Потенциальная жертва

Глава 1

Вечер был меланхолично-уютным. Я сидела дома, закутавшись в плед, слушала Фалько, которого мне подарил на Новый год Пенс, и наслаждалась моментом бытия. Вроде бы ничего особенного с тобой не происходит – звезды не обрушиваются на твою голову, ты живешь нормальной, растительной жизнью и – вот ведь как счастлив, и слов не находится!

Потому что просто хорошо. Душе спокойно, а телу – уютно. Все плохие воспоминания отошли на второй план, позволив тебе не обращать на них никакого внимания.

Это и есть – счастье?

Понятия не имею… Но сказал же поэт: «На свете счастья нет, но есть покой и воля».

Вот я и наслаждаюсь собственным Покоем и собственной Волей.

Звонок телефона разрушил мою негу, вырывая меня из маленькой иллюзии счастья с такой безжалостной свирепостью, что и у вампира бы дрогнуло сердце.

– Алло, – проговорила я в трубку, надеясь, что это кто-то из моих друзей. Кому еще беспокоить меня в столь поздний час?

– Сашка, прости, что поздно, – прозвучал голос Ларикова, такой встревоженный, что я не сдержалась и пробормотала:

– Кранты!

– Ты что-то сказала?

– Я сказала «добрый вечер», – соврала я.

– Сашенька, ты мне нужна. Срочно. Можешь приехать?

– Ты на часы смотрел? – поинтересовалась я. – Я собиралась уже ложиться спать.

– Саша, я все понимаю, но ты действительно нужна. Я сейчас что-нибудь придумаю с машиной…

Он начал тихонечко с кем-то переговариваться, потом бросил в трубку:

– Через пятнадцать минут за тобой подъедут.

– О господи! – закатила я глаза. – По твоему разумению, я вообще не имею права на отдых, да?

– Саш, имеешь! После того как мы поможем этому человеку, я дам тебе на сон трое суток!

– Какому человеку?

– Не телефонный разговор, малышка! Приедешь – расскажу!

И он самым что ни на есть нахальным образом повесил трубку.

* * *

Я не знала, куда деваться от охвативших меня чувств раздражения и гнева.

Нет, кажется, мой вконец обнаглевший босс скоро начнет названивать мне в любое время суток!

И я – что самое смешное! – просто обязана буду откликаться.

«Да, хозяин». «Слушаюсь, хозяин»…

Тьфу, ну и жизнь!

Я металась как разъяренная тигрица.

– Черт, черт, черт, – твердила я, сметая все на своем пути, отчасти забыв, что падающие на пол несчастные вещи принадлежат не Ларчику, а мне. И, следовательно, так поступать с ними в высшей степени неосмотрительно.

Когда на пол упал мой любимый тигр с такой милой и простодушной физиономией, я почувствовала раскаяние.

– Бедняжка, – пробормотала я, прижимая несчастного плюшевого звереныша к груди. – Невинный ты мой страдалец!

Успокоившись, я взяла сигарету и плюхнулась в кресло, нажав на кнопочку пульта.

Но расслабиться мне не дали!

В дверь позвонили. Осторожно и вежливо, как бы заранее извиняясь за причиненное беспокойство.

– Сейчас, – отозвалась я, бросаясь к двери с таким рвением, что с моей ноги слетела домашняя тапочка.

По сей глупейшей причине я немного задержалась и лишь через некоторое время открыла дверь.

На пороге стоял невысокий мужчина лет сорока, и на его лице застыла угодливая до отвращения улыбка.

– Александра Сергеевна? – поинтересовался он, немного склонившись в лакейском поклоне.

– Да, – кивнула я.

– Я от Андрея Петровича. Он вас ждет.

– Знаю, – буркнула я. – У него дурная манера вызывать меня в самое неподходящее время. Теперь он требует меня даже глубокой ночью.

– Обстоятельства, – развел руками «пришелец». – Знаете ли, Александра Сергеевна, таковы вот у нас обстоятельства-с!

Мой «ночной гость» сейчас был похож на персонажа романов Достоевского. Как бы выплывший из ночной темноты, он вбирал в себя этот сумрак и зловеще распространял его вокруг себя.

Быстро надев куртку, я вышла наружу.

На улице было классно – наконец-то пошел снег, крупными хлопьями тихо и печально покрывая землю.

А во дворе стоял настоящий лимузин с затемненными стеклами!

И именно к нему подвел меня странный дяденька и распахнул передо мной дверцу.

«Ого, – подумалось мне, когда я уютно устроилась на мягком сиденье, – кажется, у нас с Ларчиком наконец-то появились богатые клиенты!»

* * *

Отношение к богатым клиентам у меня было двойственное. С одной стороны, эти самые богатые клиенты всегда платили неплохие гонорары, что, безусловно, было в радость. Но, с другой стороны, они отличались ужасным высокомерием и в основном требовали прослеживать, чем развлекаются их «барышни» на досуге.

Барышень своих они подбирали зачастую в стриптиз-клубах, и посему они и развлекались соответственно. А мне на все сии безобразия смотреть было совершенно не в кайф.

Так что, пока наш великолепный лимузин рассекал пространство столь неподходящего ему Тарасова, я печально готовилась к тому, что снова придется бегать, высунув язык на плечо, за какой-нибудь насмерть перекрашенной гризеткой и отбиваться от завсегдатаев тех мест, к которым лежала душа у наших клиентов, и уж если меня вытащили из тепленькой кроватки ночью, дело это взвалят на мои юные плечики немедленно… Я уже была мысленно готова отказаться от своей части гонорара в пользу бедного Ларикова, а сама бы продолжила отдых, как вдруг мой загадочно молчаливый спутник сказал вполголоса:

– Вы еще слишком молоды, чтобы нам помочь. Кажется, ваш босс немного переоценивает ваши способности.

* * *

Лучше бы он этого не говорил!

Я застыла с открытым от возмущения ртом, и в моих глазах вспыхнул опасный огонь.

Он продолжал смотреть на меня с легким оттенком жалости и насмешки.

Когда мое возмущение наконец начало идти на убыль, я сделала глубокий вдох, чтобы привести в порядок свои нервы, и процедила сквозь зубы:

– Я, между прочим, и не настаивала на своем участии. Вы ворвались ко мне, разбудили, хотя я в сей час должна спать, а теперь начинаете вправлять мне мозги…

– Помилуйте, – сдвинул он недоуменно брови, – никому я мозги не вправляю!

– Нет, вы заняты светлым процессом воспитания, – продолжала бушевать я. – Кажется, скоро вы начнете указывать мне, что делать, как жить, и тыкать пальцем в мои маленькие грехи!

– Боже мой, – растерянно пробормотал мой спутник, – я и не подозревал, что женщина может так обидеться. Черт знает что такое… Скажешь: старая – обижаются, говоришь, что слишком молода – обижаются еще сильнее! Я всего лишь хотел сказать, что дело это чрезвычайно опасное, а вы совсем еще девочка! Мне кажется, нам надо было поискать более взрослую девицу! И нечего так обижаться!

К тому моменту, когда он закончил свою оправдательную речь, я окончательно проснулась и мое мрачное настроение заметно просветлело. Теперь мне даже нравилась эта ситуация – едет Саша в лимузине, за окнами мелькают родные улицы и не менее родные переулки с мусорными баками, жизнь полна контрастов и посему прекрасна!

А тут этот невысокий и лысенький дяденька, снявший свою норковую шапочку, протирает лысину платочком и обиженно надул губенки, и, что самое интересное, довела его до такого состояния именно я!

Странное удовольствие душевное посетило меня от оной мысли.

Теперь мне было его жаль, но я все-таки проворчала:

– Хотя бы извинились, что вытащили из теплой кровати, так нет же – еще и малолеткой обозначили! Нет у людей никакого воспитания, ей-богу, нет!

Услышать ответ моего изумленного спутника мне, увы, не довелось.

Машина тихо вкатилась во двор, и мы вышли.

Окно на пятом этаже, где находился наш офис, было освещено.

Нас ждали.

* * *

В квартире, кроме моего босса, находились еще двое. Мужчина в шикарном кашемировом пальто разгуливал по комнате, но, стоило мне появиться на пороге, как он застыл, восхищенно глядя на меня.

– Этель, – пробормотал он и, обернувшись к сидевшему за столом Ларикову, с акцентом по-русски произнес: – Она вылитая Этель!

Он бросился ко мне, присел на корточки и восторженно схватил мои руки.

– Дитя мое, вы, и только вы, можете спасти меня и мою дочь!

Я, конечно, прониклась важностью момента и даже немного погордилась. Но все-таки мне хотелось узнать, что, собственно, требуется от меня, дабы спасти его дочку?

Вторым посторонним в нашем офисе была дама. Она, в отличие от горячего иностранца, на меня отреагировала скептически и безучастно, лишь посмотрев в мою сторону равнодушно своими прекрасными миндалевидными очами с ресницами-опахалами, отчего у меня сразу закралось нехорошее подозрение, что они попросту накладные. А когда ресницы у человека накладные, так и все остальное может оказаться накладным. Бюст или волосы – раз уж даме хочется быть самой красивой, она ни перед чем не остановится!

– Ты уверен? – открыла она свой накрашенный ротик. Хотя она и произнесла это по-французски, я заподозрила ее в русском происхождении.

Слишком уж акцент у нее был нижегородский…

– Что ты хочешь сказать, Элен? – обернулся к ней наш высокий посетитель.

– То, что этой девочке не хватает шарма, – передернула плечами несносная Элен.

– Ты бестактна, – поморщился мужчина.

– А ты излишне экзальтирован, – фыркнула она. – К тому же эта девица не понимает по-французски.

Ах, ну конечно! Они тут прямо сговорились довести меня до белого каления!

– Конечно, – ответила я на том языке, который изучала так долго. – Вас послушать, французский ведом в нашей стране лишь путанам. Остальным не с кем попрактиковаться, да?

Оба они развернулись и вытаращились на меня. Один с восхищением, другая с неприкрытой злостью.

Скорее всего она и в самом деле начинала свой трудовой путь возле гостиницы «Космос».

– Вы очень хорошо говорите по-французски, – всплеснул руками наш гость. – Так, словно родились где-нибудь в Руане.

– Нет уж, – проворчала я. – Родилась я в Тарасове, и происхождение у меня русское. Меня даже назвали в честь русского поэта. Так что давайте не будем менять мне место рождения.

– Но на какое-то время? – взмолился он. – Лучше вас нам никого не найти, поверьте! Ради бога, умоляю вас – помогите нам!

– Смотря в чем, – подумав, сказала я, присаживаясь в кресло с таким же высокомерием и изяществом, как и «бывшая путана» Элен. – Вы же еще ничего мне не сказали. Ни зачем меня подняли с кровати и притащили сюда, где я уже наслушалась всяких гадостей. Ни почему я стала вдруг так необходима иностранному подданному и что от меня потребуется. Сразу вам заявляю – во Францию я не поеду. Не хочу. Там сейчас ураганы и проблемы с электричеством.

– Нет-нет, что вы, – успокоил меня наш посетитель. – О Франции речи нет. Наоборот – все должно произойти именно здесь, в Тарасове. И именно здесь вы нам и нужны.

* * *

Вот так мечты и разбиваются в пух и прах!

Только возмечтала Александра Сергеевна о международной карьере в Париже, так нет – нате вам небольшой облом!

Придется смириться с Тарасовым, сама и напросилась!

– Вы нам идеально подходите, – вещал наш гость, не сводя с меня умоляющего взора. – Мы и представить себе не могли, когда встретились с мсье Лариковым, что его помощница так похожа на мою дочь! Да еще ваше знание французского… Где вы его так хорошо изучили?

– В университете, – сообщила я. – Правда, я специализировалась по старофранцузскому языку…

Ну и кто меня тянул за язык?

Не зря в фильме «Адвокат дьявола» Аль Пачино говорит, что тщеславие – его любимый грех!

Сейчас я уже понимала, что вляпываюсь в совершенно идиотскую историю, и вляпываюсь-то, что самое обидное, исключительно благодаря этому самому тщеславию, будь оно трижды неладно!

Если бы я промолчала, проглотив пренебрежительное отношение Элен к своей персоне, они бы и не знали, что я так неплохо шпарю по-французски!

Может быть, нашли кого другого…

Впрочем, нет! Наверняка мой молчаливый босс сообщил бы им о моих лингвистических познаниях…

Этот чертов иностранец платит хорошие баксы, и Ларчик продаст меня, как пить дать продаст за эти бабки, даже на верную смерть отправит!

Я посмотрела на Ларчика. Ну пожалуйста! Поддержи меня хотя бы словом! Скажи им, что я не желаю на них работать! Не нравится мне эта компания, и больше всего раздражает эта вальяжная и презрительная Элен!

Но он отвел глаза. Я поняла его без слов. За то время, как мы работаем вместе, я научилась понимать моего босса без лишних слов.

«Надо, Саша», – говорил его взгляд.

Я вздохнула. Сопротивление бесполезно.

За меня уже все решили. Интуитивно я уже почувствовала, что на сей раз задание будет весьма опасным, но не это меня так огорчало – к опасностям я уже тоже привыкла, я даже находила в них своеобразную прелесть и пользу для здоровья.

Дело было в другом.

Я подняла глаза и встретилась взглядом с Элен.

Она смотрела на меня немного прищурившись, с таким высокомерием, что мне захотелось показать ей язык.

– Ладно, – кивнула я, соглашаясь с перспективой дальнейших своих злоключений. – Излагайте, в чем там у вас дело…

Я обвела присутствующих в комнате долгим взглядом.

Ларчик старательно прятал глаза, как самый что ни на есть настоящий Брут, и делал вид, что его скромная персона тут абсолютно ни при чем. Элен с огромным интересом изучала меня, как бы прицениваясь, не помешаю ли я ей по-прежнему воображать себя королевой. Видимо, на ее взгляд, я была слишком рыжей и слишком маленькой и толстенькой, чтобы претендовать на внимание «Его Величества Короля». Посему она успокоилась.

Мой «сопроводитель» вообще предпочитал молчать, смотря на меня изредка с глубоким сожалением.

А «наниматель» нервно бродил по комнате, сжимая и разжимая бледные и узкие ладони, изредка вперяя в меня многозначительный взор, из которого явно следовало, что начало его пространной саги не за горами.

* * *

И действительно. Вскоре он успокоился и сел прямо передо мной, закинув ногу на ногу, с беспечной грацией и изяществом этакого английского лорда. Его русский отличался своеобразным мягким акцентом, но был совсем не плох.

– Начнем с того, что я делаю в России.

– Ей-богу, мне это интересно только в том случае, если это как-то связано с вашей проблемой, – не удержалась я.

Ларчик грозно сверкнул в мою сторону очами – это означало, что я немедленно должна была провалиться от стыда сквозь землю, чего я, прямо скажем, из чувства протеста делать не собиралась.

– Это взаимосвязано, – кивнул мой собеседник. – Хотя я не знаю как. Но сейчас мне все кажется взаимосвязанным.

Он достал из кармана изящный портсигар и предложил мне сигарету.

Сигарета была какая-то странная, зеленого цвета с позолоченным фильтром. Так как любопытство является основополагающей чертой в моем характере, я взяла эту сигарету.

– Меня зовут Жан-Теофиль Мальпер. Здесь я представляю одну фирму по организации туризма… Ну и, не скрою, ваша страна сейчас очень выгодна для бизнеса вообще. Поэтому у меня появилась возможность заработать еще немного…

– Вы продаете искуственные цветы и духи, – рассмеялась я.

– Почему? – удивился он.

– Потому что меня не интересует, чем вы тут занимаетесь, – фыркнула я. – Наверняка ваш бизнес нелегален, иначе вы обратились бы в милицию за помощью. Но вы предпочли частное агентство, значит, у вас рыльце в пушку…

Хорошо, что всю эту фразочку я выдала на французском языке, которого мой милый Ларчик не понимает!

А то его возмущение перевалило бы за шкалу допустимого и от меня бы ничего не осталось!

Но собеседника моя фраза лишь слегка удивила – он вскинул брови, и позабавила, потому как он внезапно расхохотался.

– А вам палец в рот не клади, – проговорил он, когда успокоился. – И это хорошо. Моя Этель такая же. Хотя ничем предосудительным я не занимаюсь.

– Ну, это кто как понимает, – усмехнулась я. Иностранец меня начал забавлять. Этакая полудетская, наивная наглость! – Так что у вас с Этель? Только если она собиралась замуж, раздумала, а вы уже напряглись настолько, что не можете пойти на попятный и решили впихнуть несчастному жениху меня, я не согласна!

– Если бы все было так, – развел он руками. – Но увы! Все гораздо страшнее и хуже!

Он вздохнул и продолжил:

– Этель должна приехать сюда. Понимаете?

– Ага, и вам страшно! Если она сюда приедет, вам всем точно несдобровать!

– Этель должна приехать сюда, чтобы наконец-то увидеть русскую зиму. Мы долго ждали этого момента – почти целый год! Но вот именно сейчас мы узнали из достоверных источников нечто ужасное – кто-то хочет украсть мою Этель и убить ее!

* * *

В комнате воцарилось молчание.

Этот чертов Мальпер смотрел на меня с легким испугом – а ну как я откажусь служить «живой мишенью» вместо его драгоценной доченьки? Лариков молчал, явно стыдясь собственной трусливой немногословности, остальные молчали просто потому, что им явно нечего было сказать. А я молчала от потрясения.

Мне что-то совсем не хотелось становиться подсадной «уткой».

– То есть вашу дочку собираются убить? Я вас правильно поняла? – переспросила я.

– Именно так, – кивнул бессовестный иностранец, – во всяком случае, так нам было сообщено.

– И вы решили, что лучше пускай убьют меня, – меланхолично заметила я, покачивая носком своего ботинка.

В носу начало предательски пощипывать, и, если честно, я тут же почувствовала себя жутко неприятно. Выходит, жизнь какой-то маленькой француженки была куда нужнее, чем моя?

Даже Лариков не протестовал против такого беспредела!

– Что вы, Саша! – округлил глаза Мальпер. – Ни в коей мере мы не хотим подвергать вашу жизнь опасности! Просто у нас есть своеобразный план… Дело в том, что мы не знаем, кто замешан в этом деле. Понимаете?

– Конечно, – кивнула я.

– То есть существует человек, приближенный к нам именно здесь, в Тарасове, который решил нажиться на моих отцовских чувствах. Как его определить? Моя Этель этого сделать не сможет! А вы – детектив! Поэтому мы придумали следующее: Этель и вы встречаетесь в аэропорту, одинаково одетые, и меняетесь местами. Этель везут в другое место под надежной охраной, а вы играете мою дочь. Благо что тут видели лишь ее детские фотографии, а вы с ней чем-то похожи. Теперь, когда я убедился, что вы великолепно владеете французским, все мои сомнения в успехе нашего «безнадежного» предприятия развеялись! Вы справитесь с этим, уж поверьте мне!

Я молчала, обдумывая свое положение.

– И что, никто никогда тут не видел вашу дочь? – уцепилась я за последнюю надежду.

– Нет, только мы трое.

– А если кто-то расколется, что я не Этель?

– Никто не расколется, даже я, – усмехнулась доселе молчавшая Элен.

Я обвела их лица долгим взглядом, пытаясь понять, есть ли у меня другой выход.

Похоже, его у меня не было. Поскольку Лариков вдруг встал и обернулся к благородному собранию со следующими словами:

– Позвольте мне поговорить с ней. Мне кажется, я смогу ее убедить…

И, вцепившись мне в плечо, он выволок меня из общей комнаты в нашу маленькую кухню.

* * *

– Что ты себе позволяешь?

Его глаза сверкали гневом.

– Ты представляешь себе, какой это шанс для такой провинциальной дурочки, как ты?

– Ах так, – протянула я, высвобождая плечо из его цепких пальцев. – Значит, я провинциальная дурочка, которой этот иностранный преступный элемент дает шанс выйти в люди… Здорово, черт бы вас всех тут побрал! А если я не соглашусь?

Он молчал, сопя, как огнедыщащий дракон, отчего я самой себе показалась сразу средневековой принцессой, которой собрались позавтракать.

– Ну? – сурово вопросила я. – Что за казнь меня ожидает, если я откажусь?

– Ни-че-го, – отчеканил он. – Пустота и полное ничто! Этот дяденька, милая моя, второй человек в нашем городе!

– Что? – не поверила я своим ушам. – Он? Он же иностранный подданный!

– Ну радость моя! Иностранцы у нас ныне в чести! Господин Мальпер охотно дает деньги на благотворительные цели – мы не будем с тобой уточнять, куда его франки деваются, но… Я и сам не рад тому, что кто-то рассказал ему про тебя! Ему изначально была нужна ты, понимаешь?

– А чего же он тогда тут ломал комедию, что встреча со мной оказалась чистой и счастливой случайностью? – продолжала недоумевать я.

– Кто его знает? Он вообще темная лошадка…

– Ну, если все обстоит подобным образом, кто может дать гарантию, что я нужна ему не для преступных целей?

– Нет, про свою дочь он не врет, – покачал головой Ларчик. – Ты на нее очень похожа. И ей действительно угрожает опасность.

– И ты предпочитаешь, чтобы опасность грозила мне?

– Сашенька, я не хочу этого! – тихо сказал он. – И я бы охотно отправил этого Мальпера куда подальше. Но дело вот в чем.

Он достал бумагу с гербовой печатью и протянул мне.

Послание было крайне резким и не терпящим возражений. Прошу, мол-де, оказать содействие подателю сего. В противном случае найти причину ликвидации вашей фирмы не составит труда…

– И ведь найдут, Сашенька! Подложат нам с тобой наркоту, и – пойдем мы вдаль, смотря на горизонт тоскливыми глазами!

Я присвистнула от восторга перед таким изящным шантажом. Подпись «главного прокуратора» не оставляла нам никаких сомнений, что у нас единственный выход – согласиться с «нижайшей просьбой».

Иначе мало не покажется!