Шанс для рода Шустовых. Том 3

Глава первая

Жизнь в деревне для меня всегда ассоциировалась с несколькими вещами. Во-первых, отсутствие «звуков большого города». Во-вторых, запахи. В деревне всегда пахнет навозом, животными, силосом или скошенной травой. Эти запахи преследуют горожанина, изредка выбирающегося на малую родины, постоянно. Где-то они сильнее, так что свербит в носу, где-то их присутствие уступает место чему-то другому.

Например, подходя утром к бабушкиному дому, я всегда чувствовал запах свежего хлеба. Когда уходил на рыбалку, чуть засветло, пахло выхоженным тестом, а по возвращении уже хлебом. Она пекла его в русской печи, и он получался мягким, круглым и ароматным.

На задворках огорода всегда пахло перегноем и гнилью, особенно осенью. А на соседней улице был стойкий аромат свиней. Эти огромные вечно грязные туши валялись в подсыхающей луже с утра до вечера. Видимо, им регулярно подливали воды, чтобы грязь не пересыхала. Там, лишь изредка, удавалось свободно вдохнуть полной грудью. Когда ветер проносился вдоль улицы обновляя застоявшийся воздух.

В коровнике тоже были специфические запахи, но больше всего мне нравился запах парного молока, хотя и к навозу можно было привыкнуть.

Для меня самый страшный запах – это запах куриного помета. Уж не знаю почему, но я его с детства не переносил. Ладно еще, когда курицы весь день гадили на улице, заходя в стайку только на ночь, но вот когда у бабушки появились бройлеры… Эти, перекормленные до состояния индюшек бугаи, не хотели видеть ничего кроме еды и своих клеток. Сидели там постоянно, даже когда им открывали дверцы, выпуская на улицу. Вот там запах был ужасный.

Ну, и наконец, в-третьих, в деревне было чистое звездное небо. Может городской засветки не было, а может пыли меньше. Хотя не сказал бы, что пыли не было совсем. Во время посевной и уборочной она летела с полей так, что собаки покрывались толстым ее слоем за день. По крайней мере те, которые целый день лениво лежали в тени, поднимая морду лишь затем, чтобы глотнуть воды из стоящей рядом миски.

Из всего перечисленного в моем Красилово были только первое и последнее. С одной стороны меня это радовало, а с другой было как-то странно.

Нет, птицу некоторые держали, но не многие. А уж шумового загрязнения тут и вовсе быть не могло. Неиндустриальное общество еще не научилось шуметь.

Деревенских запахов в Красилово почти не было, не пахло навозом, не было дурманящего запаха травы, разве что лесом пахло.

В общем, мои впечатления от этой деревушки были примерно такие же, как от нарисованного поселения в какой-нибудь из компьютерных игр. Будто она не настоящая что ли. Нет не так. Будто это не деревня.

Если честно, то пару раз ловил себя на том, что начинал подумывать а не в игре ли я нахожусь. Нет, так можно очень далеко зайти в подобных размышлениях. Но вспоминая об успехах виртуальной реальности в моем старом мире, иногда казалось, что это возможно.

Солипсизм никогда не был моей любимой теорией во время студенческих диспутов, но, кажется, в данном случае, многое можно было бы с помощью него объяснить. И мои успехи, и магические способности, да и вообще устройство мира. Но вот в чем беда. Так можно сказать о любом мире. И доказать обратное невозможно. Нет шанса подтвердить, существования объективной реальности. На этом вопросе многие сломали не только копья, но и мозги.

Я же для себя еще тогда решил, что объективная реальность существует, и все что меня окружает ей и является. Так что всю идею с солипсизмом, а в данном случае с виртуальной реальностью я отмел начисто.

Если не понятно, где явь, а где глюки, относись ко всему, как к яви, точно не пропадешь.

Вот и я относился к своей новой жизни, как к полностью реальной. Даже несмотря на удивительные вещи, происходящие вокруг меня.

После разговора с Анфисой Петровной я впал в какое-то взвинченное состояние. С одной стороны, я очень устал и мозг практически отключался, требуя своего законного отдыха. С другой, голова работала в каком-то странном режиме, когда любая мысль кажется умной и чувствуешь себя гением уровня Эйнштейна. К сожалению, я бывал и раньше в подобных состояниях, особенно при недосыпе. И прекрасно помнил, какими банальными кажутся эти гениальные мысли на утро.

Мне хотелось идти и прямо сейчас разбираться с артефактами. И с теми, что у меня были от Корсакова, и с ножом, созданным мной накануне, и с куском гранита, что мне удалось найти в секретном схроне отца, расположенным в мире духов.

Я сам не заметил, как дошел до своей комнаты и тупо уперся лбом в дверь. Не раздумывая, стукнул головой в створку, в тот момент, это показалось мне самым разумным решением, и стал ждать результата.

Интересно, если бы уперся головой в дверь, упал бы я, когда ее распахнула Настя?

Узнать это мне не удалось, так как я просто стоял и покачивался у самого входа, будто зомби.

Настя что-то сказала, но я даже не понял что.

Девушка удивленно на меня уставилась, затем протянула руку, взяла меня за локоть и завела в комнату.

Я попытался было пройти в ванну, и умыться, но присел на кровать и понял, что больше не смогу с нее встать.

Неужели, приобретение нового духа-покровителя меня так вымотало?

Я еще помнил, как Настя раздевала меня и укладывала в постель, но эротики в этих действиях было очень мало.

– Спасибо, – едва шевеля губами, пробормотал я и вырубился.

Утро мне показалось каким-то серым. Может от того, что шторы были плотно задернуты или может просто не смог продрать глаза.

Просыпался я очень медленно. Временами вновь проваливаясь в сон, отчего в голове все смешалось и в какой-то момент я не мог разобрать, когда сплю, а когда бодрствую.

Я ворочался и слышал недовольные бурчания Насти по этому поводу. Развернувшись, я вытянул руку и приобнял ее, прижал к себе горячим боком и стал нежно поглаживать. Настя фыркнула, чихнула и принялась вырываться. Это еще что за новости?

– Я твой повелитель и любовник, а ты моя женщина и должна слушаться! – как мог строго, сонным голосом произнес я.

Настя промолчала, зато поцеловала меня в нос. Ну ладно, хоть так. Засчитаем за согласие.

Быстро подобрев, но все еще не полностью проснувшись, я снова обнял девушку и прижал к себе покрепче. И получил в пах…

Глаза вопреки моей воле распахнулись и беззвучный крик перешел в хрип.

Прямо передо мной были огромные карие глаза Пружинки. Собака пыталась отодвинуться от меня, выгибаясь и брыкаясь. Я еще раз получил пинок пониже живота и только сейчас сообразил, что обнимаю щенка, прижимая к себе.

Я ослабил хватку, и Пружинка тут же успокоилась. Вывернулась и поднялась на лапы, немного пошатываясь. Стоять на мягкой перине были неудобно. Собака наклонилась к моему лицу и лизнула в нос.

Черт! Вот значит, как выглядел «поцелуй Насти» на самом деле.

Я отодвинул наглую морду подальше и осмотрелся. В комнате никого кроме нас с Пружинкой не было. Настя видимо уже ушла, а вот как собака забралась ко мне в постель я не представляю. Я никогда не позволял ей запрыгивать на кровать.

Возможно, Петя разрешал ей делать это, вот она и залезла. Надо будет поговорить с ним, чтобы был с Пружинкой построже.

Я улыбнулся, окончательно проснувшись.

Щенок так и топтался рядом, не торопясь спускаться вниз. Я аккуратно поднял её и поставил на пол. Пружинка за эти дни порядком набрала в весе и заметно подросла.

Собака требовала внимания, и начала тыкаться носом в ноги, не желая отпускать меня в ванную. Пришлось присесть на пол и поиграть с ней немного.

Рядом с кроватью лежали крипотки, это что-то близкое к носкам, по сути, но немного отличающееся по форме. Такие штуки носили в основном женщины, но мне они заменили обычные носки, носить портянки для меня было непривычно.

Я завязал носок-крипотку узлом и отдал Пружинке. Щенок принюхался к неизвестному предмету, подозрительно лизнул его, а затем схватил зубами и принялся тянуть на себя.

Это мне и требовалось. Я узелок не отпускал, а только дергал то в право, то влево, заставляя собаку бегать за ним через мои вытянутые ноги. Затем забрал у Пружинки игрушку и кинул его к двери. Щенок пулей рванул за узлом, схватил его и притащил обратно. Мол давай, кидай еще. Делать нечего, пришлось кидать. Мы играли несколько минут, пока мне в очередной раз не удалось забрать игрушку у Пружинки и кинуть её в сторону двери.

В этот миг дверь отворилась и на пороге появилась Настя, держа тяжелый поднос, сервированный завтраком. Пружинка уже, порядком разогнавшись, не успела затормозить и влетела прямо под ноги девушке.

Настя вскрикнула от неожиданности и подпрыгнула с подносом в руках. Как только не уронила.

Собака тоже не ожидала такой подставы и принялась на ходу разворачиваться, буксуя лапами по деревянному полу.

Я видел всё это, словно в замедленном кино. И никаких часов Терехова не нужно. Вот Настя подпрыгивает, Пружинка оказывается прямо под ней, начинает тормозить и разворачиваться. Мимоходом хватает узелок, и довольная начинает ломиться обратно. В этот момент Настя приземляется и наступает на длинный крысиный хвостик собаки, та взвизгивает и рвется в мою сторону. Девушка, осознав, что произошло, пытается тут же убрать ногу с хвоста и начинает заваливаться на бок, пытаясь удержать и поднос, и равновесие одновременно.

Хорошо, что я начал двигаться, как только понял, что катастрофа неизбежна. В самый последний момент я дотянулся и подхватил Настю, не дав ей упасть.

С подноса слетел кусок вареного мяса и шлёпнулся на пол. Эта игрушка показалась Пружинке поинтересней моего носка, завязанного в узел, и она моментально переключилась на него. Схватила и шмыгнула в открытую дверь. Только ее и видели.

Я забрал у Насти поднос и позволил себе расслабиться и рассмеяться.

Настя тоже улыбнулась и через секунду смеялась вместе со мной.

Мы закрыли дверь в комнату и позавтракали. Правда белков в нашем утреннем рационе было маловато, зато Пружинка наверняка была очень довольна. Потому что через несколько минут, когда я вышел из комнаты, она лежала на спине, задрав лапы кверху и довольно облизывалась.

Я наклонился и потрепал псину по пузу.

Настя осталась заниматься своими делами, а я отправился к Анфисе Петровне, прихватив с собой часы и записку из схрона отца. Я надеялся, что мадам отдохнув, сможет поговорить со мной и объяснить некоторые вещи.

Подойдя к дому, где жила Анфиса Петровна, я наткнулся на Афоню. Телохранитель мадам бдел.

Поздоровавшись со мной, он спросил, по делу я или так. Можно подумать мой ответ что-то изменил бы. Я ответил, что по дулу, и охранник, важно кивнув, пропустил меня.

Дверь была не заперта. Я толкнул ее и одновременно постучал.

– Входите, – послышался бодрый голос мадам из комнаты.

– Анфиса Петровна, это я.

– Я поняла, Никита Васильевич, проходите.

– Вы замечательно выглядите, – сделал я комплимент женщине, сидящей перед небольшим зеркальцем и приводящей себя в порядок.

– Спасибо! – улыбнувшись, произнесла мадам. – Женщине всегда приятны комплименты, так что можете смело ими пользоваться в моем присутствии.

– Учту, – усмехнувшись сказал я.

– Вы верно хотите поговорить со мной о вещицах?

– Да, хотелось бы.

– Я готова. Все что могу расскажу.

– Давайте начнем с часов, – предложил я. – Как они к вам попали, я уже понял. И то, что вы не знали, что в них заточен тот осколок, который до этого был в монете тоже.

Мадам кивала, соглашаясь с моими словами.

– Мне интересно, что сказал вам осколок, когда еще был монетой о том, как его заставить проявить свои свойства.

– Они порой очень странно изъясняются, – произнесла мадам. – Но конкретно этот рассказал все довольно четко. Чтобы он начал работать, его нужно коснуться и произнести определенную фразу.

Я кивнул, продолжая внимательно слушать.

– Как я понимаю, Дементий Васильевич не успел вам рассказать, что это за фраза?

– К сожалению нет.

– Это что-то вроде заклинания, – попыталась объяснить мне Анфиса Петровна. – Жизнь невозможно повернуть назад, и время не на миг не остановишь. Это все.

Я чуть не поперхнулся, услышав это. Хорошо, что хоть о стенку опирался во время разговора, а то бы упал.

У меня не было подобной реакции на слова из записки. Возможно потому, что с гранитным камешком пока были всего лишь догадки. А сами слова туманны и не факт, что я окажусь прав, но тут… Точнее и ближе к тексту просто некуда.

– И что с этим заклинанием нужно сделать? Спеть его часам?

– Спеть? – Анфиса Петровна выглядела очень удивленной.

А я уже подумал, что она знает о чем речь. Хотя как такое было возможно сам не понимал.

Я неуверенно пожал плечами.

– Просто предположение.

– Думаю, достаточно просто сказать их вслух или шепотом. Даже не знаю, но мне кажется, что Дементий Васильевич вряд ли поет своим часам. Точнее пел, – поправилась мадам.

Да уж. Было бы хорошо обойтись без пения. Я, конечно, не считал себя совсем уж тугим на ухо. В караоке с друзьями петь доводилось. Но и одаренным певцом я не был.

– Анфиса Петровна, а что насчет этой записки?

Я протянул листок бумаги.

Мадам долго на нее смотрела, но было видно, что она её даже не читает. Может наизусть помнила, а может быть просто задумалась.

– Тут всё, что я смогла понять из невнятного бормотания, – наконец произнесла мадам.

– Там было что-то еще? – поинтересовался я.

– Да, там много чего было, да только всё непонятное. Точнее неразборчивое. Эти то слова едва понять смогла.

– А вы не знаете откуда у отца этот булыжник?

– Булыжник? – переспросила Анфиса Петровна.

– Ну камень этот с осколком духа.

– Ах это, – мадам усмехнулась. – Нет не в курсе. Вроде как с Урала привез. Нашел может. Вообще, говорят, там много древних духов, кто от своих скрывается. Ты лучше об этом своего духа-покровителя спроси. Или подружку.

– Настю?

– Её. Девчонка она боевая. Хотела в Китай пробираться в одиночку, но вроде как дальше Урала не ушла. Вернулась.

– Спасибо за совет, – поблагодарил я Анфису Петровну. – А кстати, о каком именно духе вы говорите?

Мадам снова непонимающе на меня взглянула. И я понял, что она ведь не в курсе о втором покровителе, точнее покровительнице. Осталось решить говорить ей или нет. Если да, то момент подходящий. Я решил сказать.

– Дело в том, что теперь я стал главой рода не только Восьмого духа, но и духа северо-восточного ветра. Мой второй покровитель – Посива.

– Вот как… – задумчиво произнесла мадам. – Всё интересней на свете жить становится. Когда такое происходит рядом с тобой, думаешь: «Какого черта, ты тут делаешь? У людей что-то случается, а у тебя все как прежде»

– Так ведь это хорошо, когда стабильность! Разве нет?

– Хорошо – это когда у тебя всё стабильно замечательно, а не когда все стабильно скучно.

– Поверьте, Анфиса Петровна, скучать вам со мной точно не придётся, – я решил хоть немного развеселить её.

– Да уж. В этом я и не сомневаюсь. Скорее слегка побаиваюсь, – вроде бы в шутку сказала мадам, но при этом у неё был очень серьёзный вид.

– Вы не против, если я испытаю действие часов прямо сейчас? – мне не то, что не терпелось это сделать, скорее я хотел получить консультацию, не отходя от кассы, если у меня что-то не выйдет. Тем более, что примерные масштабы воздействия часов я представлял.

– Да пожалуйста.

Я отошел на всякий случай немного подальше. По моим прикидкам, так сфера остановки времен не затронет Анфисы Петровну. Достал часы, коснулся коронки и чуть повернул её, так же как это сделал Терехов перед тем, как время замерло.

– Жизнь невозможно повернуть назад, и время не на миг не остановишь, – прошептал я, неосознанно произнеся фразу на мотив песни.

Время замерло.

Глава вторая

Время замерло.

Сильно выцветшая версия Анфисы Петровны застыла где-то не самой границе сферы. Интересно, что было бы, окажись она внутри? Могут ли простые люди находится здесь? Мне не хотелось рисковать кем-то чтобы это проверить. Но Терехов уже не сможет ответить на мой вопрос. Единственный вариант узнать – это спросить у кого-то из духов. Шанс наверняка смог бы ответить. А как на счет Посивы?

– Эй! – позвал я.

В принципе я не ожидал, что она мне ответит. Я уже понял, что Шанс делает это только почуяв кровь. Ответом мне было молчание.

Я посмотрел вверх, откуда в прошлый раз спустилась Посива, но не заметил следов разрыва. Интересно, а что нужно делать тут, чтобы добиться разрыва жгутов?

Можно, конечно, долго экспериментировать, особенно, учитывая, что время в сфере течет только для меня. В обычном мире пройдет мгновение, а я могу искать способ до посинения. Терехов именно об этом и говорил, когда жаловался мне, что заигрался со временем. Видимо, тут он провел большую часть своей жизни.

У меня не было ни желания, ни времени искать подходы к открытию врат, как их назвал Дементий Васильевич.

Я сосредоточился и материализовал бердыш, которым в прошлый раз рассек жгуты, позволив Шансу провалиться в наш мир.

Взмахнул фантомным оружием, представив, что режу ткань реальности, я рассек её.

С той стороны снова клубился туман.

– Эй! Серая! Посива, ты здесь?

Тишина.

Но я заметил, какое-то движение в глубине.

Движение пропало, но никто так и не появился.

Чёрт! Может я становился нетерпеливым, а может мне просто вся эта история с поклонением духам казалась какой-то странной нелепицей. Кажется, никакого пиетета перед Посивой я не испытывал.

Нет, они, конечно, сильны, но что-то в поведении Шанса подсказывало, что со мной они ведут себя немного иначе. По крайней мере он. Про Посиву пока не знаю. Весело будет, если внучка Стрибога разозлится и сотрет меня в порошок, развеяв по ветру. Но кто не рискует, тот не рискует.

Я снова сосредоточился и создал аркан из энергетических нитей. Размахнулся и кинул его наугад в прореху. Подождал какое-то время и дернул. Кажется, так мы в детстве ловили гольянов на речке. Ждать поклевки было бессмысленно, мелкая рыбешка не сможет серьезно подергать поплавок. А вот так, закинул, подождал, вытянул иногда срабатывало.

Потянув аркан на себя, я почти сразу почувствовал, что там кто-то есть. Не могу сказать, что верёвка тяжело пошла, но что-то изменилось.

Я подналег и потянул сильнее.

Из разреза в пространстве высунулась голова Шанса с веревкой на шее.

– И чего тебе теперь надо? – со вздохом произнес он.

Я немного удивился, но постарался виду не подавать.

– Вообще-то я ожидал увидеть Посиву. Тут вроде бы ее вотчина. Но могу задать свой вопрос и тебе.

– Так, кончай грубить, – недовольно произнес змей. – Ты хоть каплю крови пожертвовал, чтобы со мной говорить?

– Да сдалась тебе эта кровь? Можешь потом хоть глоток выпить, как порежусь. Тебе же она без надобности.

– Ну, – замялся Шанс, – для некоторых ритуалов она просто необходима. Так зачем Посиву хотел заарканить?

– Спросить кое-что хотел. А где она кстати?

– Да здесь я, – теперь из прорехи показалась слегка взлохмаченная голова девушки. – Чего хотел.

С этого ракурса платья на ней видно не было, только шикарные серые округлости грудей, и… мне показалось или это не самом деле бледно алые точки сосков.

– Какого черта! Вы чем там занимаетесь?

Шанс повернул огромную голову и посмотрел на девушку.

– Какая тебе разница? Мы взрослые духи, можем заниматься чем угодно. Но если уж тебе это так важно, мы общаемся. Обсуждаем проблемы нашего мира, о которых тебе пока знать не стоит. А свои сексуальные фантазии оставь при себе. Они вообще не имеют ничего общего с тем, что делают духовные сущности.

– Да пофиг, – отрезал я. – Мне нужно знать, что будет с обычным человеком попади он в эту временную аномалию?

Шанс снова глянул на Посиву. Та протянула руку и почесала носик.

– Вообще-то я не проверяла, но думаю все будет в порядке.

Я вспомнил парня в защитном коконе, которого разнесло на ошметки и вопросительно уставился на горного змея.

– А что ты на меня смотришь? Тут она хозяйка.

– Значит и тому парню было необязательно умирать? – возмутился я.

– Ты бы предпочел, чтобы он остался жить и получил мое покровительство? Или чтобы Корсаков продолжил свои эксперименты в этом направлении?

– Нет, пожалуй, – честно признался я.

– Ну так и не лезь со своим гуманизмом в чужой монастырь!

Меня опять поставили на место. Ну что тут сказать, духи…

– А что за проблемы в вашем мире? – не удержался и спросил я.

– Это тебя пока не касается. Разберись со своими, – произнес Шанс тоном, не терпящим возражений.

Голова змея исчезла, а за ним следом, глупо хихикнув пропала и Посива.

Разрез я решил оставить. Шанс говорил, что через него энергия из мира духов течет в наш мир и поморгает творить магию. Будем считать, что мне может понадобиться много силы. Раз уж энергия места силы определенного духа-покровителя идет его адепту, а не абы кому, то пусть и эта течет ко мне.

Интересно, получается, что эта сфера и есть место силы духа северо-восточного ветра. Значит Терехов много лет был лишен доступа сюда. Не удивительно, что он был таким немощным.

Я получил ответ на свой вопрос, но параллельно я получил информацию, что в мире духов не все так спокойно, как мне казалось ранее. Я вообще думал, что у них там что-то типа рая, где духи плавают и предаются неге, и лишь изредка приходят на зов своих адептов, чтобы поиздеваться над ними.

Подойдя к самому краю сферы остановки времени, я попытался шагнуть за ее пределы. Сделать это легко мне не удалось. Ощущалось сильное сопротивление, словно я пытался шагнуть в резину. Лишь приложив достаточно много усилий, я прорвал оболочку сфера и вывалился в нормальный временной поток.

Анфиса Петровна смотрела на меня чего-то ожидая.

Я глянул в ее сторону и вопросительно приподнял бровь.

– Да, ты можешь воспользоваться этим местом для экспериментов.

Повторила свое разрешение мадам. Для нее, видимо, не прошло и мгновения.

– Спасибо, я уже.

Теперь удивленно приподняла бровь Анфиса Петровна.

– Все получилось?

– Да, конечно. Все в порядке. Спасибо!

– Я рада, – произнесла мадам и улыбнулась.

– Не посмотрите на еще один артефакт? – спросил я и вытащил нож из ножен.

– А это что? – чуть удивленно спросила Анфиса Петровна.

– Тут тоже осколок духа.

– И где ты его взял?

– Создал совсем недавно.

– Создал?

Я коротко пересказал ей, что произошло и как так вышло, что осколок Шанса заточен в этом ноже.

Анфиса Петровна слушала и качала головой. А когда дошло до укорачивания хвоста горному змею, схватилась за сердце. Я понадеялся, что это было не по-настоящему и продолжил.

– Вот такая вот история, – закончил я свой рассказ.

– И как он теперь? – спросила мадам.

– Да с ним все отлично!

Рассказывать про «общение» Шанса с Посивой я не стал. Чужие тайны пусть остаются чужими, а мне и своих хватит.

Анфиса Петровна аккуратно взяла нож из моих рук и положила на стол перед собой. Затем склонилась над ним и принялась, что-то нашептывать. Я мог бы напрячь слух и разобрать слова, но решил этого не делать. Чужие тайны…

Мадам какое-то время «общалась» с клинком, затем выпрямилась и покачала головой.

– И?

– Ничего, – ответила Анфиса Петровна. – Уверен, что он там?

– Должен быть. Я видел, как осколок впитался в нож.

– Значит не хочет говорить. Молчит негодник.

– И что делать?

– Да ничего, – ответила мадам. – Пока сам не захочет не заговорит. Я могу попытаться, когда останусь одна. Некоторые осколки не любят свидетелей разговора. Можешь мне его оставить?

– Конечно.

– Тогда расскажу, когда будет результат. Кстати, Иван принес хозяйственные книги и гроссбух. Я займусь ими.

– Спасибо, Анфиса Петровна, буду весьма признателен.

Больше мне тут делать было нечего, и я вышел на улицу.

Что ж, кое-что узнать удалось. Будем надеяться, Анфиса Петровна сможет разобраться с ножом.

Пока мадам занимается ножом, я решил пересчитать деньги в хранилище. Нужно знать, сколько у меня есть наличности, чтобы понимать, что можно сделать. Особенно, когда станет понятна моя бухгалтерия. И отправился искать старосту.

Старосту я нашёл, но не того.

Данила Александрович, производил впечатление благородного человека, что я заметил еще при нашей первой встрече. Я видел несколько раз, как он общался с Романом Дмитриевичем, что-то делал, руководил своими людьми, всегда здоровался со мной при встрече. Но все вопросы он мог решать самостоятельно, что делало его весьма хорошим управленцем.

Тут же мы столкнулись с ним нос к носу.

– Добрый день, Никита Васильевич, – произнес старик и низко поклонился.

– Добрый, Данила Александрович. Как разместились ваши люди? Все ли в порядке?

– Вашими стараниями, Никита Васильевич. Спасибо!

Старик снова поклонился.

– Рад, что вы нашли чем тут заняться. Не видели Романа Дмитриевича?

– Он был где-то в районе склада оружия. Там, кажется, Степан ведет занятия для новичков.

Я усмехнулся, представив нашего старосту, дерущегося на кулаках со Стёпой.

Поблагодарив Данилу Александровича, я направился в указанном направлении.

У дверей арсенала меня перехватил оружейник Кирилл. О практически насильно затащил меня внутрь, намереваясь показать что-то, от чего я просто упаду. Так он выразился.

Боюсь, Кирилл, такого тебе не сделать. Скорее всего, большую часть изобретений я видел, а многие из них смог бы и повторить при наличии времени. Все-таки когда знаешь в какую сторону думать, можно до многого дойти. Пусть что-то сложное я и не придумаю, но некоторые вещи, до сих пор не существующие в этом мире, сделать возможно.

Кирилл вошел первым и загородил собой что-то стоящее на столе посередине комнаты. Не помню, чтобы этот стол был тут в прошлое мое посещение арсенала.

– Это самозарядный арбалет! – гордо сообщил мне Кирилл.

– Самозарядный? – Я действительно удивился. Как любой пацан, я знал каким образом взводится возвратная пружина затвора автомата при стрельбе, что обеспечивает его самозарядность, но как может быть арбалет такой системы я не понимал.

На столе стоял обычный арбалет с прикрепленным к его нижней части барабаном. Сбоку барабана виднелась небольшая вращающаяся ручка. По периметру располагались крючки, какой-то необычной конструкции и еще вспомогательный механизм протяжки.

Кирилл подошел и повернул ручку барабана. Тетива натянулась и дойдя до предела сорвалась и скользнула по цевью. Оружейник, не переставая, вращал барабан. Крючок снова зацепил тетиву и все повторилось снова.

– Осталось придумать, как сюда подавать болты, чтобы можно было стрелять непрерывно.

Не могу сказать, что это меня удивило так, чтобы мне стоило упасть, но идея и ее реализация были отличными.

Я похвалил Кирилла за идею, но заметил, что такой бандурой воевать не слишком удобно. Носить ее тяжело, да и большой размер барабана мешает. И было бы неплохо придумать, как подавать арбалетные болты один за другим непрерывно. Идея, как сделать обойму у меня была, и я рассказал ее Кириллы. От чего парень пришел в полный восторг и умчался искать нужные материалы.

Романа Дмитриевича я нашел там, где и советовал староста Слободки. Степан обучал новичков ведению кулачного боя. Там он и был.

Я подошел и немного понаблюдал за происходящим. Степан объяснял принципы защиты. Когда требовался блок, когда стоило открыться, а когда уйти в глухую оборону. Народ внимательно слушал и внимал. Из Степана вышел отличный наставник, делал он все размеренно без суеты, а объяснял очень доходчиво.

Роман Дмитриевич заметил меня и поздоровался. Я кивнул головой в сторону, давая понять, что нужно отойти.

Староста понял мой сигнал и, выйдя из толпы, направился в мою сторону.

– Роман Дмитриевич, мне в хранилище попасть нужно. Откройте пожалуйста дверь и проследите, чтобы меня никто не беспокоил.

– Сейчас все сделаю, – ответил староста. – Только ключи принесу.

Мне тоже нужно было сходить в свою комнату. Нужно было прихватить все те богатства, что до сих пор лежали у меня на столике рядом с кроватью.

Вдруг в голове пронеслась шальная мысль, что Настя намеренно осталась в комнате чтобы забрать себе все то ценное, что было там: кучу золотых монет и неизвестные артефакты. А потом свалить из деревни.

Что это был за голос внутри? Неужели я не доверяю своей девушке?

Но голос не унимался. Он твердил, что ни один нормальный не оставит такие богатства без присмотра. Их ведь могла забрать не только Настя. В комнату мог зайти кто угодно. Например Маша, которая после инцидента, могла затаить обиду. Или Лушка, которой уж точно не помешает столько золота. А вдруг Ивану показалось мало одного артефакта, и он решил начать охотиться за ними.

Я уже ничего не понимал, что происходит, как вдруг сообразил. Голос внутреннего хомяка пересиливал голос разума. Представляю, как пришлось кричать грызуну, чтобы перекричать меня.

Усмехнувшись, я приструнил мелкого проныру и восстановил контроль над мыслями.

Войдя в комнату, я не застал Насти. В деревне я ее тоже не видел, но возможно она у Лушки. После того, как Лушка караулила тело спящей в ледяном коконе подруги, они очень сдружились. Меня это радовало. Кажется, мне удалось избежать ненужного любовного треугольника.

Я подошел к столику и обнаружил на нем шкатулку из дома Корсакова. Открыл крышку и посмотрел на содержимое. Хомяк вопил, что не хватает золотых монет, но я его не слушал. На мой взгляд все было на месте.

Прихватив коробочку с деньгами и осколками духов, я добавил к ним гранитный булыжник и пошел обратно.

Староста уже ждал меня у дверей хранилища.

Роман Дмитриевич открыл дверь и пропустил меня вперед. Затем вошел следом и рассказал, что и где расположено.

Отделив имущество деревни и его жителей, староста откланялся и вышел, пообещав, что за входом присмотрят и меня никто не побеспокоит.

Я отодвинул деревенскую казну подальше в угол, чтобы внутренний зверь, уже довольно потирающий лапки, не решил её заграбастать и поднял с пола первый сундучок.

Обитый железом, добротный из твердых пород дерева, тяжелый. Так записал мой хомяк в свой розовый блокнотик.

Откинул крышку и уставился на полный сундук серебряных монет.

Тут было много. Не просто много, а очень много. Хомяк закатил глаза и грохнулся в обморок. Оно и к лучшему, спокойней смогу пересчитать имущество.

Я заканчивал раскладывать рублёвые монетки по стопкам из десяти монет каждая, когда животное очнулось и принялось подсчитывать сумму. Оказалось четыреста сорок рублей серебром.

Эта сумма показалась мне очень большой. А если учесть, сколько я зарабатывал за бой на ринге совсем недавно, так и просто огромной.

Что же творилось в крохотной головке хомяка, когда я подумал о том, что таких хранилищ у рода Шустовых было несколько? Даже представить сложно.

Я сложил монеты обратно в сундук и поставил его на место.

Поднял и поставил на стол другой сундучок. Он был поменьше и полегче. Хомяк недовольно пробурчал, что маловато будет.