000
ОтложитьЧитал
Санька провёл ладонью по груди, животу девушки, поцеловал в приоткрытые, пухлые губы – розовые, влажные, словно Катя только что поела сочной земляники. Но натолкнулся на сильную руку девушки.
– Не надо, спи, – сказала Катя. – От запаха травы у меня голова заболела.
Санька вздрогнул – он услышал шорох в дальнем углу сарая. Почувствовал чей-то ненавидящий взгляд. Метнулась тень. Спрыгнула вниз.
– Опять соседский кот! – выругался тихо Санька. Снял с перекладины подкову и кинул вслед коту. Только потом, подумав, что подкова висит здесь на счастье, и не выбросил ли он сейчас это счастье, не отпугнул его? Но рядом спала Катя! Совсем рядом, близко-близко. Можно прикоснуться, рассмотреть каждый волосок на её нежной коже…
День 3
– Идут! – взволнованно сказал Сергей Леонидович, выглянув в кухонное окно. Вот уже два часа, как только взошло солнце, сидели с женой за столом на кухне и смотрели в огород, в сторону сеновала.
– Ты думаешь? – у Елены Николаевны перехватило дыхание.
– Да ты посмотри на Саньку!
– Как теперь?
– Это мы с тобой после свадьбы, а теперь просто с этим. Молодец Санька, мужиком себя почувствовал.
– А сам-то когда себя мужиком почувствовал? – Елена Николаевна с радостью и тревогой смотрела на счастливого сына. Он не шёл, а припрыгивал от счастья.
– Дураком был, – невольно вырвалось и Сергея Леонидовича.
– Вот значит как? – Елена Николаевна отвернулась от мужа.
– Я не то хотел сказать, – он взял жену за руку, ласково погладил по тонким пальцам. Заметив, что они огрубели, потемнели в трещинках.
– Жалеешь, что не погулял до меня? А я девственницей за тебя вышла. Тоже жалеть?
– Ты не так поняла…
– Тихо, идут, – Елена Николаевна поняла, что глупо обижаться на мужа. Она знала, что была его единственной женщиной. А то, что он на молодых сейчас засматривается, на этих длинноногих страусих, то возраст такой – сорок лет. Елена Николаевна вспомнила, как после сенокоса они поехали купаться, а там девчонки лет восемнадцати играли на берегу в волейбол. Купальники – две узких полоски. Муж взгляда не отрывал. А когда домой вернулись, схватил на руки и понёс в спальню. Как будто только поженились.
Сергей Леонидович и Елена Николаевна пытались вести себя как обычно, словно ни о чём не догадывались, показать – вот только проснулись, и не замечают одурманенного счастьем сыны, травинок в разлохмаченных волосах Кати, прилипших к телу лепестков ромашки, и на первый взгляд неуловимого, того, что показывает – эту ночь девушка провела с мужчиной.
Но волнение не давало Елене Николаевне успокоиться, женщина пролила молоко, налила блинное тесто мимо сковороды. Санька даже спросил:
– Мам, что с тобой?
– Голова что-то болит, – нашлась Елена Николаевна. Она и радовалась, что сын становится взрослым, и ревновала к Кате. Пока дети маленькие, чувствуешь себя молодой, а когда вырастают – понимаешь: молодость то прошла, да что там молодость –жизнь проходит! И как-то прошли желания, мечты развеялись, а ведь о скольком мечтала, а на желания – то денег не хватало, то времени. И с каждым днём всё больше гнетёт обыденность, повседневные дела, только спохватишься вечером перед сном – а день то прошёл как миг, и вот опять вечер, опять ложишься спать. А завтра всё повторится.
– Саша, надо деда в больницу свозить, – попросила Елена Николаевна. – Отец с утра от волнения немного выпил…
«Чуть не проговорилась!» – спохватилась Елена Николаевна и уронила блин на пол.
– А я в универмаг схожу, – сказала Катя. По лицам родителей Саши она поняла, что они догадались о том, что произошло ночью на сеновале. Да и по счастливому, чуть ли не блаженному лицу Саши трудно об этом не догадаться.
«Наверное, уже считают меня невесткой. Деревня!» – Катя посмотрела в окно, чтобы не увидели её презрительную улыбку.
На сером здании универмага с большими витринными окнами – типичной советской постройки для сельской местности, большими зелёными буквами прямо на стене было написано «Супермаркет». Кати обошла большую, подёрнутую зеленью лужу, с жужжащими над ней мухами. Обежала двух коров, с опаской оглядываясь на них. Потому что одна из коров вдруг запрыгала на месте, подкидывая задние ноги.
Катя зашла в магазин, оглядела полки. Противно воняло, как из корзины с немытым бельём, пахло хлоркой от недавно вымытого пола. Тесно, душно…
«Ширпотреб!» – Катя презрительно растянула губы. Развернулась и хотела выйти, но в дверях столкнулась с крепким парнем. Высокая шпилька босоножки провалилась в железную решётку для стока воды, нога подвернулась. Катя поняла, что сейчас упадёт, но её подхватили крепкие руки, прижали, так что не пошевелиться, не вздохнуть.
Котов поставил Катю на ноги, широко улыбнулся, посмотрев в глаза. Катя сразу же узнала Котова и поняла, что этот широколицый, широкоплечий парень не строит из себя крутого, как любят похвалиться многие парни.
«Он на самом деле крутой мужик, – Катя в знак благодарности улыбнулась. До сих пор ощущая объятия его сильных рук. – Не то, что у Саньки». По спине пробежали мурашки.
– Привет, – поздоровался Котов.
– Мы знакомы? – ответила Катя с интонацией в голосе, которая говорила: «Девушка хочет с тобой познакомиться».
– Вчера вечером, на пляже у реки, не сводил с тебя восхищенных глаз. Всю ночь думал, как познакомиться с такой красивой девушкой. Не хотел сегодня идти в универмаг, но меня словно подтолкнули в спину.
– Ты всегда такой красноречивый?
– Есть такой талант. Скромные всегда плетутся в хвосте. И как зовут самую красивую девушку?
– Самую красивую девушку зовут Катя.
– Владислав, – Котов улыбнулся и взял Катю под руку. Его первое впечатление не обмануло – немного усилий и полная победа! Сразу видно – эта городская красавица любит красиво жить. Но внимательно посмотрев в голубые глаза девушки, он насторожился: в глубине голубых глаз, за длинными ресницами прячется сильная личность, которая своего не упустит…
«Но склонная к авантюрам, – обрадовался Котов. – Классно развлечёмся! Не знаю, зачем Катя приехала в наше захолустье. Но Саньке Тихонину ничего не светит. Хотя… он получит свой лакомый кусочек, как собачонка, с которой играют. Впрочем, какая мне разница – зачем приехала. Я же не собираюсь на ней жениться. На таких не женятся, с такими развлекаются».
«С таким можно классно провести время, – подумала Катя. – И сделать то, что я задумала. Этот самодовольный кот ещё помяукают у моих ног».
– В городе живёшь? – спросил Котов, сверху вниз поглядывая на вырез платья. Конечно, вопрос был глупым: и так понятно, что городская, с деревенскими ночью не перепутаешь. Но Котов наметил план действий, который начинался с этого вопроса.
– Из краевого центра. Приехала посмотреть на деревенский пейзаж. Была в Русском музее, в Эрмитаже, видела полотна великих живописцев. Захотелось самой первоначальную красоту увидеть.
«Хорошо под глупенькую блондинку косит, – подумал Котов и сказал: – Места у нас здесь красивые.
– Саша мне показывал Хрустальное озеро! – В глазах девушки засияли огоньки восторга, и Котов прищурился: «А, может, она действительно, такая городская блондиночка?»
– Ещё он мне рассказывал о водопаде! – Катя широко улыбнулась, и по глазам девушки Котов увидел, что она представила что-то волшебное, изумительно красивое.
«Точно, блондинка, – решил Котов. – Только дура может клюнуть на СанькуТихонина. Но личико красивое, фигурка – отпадная, – Котов посмотрел на девушку, словно просветил глазами, увидев всё, скрытое под платьем, – выпью как бокал вина с экзотическим вкусом». Сердце Котова забилось чаще в томительном ожидании.
– У Радужного водопада я построил уютный домик с верандой. Потрясающий вид на водопад! – сказал Котов. – Сейчас собираюсь туда ехать.
Кивнул на чёрный «Мерседес» у входа в универмаг.
«Так легко! – с улыбкой подумала Катя, но по-детски захлопала ресницами, словно боялась принять решение.
– Хочешь поехать со мной? – Котов подтолкнул девушку к решению.
– Вдвоём? – Катя отступила на шаг назад. – Надо Сашу взять.
– У меня два часа свободного времени. Потом уезжаю в город. Я к водопаду поехал – документы забрать. Можно и потом, с Сашкой. Ты на сколько дней приехала?
– На неделю, – ответила Катя, в её глазах Котов увидел сомнение: а нужно ли отказываться от такого заманчивого предложения?
И решил подтолкнуть:
– Могу не вернуться из города – дел много. А у меня там охрана. Тебя и Тихоню не пустят. Сама понимаешь – частная собственность.
– Весь водопад? – Катя удивлённо распахнула глаза.
– А я люблю сразу всё! И природу охраняю. Ты же знаешь людей – приедут, намусорят, загадят.
– Только на два часа. Я Сашу не предупредила – будет меня искать.
– Прошу, – Котов кинул большим камнем в корову, что стояла на пути. Корова замычала от боли и, подняв хвост, убежала. Котов галантно распахнул дверцу автомобиля.
Катя села на низкое кресло. Длинные ноги обнажились из-под короткого платья. Катя стеснительно одёрнула подол.
«Двух часов мне хватит», – решил Котов.
Всю дорогу Котов рассказывал Кате о своих поездках в Италию, Испанию, Чехию, Францию… В зеркало заднего вида наблюдал за девушкой, но видел только её белозубую улыбку и восхищение в больших голубых глазах».
«Золотая рыбка на крючке», – самодовольно улыбнулся Котов.
«Сейчас замяукает от удовольствия», – подумала Катя и влюблёнными глазами посмотрела на Котова.
«Мерседес» проехал по дороге, выложенной каменными плитами, и остановился у ворот в трёхметровой каменной стене.
«Как ворота неприступного замка», – подумала Катя.
Тяжёлые деревянные ворота, обитые железом, открыл охранник в камуфляжной форме. На боку у охранника висела кобура с пистолетом. Машина въехала во двор, остановилась под навесом у высокого крыльца дома. Большие стеклянные двери первого этажа дома открылись. Вышел охранник в чёрном костюме, белой рубашке с галстуком. Замер между чучел двух медведей, которые стояли в полный рост и, как решила Катя, должны были наводить ужас на гостей Котова.
Как только «Мерседес» остановился, охранник услужливо открыл дверцу машины.
– Мой маленький домик, – сказал Котов, помогая Кате выйти из машины. – А медведей я сам подстрелил. Люблю охоту. На крупного зверя.
– Маленький домик впечатляет! – рассмеялась Катя. – Комнат десять?
– На всех друзей хватает. А друзей у меня много. Но тесно мне в посёлке, хочу в краевой центр перебраться. У меня там уже большая квартира в центре, несколько магазинов.
– Впечатляет! – рассмеялась Катя, с интересом рассматривая маленький домик в три этажа. Отвернувшись от Котова, усмехнулась: «Только великокняжеского герба не хватает».
«Дурочка какая-то, – разочарованно подумал Котов. Он любил покорять, властвовать над красивыми и умными.
«Хорошо я играю роль дурочки, – Катя улыбнулась, восхищённо хлопая ресницами. – На меня никто не подумает».
Катя обернулась на шум воды и увидела водопад. Водопад сливался прозрачными струями, переливался в лучах солнца цветами радуги. Пенился, как брызги шампанского, в бокале небольшого озера. Озерцо с трёх сторон окружали подковой отвесные, но невысокие скалы, с четвёртой был пляж с золотистым песком. От пляжа тянулась дорожка, обсаженная цветами. Она вела к трёхэтажному дому из бруса и кирпича с открытой верандой, обвитой диким виноградом. На веранде стояли кожаный белый диван и стеклянный столик. Всё это выглядело так красиво и романтично, что Катя на миг забыла о цели своего визита к Котову.
Котов пригласил Катю пройти на веранду к стеклянному столику. На нём уже стояли бутылка вина, два бокала, вазы с фруктами и конфетами. Катя незаметно заглянула сквозь французское окно в комнату и довольно улыбнулась. Сегодня ей по-крупному везёт: встретила Котова в универмаге, он запал на неё, сам пригласил в домик у водопада. В комнате был кабинет Котова.
«Не кабинет, а Эрмитаж, – подумала Катя. – Мания величия!»
Девушка выпила бокал вина разом, как девочка-первокурсница, решившая всем доказать, что она теперь взрослая, свободная личность. Положила в рот виноградину. Захлопала ресницами, изображая растерянность от лёгкого опьянения. После второго бокала вина Катя пересела из плетеного кресла на диван рядом с Котовым.
– Как жаль – ты уезжаешь. Я бы с удовольствие осталась ночевать в твоём маленьком домике, – сказала девушка и положила руку Котову на колено.
– Надо ехать. Хочешь жить красиво – надо много работать, – ответил Котов и положил руку на плечи девушки, касаясь пальцами верха груди девушки. На пальце сверкнуло массивное золотое кольцо с бриллиантом.
– Или выйти замуж за того, кто живёт красиво, – рассмеялась Катя и по-пьяному икнула.
«Блондинка, – усмехнулся Котов и просунул ладонь под бюстгальтер. Ладонь наполнилась нежной упругостью. Но девушка только кокетливо пожала плечами.
«Так просто, – карие глаза Котова потемнели от разочарования. Как у полководца, пошедшего на приступ, а ворота крепости вдруг распахнулись. – А чего я хотел – только дура поедет в деревню, да ещё с таким вахлаком, как Тихоня».
Катя не успела моргнуть глазами, как платье оказалось на полу…
«Обалдеть! Давно я такого не испытывала, – Катя с трудом успокоила сердцебиение, отдышалась. Взяла под контроль тело. – Я не для этого сюда приехала».
– Искупаемся? – Катя стояла нагишом перед развалившимся на диване Котовым. Лучи солнца золотили кожу девушки, волосы, словно окружали розовым туманом.
Котов даже привстал, подался вперёд – такой страстью дышало разгорячённое тело девушки, но в боку закололо. И вставать с мягкого дивана не хотелось. Котов налил в бокал холодного вина. Выпил залпом.
– Иди, купайся, – лениво махнул рукой.
Катя купалась, изображая озорную, обалдевшую от счастья девчонку. Смеялась, хлопала ладонями по воде, поднимая брызги, бегала, высоко подбрасывая ноги, падала в воду, плыла.
Котов, развалившись на диване, наблюдал за девушкой, словно стоял перед витриной ювелирного магазина. И всё, что он видел, было легко ему доступно. Катя подбежала к Котову, наклонилась, подняла бюстгальтер, спрятала его в платье, кинула платье на диван. Смущённо отводя глаза, спросила:
– Можно в туалет?
– Видишь дверь с волчьей мордой? Входишь, в конец коридора, – Котов взял персик, ловко вырвал косточку – рот наполнился сладким, сочным вкусом.
Катя, как была нагишом, так и побежала по дорожке, выложенной жёлтыми кругами декоративной плитки. Перед дверью непонятно откуда возник охранник, но Котов махнул ему рукой. Катя проскользнула мимо охранника, словно не заметила его. Вытерла ноги о ковёр, чтобы не оставлять мокрых следов.
Катя профессиональным взглядом осмотрелась, прислушалась. «Охранников двое – один у ворот, другой остался за дверью. Камер в кабинете нет. Компромат на себя ему не нужен. Флешку из лифчика я вытащила. У меня две минуты. Эта мразь – Вадим, хоть одно полезное для меня сделал: заставил стать профи по компьютерам, охранным сигнализациям».
Катя бесшумно вошла в кабинет Котова. Через окно посмотрела на Котова. Он сидел, развалившись, на диване к ней спиной. Катя даже не сразу заметила монитор компьютера – таким огромным и массивным был письменный стол. Экран монитора светился. «Сегодня мне по-крупному везёт», – довольно улыбнулась девушка. Закрыла глаза, вспомнила пароль. Вставила флешку. Скачала нужные документы. Ввела вирус. Через несколько секунд он уничтожит данные о том, что кто-то скачивал информацию.
Катя лёгкой походкой вышла из дома и, заметив, что Котов посмотрел на часы, сказала:
– Жаль, что тебе надо ехать.
С огорчением вздохнула, взмахнув ресницами.
Котов вспомнил, что забыл на полочке рядом с унитазом золотой портсигар с рельефом дракона, сверкающего рубиновыми глазами.
«Не прихватила бы на память о незабываемой встрече, – прищуренными глазами посмотрел на голую девушку, словно ощупал каждый сантиметр её тела. – Захочешь что взять – куда спрячешь?»
Рассмеялся и кинул девушке платье с завёрнутым в него нижним бельём. Катя шагнула к Котову, положив платье на стеклянный столик. Тот устало опустил кончики толстых губ, но подумал, что больше никогда не увидит эту глупую, но очень красивую блондиночку, и в миг преобразился, как хозяин, решивший наказать красивую, строптивую рабыню.
Когда выехали за ворота, Катя посмотрела на густо растущие вдоль дороги березки и вскрикнула. Она увидела невысокого парня. Он смотрел на неё большими, синими, ненавидящими глазами, словно проклинал её в эти секунды. Вспомнила, что это тот же парень, который наблюдал за ней восторженными, влюблёнными глазами, когда она в лунную ночь выглянула в окно Санькиной комнаты. «Тогда луна осветила волшебным светом мою обнажённую фигуру», – вспомнила Катя.
– Кто это? – спросила девушка у Котова.
– Где? – Котов встрепенулся, как кот, почуявший угрозу. – А-а… Это Ванька Меньшов, наш местный дурачок.
Выглянул в окно и угрожающе закричал:
– А ну, пошёл прочь! Кому сказал! Сейчас охране позвоню!
Паренёк, не открывая от Кати ненавидящих глаз, сделал несколько шагов назад, споткнулся о густую траву, упал. Вскочил на ноги и побежал, не разбирая пути. Ветки больно хлестали по лицу, царапали.
– Он заставил её! Заставил! – кричал Ванька на бегу. – Она чистая! Она святая!
Ванька споткнулся о корень сосны, упал. Сел на поваленную бурей молодую берёзу, теперь уже покрытую плесенью, изъеденную короедами. Вспомнил звёздную ночь, освещённую луной девушку в окне, и зарыдал, вытирая слёзы грязными руками. Увидел копну сена, стоящую посреди скошенной полянки, рядом забытые вилы. Глаза паренька безумно засветились. Он схватил вилы и побежал к дому Котова.
Когда «Мерседес» выехал из леса на асфальтовую дорогу, ведущую в посёлок, зазвенел сотовый телефон. Котов поморщился и нажал на зелёную кнопку.
– Слушаю. Да, я видел его. Убежал куда-то. Ещё раз увидите, наденьте наручники и в психушку его сдайте. Понятно!
Котов положил телефон и сказал:
– Охрана звонила – на виске у Кати выступила синяя жилка – доложили, что видели у водопада Ваньку-дурочка. Он пытался перелезть через забор, грозился убить меня вилами.
– А меня он не тронет? – Катя распахнула глаза, стараясь выразить испуг.
– Был такой безобидный, – Котов пожал плечами. – Что на него нашло? Не бойся – тебя не тронет. От вида красивых девушек он в ступор впадает.
День 3
Валька и Ромка, мальчишки семи и восьми лет, шли напрямик лесом с рыбалки. Самодельные удилища из длинных прутьев тальника с очищенной корой, перекинуты через плечо. В руках по сниске больших окуней. Мальчишки то и дело оглядываются назад, посматривая, чтобы леска с поплавком из винной пробки и крючок не зацепились за ветки берёз. Старались выбирать путь, там, где нет поваленных деревьев и молодой поросли сосёнок. В правой руке держали палку и смахивали ею паутину перед собой, чтобы не липла к лицу. Ноги утопали во мху, цеплялись за высокую траву. Даже в тени сосен и берёз было душно, жарко.
– Давай завернём на водопад, – предложил Валька.
– Там же заимка Котова. Охранники злые, – ответил Ромка.
– А мы с дальнего края. Там колючая проволока порвана. И в полдень они из дома не выходят – видак смотрят.
– Пошли, – с неохотой согласился Ромка и снял липкую паутину с лица. – Завтра пойдём на рыбалку?
– Спрашиваешь! – удивился Валька. – Мать с отцом, как получат деньги, так не просыхают. В доме жрать нечего. Приду, хоть ухи сварю. Половину окуней соседке продам – хлеба куплю, может на две-три конфеты останется.
– А ты у них деньги забирай.
– Вытащил однажды у пьяного отца. Утром набросился на меня, чуть не убил. Спасибо мамке, схватила топор, замахнулась на него и крикнула: «Не тронь Вальку, убью!»
– Хорошо, что у меня отца нет, – сказал Ромка. – Мамка на заработки в город уехала. Продавцом на рынке нанялась. Раз в месяц приезжает, привозит мне и бабушке деньги, продукты.
Мальчишки остановились перед натянутой в несколько рядов между столбами колючей проволокой. Висела табличка с красными буквами: «Проход запрещён! Частная собственность!» Валька отодвинул широкие листья лопуха и снял с гвоздя конец колючей проволоки. Удочки и рыбу оставили у лаза, ловко проскользнули под проволокой. Хотели подняться, чтобы идти дальше – до озера, где шумел водопад, оставалось шагов двадцать.
– Стой, – шепнул Валька.
– Чего?
– Там в озере баба купается. А мужик на веранде сидит. Котов! Во, попали, теперь домой переться.
– А девка не наша. Наверное, из города привёз. Она же голая! – глаза у Ромки заблестели. Он удобно устроился в кустах и руками, как козырьком, прикрыл глаза, чтобы солнечные лучи не мешали смотреть. – Подожди… это же Санькина краля. Он её из города привёз. Катькой, кажись, зовут
Мальчишки затаились. Сердца громко стучали.
– В дом побежала, даже не оделась, – прошептал Валька.
– Пошли, а то заметят, – Ромка потянул друга за рукав рубашки. Выцветшая, ветхая ткань затрещала.
– Ты чо, порвёшь. Подожди секунду. Час вернётся, тогда пойдём. Смотри, смотри… идёт.
– Ну, пошли…
– Ты чо! Посмотри! Какая!
Мальчишки пролезли обратно под колючей проволокой, Валька замаскировал порыв проволоки. Забрали удочки, рыбу и быстро пошли по лесу. Глаза у мальчишек блестели, они часто переглядывались, смеялись. Вдруг впереди затрещало, словно навстречу бежал, не разбирая пути, крупный зверь. Мальчишки прыгнули за густые кусты, затаились. Мимо с вилами в руках пробежал Ванька-дурачок. Орал во всё горло: «Она святая!»
– Чо, это он? – спросил Валька.
– А фиг его знает, – ответил Ромка и покрутил пальцем у виска. – Он же чокнутый.
У дома Тихониных Ромка и Валька увидели Саньку. Он ремонтировал двигатель «Москвича».
Валька хихикнул и крикнул Саньке:
– Эй, студент! Там Катьку твою!
И бросились бежать. В конце улицы остановились, спрятались за покосившимся забором.
– Зачем сказал? – прошептал Ромка, испуганными глазами уставившись на друга. – Вдруг Котов узнает, что мы подглядывали. Убьёт!
– Я не хотел, само получилось, – пытался оправдаться Валька. – Не узнает. Чо, Катька дура, говорить Саньке, где была. По домам? Не забудь – вечером идём к бабке Дарье дрова рубить. Денег даст, пирогами накормит.
– Не забуду, – ответил Ромка и, не оглядываясь, не замечая, что крапива у забора обжигает ноги, побежал домой.
Услышав слова мальчишек, Санька сжался, съёжился, словно кто-то большой и страшный замахнулся на него ножом. Гаечный ключ выпал из руки. «Из зависти хотят нагадить, – Санька сжал кулаки, непроизвольно посмотрел на часы. – Три часа прошло, где она ходит? Я уже успел деда в больницу свозить, очередь выстояли».
Санька вновь склонился над двигателем, хотел выкрутить свечи, но работа не пошла: ключ сорвался, и от удара на большом пальце лопнула кожа, пошла кровь. Санька сунул палец в рот и прижал рану языком. Как делал в детстве: чтобы кровь остановилась, и грязь не попала.
В конце улицы показался чёрный «Мерседес» Котова. Важно притормозил у дома Тихониных. Подождав, когда осядет пыль, из машины вышел Котов и открыл переднюю дверцу. Сверкнув белыми коленями, с мягкого, низкого сиденья, поднялась Катя. Радостная, с улыбкой на пухленьких губах. Санька растеряно посмотрел на девушку, вдруг почувствовав горечь во рту: то ли от того, что Катя вышла из машины Котова, то ли что-то в облике девушки показалось ему на миг мерзким. Вспомнились злые слова мальчишек.
– Привет, Тихоня, – поздоровался Котов.
– Привет, – машинально ответил Санька и посмотрел Кате в глаза. Глаза девушки блестели, как после ночи на сеновале, когда она прижалась и шепнула в ухо, трогая мочку губами: «Ночь была изумительно прекрасной. Ты её никогда не забудешь!»
– Мне пора, – сказал Котов, сел в машину и быстро уехал.
Катя наморщила чуть вздёрнутый нос: девушке не понравилось, что её вот так оставили, словно выбросили как использованную одноразовую вещь.
«Да пошёл он, главное – флешка у меня» – Катя повернулась к Саньке и одарила его лучезарной улыбкой. Если бы это произошло до встречи с Котовым, Санька бы расцвёл от счастья, но сейчас он заметил в улыбке что-то фальшивое. Сказал девушке:
– Ты зачем поехала с ним?
– Он подвёз меня от вашего деревенского супермаркета.
– Три часа вёз? – нахмурил брови Санька, понимая, что не надо такое говорить, но в груди разжималась упрямая пружина.
– Мы ездили к водопаду, купались. – Катя пожала плечами.
Санька застыл с открытым ртом – пружина лопнула. Утром счастье переполняло его, но счастье это вдруг разбилось, как зеркало, на тысячи кусочков. И каждый кусочек болью впился в сердце.
– Котов классный парень, – как ни в чём не бывало, говорила Катя, не замечая чёрную тень на лице Саньки, или специально так говорила, решив разорвать все отношения и уехать в город.
– Ты не должна с ним встречаться, – сказал Санька, прищурив глаза.
– Почему? – Катя нахмурилась.
– Но мы же…
– И что из этого? Я свободный человек и делаю то, что сама хочу. Этой ночью я буду спать с тобой на сеновале. А утром мы съездим в Красную пещеру. Ты говорил, что там очень красиво.
– Извини, – Санька смиренно подошёл к девушке, и, стараясь не запачкать грязными руками, обнял за плечи.
Девушка поцеловала его в губы.
«Мой ласковый телёночек. Ты мне ещё пригодишься, – подумала Катя. – Надо позвонить Вадиму. И пусть они с Котовым убьют друг друга».
– Ты куда? – строго спросила Елена Николаевна. – Опять к Клавке?
– Дык надо, – пробормотал в ответ дед Лёня и устремился к двери, забыв опираться на палку. – К Николаю схожу.
– А деньги зачем взял?
– Моя пенсия.
– А новые штаны? Посмотри, в каких ходишь – срам один, проволокой подвязаны.
– В следующий месяц купим. Софья мне приснилась. Помянуть просит.
– Бутылочкой водки? Не ври! Мама терпеть не могла спиртного.
–Ты, Ленка, не шуми. Ишь моду взяла кричать, – дед Лёня строго посмотрел на невестку, махнул рукой и пошёл к дому Клавдии Уткиной.
Елена Николаевна вздохнула, вытерла мокрые руки о фартук и, заправив растрёпанные волосы под платок, продолжила мыть пол.
Дед Лёня отворил калитку соседнего дома через улицу с зелёным штакетником и зарослями сирени в палисаднике. Калитка скрипнула, жалуясь на частых гостей, поднялся по высокому крыльцу и постучал в дверь. Собачка под крыльцом даже не гавкнула, только сонно приоткрыла глаза. Дед Лёня нетерпеливо стукнул в дверь палкой, но через порог не переступил. Хозяйка дома дальше порога покупателей не пускала. Разные люди ходят. И те, что ради выпивки последнее продадут и на чужое добро позарятся.
Клавдия вышла с бутылкой самогона. Дед поздоровался. Женщина, молча кивнув, спросила:
– Опять помянуть собрался?
– Дык надо. Сорок семь лет прожили душа в душу.
– Ты бы Ленке не говорил, что у меня берёшь. Опять прибежит, ругаться будет. А мне ссоры с соседями не нужны.
– А-а-а, – дед махнул рукой. – Что она понимает. Тоскую я.
– Нашёл бы себе какую. Вон бабок то сколько.
– Приходила тут одна. Говорит – подпиши мне дом, жить с тобой буду.
– Дуська что ли?
– Она.
– Во, хитрющая! Дом ей подпиши. У тебя вона Санька вырос.
– Дык и я так думаю. И Ленка торопит – подпиши дом Саньке, а то потом хлопот не оберёшься.
– И подпиши.
– Дык женится и подпишу.
– А эта – городская, что привёз, кто ему? Невеста или как? Как её зовут то?
– Катька. Красивая девка. Мне уж какой годок, а посмотреть приятно. Но, сердцем чую, сучка она.
– Городская! – усмехнулась Клавдия, поправляя малиновую кофту на пышной груди, толстые пальчики быстро затеребили кружевной ворот. – Они, городские, ушлые такие. Глазом не успеешь моргнуть, как оженят. Пройдут огни и воды, а потом найдут себе хорошего парня, окрутят, задурят голову. Помнишь Димку Каблукова?
– Никиты хромого сына?
– Его. В городе женился. Мать ему говорили – посмотри, куда голову пихаешь, а он – любовь, любовь! Вот теперь сопли на кулак мотает. А Катя не беременная?
– Дык, – от такого вопроса дед поперхнулся. – Откуда мне знать?
– Тут ко мне племянник Валька забегал. Говорил, что видел Катьку с Котовым у водопада. Рассказывает, а у самого глазёнки блестят. Дала ему конфет, он и признался, не знаю как и сказать… Ну, голые они там были.
– Кто голые? – на понял дед Лёня.
– Котов и Катька. Катька, которую твой Санька из города привёз. Ну, как сказать, любовью они там занимались
– Итить её мать! – дед подпрыгнул на крыльце, словно оса укусила. – Ну, Санька привёз! Ну, я ему!
– Да погодь ты. Может, Ромка что напутал.
– Она мне сразу не понравилась. Курю я утром на крыльце, дожидаюсь, когда Ленка корову подоит. А тут Катька выходит, потягивается. Улыбка на всё лицо. Увидела меня и хоть бы хны, а ведь на самой только кофта и трусы. А трусы то срам один, все прозрачные, мизерные – без очков и не увидишь. Поздоровалась и пошла в огород до уборной. Побегу, вправлю Саньке мозги!
– Бутылку то забыл, – крикнула вслед Клавдия, удивляясь, как дед в свои года ловко сбежал с высокого крыльца, и про палку забыл.
– А-а-а, какая теперь бутылка, – обернулся дед и махнул рукой. – Ну, ты прибереги для меня со смородиной, вечером загляну.
Дед Лёня вызвал Саньку к себе домой, сам сел на сундук, покрытый ковром с оленями, внука поставил перед собой, как рядового перед генералом. Солнечный свет сочился через окна с белыми занавесками. Дед сурово посмотрел на внука из-под густых бровей.
– Жениться на ней собрался? – дед склонил голову, прищурился. Вытащил папиросу, помял огрубевшими, в чёрных трещинах пальцами – всю жизнь проработал на тракторе. Папироса рассыпалась. Дед выбросил её в ведро у русской печи.
– Я люблю Катю, – ответил Санька.
– А что люди говорят в посёлке, знаешь?
– Языки чешут…
– А Котов кое-что другое о твою Катьку чешет! Люди их видели на водопаде. Сам знаешь – зачем Котов девок на свою заимку возит.
– Врут! – хотел крикнуть Санька, но получился только тонкий писк. – Катя ни…
Вспомнил самодовольного Котова, когда тот привёз Катю на «Мерседесе», как посмотрел на него, на Саньку. Как улыбалась Катя…
– Вот держи деньги, чтобы завтра её духа здесь не было. А невесту тебе я сам найду! Внучку Николая – Дашу! Золотая девка – работящая, совестливая. И краше всех городских девок. Выйдет в сарафане на сцену, запоёт – душа радуется.
– Дед! – вскрикнул Санька.
– Иди! Будет, как я сказал!
Санька никогда не видел деда таким решительным и грозным. Галоши, заношенные, в заплатах штаны, подвязанные на медную проволоку. Рубаха в синюю клеточку, с рукавами, протёртыми на локтях. Деревенский зачуханный дедок, и вдруг такая перемена! Впрочем, Санька вспомнил, что однажды уже видел деда таким, когда мужики спасали трактора из горящего гаража. Мужики тогда побоялись, но дед так на них рявкнул, что все трактора спасли до приезда пожарных.
Санька выбежал из дома деда, хлопнул калиткой и забрался по приставленной лестнице на сеновал. Уткнулся лицом в примятое Катей сено, жадно втянул ноздрями запах: казалось, что сено пахло разгоряченным от любви телом девушки. Но в нос ударил запах навоза: женщина в соседнем огороде поливала грядки из бочки настоявшимся удобрением. Санька заплакал. Вытирая слёзы рукавом рубахи, смотрел в даль голубого неба и плакал.