Чехов

Чехов висел на стене и смотрел.

Вообще, если говорить честно, чаще всего он просто спал, пока по его раме нахально ползала толстая отъевшаяся муха. Мы не знаем, храпел он или нет, но дети в классе часто оборачивались на странный звук, а муха с жужжанием уносилась прочь. А что же ещё оставалось делать, кроме как спать? Компаньонов было мало: муха, с которой он торжественно объявил себя злейшими врагами, школьная уборщица Василиса Андреевна, которая пару раз в месяц протирала его своей серой тряпкой и всё охала и охала о не желающих учиться детях, дорогой картошке и о своём старушечьем. Были и другие портреты: у учительского стола болтался Лермонтов, а слева и справа от него самого кучка других прозаиков. Лесков, Тургенев, Гоголь… Они всегда молчали. Он сотни раз пытался разговорить их, но те лишь тупо смотрели своими нарисованными глазами в стену напротив. Выяснив, что его в этом здании никто не слышит, а уж тем более не понимает, Чехов выбрал другой путь коротания времени. И стал смотреть.

Смотреть он умел. Смотрел на всё вокруг. Наблюдал за полётом мухи и мечтал, чтобы она обязательно врезалась в пыльную люстру. Смотрел за детьми на задних партах, которые порою делали на уроке самые неожиданные для него вещи. Особым был день, когда мальчики притащили в школу какого-то облезлого кота и выпустили прямо на уроке литературы. Тот с жалобным визгом стал носиться по классу, глаза учительницы округлились до невозможной величины, Чехов обрадовался, что у него появилось новое лицо, с которым можно поговорить, но кота быстро схватил подоспевший завхоз и унёс куда-то по направлению выхода( судя по звуку не прекращающего истошно орать кота). После этого новых животных в классе не оказывалось, зато ум учеников направился в новую сторону, а «шутки» стали ещё изощрённее, продуманнее и доставляли всё больше разрушений.