Переходы от античности к феодализму

From Stettin in the Baltic to Trieste in the Adriatic an iron curtain has descended across the Continent.У. Черчилль, «Фултонская речь», 1946Перри Андерсон походя, пытаясь написать предисловие для своей наиболее известной работы об абсолютизме, написал эту книгу. В ней пытливый читатель найдет и стандартные проблемы написания большого нарратива по вторичным источникам (надо отдать автору должное, он сам себя активно, с юмором разоблачает), и восхитительную легкость, прозрачность даже изложения. Книга явно написана с вдохновением, перо автора летело, ведь у него была ясная концепция, в которую хорошо укладывались города, народы, экономические системы и переходы между ними.Сколько всего написано и про романо-германский синтез, и про фундаментальные различия экономической истории Западной и Восточной Европы, и про разницу западной и восточной частей Римской истории. Но именно Андерсон аккуратно и изящно связывает это все в детальное полотно – через волны экспансии (Афины – империя Александра Великого – Рим) к кристаллизации латифундий, от падения притока рабов к краху римского Запада, от вторжения германцев до каролингского возрождения. Нюансировано и интересно.При повторном прочтении почти через десять лет видны легкие огрехи, так, например, Андерсон явно преуменьшает технологический прогресс Римской империи, утверждая, что производство из-за высоких издержек было в основном локальным. Современные исследования говорят о крайне высокой степени транспортной связности империи, о крупномасштабном производстве, например, посуды для всего обитаемого мира, о хлебозаводах и крупном машинном оснащении шахт. Также Андерсон, чтобы уложить в прокрустово ложе классового анализа «второе издание крепостного права» в наших с вами краях, явно преуменьшает важность зернового экспорта из Восточной Европы в Западную. И дело не только в конкретных процентах в конкретный год, десятилетие или век. Вопрос в том, что например, Россия, возможно, стала крупным игроком на этом рынке для Запада действительно только в XIX веке, но это совсем не означает, что для самой России малый объем экспорта не являлся важным политическим мотивом. Так, достаточно вспомнить, что Поршнев утверждал , что правительство Михаила Романова вполне осознанно использовало снятие пошлин на поставки зерна для поддержки Швеции в Тридцатилетней войне. Впечатляет, кроме ясно текущих себе исторических потоков, и широта охвата. Андерсон намеренно цитирует Хекшера, который сетовал на то, что даже история Швеции никому не интересна, кроме шведов. Андерсон как раз привлекает все европейские регионы для проверки своих построений о развитии феодализма на основе романо-германского синтеза, показывая как отсутствие романского элемента в Скандинавии модифицировало этот процесс, как видоизменяла его близость Византии для Болгарии и Сербии. А на полях можно отметить, что в который раз ловлю себя на мысли о глубине нашего с вами отката – в книге британского историка около четверти ссылок на советских историков, несколько раз упоминаются международные конгрессы в Москве с перепалками и дискуссиями. Возможно я неправ, но мне кажется, это вполне себе показатель продвинутости, когда ученые какой-то страны могут позволить себе не узкую фокусировку на национальной истории, а имеют возможность писать и рассуждать о падении Западной Римской империи, феодализме в Византии и т.д. на мировом уровне. Вероятно, у нас и сейчас кто-то этим занимается, но позволю себе не поверить, что современные работы западных специалистов ссылаются на российские исследования этого периода. Поставил себе в список Штаерман.

Базис, надстройка, производственные отношения и производительные силы – все эти знакомые по историческому материализму понятии широко используются Перри Андерсоном. Это немудренно, ибо Перри Андерсон – марксист второй половины XX века.Книга задумывалась как вступление к Родословной абсолютистского государства , но безусловно переросла размер вступления и вполне может читаться отдельно.Андерсон в этой книге рассматривает почти тысячелетний период с момента распада Римской Империи до падения Констанинополя в 1453 года, с момента появления первых зародышей феодализма, его кристаллизации в Темные века, расцвета в X-XII века и его кризиса в XIV-XV веках. Поочередно рассматриваются «классические» феодальные страны Западной Европы, Скандинавия, Восточная Европа и Балканы.Много по мнению Андерсона зависело от наследства Римской Империи – типа хозяйства (большие латифундии на Западе vs мелкие наделы на Востоке), обмена с нею (германские племена давно вели обмен с римлянами в отличие от славян). Андерсон непротиворечив, достаточно логичен. Продолжу его читать – Родословную абсолютистского государства уже загрузил.