Глава 1
Сперва о драконе пошли слухи. Невнятные, переданные шепотом и загадочным подергиванием бровей. Потом все более четкие, теперь намертво связанные с университетом и экспедицией в Мерцающий город. Позже о драконе рассказала секретарь ректора ари Бостоп, что считалось признаком проверенной сплетни. И спустя три месяца разговоров всех преподавателей собрали в большой прохладной аудитории, чтобы, так сказать, показать товар лицом.
В других, более молодых или современных университетах дракон вызвал бы переполох. Женщины наверняка надели бы свои прямые юбки с широкими поясами и блузы с высокими воротниками на двух пуговичках. Девушки посмелее не забыли бы про модную вишневую помаду.
Но в университете зануд, который в действительности назывался Бернинским университетом, женщины отнеслись к появлению дракона с ленцой. Возможно, они думали, что их снова ждет не мужчина, а одряхлевший старик. Почетный и везде лезущий дедушка, который побывал у них уже дважды. А возможно, правда оказались занудами.
– Надеюсь, этот дракон хотя бы не заснет, как год назад, – проговорила Летиция Томпик и плюхнулась на студенческую скамью в своей совершенно обычной, чуть расклешенной книзу длинной серой юбке. – Приветствую, ари Пирс.
Шерлин кивнула и снова с тоской посмотрела на двери. Это все, что оставалось преподавателям, которые вошли в аудиторию. Ждать окончания глупого собрания и смотреть в сторону «свободы». Но не слишком пристально, там, у входа, стояла сухонькая Мисти Бостоп. Поклонница расписаний, формуляров и яблочного шнапса. Она направляла преподавателей на четко распределенные места.
Шерлин посадили в третий ряд, прямо напротив кафедры. Отчего-то секретарь ректора считала эти места лицом университета и именовала их «лавкой до тридцати пяти». Впереди – «песочная лавка», для тех, кому глубоко за восемнадцать, позади лавка «не больше пятидесяти», а вот галерка носила звание «розария». Предназначалась для тех, кто перебрал вчера и не успел освежиться либо слишком освежился и опрокинул на голову лишний флакон одеколона.
– Ари Пирс, могу я зайти к вам сегодня во время большого перерыва выпить чаю? Хочу обсудить одного уважаемого человека. – Летиция многозначительно посмотрела на Шерлин, и сразу стало ясно: разговор будет о новом широкоплечем интересе ари Томпик, третьем за последние пару недель. – Вы же теперь одна?
– Да, мой коллега ари Малис уехал на два месяца.
– Кстати, куда?
– Надеюсь, туда, откуда не возвращаются, – вежливо ответила Шерлин.
Ее сосед по кабинету был вредным стариком. Он целыми днями рассказывал, насколько кафедра натурфилософии обмельчала, когда ее поделили еще и на антропологию, археологию и прочее, прочее, прочее. Шерлин с трудом выносила его «прочее».
– Почему к нам идет этот индюк Путкенсон? – сердито прошептала Томпик. – Ему еще два месяца назад стукнуло тридцать шесть.
– Зато он в белой рубашке с жабо, – улыбнулась Шерлин.
Сама Летиция Томпик буквально позавчера отметила очередные восемнадцать (в действительности тридцать семь) и оставалась на лавке с молодежью за яркую внешность. Ну и за настойчивость. Добровольно она бы пересела, как и признала свой возраст, только после смерти. А вот Шерлин с завистью поглядывала на спокойные задние ряды. Ей бы там понравилось. Отличное место, чтобы вздремнуть. К тому же все равно ощущала себя не на тридцать, а на все пятьдесят. Но ари Бостоп не позволяла. Называла ее, уважаемого мастера по костям, «голубоглазкой» и говорила, что такие миловидные преподаватели должны быть на виду. Какое значение имел цвет ее глаз для людей за кафедрой, так же как и миловидность, оставалось загадкой.
– И зачем он надел жабо?
– Ради дракона? – предположила Шерлин.
Обе усмехнулись и вежливо кивнули Тимосу Путкенсону. Мужчина выдающихся габаритов примостился рядом с Летицией и поправил жабо. Похоже, известный мастер по начертанию оставался единственным человеком, соизволившим прийти в праздничной сорочке.
Даже молоденькие лаборантки ждали появления дракона хоть и с любопытством, но без должного пиетета. И хотя представителей этой расы было не больше сотни в стране, но они постоянно мелькали в газетах, лезли в парламент и создавали проблемы на пустом месте. Так и вышло, что людям нравилось за ними наблюдать, но на расстоянии. Как за небесными светилами.
– Ари Томпик, вы замечательно выглядите, – сказал Тимос. – У вас прекрасные…э-э-э… глаза, и э-э-э… вы прекрасно…
– Спасибо, ари Путкенсон, – с улыбкой перебила Летиция.
– Э-э-э, прекрасно. – Путкенсон сжал руки между коленей и постарался снова завести разговор: – У вас новая юбка? Прекрасно…
– О, кажется, идут! – опять перебила Летиция и посмотрела на дверь. – Не вижу дракона… Нет, вижу! Чтоб я ослепла! Ари Пирс, вы видите?
Шерлин видела, как и все. Их седовласый высокий ректор шел рука об руку со среднего роста мужчиной. Не стариком, точно. Он не подволакивал ноги, не опирался на трость и даже не причмокивал губами. Это оказался совершенно другой дракон. Смуглый, черноволосый и в темно-коричневом сюртуке. Когда он повернул голову, в ушах что-то блеснуло.
– Это сережки? – шепнула Летиция и прищурилась, чтобы разглядеть. – Я же говорю, у него серьги! Ари Пирс, вы это видите?
– Угу.
– Ари Пирс, чтоб я ослепла. Но это же мужчина! Мужчина?
– М-м-м.
С некоторых пор Шерлин уже не верила, что настоящего мужчину можно определить по наличию брюк.
В этот момент ректор дошел до кафедры, но пока не стал подниматься. Он продолжил о чем-то говорить с драконом.
– Ну вот я теперь точно вижу, что мужчина. Видите? – Летиция толкнула Шерлин в бок.
Дракон, вероятно, что-то услышал и посмотрел на первые ряды.
«Вполне обычное мужское лицо», – решила Шерлин.
– Хорош! – поделилась Летиция. – И будто ямочка на подбородке. Видите, ари Пирс? Это признак мужественности.
– У меня тоже… э-э-э… ямочка, – заметил Тимос Путкенсон, поправляя жабо.
На лице дракона в этот момент промелькнула улыбка. То ли он услышал Летицию, то ли ему что-то сказал ректор.
– У него клыки? – прошептала Летиция. – Вы видите, ари Пирс? Клыки?
Шерлин едва сдержала смешок. Никаких клыков она отсюда не заметила, но у ари Томпик хватило бы воображения и на чешую под одеждой.
– Совершенно обычный мужчина, – ответила Шерлин, чтобы успокоить коллегу.
– Да вы, кажется, ничего не видите… – усмехнулась Летиция, и чуть тише добавила: – После развода до сих пор не можете смотреть на мужчин и оценить их… м-м-м… стать? Сильно вам досталось, понимаю. Но дракон – ничего, поверьте.
– В этом вопросе если кому и верить, так только вам. В Бернинском университете сложно найти большего специалиста по широким плечам и узким бедрам. Но в мужчинах я теперь ценю другие качества, – ответила Шерлин и чуть тише добавила: – Уровень пушистости, хвост.
Тем временем ректор поднялся к кафедре. Но Томпик не обратила внимания и продолжила:
– Я считаю, чтобы забыть одного мужчину – нужен другой.
– Отдадите широкоплечего? – с любопытством спросила Шерлин.
– Ну…
– Шутка, – улыбнулась Шерлин. – Вообще, я уже присмотрела себе кота.
– Ари Пирс! Я говорю, мужчина, – шепотом припечатала Летиция. – Хороший мужчина легко вас развлечет.
– Или хороший кот. Слышала, они играют с бантиками.
Летиция покачала головой. Она очень любила устраивать свою личную жизнь и давать советы в отношении противоположного пола другим, особенно когда ее не просили. Раньше Шерлин спасал брак. Но почти год ей приходилось слушать ценные советы. За что ари Пирс мечтала спустить ари Томпик с лестницы. Только в мыслях. Да и нельзя так с подругой, конечно.
В плане дружбы у обеих выбора не было. В университете только две женщины работали преподавателями, остальные числились либо лаборантками, либо секретарями. И часто менялись, потому что выходили замуж. То за студента, то за мастера, пару раз выскакивали за плотников. Вот и оставалось дружить между собой. Или переходить в кровные враги, но все эти козни и сплетни отнимали прорву сил, и потому женщины дружили.
– Ну раз не хотите… Мне дракон точно пригодится. – Летиция поправила прическу и еле слышно проговорила: – Хорошо, что мы сидим вместе. Рыженькие на фоне темненьких замечательно смотрятся.
Шерлин подумала, что нужно спросить об «уважаемом мужчине», которого Летиция так легко заменила драконом, но к ним в полуприседе подбежала ари Бостоп.
– Ари Путкенсон, не хотели бы вы пересесть на ряд выше? – вежливо шепнула секретарь ректора и привычно поправила свои круглые затемненные очки.
– Нет. – И Путкенсон придвинулся к Летиции.
Ари Бостоп кивнула и устроилась в их ряду, нарушая на пару десятков лет свои же правила рассаживания.
В это время ректор откашлялся и подошел к сути.
– Через полгода наш университет отправляет научную экспедицию в Мерцающий город. Все мы ощущаем, что он вот-вот выйдет из-за завесы. И пифии в этот раз не обманули. – Он сделал многозначительную паузу. – Экспедиция была одобрена парламентом, но нас настоятельно просили заручиться поддержкой представителей расы драконов. Как вы знаете, драконы считают Мерцающий город своей колыбелью.
Среди преподавателей послышалось снисходительное покашливание. Каждый знал о Мерцающем городе больше ректора. В университете работали те, кто мог рассказать об экспедициях семилетней и даже четырнадцатилетней давности. Ректор наверняка об этом не знал, хотя занимал должность уже три года. Его интересовали лишь финансы и спонсоры. Потому на собраниях всегда казалось, что глава их университета говорит не с преподавателями, а с газетчиками из дальнего государства, где только однажды слышали о Мерцающем городе.
– Я хочу представить вам нашего гостя. Человека, простите, дракона, который отправится с нами в экспедицию. – Опять многозначительная пауза. – Ученого, известного следопыта и теперь преподавателя нашего университета. Прошу любить и жаловать – Орсон Арканах!
Ректор сам захлопал в ладоши, его нестройно поддержали, а дракон просто склонил голову и сел в «песочный ряд». Мисти Бостоп чуть не подавилась воздухом.
– И что он забыл в Мерцающем городе? – недовольно шепнул ари Путкенсон, покосившись на сияющую Летицию.
Вряд ли ему кто-нибудь ответит. Все, что касалось драконов, не поддавалось логике. По слухам, они совсем не посещали Мерцающий город. Но эти существа, так похожие на людей, любили о нем поговорить. Причем часами могли рассуждать о камнях и необычных металлах, странных гробницах и древних амфорах. Только ни слова не говорили о себе и связи их расы с таинственной землей первопредков. А свое позволение на посещение города давали не каждому. Порой их голос оказывался решающим, хотя получать одобрение драконов было якобы необязательно.
– А теперь приступим к организационным вопросам, – проговорил ректор. – У нас полный набор на всех факультетах, и работы будет больше.
Шерлин приятно удивилась. Больше работы значило больше денег. Она удобнее устроилась на лавке и облокотилась на жесткую спинку. Ее антропология была курсом по выбору. Малочисленным, но гордым. Правда, совсем неденежным. Заработок мастера по костям целиком держался на замещении и дополнительных часах.
После экспедиции в Мерцающий город Шерлин очень-очень рассчитывала поправить свои финансы. Откровенно говоря, только эта экспедиция и могла помочь с деньгами. Без нее Шерлин пойдет по миру.
Вот вернется из Мерцающего города и сможет рецензировать научные статьи на тему происхождения. В отличие от ректора она-то знала, что город был колыбелью не только драконов, но и людей, потому так ценились ученые, которые проводили там исследования. Им за каждую обычную рецензию платили как за несколько лекций.
Скрипучий голос ректора отменно подходил для пересчета денег. Шерлин это обнаружила еще после развода. Как раз на зимнем общем собрании поняла, сколько нужно зарабатывать, чтобы жить как раньше, и чуть не прослезилась.
Сейчас ей, возможно, даже содержание кота не по карману.
Вообще, с момента развода Шерлин бралась за все, чтобы не жить в долг. Порой этого хватало все равно лишь на еду. И только благодаря родителям она не лишилась своего милого домика у парка Роз. Но когда-то придется оттуда съехать.
Возможно, стоило найти, как ари Томпик, широкоплечий любовный интерес, тогда было бы проще. Но Шерлин не могла заставить себя иметь дело с мужчинами. Б-р-р-р.
– Ари Пирс, – тихо позвала Мисти Бостоп. – Ари Пирс, вы сегодня берете первый курс, вводное занятие. Забыла вас предупредить, но я уверена вы справитесь.
– Боюсь, не смогу, я должна вести лекцию у старших курсов, вместо ари Малиса.
– Не беспокойтесь, ари Арканах уже любезно предложил прочитать лекции. Это все равно теория, а он как-никак целый дракон…
– Он же только что стал преподавателем, – перебила Шерлин. – Даже не знаком с программой. И при чем здесь то, что он дракон?
– Его уже ввели в курс. К тому же это распоряжение ректора. – Мисти Бостоп с сочувствием улыбнулась и протянула к ней руку. – На вас первый курс, они в дальнем корпусе, аудитория сто пять. Да, и пока ари Малис отсутствует, с вами разместят ари Арканаха. Заодно расскажете ему, как у нас все устроено, где можно пообедать и так далее.
Шерлин скрипнула зубами. Двойная надбавка за старшие курсы, где лектор ведет и практику, накрылась медным тазом.
Глава 2
Шерлин увидела дракона сразу после лекций. Он читал газету, прислонившись к стене у двери ее кафедры натурфилософии. Эта наука давно распалась на узкие направления, но отдельный предмет все равно оставался, как и название. Табличку с ним дракон как раз закрывал головой.
Шерлин остановилась в начале длинного коридора и тяжело вздохнула.
У нее новый сосед. Мужчина.
Нет, ари Малис тоже якобы противоположного пола, но по нему этого нельзя было сказать наверняка. Он больше походил на древнюю статую. Столь же стар, бел и не менял позы, когда сидел за столом. Если бы он умел молчать, в конце дня с него протирали бы пыль.
Теперь в кабинете будет натуральный мужчина. Даже серьги не могли ввести в заблуждение. Дракон точно не женщина. Он неподвижно стоял у двери, но словно одними широкими плечами распространял волны… своей ослепительности. Яркий представитель особого вида мужчин: «я-так-хорош-что-самому-страшно».
Прежде чем подойти, Шерлин изучила дракона издалека. И все поняла. Мечтам о дружеской обстановке, снятых ботильонах и чае на широком подоконнике не суждено сбыться.
Не исключено, что Шерлин это мерещилось. Но она слишком давно не общалась с подобными людьми. В их движениях сквозила уверенность, и выглядели они невозможно отутюженными. Туфли блестят, на одежде ни складки, волосы уложены, а щеки побриты и надушены. Она знала этот тип людей. И от одного точно такого ушла.
Даже говорить с подобными людьми она не горела желанием. Вот общительная ари Томпик смогла бы подружиться с драконом, а заодно отвлечь его, пока Шерлин спокойно посидит… Так и быть, на стуле, а не на подоконнике.
Ей не хотелось любезничать, она два часа стояла за кафедрой в неудобных ботильонах, а в перерыве еще сбегала к ари Бостоп за расписанием на неделю. Теперь болели ноги. Они словно требовали снять каблуки и с хрустом размять пальцы… А здесь этот блестящий дракон. Которому еще нужно рассказать, как все устроено. Спасибо ари Бостоп.
За дракона и за первокурсников.
Зеленые студенты слушали лекцию со смесью ужаса и скепсиса. Даже не оценили шутку о самом скучном факультете. Шерлин считала факультет естественных наук крайне интересным и полагала, что все, кто поступил сюда, думают так же потому и продолжила:
– А если после первого курса вы выберете кафедру натурфилософов или начертателей, живых существ или травников, вам гарантировано звание зануды.
– Вы же перечислили все кафедры факультета, – в ужасе сказал некий рыжий мальчик в первом ряду.
– Да, смиритесь, – пришлось кивнуть Шерлин. – Вы заучите все двести пять костей человека или тысячи трав, произрастающих в нашей стране. Даже если вы будете убеждать всех, что не зануда, вам не поверят.
Она улыбнулась, но только один студент усмехнулся в ответ. Судя по форме с белой нашивкой на груди, вольный слушатель с факультета социальных наук.
Шерлин старалась расшевелить студентов, даже рассказала пару баек о Мерцающем городе, но ее ждала пустота. С первым курсом всегда сложно. Студенты еще боялись. На вводных занятиях, бывало, выделялись двое-трое, но в основном все сидели тише воды. Не знали, как себя вести. Можно ли повернуть голову? Не отругают ли за вопрос? Стоит ли сейчас смеяться?.. Она точно преподаватель?
Одним словом, дети. Правда, где-то через полгода на смену малышам приходили по меньшей мере упыри из страшных сказок. Они не спали всю ночь, а на пары если приходили, то с красными глазами и серыми лицами. Тяжелый, в общем, случай – первокурсники.
И после всего у двери кафедры еще мужчина.
Шерлин недовольно переступила ногами, разрывая тишину прохладного коридора. Дракон ее заметил. Он с шуршанием сложил газету и полностью повернулся в сторону женщины. Ничего не оставалось, кроме как хромать на встречу с новым соседом по кабинету.
Именно хромать. У скромного мастера по костям для прохладной погоды имелись только мамины ботильоны. Теплые, с тугой шнуровкой, но на высоком каблуке, как любит ее родительница. Шерлин получила их в первый день после разрыва с мужем. Так вышло, что она вернулась в дом детства поздней осенью в легких летних туфлях. И мама отдала одну из пар ботильонов.
Проблема в том, что экстравагантная женщина в замысловатых шляпках и на высоких каблуках – это мило. А мастер по костям в сером жакете и с рабочим портфелем под мышкой – нет. К тому же в ботильонах у Шерлин всегда болели ноги, за собственной мамой она такого не замечала.
Но утром решила, что лучше потерпеть один день неудобные башмаки, чем мучиться с насморком неделю. Тогда еще не знала, о лекции у первокурсников в другом крыле и о погоде, которая не захочет меняться.
Двухчасовое стояние за кафедрой, потом бег на каблуках к ари Босто – и первый учебный день официально стал самым паршивым с прошлого семестра. Шерлин подумывала кого-нибудь или что-нибудь сжечь. Ботильоны, например, и заодно пифий, которые предсказали смену погоды.
Жаль, на пифий нельзя подать в суд. Они же, как всегда, предсказали лишь вероятность. Вероятность дождя. Самую наивысшую.
Шерлин на ходу бросила хмурый взгляд на горящее солнцем окно в торце коридора. Старые кошелки.
Она остановилась у двери кафедры, нащупала в кармане жакета гладкий ключ и вставила в замок.
– Как первое занятие? Как вам наши студенты? – Несмотря на паршивое настроение, Шерлин все-таки осилила пару вежливых вопросов.
Она распахнула дверь и ласково посмотрела через всю кафедру на широкий подоконник из дуба. Если бы не дракон, дверь давно была бы закрыта изнутри, а Шерлин сидела бы у окна.
– Сложно сказать, я отпустил их с лекции, – ответил мужчина. Голос у него оказался таким глубоким, будто зарождался в груди. Шерлин не сразу уловила суть ответа, уже прошла внутрь кабинета и только потом очень медленно повернулась.
Нет, ей не могло так повезти. Ей вообще обычно не везет, особенно с мужчинами. Все знакомые как на подбор – работящие и помешанные на своем деле или увлечении, даже ари Путкенсон. Никто из них и в приступе безумия не отказался бы от лекции, которая приносила доход, к тому же позволяла тихонько перетянуть студентов на свою специальность.
– То есть отменили лекцию? – Она задержала дыхание и мысленно скрестила пальцы на удачу.
– Я спросил у них, что такое натурфилософия. Один сообразительный студент из задних рядов сказал, что скука смертная. – Дракон прошел мимо Шерлин, обдавая запахом сладкого кофе. – Думаю, они уже знают главное.
Как на поводке, Шерлин сделала несколько шагов за драконом, не отрывая взгляда от его прямой спины. Но сбилась, когда мозоль от ботильонов напомнила о себе.
Ей, кажется, повезло с драконом?
Ари Бостоп, которая не только отвечала за расписание, но и следила за его соблюдением, не любила пропуски. Она считала, что лекции можно отменить лишь по уважительной причине. Болезнь и выступление на научных собраниях таковыми не считались. Возможно, под это понятие подпадала смерть, но не точно. Главное, поведения дракона она не одобрит.
Выходит, лекции ари Малиса могли вернуться к Шерлин.
Она подошла к своему столу уже с едва заметной улыбкой. В мыслях мелькнул чек, который она получит за чужие часы, а вслед за этим и новые ботильоны.
Сквозь щели закрытого окна тянуло свежестью, что еще сильнее приободрило Шерлин. После лекции в душной аудитории привычный сквозняк ощущался как капля живой воды. Любимые три секции яркого света и сплошных щелей радовали ее всегда. В то время как для ари Малиса окно было воплощением зла. Он почти умирал, когда сидел поблизости. Шерлин же, наоборот, с тех пор как заняла место рядом со «злом», посчитала, что жить с ари Малисом в одном кабинете можно. Жаль, что чувствительность к солнцу и боязнь сквозняков были единственными положительными чертами коллеги.
Грустно, что он не услышал, как обозвали его «прародительницу всех наук». Шерлин усмехнулась и посмотрела на дракона, который стоял рядом с ее столом, оглядывая просторное помещение. Она протянула руку.
– Шерлин Пирс.
– Орсон Арканах. – Дракон легко пожал ладонь.
В один момент на всех пальцах его левой руки сверкнули золотые кольца. Шерлин с любопытством взглянула на пять совершенно разных перстней. Их хотелось рассмотреть, даже пощупать. А широкое кольцо на большом пальце, которое и перстнем-то не было, вообще требовалось поднести к свету. На нем виделся любопытный затемненный символ. Шерлин слегка повернула чужую ладонь, почти незаметно, по ее мнению. Но дракон с пониманием усмехнулся.
Пришлось отпускать горячую руку мужчины и поднимать глаза. В ушах у новоиспеченного коллеги действительно блестели серьги. Будто маленькие плоские запонки из золота, которые едва закрывали мочку уха. Металл подчеркивал смуглость кожи и странным образом сочетался с волнистыми черными волосами. Они были уложены по последней моде и едва прикрывали уши, оставляя на виду серьги. Чем еще сильнее привлекали внимание к украшениям. А на гладком подбородке дракона и правда был намек на мужественность, то бишь на ямочку.
– Тоже считаете натурфилософию скучной? – Темно-карие, как лучший шоколад в Бернине, глаза дракона пытливо смотрели на Шерлин.
Они с ари Арканахом как раз удобно оказались одного роста, не без участия ботильонов матушки, конечно. Что ж, у этого орудия пыток есть еще достоинства, кроме красоты.
– Устаревшей. Раньше была только натурфилософия, теперь нет, – ответила она и еще раз украдкой оглядела дракона.
На его сюртуке было больше пуговиц, чем нужно. Их сделали из неизвестного Шерлин металла, который тускло поблескивал и отливал оранжево-красным.
Тем временем дракон засунул руку в глубокий карман сюртука и вытащил белые листы со смятыми углами.
– Ари Бостоп отдала мне наброски лекций. Тут говорится, что только натурфилософия помогает молодым умам не запутаться и мыслить как ученый. Потому эту дисциплину оставили для старших курсов. Для людей, у которых есть голова на плечах. Это цитаты.
– Ари Малис. Его слова. Если бы он узнал, что вы отменили лекцию, вам не удалось бы избежать порки.
– Занятные у вас наказания.
Дракон едва заметно улыбнулся, а Шерлин напомнила себе, что надо следить за языком. Да и разглядывать мужчину как диковинные шпильки не стоило. Пауза затянулась, и никто не хотел ее нарушать. Так и смотрели друг на друга. Даже одновременно набрали воздуха в грудь, чтобы произнести наверняка нечто дежурное.
Но в дверном проеме мелькнула тень молодого человека. Это спасло от расшаркиваний.
К ним пожаловал Свит Поскип. Очень сообразительный, но ветреный студент шестого курса. Он заходил на кафедру лишь ради того, чтобы снова забить голову своему руководителю выпускной работы. Сейчас высоченный парень в помятом сюртуке светился. Его глаза блестели, щеки румянились, а на лице безбожно цвела улыбка.
Ничего хорошего Шерлин не ждало.
Опыт подсказывал, что все новости от людей с таким цветущим видом лучше слушать сидя. Вспомнить мужа, который говорил: «А не оставить ли тебе университет и родить, наконец, ребенка?» Или ари Томпик с ее: «А не закрутить ли вам роман с нашим старичком ректором?»
Шерлин обошла стол и опустилась на стул.
Каждый раз вместе с появлением новой пассии у Поскипа менялись темы курсовых работ. С чем он и приходил к Шерлин. Поэтому при появлении нового увлечения в жизни своего лучшего студента она скрещивала пальцы на удачу. И сейчас мысленно проделала то же. На кону стояла выпускная работа.
– Ну говорите, Поскип.
«Только бы не новая девушка», – подумала она.
– Ари Пирс, я на минутку. – Студент в три шага пересек просторный кабинет и шлепнулся на стул перед столом Шерлин. – Я подумал, что тема с драконами слишком закрытая, о них невозможно ничего найти. А вот тема возникновения магии у человека, ее влияние на наш скелет – лучше изучена, есть множество версий… Вы слышали, на факультете логики и счета выдвинули гипотезу, что магия появилась при сложении некоторых свойств характера человека и изменений, вызванных аномалией скелета? Гениально, как я считаю.
По-видимому, новая девушка Поскипа училась на факультете логики и счета. В прошлый раз он загорелся поменять тему курсовой, когда белокурая выпускница с кафедры травников делала проект по скрещиванию пупырчатого лишайника и кошки обыкновенной. Жуткие были три месяца. Но кошек в итоге спасли.
Каждый раз, слушая новые темы работ, Шерлин очень жалела, что Поскип не женат. Сколько бы проблем разом ушло.
– Я поразмыслил и решил взять такую тему: «Как у человека появилась магия, и каким образом она изменила скелет»
– Вы не мелочитесь. У нашей экспедиции в Мерцающий город примерно такая, – усмехнулась Шерлин.
– Если взять узкую тему, будет совсем не то. Мы с моей девушкой подобрали несколько научных статей…
Шерлин уперла локти в стол. Пора признать, что с Поскипом и его девушками скрещенные пальцы ни шиша не помогают.
– Послушайте, у вас последние четыре курсовые о магии драконов и ее влиянии на скелет. Благодаря чему большая часть вашей выпускной работы написана. Если возьмете другую тему, то все ваши труды были бессмысленны.
– Почему бессмысленны? За каждую курсовую я получил высший балл. Но теперь же надо взять что-то мощное…
– Не вы ли с первого курса пытали меня вопросом: как полые кости могут быть такими прочными? Сами же говорили, что будете первым, кто серьезно исследует драконов.
– Ну, полые кости у драконов, и магия вокруг них. – Студент пожал плечами. – Другая раса, свои особенности. У человека вообще все интереснее: магия только в крови, но по силе часто не уступает драконьей, и неясно, как она появилась. Причем сразу у всех людей. Как так?
Студент пытался ее заговорить. Он прекрасно знал, что на эти вопросы ответов нет. Потому Шерлин просто спросила:
– Значит, хотите другую тему?
– Да!
– Мы сделаем так. Вы принесете мне план, а потом решим. Срок у вас – две недели. На обсуждение пригласите и свою девушку, которая занималась… гипотезой.
– Конечно, все сделаю в лучшем виде, ари Пирс, – просиял Поскип.
– Мы еще не утвердили тему, – ответила она. – Хочу напомнить, что вы уже в списке экспедиции в Мерцающий город. Остальных практикантов будут утверждать только через несколько месяцев. Но я не знаю, оставят ли вас, если изменится тема исследований.
Студент перестал улыбаться, но не выглядел грустным.
– Я бы хотел бы попасть в город. Но погружаться в тему, над которой больше не буду работать, неправильно. Ари Пирс, я на самом деле уже не хочу дальше оставаться в науке, – быстро проговорил студент.
Очень захотелось посмотреть на его девушку. До нее Поскип четыре года грезил драконами и наукой. Не считая временных помутнений рассудка в связи с дамами сердца. Которые, впрочем, быстро исчезали.
Не хочет он. Два месяца, а потом снова захочет. Будет так же, как после второго курса и расставания с девушкой. Тогда он впервые притащил наброски сравнения человеческого и драконьего скелета. Два совершенно одинаковых рисунка, но сколько потенциала!
Свит спал и видел, как разгадывает тайны очень необычной расы. И саму Шерлин этим заразил. Она стала интересоваться эволюцией драконов. Как из ящера с шестью конечностями получился почти человек с четырьмя? Раньше крылатые создания, теперь бескрылые почти люди – загадка. Хотя по этой теме найти что-то оказалось почти невозможно. Всего три статьи и четвертая, написанная самой Шерлин. Как будто никто не занимался эволюцией драконов.
– Понятно. Наука вас больше не интересует. Уже решили, где хотите работать после выпуска? – спросила она.
– Хочу пойти в полицию. Буду исследовать кости и раскрывать преступления.
Шерлин лишь кивнула. Его право – работать там, где хочет. Только в полиции платили гроши и обычно обращалась за консультацией к ученым. И не так часто им требовался мастер по костям… Что там будет делать в таком случае Поскип?
– А не хотите написать работу, например, о древних орудиях убийства? Какие следы остаются на костях…
– Магия, по-моему, интереснее, – ответил студент.
А Шерлин просто продолжила на него смотреть. Ждала, что он сейчас поймет. Если его не интересуют темы, которые напрямую связаны с работой в полиции, то, вероятно, ему нужна другая работа.
– Просто магия – это такая большая загадка, которую можно разгадывать всю жизнь, – продолжил Поскип, а Шерлин все еще выжидала. – А темы с определением по костям орудия преступления – это конечно, важно. Но что-то в ней не то.
– А в теме магии, все устраивает?
– Конечно, а влияние магии на скелет живых существ – это вообще что-то невероятное!
– Ясно… Заметьте, с магией теснее связан драконий скелет, а не человеческий. И не люди, а драконы сильнейшие маги. Поэтому влияние магии на их организм больше, – сказала Шерлин.
– Может и так. Но у них магия от рождения сильная. А у людей от рождения – слабая. Если мы не развиваем магию, то она остается в зачатке. И тот, кто мог стать костоправом, остается просто человеком, у которого никогда не ломаются собственные кости. Это уже повод исследовать, мне кажется. А у драконов такого нет, там у всех сильная магия… Им везёт. Это скучно изучать.
Орсон Арканах кашлянул и демонстративно зашуршал развернутой газетой. Шерлин только покачала головой.
– Уверены, что им везет? Помните, как сильная и стабильная магия влияет на способность к деторождению?
– Ну, может, это тоже как врожденная особенность и не зависит от магии, – ответил Поскип.