойства при отсутствии мамы начинаются с 7 месяцев до 2.5 лет (у девочек завершаются раньше; причем мальчики более чувствительны к разлуке с матерью, а девочки проявляют больше беспокойства при появлении чужих взрослых).

Сказанное показывает, что дети в этот период (до 2.5 лет) особенно остро нуждаются в спокойном, надежно-последовательном заботливом, любящем отношении родителей (в первую очередь матери). Эмоциональная привязанность формируется у ребенка в этот период в норме и искареженно формируется при неврозах, когда мать находится в состоянии навязчивого страха за ребёнка, тревожного одиночества, эмоционального стресса.

Здесь, для лучшего понимания, важно вспомнить, что если в перинатальный период развития мама выступала как вселенная и закладывался сам основополагающий фундамент бытия, то сейчас она является основной её фигурой, которая влияет на всё бытие и через которую формируется образ (парадигма) мира и самого человека, его несущие конструкции. Соответственно, либо формируется восприятие мамы (равно мира и чувства «я») как стабильной, безопасной опоры и источника удовлетворения эмоциональной потребности (а значит, я могу активно и самостоятельно этот мир исследовать); либо мама ненадёжна, тревожна, значит мир это опасно, страшно, в нём легко потеряться, ребёнок будет пассивным и зависимым (в этом случае формируется невротическая привязанность, аффективно заострённая потребность в неудовлетворённой безопасности).

Поддержка отца может ощутимо скомпенсировать негативный вариант развития; и наоборот, если отец неуверен в себе, испытывает много страхов (незрелое чувство отцовства), недостаточно включен в жизнь семьи или излишне строг, груб, вспыльчив – ребёнок (особенно мальчик) более привязывается к матери (в том числе нервозно), сензитивней к её миру (в том числе легче перенимает тревогу и страхи).

К трём годам зависимость от родителей должна спадать и привязанность перетекать в новое качество – потребность признания и любви; вектор любви самого ребёнка, как части эмоционального развития, в основном будет направлен на родителя противоположного пола (достигает выраженности к 4-м годам). Если родители дарят любовь, так сказать, скорее условно безусловного характера, удовлетворяя потребность в нежности и ласке, то эмоциональное развитие протекает благоприятно. Если же идёт чрезмерное беспокойство, чрезмерно заострённая аффективная опёка, вывешивается избыточное количество «красных флажков» жёстко регламентирующих деятельность ребёнка, а любовь выдаётся чёткими дозами, которые необходимо заработать выполняя повышенные, исковерканные требования, то происходит деформация эмоционального развития ведущая к неврозам (неврастения, невроз страха, навязчивых состояний, истерический невроз – в зависимости от родительской доминанты).

Ситуация может серьёзно осложниться (привести к эмоциональной депривации) одним или сразу двумя пунктами:

1.перинатальными истоками: нежелательностью (несвоевременностью) ребёнка, непринятием по полу;

2.проекцией чувств к супругу(е) на ребёнка (нереализованной, невосполненной любви, или вовсе перекрытие канала любви из-за обид и конфликтов, особенно когда ребёнок на него похож).

Для благоприятной полоролевой идентификации (отождествление ребёнка с родителем того же пола) протекающей в старшем дошкольном возрасте, от взрослого потребуется развитие факторов авторитета и компетентности, а также, в случае если ребёнок девочка, безопасности (отсутствие страха перед родителем). Понятно, что адекватным считается выбор роли родителя того же пола и развитие соответствующих ролевых структур личности, умение их принять (например, предпочтение профессии) и играть (например, в общении со сверстниками). Диффузия полоролевой идентификации, например, в следствии жесткого конфликта в семье, лишения достаточного человеческого общения с родителем того же пола, будет проявляться в неуверенности в себе (ведь я не понимаю «кто я»), большом количестве страхов, трудностями в общении со сверстниками.

Рассматривая эмоциональный контакт в целом и полоролевую идентификацию в частности, мы, вслед за Захаровым⁴, говорим о выраженном чувстве любви к родителю другого пола, а не о половом чувстве («комплексе Эдипа» у мальчиков и «комплексе Электры» у девочек), т.е. исследование проходит в социально-психологическом ключе с дальнейшим раскрытием экзистенциального содержания. И так, в 4-6 лет у ребёнка существует выраженное эмоциональное влечение к родителю другого пола мотивированное чувством любви, которое дополняется потребностью в идентификации; в подражании, в детской игре, мальчик будет хотеть лежать с мамой утром в постели, а девочка быть замужем за отцом и готовить ему яичницу, но в этом, как и раньше нет враждебности. Однако, если родитель, например, пытается односторонне приблизить ребёнка к себе, использовать как оружие для манипуляций над супругой (ом) или в целях мести, тогда нарушается естественная динамика развития, ребёнок испытывает к родителям противоречивые чувства (любви и обиды, восхищения и неприязни) и чувство вины. При возникновении в череде подобных ситуаций несущих постоянное психическое напряжение весьма вероятно возникновение невротического декомпенсирующего фактора.

Вопрос о свободе выбора и детерминированности эмоционального развития ребёнка в своей крайности представлен в одной из самых «ренегатных», относительно академичности, теорий – теории выученных эмоций д.п.н. Н.И. Козлова⁵. Её смысл заключается в том, что эмоции – это не совсем то, что происходит с человеком по-настоящему, это инструмент для удовлетворения потребностей; и когда-то в детстве мы научились их запускать, а потом забыли об этом и теперь для нас они не «понарошку».

Приведём некоторые фрагменты данной теории, которая нами ранее рассматривалась. «…до года вы освоили комплекс оживления, удивление, интерес; хныкание, плач (недовольство, агрессия, страх, отвращение); всё дабы удовлетворить свои нехитрые потребности: поесть, поспать, отправить нужду. От года до трёх ты уже мастерски управлял своим плачем – умеешь мгновенно как запускать свой плач, так и мгновенно прекращать – умеешь подбирать свой плач под конкретного адресата; твои потребности уже разные – и честные, и придуманные (без обоснования, просто хочется – новая ситуация развития). Теперь ты играешь в эмоции и учишься ими пользоваться – освоение эмоций происходит через игру, так же, как освоение речи и мастерства движений. – эмоции для тебя – новые и полезные игрушки»⁶.

Например, игра в обиду. «Тебе не купили красный паровозик или смартфон, или мороженку. Ты надул губки, их уголки опустил вниз, сделал несчастный взгляд, может притопнул ножкой – обиделся (обидел себя). Если мама или папа выбирают подыграть = поддаются на манипуляцию, то можно тебя поздравить ты понял (закрепилось в сознании), что обидой можно влиять! обиду нужно выучить. Та-дам! Хотя обида условно больше женская тема, с их бессмертным «уйди, я не тебе плачу!»⁷.

И далее. «Дети владеют эмоциями мастерски – в это время эмоции детей намеренны, осознаны и произвольны. Знают, кому и зачем переживают, и не переживают, когда переживать некому.Правда в процессе социализации параллельно росту начинается деградация: намеренность эмоций скрываем (я не зачем! я просто плачу!); ответственность перекладываем, т.е. мои эмоции – не моё поведение = это моя непроизвольная реакция на твоё поведение («не оставляйте меня одного в комнате, а то я буду пугаться» или «не смейтесь надо мной, а то я обижусь»); эмоции становятся шаблонными, естественными реакциями, т.е. вместо разнообразия, веера эмоций делаем типовое – это и есть формирование характера … эмоции становятся длящимися, непроизвольными в своём завершении (я не могу прекратить плакать)»⁸.

Некоторым подтверждением данной теории эмоционального развития могут служить данные связанные с проблемами адаптации у детей при помещении в ясли или при госпитализации (особенно без матери). В 92% возникают аффективные, длительные и выраженные реактивные состояния (причины: отрыв от матери, страх незнакомых взрослых, разрушение привычного, переживаемая физическая боль). В т.ч., после выписки некоторое время дети не узнают родителей, становятся капризными, эмоционально неустойчивыми, нарушается сон, возрастает количество страхов, «прилипчивость», могут появляться психомоторные нарушения. Но не все реагируют подобным образом, т.е. это своего рода не обязанность вести себя именно так (в частности, у детей из детского дома редко обнаруживаются столь яркие реакции, и даже на детей с неврозами госпитализация действует не одинаково).

Опять же, роль родителей в рассматриваемом процессе максимально существенна. У родителей неадаптированных детей достоверно выше и чаще имеются трудности с самоконтролем, конфликтность, проблемы во взаимоотношениях, нетерпимость к чужому мнению, чрезмерная настойчивость на осуществлении своих желаний, тревожно-мнительная фиксация (в т.ч., родители считают своих детей больными, даже когда они здоровы) и т.д. соответственно, дети непроизвольно усваивают эти черты характера, что затрудняет адаптацию в детском саду, школе, осложняет взаимоотношения со сверстниками.

Само заболевание неврозом может возникать как при влиянии психотравмирующих факторов на детей не отличающихся какими-либо особенностями от сверстников (что происходит реже), так и имеющих так называемую невротическую готовность (что происходит достоверно чаще). Всё то, что в психике человека обостряет сензитивность, создаёт жесткие противоречия между ним и миром будет предрасполагающим к невротической декомпенсации. Это интровентированность, впечатлительность, склонность к фиксации на неприятных переживаниях, высокая дифференцированность, сложность психики, развитое чувство «я», аффективная инертность, повышенная принципиальность. Можно сказать, что чем проще, бесхитростней, условно примитивней устройство внутреннего мира, тем он надёжней и крепче, там как бы нечему особо ломаться и нечего особо обслуживать (важно! здесь не имеется в виду, что что-то лучше или хуже, выше или ниже, это скорее технические термины, как минус и плюс на аккумуляторе). «Отягощенность» гуманистической направленностью, разведенностью по краям различных дуальностей (например, эмоциональной и рациональной сторонами психики), импрессивностью создают беззащитность (оголённость) перед замечаниями, угрозами, насмешкой (вызывая слёзы как будто по пустяковому поводу). Родители же (другие взрослые, а затем и сверстники) говорят об этих детях как о капризных, своенравных, беспокойных, упрямых или чересчур возгордившихся, ранимых, странных.