Пташка

«Доверяйте сердцу своему… и запоминайте грезы ночные». – Вспомнил слова старца Писатель.

«Доверять сердцу – это значит верить своему чутью, а грезы ночные – это, вероятно, не что иное, как сны» – Размышлял по дороге домой за рулем своего автомобиля Писатель.

«Что же, ничего не остается делать, как довериться наказам Преподобного Сергия». – Сделал заключение Писатель заезжая во двор дома, в котором он проживал.

***

Утро следующего дня выдалось солнечным и теплым, где-то на горизонте неба темнели тучи, собиравшиеся покуситься на солнечное спокойствие города, но никак не решавшиеся это сделать.

Писатель уже с самого утра был на ногах и, усевшись в свою машину, направился на встречу с Анечкой. С той самой Анечкой, с которой он совсем недавно познакомился в клубе. Она ежедневно добивается встречи с ним, названивая с упорством на его телефон. С чем связано это упорство Писателю было неизвестно, то ли личная привязанность, образовавшаяся за один вечер, что, в общем-то, маловероятно, то ли вся эта шумиха вокруг него, как молодого и подающего большие надежды модного Писателя, что более вероятно. Но какой бы ни была причина желания встречи, Писатель все-таки согласился на нее и, назначив время, поехал. Писателем же двигало любопытство и обычное желание любого мужчины, желание ласки.

В машине Писатель, по-своему обыкновению включил музыку и с отличным настроением двигался по заполненной автомобилями Московской улице. Особенное настроение, навеянное собственной значимостью обретенной совсем недавно и предчувствием приятной встречи с горячей красоткой, побуждало петь под играющую музыку и даже танцевать. Но кроме хорошего настроения мысли о предстоящей встрече добавили еще и легкое волнение, заставляющее немного нервничать и слегка быстрее колотиться в груди сердце. От этого едва заметного волнения пересохло в горле. Недолго думая Писатель припарковался возле первого попавшегося магазинчика, чтобы купить бутылочку холодной минералки. Вот только, когда он вернулся в машину с минералкой, машина не завелась. Как он ни старался, машина упорно заводиться не хотела. Времени оставалось совсем немного до назначенной встречи и Писатель, закрыв машину, отправился до ближайшей станции метро, рассчитывая вернуться за машиной после встречи.

В метро было удивительно немноголюдно. Поезда подходили полупустые. Писатель посмотрел в центре зала на информационной стойке схему станций метро и, определившись с маршрутом, зашел в подъехавший состав. По-своему обыкновению он прошел к противоположной закрытой двери и, опершись к ней спиной, стал оглядывать вагон, дожидаясь своей станции.

Люди, в вагоне ехали молча, занимаясь каждый своим делом, кто спал, кто читал, кто просто сидел, глядя в одну точку пустым взглядом, некоторые подходили к выходу, готовясь покинуть вагон на своей станции.

Внимание Писателя привлекла молодая девушка, стоявшая в стороне, иногда оборачиваясь и поглядывая на него. Причем внимание привлекло не то, как на него оборачивалась девушка, а необычный цвет волос – синий. Волосы на голове девушки были прибраны в ничем не примечательную прическу, с челкой впереди, опадающую на высокий лоб, а собрана прическа в короткий хвостик и перевязана, синей ленточкой из переливающегося атласа. Прическа–то ничего, но синего необычного для волос цвета. Одета девушка была в голубые джинсы и фиолетовую кофточку. На ногах были обуты летние тряпичные туфельки тоже синего цвета.

«Интересный вкус у этой девушки». – Подумал про себя Писатель, разглядывая ее не скрывая своего интереса.

Тем временем поезд подъехал к очередной станции и люди стали выходить и заходить. Девушка подошла к двери, подготовившись к выходу на следующей станции. Поезд тронулся и заехал в темный тоннель подземной ветки. Писатель посмотрел на стекло дверей, напротив которых стояла девушка спиной к нему. В отражении они встретились взглядами. Девушка смотрела на Писателя, особенно пристально не сводя глаз. Писатель не выдержал ее взгляда и отвел глаза, ему показалось, что он не совсем прилично ведет себя в отношении к ней, нагло разглядывая ее в упор.

Неожиданно, его взгляд упал на спину девушки. В особенности привлекли его внимание ее руки. Из-под коротких рукавов фиолетовой кофточки по внутренней и задней стороне рук к локтям спускались очень яркие, словно из диснеевских мультфильмов синие с красными вкраплениями изображения птичьих крыльев. Синие перышки местами в особенности рядом с их основанием окрашены красным цветом, аккуратно красивым веером формировали собой шикарные крылышки.

«Очень интересная татуировка!» – Невольно в мыслях восхитился Писатель.

Он снова посмотрел в отражение в стекле, желая увидеть глаза девушки, и сразу же встретился в отражении взглядом с ней. Оказывается, все время пока Писатель разглядывал синие крылья на руках девушки, она наблюдала за ним, почти не сводя глаз.

Писатель немного смутился от этих мыслей, но в тот же момент снова перевел взгляд на крылья.

«Интересно, что же прячет под собой фиолетовая кофточка? Какая тайна рисунка прячется под ней?»

Поезд стал сбрасывать скорость, уменьшая гул мотора и потоков воздуха, приближаясь к новой станции метро.

«Может подойти к ней познакомиться? Я думаю, она будет не против этого».

Мысли лихорадочно полетели, перебирая варианты дальнейшего его поведения относительно этой девушки, необычной и неординарной. Но предательская неуверенность, возникающая в подобных случаях, взяла верх над сознанием Писателя, и он ничего не предпринял, чтобы как-то заговорить с девушкой или хотя бы остановить ее на платформе выйдя вместе с ней из вагона. Но поезд остановился, подъехав к станции. Двери открылись, и девушка вышла беспрепятственно под чутким и беспомощным наблюдением Писателя. Объявили следующую станцию, двери закрылись, и поезд двинулся в черноту очередного тоннеля, все дальше удаляясь от объекта внимания. А Писатель, как робкий юнец стоял и укорял себя за бездействие и трусость.

Уже покинув метро и оказавшись на улице, всю дорогу по пути к Анечке, Писатель сгорал от сожаления за свои бездействия.

«Надо было все-таки с ней познакомиться». Эти мысли изнутри съедали душу и сердце, пока Писатель, наконец, не встретился с Анечкой и разговор с ней не отвлек его от встречи в метро.

Повторная встреча в ближайшем будущем с девушкой с синими волосами и крылышками все же произошла, но только во сне. Это произошло в первую же ночь. И выглядело все так, как наяву.

***

Писатель вышел из метро. Досада от собственного бездействия при встрече с девушкой с синими волосами в вагоне метро съедала сердце. Поезд отдалялся от станции, где осталась вышедшая из поезда девушка и с каждым метром таяла надежда хоть раз в жизни снова с ней увидеться.

Писатель прошел в парк расположенный рядом со станцией метро и, найдя свободную лавку, уселся на нее. Мысли о девушке с синими волосами не выходили у него из головы. Досада грызла сердце и душу.

Вдруг неожиданно в стороне, по аллее легкой походкой прошла та самая девушка, увидеть которую уже отчаялся снова увидеть Писатель. Он даже зажмурился на секунду, чтобы удостовериться, что это ему не кажется.

Но открыв глаза девушки на аллее уже не было.

«Что это?» – Писатель вытянул спину и шею, стал осматривать вокруг себя парк. Девушки нигде не было. Сердце снова тяжело затикало в груди. Потерял.

«Молодой человек, вы здесь давно сидите?» – Рядом с Писателем прозвучал женский голос.

Писатель обернулся на источник и застыл от удивления. Справа от него на скамейке сидела та самая девушка с синими волосами и нарисованными крылышками. Она сидела в непринужденной позе и с любопытством разглядывала Писателя, терпеливо дожидаясь ответа на свой вопрос.

– Нет, только что подошел. – Ответил, наконец, Писатель.

– Ну, раз только подошел, значит, я вовремя. – С облегчением выдохнула девушка, улыбаясь и удобно располагаясь на скамейке.

– Что значит вовремя? – Не понял Писатель.

– То и значит, что я пришла ни рано, ни поздно, а именно вовремя. – Уверенно пояснила девушка, все также мило улыбаясь.

– Так значит, получается, что Вы пришли именно ко мне на встречу? – До сих пор ничего не понимая, спросил Писатель.

– Да, именно к тебе. И, просьба, обращайся ко мне на «ты», не люблю я эти условности воспитания.

– Хорошо, я согласен, буду обращаться к вам на «ты», но объясни мне, пожалуйста, мы разве знакомы, что ты ко мне на встречу пришла?

– Нет, почти не знакомы.

– Не понимаю! – Вскричал, теряя терпение, Писатель, – Ты говоришь одними загадками! Как можно быть почти незнакомым?

– Почти не знакомы – это когда я тебя знаю, а ты меня нет. Вот впрочем, и все объяснение.

– В таком случае, откуда же ты меня знаешь?! В чем я для тебя представляю интерес?

– Да, в общем-то, ни в чем. Мне ты крайне безразличен.

– Что же тебя заставляет со мной общаться? И почему был?

– Да потому, что раньше ты ничем не выделялся из толпы. До поры до времени.

– И что произошло?

– Пока вокруг тебя не стал появляться более сильный и яркий ореол предназначения.

– Вот это новости! – Снова не выдержал и почти выкрикнул Писатель. – Ореол! Что это за ореол предназначения?

– Это когда человек живет себе и живет, занимается своими делами, по большей части обычными бытовыми. И своими деяниями способствует созреванию этого самого ореола вокруг себя. То есть своими делами он зарабатывает возможность быть полезным человечеству вашему и нашему Отцу Создателю.

– То есть Господу Богу?

– Вот именно. – Подтвердила девушка.

– И какими же деяниями я умудрился заслужить такую честь?

– Хорошими.

– Какими хорошими?

– Ты слишком много вопросов задаешь, даже для начала. Просто включи разум и подумай внимательно, проанализируй свою жизнь и все совершенное за время пребывания в ней.

– Пребывание в жизни? – Начал было опять задавать вопросы Писатель, но сразу же осекся. Девушка действительно права, хватит уже болтать, пора включать свои мозги.

– А кто ты вообще? И как тебя зовут? – Писатель повернулся к девушке так, чтобы видеть ее глаза и пристально впился в них, ожидая ответа на свои последние два вопроса.

– Для тебя я Птица счастья. – Совершенно неожиданный ответ выдала спокойным тоном девушка.

Писатель был поражен.

– Ты сумасшедшая?

– Судя по вашему образу жизни, среди вас людей я выгляжу несколько необычно и, следовательно, навожу вас на мысли о моем сумасшествии, тем более выслушав мою историю и вообще пообщавшись со мной.

– Мы люди?

– Да вы люди. Вообще, все, что не способен охватить и усвоить ваш скудный разум, вы с легкостью отправляете в разряд сумасшествия. Это как будто вы избавились от какой-либо вещи, спрятав ее в чулан на самую дальнюю полку, так как выбросить ее очень жаль. И не утерял, и не поимел.

– Подожди, подожди! Ты говоришь, мы люди! А ты значит не человек?

– Ну, вот все начинаем сначала! – Застонала уже уставшая девушка от непонимания Писателя. – Я же тебе ясно сказала, что я – Птица счастья или там, как у вас говорят: Синяя птица. Мне, впрочем, без разницы, как ты меня будешь называть.

– Хорошо! – Согласился Писатель. – Ты – не сумасшедшая, ты – не человек, ты – птица. И не просто птица, а птица счастья! Но почему ты в человеческом обличии?

– Ты можешь себе представить, что было бы с тобой, если бы рядом села птица и начала разговаривать человеческим языком. Ты и так не способен понять ситуацию, а в случае с говорящей птицей просто упал бы в обморок или еще чего хуже.

– Хм, логично! – Снова согласился Писатель. – Теперь два главных вопроса, может быть даже последних: первый – как ты можешь подтвердить свои слова, какими действиями? И второй – если ты действительно, та за кого себя выдаешь, то чем я могу тебе быть интересен? Я стану счастливее?

– Наконец-то, я вижу проблески разума в твоих словах. – С облегчением произнесла девушка. – Теперь слушай и старайся не перебивать. Постарайся домысливать некоторые непонятные тебе моменты из моего рассказа самостоятельно.

При этих словах девушки Писатель демонстративно уселся на скамейке как можно поудобнее и с улыбкой на лице сделал вид, что собирается внимательно слушать.

Наблюдая такую сценку, девушка в лице изменилась. Сделав недовольную гримасу, она покачала головой:

– Не надо кривляться, тебе не идет. И не рассиживайся, у нас не так много времени, как тебе хотелось бы.

– Но ведь ты же собиралась мне кое-что рассказать… – Возразил было Писатель, но предостерегающе поднятый вверх указательный палец девушки остановил его.

– Не обязательно это делать сидя на лавке. Мне надо кое-что тебе показать наглядно, а это очень далеко.

– Далеко? На чем же мы туда поедем?

– Не поедем, а полетим.

– Полетим? На самолете?

– Нет, самолет нам не нужен.

– А как же тогда?

– На крыльях.

– На крыльях? На чьих?

– На своих.

Писатель неуверенно оглянулся, чтобы на всякий случай удостовериться, что крыльев у него на спине нет.

– Да, действительно, ты их не видишь, но это не означает, что у тебя их нет.

Писатель все так же неуверенно провел рукой себе по спине.

– Даже и не старайся, пощупать их тоже нельзя. Но это так же не дает повода сомневаться в их наличии.

– Где же они? – Писатель снова уже начал сомневаться во вменяемости его собеседницы.

– Здесь. – Писатель последовал примеру девушки и тоже приложил ладонь к своей груди.

– В первую очередь, ты должен ощутить их здесь.

– А во вторую?

– Сначала в первую. Не торопись.

– Как же я должен их ощутить?

– Душой и сердцем.

– Что конкретно я должен сделать, чтобы это ощутить?

– Прислушайся к себе, своему организму, своим чувствам, душе и обрети веру в себя и свои возможности.

– Очень интересно.

– Сейчас будет намного интереснее. Поднимись вот на эту крышу.

Девушка указала пальцем на многоэтажный жилой дом. Писателя это очень удивило.

– Зачем мне туда подниматься?

– Увидишь, а пока иди и не задавай вопросы.

– Но как же я туда смогу пройти?

– Иди. – Коротко и настойчиво отрезала девушка.

Писатель, не имея больше желания возражать, покорно встал, направился к указанному дому. Немало он был удивлен, когда на последнем этаже обнаружил свободный выход на крышу. Обычно, практически во всех случаях, выход на крышу закрыт железной дверью с амбарными замками. А здесь, как ни странно, все распахнуто настежь, ходи сколько хочешь. Еще большим удивлением было то, что на крыше его уже поджидала девушка с синими волосами. Потеряв дар речи, Писатель подошел к ней.

– Девушка с синими волосами? – Спросила девушка, словно прочитав мысли Писателя. – Очень интересно. Если тебе нравится, можешь и так меня называть, тоже не плохо. Вот только мне кажется, слишком растянуто. Обычно меня называют Синяя птица или ласково Пташка. Впрочем, это твое личное дело.

– Хорошо. – Перебил рассуждения девушки озадаченный Писатель. – Буду называть тебя Пташкой, мне это больше нравится. Но объясни, как же ты здесь оказалась раньше меня? В этом доме всего лишь один подъезд и выход на крышу тоже один.

– Глупый. Извини, что я вынуждена тебя так назвать, ты сейчас выглядишь именно так. Хочешь называть меня Пташкой и в то же время удивляешься, почему я не поднималась с тобой пешком.

Писатель во все глаза уставился на девушку. Его словно током прошибло. Все о чем говорили они до встречи на крыше – сущая правда! А он никак не придавал теме разговора серьезное значение. Думал, что очередная красотка решила с ним завести знакомство или что-то в этом роде. Следовательно.… О, Боже! Писателя снова, только с удвоенной силой, словно электрическим разрядом прошибло с головы до пяток. Следовательно, обещанное обучение полету – это не блеф!

– Да, ты прав, я не даю пустых обещаний. – Опять подхватила мысли Писателя загадочная девушка.

– Ты читаешь мысли? – Осмелился спросить Писатель.

– Да. Что же здесь странного? Будешь умнее, чем ты есть сейчас, и ты сумеешь это делать. – Заверила его Пташка.

Писатель вспомнил визит Сергия Радонежского. Он тоже говорил Писателю о возможности научиться читать мысли.

– А теперь не будем терять время, нам пора. – Девушка взяла Писателя за руку и уверенно потянула за собой. Писатель легко поддался.

На самом краю крыши они предстали лицом перед огромным пространством воздуха и серой улицей под ногами с мелкими из-за расстояния двигающимися людьми и машинами. Писатель снова осознал серьезность обещания. Сердце в тревоге заколотилось в груди с бешеным ритмом, словно перепуганная птичка в клетке.

– Первое правило – «Не бойся». Запомни, страх убивает в человеке способность мыслить и чувствовать. Страх делает из человека одноклеточное существо. Страх – источник всех бед и несчастий человека и всего живого. Не позволяй ему завладеть собой. Заставь его бояться тебя самого. У страха есть свой страх.

– Правило второе – «Верь в себя», в свои способности и возможности, а они у тебя, поверь мне, безграничные.

Писатель слушал и боялся. Его трясло от страха, и изгоняемый страх не собирался покидать его. Писатель слушал и не верил в свои силы, он верил в их безграничность, но реально ощущал границу у себя под ногами.

– А третье, третье правило какое? – Он зачем-то задал именно этот вопрос, словно в ответе на него заключалось какое-то спасение для него. Предчувствие не подводило его никогда.

– А третье правило – «Доверься мне». – Резко ответила девушка.

– Что? Тебе?

– Да мне!

С этими словами девушка слегка подтолкнула Писателя в спину. И дрожащий от страха он мгновенно потерял равновесие и с диким воплем с вытаращенными глазами стал погружаться в глубину высоты улицы.

– Пташка-а-а-а! Птаха-а-а-а! – Писатель орал, переживая безумные секунды своей жизни, и инстинктивно искал взглядом силуэт Пташки, словно поверив в правило под номером три. – Я-я-я не-е-е верю-ю-ю! Я-я-я верю-ю-ю! В се-б-я-я-я! И в те-б-я-я-я!!!

Земля с бешеной скоростью приближалась, но.… Но, не долетев до земли метров пять, Писатель, уже попрощавшись с жизнью и со всеми своими близкими, внезапно приостановился и резко взмыл в верх, слегка спланировав перед этим над головами прохожих. Сердце похолодело от такого виража.

– Ура-а!!! Я умею! Я-я-я умею летать! – Захлебываясь от восторга, вскричал Писатель. Он поднял голову, чтобы найти взглядом девушку. Ему так хотелось, чтобы кто-то мог разделить с ним его радость. Пташка оказалась прямо над ним. Она загадочно улыбалась, хитро прищурив глазки, но Писатель не обратил на это внимание, ему хватило улыбки на лице Пташки. От всего переживаемого у него дух захватило, сердце колотилось в груди с удвоенной силой, а душа хотела петь.

Поднявшись повыше и немного успокоившись, Писатель, планируя вокруг Пташки, спросил:

– А это умеет делать каждый или только особенные?

– Ты имеешь в виду летать?

– Да, летать.

– Особенные.

– Ого! Получается, я – особенный!?

– Да, именно так! – Улыбнулась Пташка, аккуратно взяв за руку не на шутку разлетавшегося Писателя.

– Немного потише летай, еще налетаешься.

– О-о-о, это не единственный раз? – Писатель был приятно удивлен, ведь ощущение полета без каких-либо вспомогательных средств настолько приятно волнует душу, что с каждой секундой парения возникает желание превратить ее в вечность.

– Как же тебе повезло, что ты умеешь летать! – Обратился к плавающей рядом Пташке Писатель – Теперь я понимаю, как ты смогла так, быстро оказаться на крыше дома. Ты долетела!

– Да, это действительно так. – Пташка старалась не выпустить из своих рук руку Писателя.

– Скажи, Пташка, а нас видит кто-нибудь? Я почему-то не заметил, чтобы не нас обращали внимание.

– Нет, в данное время мы для всех людей невидимы, но возникают моменты, когда видимым быть необходимо.

– И ты можешь так сделать?

– Да.

Писатель не переставал удивляться. Сегодня был день удивлений.

– Я думаю свободных полетов на сегодня достаточно! – Словно отрезала, сказала Пташка. – Нам еще многое надо за сегодня успеть. Время крайне ограничено.

– Что мы должны успеть сделать?

– Я должна тебе объяснить некоторые вещи, к которым ты должен быть готов заранее.

– К каким таким вещам?

– Узнаешь по пути. – С этими словами Пташка взмыла в высоту, увлекая за собой ничего не понимающего Писателя, держа его за руку.

Они полетели над домами и улицами огромного города. С высоты, дома выглядели аккуратными игрушками со снующими вокруг них точками людей и автомобилей. Зеленая листва многочисленных деревьев частично закрывала тротуары и проезжую часть улиц. Зрелище было невероятно завораживающим. Еще в детстве Писатель любил разглядывать карты разной величины и масштаба: карты мира, стран, городов. Ему очень нравилось изучать какую-нибудь одну конкретную местность или город, мысленно представляя себя прогуливающимся там как в реальности. Теперь карта его города предстала перед ним в натуральном живом виде.

– Я хочу объяснить тебе, что такое Удача и Неудача. Что они собой представляют и по каким законам они существуют.

Писатель обернулся к Пташке, его заинтересовали ее слова. Заметив проявленное внимание, Пташка продолжила:

– По своей сути таких понятий как Удача и Неудача – нет, есть некое одно понятие от присутствия или отсутствия, которого зависит исход какого-либо мероприятия предпринимаемого отдельным лицом. Неважно будь ты человек, животное или растение. Это самое понятие посещает всех, но осмыслить это явление хотя бы как-нибудь может пока только лишь человек. Поэтому только у человека возникает чувство Везения или Невезения.

– Откуда же ты можешь знать, что животные ничего не понимают. Может они лучше понимают, чем мы, просто мы этого совсем не знаем.

– Вполне возможно, не буду спорить, но ведь и многие люди, живущие среди нас, не способны полноценно мыслить и анализировать происходящее, и воспринимают все на инстинктивном уровне.

– Ладно, давай не будем заморачиваться, лучше что-нибудь на деле покажи.

– Ну, что я могу тебе сейчас показать? Я могу тебе показать, насколько изменчива, и замаскирована человеческая натура. Это тоже одна из сторон нашей с тобой темы. – Пташка огляделась.

В это время они пролетали над железнодорожными путями. Прямо под ними располагалась железнодорожная станция. На платформе собралась кучка людей ожидавших электричку.

Пташка резко стала сбавлять высоту наметив приземлиться именно на платформу к людям.

Писатель, не задавая лишних вопросов, последовал за ней. Он ощутил бетонные плиты под ногами и от непривычки приземления не удержался на ногах и завалился на мило воркующую молодую парочку, Писатель уже моментально представил себе, как на него обрушится куча упреков и проклятий от них и даже зажмурил глаза, но ничего подобного не произошло. Он с ужасом увидел, что лежит у них под ногами и кроме того девушка одной ногой продавила ему грудь, совершенно его не замечая. Она так же безмятежно продолжала ворковать со своим дружком. Писатель пошевелился, никакой боли он не почувствовал. Он попробовал подняться, это ему удалось без труда. Он мгновенно понял, что происходит и в доказательство своей догадки сделал попытку схватить девушку за ногу. О, Боже! Его догадка получила подтверждение, он бесплотен, как дух и невидим для окружающих его людей. Это явление его очень даже позабавило. Недолго думая с шаловливым выражением лица он запустил руку девушке под юбку, рука провалилась глубоко сквозь нее, ничего не почувствовав. Девушка тоже никак не отреагировала, ничего не замечая.

Взгляд Писателя упал на Пташку, та стояла в стороне и взглядом полным недоумения наблюдала за его действиями. Можно себе представить, какая нелепая картина была, если наблюдать это все со стороны. Стоит парень на коленях с обескураженным видом перед девушкой, с засунутой ей под юбку рукой по локоть.

Писатель быстро встал на ноги и попробовал отряхнуться.

– Ты быстрый, однако. – Ехидно заметила Пташка. – Не успели оказаться среди людей, как ты уже под юбку залез. А мне тебя описывали совсем другим.

– Нет, нет, ты все не так поняла, я совсем не это хотел сделать… – Попытался оправдаться Писатель.

– Что видела, о том и подумала. – Отрезала Пташка.

– Я просто проверил, то, что только что понял…

– Что ты бесплотен?

– Да, именно это.

– У девушки под юбкой?

– Ну, что… Я понимаю, что это глупость, но как объяснить мою бесплотность. А ты,… ты тоже бесплотна? – С этими словами Писатель протянул было руку к Пташке.

– У меня под юбкой будешь проверять? – Вопрос попал точно в яблочко.

– Н-н-нет, извини. – Писатель отдернул руку и густо покраснел.

– Да, ладно тебе не напрягайся, разное бывает. А то что ты бесплотен это сделано для того чтобы ты смог летать. Иначе был бы слишком неподъемен.

– Это как?

– Очень просто, попробуй подумать сам. – Пташка в очередной раз таким ответом ушла от объяснений. – Единственное, за что ты можешь быть полностью спокоен, это то, что нас никто не видит и не слышит, и отражений в зеркалах от нас нет. Мы для всего живого вокруг невидимы.

– А я хоть живой или тоже уже «того»?

– Будь уверен, ты живой. Давай вернемся к тому ради чего мы здесь. Смотри.

Пташка указала на крупного молодого человека с заметно важным и наглым видом стоящим на краю платформы и с деловито деланным видом, попивающий пиво из жестяной банки.

– Вот смотри, этот молодой человек считает, что сегодня удача на его стороне и с ним ничего не может случиться.

Совсем близко просвистел прибывающий электропоезд. Люди, стоявшие на платформе, медленно потянулись к её краю, подготавливаясь к посадке. Наглый бугай, назовем его так, подошел с безразличным видом, еще ближе к краю платформы. Пташка, тихо подошла к нему сзади и положила свою руку ему на плечо. Дождавшись, когда поезд стал подходить к их месту, резко дернула бугая за плечо вперед, практически, заставив его повиснуть над рельсами и так же резко, прямо перед свистящим поездом, дернула бугая назад на платформу.

То, что стало твориться с этим «смельчаком» после этого случая полностью поменяло мнение о нем. Бугай с обмоченными штанами уселся, не в состоянии стоять, на пол платформы и не выпуская банку с пивом из рук, оглядываясь в поисках своего обидчика, горько плакал, не пряча слез. Он весь трясся в крупной лихорадке.

– Вот видишь теперь. – Обратилась к Писателю Пташка. – От Удачи до Неудачи один шаг.

– Но ты ведь сказала, что понятий Удача и Неудача не существует, а…

– Да, ты прав, именно эти понятия мы отобрали и дали этому зарвавшемуся дураку? Нам на пользу, а ему в урок.

Пташка немного присела и, легонько оттолкнувшись от платформы, взлетела вверх, оставляя людей усаживающихся в поезд. Писатель, точно повторяя те же действия, последовал за Птахой. Он ничего не понимал, но надеялся получить объяснения позднее.

– Не задавай пока вопросы. Подожди немного, время придет, и я тебе сама все объясню. А пока просто наблюдай и участвуй. – Крикнула уже на высоте догнавшему ее Писателю.

У Пташки присутствовала неотъемлемая способность чувствовать настроение своего оппонента, в данном случае Писателя, и предвидеть все ответы и вопросы, обращенные к ней. Непонятно, чем больше она обладала – способностями читать мысли или обычным чутьем, но она неизменно подтверждала это в процессе общения. Писатель чувствовал себя рядом с ней глупым младенцем, что доставляло ему все большее неудобство. Он начинал сильно уставать от этой встречи. Пташка, само собой разумеется, все замечала.

– Похоже, тебе необходим отдых. Я прекрасно понимаю, никому еще не удавалось за один раз столько увидеть и пережить, особенно усвоить услышанное. Предлагаю сделать перерыв.

– Какой такой перерыв.

– Обычный. Продолжение встречи перенесем на другой раз. Я приду за тобой.

Писатель хотел было возразить, но в глазах потемнело и исчезло ощущение присутствия Пташки. Он быстро встрепенулся и развернулся на месте, чтобы не упустить ее. Куда она могла исчезнуть? Внезапно, Писатель почувствовал потерю силы крыла и, осознавая всю серьезность ситуации, стал медленно с каждой секундой проваливаться в темную глубину, остро опасаясь на всей скорости встретиться с твердой поверхностью земли. Жуткое чувство овладело Писателем. И вот оно! Первое столкновение на пути к твердой земле – дерево. В надежде на мягкое приземление Писатель стал судорожно размахивать руками в попытке схватиться за мелькающие перед ним ветки дерева. Наконец, ему удалось схватиться за более крепкие ветви и остановить свое падение. Он прижался к веткам, как за последнюю палочку-выручалочку на краю гибели. Писатель прижался руками и ногами к веткам с зажмуренными глазами. Открыть глаза он боялся. Боялся из-за страха увидеть пропасть под собой, из-за страха того, что он не может летать, так как делал это совсем недавно. А самое главное он боялся обнаружить отсутствие Пташки рядом с собой. Его это очень пугало и еще больше заставляло зажмурить глаза. Ему очень не хотелось с ней расставаться.

Голос. Чей-то голос послышался. Незнакомый. Кто-то тронул его за плечо. Странно. Собравшись духом, Писатель приоткрыл глаза. Огляделся. И… о, Боже! Он увидел перед собой парк, деревья, аллеи и лавку, на которую он залез с ногами. Писатель так к ней прижался, что стало немного не по себе от осознания странности своего поведения.

– Неужели! – Раздалось рядом. – Неужели этот чудак пришел в себя! Ты кто такой? Позвольте ваши документы.

Писатель оглянулся на голос. Перед собой он увидел молодого полицейского в форме и фуражке, на погонах была всего лишь одна маленькая звездочка.

– Что вам надо? – Невольно задал вопрос Писатель, медленно опуская ноги с лавки на землю. Он еще не совсем понимал, каким образом оказался на лавке, но подсознательно уже догадывался, что ему неизбежно что-то приснилось, либо общение с Пташкой и путешествие по воздуху с ней, либо все снится именно сейчас сию секунду.

Каковым же было разочарованием Писателя, когда он после общения с полицейским и еще парой свидетелей, понял, что сном оказалась Пташка.

***

Проезжая мимо Кремлевских стен, Владимир с улыбкой вспомнил этот самый случай в парке на лавке. В тот момент ему было явно не до улыбок. Ужас безысходности в потере Пташки не давал ему тогда возможности здраво мыслить, от чего неоднократно вводил в заблуждение молодого лейтенанта. Лимузин Владимира подъехал к кремлевским воротам, охранявшимся двумя с иголочки одетыми в парадное обмундирование постовыми. Ворота огромные и величественные не спеша отворились, словно властным жестом приглашая проезжать. Лимузин тронулся.

***

Писатель весь день был сам не свой. Всё за что бы он ни брался, валилось из рук. Где бы он ни находился, не мог найти себе места, хотелось встать и куда-то идти. Физическая и моральная усталость одолевала всё сильнее. Особенно душу глодала досада. Мерзкое чувство безысходности и бессилия что-либо изменить как в недавнем прошлом, так и в действующем настоящем разрывало сердце на части, заставляя его заливаться кровью.