1.«Радушию бескрайнему…»
Радушию бескрайнему
Я вверен на века,
Но все ж болит сознание,
Растерзана душа.
За смутным осознанием
Низости идей,
Таятся не признания,
А свет вечных огней.
И будто бы стенания мне слышатся внутри,
Но не разлукой данные,
Отсутствием мечты.
Я еду не по правилам,
А правила у нас,
Рожденные сознанием,
Как двигатели масс.
Так что отныне правильно,
Что правильно всегда?
Молчать, взрывая подсознание,
Бежать от жгучих фраз?
Закон не миром писанный,
А писанный войной.
Прогнутся ли правители
Пред жизнью одной?
К чему кричать про равенство?
Ведь равны мы всегда.
Когда решаем правильно,
Ошибкою твердя.
Все люди одинаковы,
И поровну глупы.
Эмоции затянуты и скованы в груди.
2. «Полоски черно-белые…»
Полоски черно-белые
И серые круги.
Туманами пещерными
Укутаны пути.
Стекло покрылось льдинками
И я покрыт свинцом.
Тебя несет течение,
А я тону в Чудском.
Не в землю горстью брошенный,
А водами храним.
Последним взглядом схваченный
Твой образ мной храним.
Сквозь лед не видно времени,
Но каждым теплым днем.
Все ближе я к поверхности,
К бескрайности времен.
3. «Я образа подобию…»
Я образа подобию
Хотел бы отвечать.
Вершиною пронзенною
Порог переступать.
Не запятнавшись строями
Судьбу не проклинать.
И верою распятою
Жить, не умирать.
Блаженством предначертанным
Поставлено клеймо.
Растерзанным, размеченным
Осталось существо.
Не бликом ты воспрянувшим
Узреешь шутовство.
А страхом опечатанным
Останется лицо.
Восторг забвеньем брошенный
Растает на лету.
Лучами загороженный,
Отверженный в плену.
Сиянием оставленный,
Парящий в пустоту.
Деяньем опечаленный,
Оставленный в углу.
Не злым зверьем обглоданный,
А слизанный с кости.
Палящим ветром высохший,
И с пулею в груди.
4. «В руке клинок, потоки крови…»
1
В руке клинок, потоки крови
Омыли берега реки.
Сегодня стон и крики боли
Пробьются сквозь огонь звезды.
Клинки вершители судьбы,
Вонзались в тело без души.
И наземь падали они:
Сыны, мужья и их отцы.
2
В потоке красного вина,
Не отражалась их вина.
Как в золоте могуча власть,
Что тело с духом могут пасть?
И тихо язвой покрываться
Следы порочного страдальца.
Который возложить готов
Весь мрак темниц и свет оков.
3
А после крови и стыда,
Когда лишь жизнь одна дана,
Корить, на поле мертвых тел,
Себя за то, что не сумел,
Оставить кровь внутри себя,
И возвратится навсегда,
Туда где памятна всегда,
Твоя проклятая душа.
4
За бой святой
Деньги рекой.
За смерть порой
Будешь герой.
Герой еще одной войны,
Где реки старены,
Текут в болото всех боев.
И не останется и слов,
Чтоб вспомнить чьи-то имена
И что за бой, какой, когда?
5
Не вижу смысла воевать.
Еще раз подлинно страдать?
Во имя доброго их зла,
Кормить червей, сгореть дотла.
Венец творенья пал на дно,
И это нами решено.
Являясь с виду божеством,
Внутри червей полным-полно.
5. «Неутолимая обитель…»
Неутолимая обитель,
Слез не омывших дочерей.
Где разрушаются отныне,
Туманы скованных страстей.
Я не бывал за этой гранью,
Сердец забытых не искал.
Лишь верою живет созданье,
Которое взошло на пьедестал.
За смерть стоящей у стены,
Не видно правой стороны.
Не слышно гула старых труб,
Из кузнец тех, где цепи рвут.
Вверху часовни на краю,
Одетых в тонкую петлю,
Весят три тени старины,
Где ты, где я и где все мы.
Радушно колокол звучит,
Он крики бесов воплотит.
И этим знамением он,
Будет временем крещен.
От жара печи нет спасенья,
Вода отрава сочлененье.
Из едкой серы их состав
И примеси остатков трав.
От визгов выпевших воды,
Взрывались кости на дыбы.
От дуновения ветров,
Волдырь взрывается, и кровь
Из язв его стекает.
И кто же здесь в обители страдает?
Страданья здесь ответ времен,
За жадность, знания их корм.
Он душу вечно разъедает,
За взор, который позволяет,
Здесь видеть иной мир,
И здесь страдания кумир.
И только здесь найдешь спасенья
От лжи, от правды нет забвенья.
И крутятся колеса тьмы,
Давая нам понять, где свет, и где же мы.
6. «Прекрасно выглядит она…»
Прекрасно выглядит она,
И не жива, и не мертва.
Как кукла в радостных руках,
Переходящая в мечтах.
От вымпела чужих утех,
Тебя сменяет чей-то грех.
И в рваной, порванной судьбе
Участница в чужой игре.
И слезы в кубке от вина,
Ты выпила уже до дна.
Как королева грязных стен,
Твой мир разруха или тлен?
Как затхлая твоя обитель?
Сейчас в ней новый покровитель.
И в сумраке его времен,
Ты погружаешься лишь в сон.
И сон тот стынет от стыда,
Как буря – стылая вода.
Спасает сон, от жизни сей,
Как гроздь вина она теперь.
Не облегчить ее печаль,
Она как узник своих чар.
Влечет к себе любовный жар,
То мука для нее, прощай.
7. «Я сердце вновь свое укрыл…»
Я сердце вновь свое укрыл,
Меж ребер спрятал и забыл.
Забыл страданья, нет оков,
Не вижу сны, спокойна кровь.
Нет больше красных тех волос,
Которые пронизывали кость.
И не давали мне уснуть,
Огнем бы мне клеймили грудь.
От криков, скрежета зубов
Не хлынет в бездну крик любовь.
И звук ногтей терзавших грудь,
Пытаясь, сердце вытянуть,
Не будет слышен мне теперь,
Хоть и открыта настежь дверь.
Огонь остыл на пепелище,
Покрылась ткань багровым льдом.
И этот холод стоном дышит,
Все спит зловеще-странным сном.
Исчезли запахи, а звуки,
Переменились в дикий рев.
Теперь спокойствие как муки,
А сердце жаждет простых слов.
Зыбучие пески отрадно,
Песчинкой тянутся на дно.
И солнце красное забавно,
Сжигает тень мою давно.
И что презренному созданию,
Осталось делать на земле?
Упасть песчинкой в мирозданье.
И вновь блуждать в кромешной тьме.