ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Глава 1
– Ну на воле у тебя таких методов не будет, – сказал Сергей, – не понравится место работы, всегда можно сменить её, на более душевную, чтобы радость от процесса получать. А если совсем независимым быть, то лучше создать своё дело.
– Правильно Серёга, – согласился он с братом, – об этом я задумывался и давно, особенно находясь наедине. Хочу мама у тебя выучиться на зубного техника, а одновременно попытаюсь создать Общество с Ограниченной Ответственностью по медицине. Надо только найти единомышленников, и я независимый человек.
Сергей с недоверием посмотрел на брата и промолвил:
– Ты же спортсмен, зачем тебе медицина. Или ты думаешь мама тебе бесплатный диплом сделает?
Он не ответил Сергею, а переключился на мать:
– Мама я успеваю в твой колледж на сдачу экзаменов?
– Я одобряю твоё стремление сынок, – ответила она, – а насчёт вступительных экзаменов можешь не беспокоиться. Уж тебя я всегда пристрою на любое отделение, тем более ты с жизненной целью определился. А это значит у папы учиться будешь?
– Да мам, я хочу нашу семью пополнить ещё одним зубным техником. Учёбу свою буду параллельно связывать с будущими планами. Я даже название своё придумал для медицинского центра. Он будет называться «Ударник».
– Для твоей задумки, нужен большой стартовый капитал на оборудование и помещение, – сказал Сергей, – где ты его возьмёшь?
– С деньгами мы ему поможем, – в унисон заявили родители.
– Ну если так, то и меня имей в виду, – без оптимизма сказал Сергей, – я запросто пойду к тебе работать. Запомни непреложную истину бизнесмена: всегда имей около себя умного друга или родственника.
– А сейчас, где трудиться умный родственник? – спросил Вова.
– А сейчас я работаю не в Зелен строе, как раньше, а дальнобойщиком. Надоело руководить ёлками и соснами, развожу на полуприцепе по стране металл. Работой и заработком вполне доволен, но хотелось бы заменить прежнюю форму одежды, на строгий костюм с галстуком.
– Трудиться надо на кого учился, тогда и костюмчик бы носил, вместо потёртых штанов.
– Покажи мне хоть одного автомеханика, который работает в камуфляже лордов. Даже в автосалонах иномарок у них униформа будничная. Вова повернул голову в сторону брата и пристально посмотрев на него, произнёс.
– Так ты вроде экологический факультет кончал?
– Если быть точнее, то это экология и природопользование, бакалавриат окончил, – поправил брата Сергей, – я же ушёл от прежней работы, не от любви к ней, а от копеечного заработка. А голова то у меня работает может как у академика.
– Убедил, ты действительно можешь быть умным другом! Считай, что через пару лет ты будешь носить костюм «Канцлер» и галстук «Селин», – засмеялся Вова.
– Ого, ничего себе? – удивлённо вскрикнул Сергей, – у тебя откуда такие познания в модных брендах?
– А ты думал, я по камере только тараканов гонял? Нет брат, я занимался самообразованием. Чахнуть в бетоне там ни у кого желания нет. Все читают, а потом форумы устраивают. Даже те, которые до ареста кроме букваря ничего в руки не брали, от скуки начинали прибегать к литературе. Начинали с журнальчиков, а потом переключались на книги, которые со временем у них стали вызывать жадный интерес. И я замечал, как такие люди менялись на глазах, прочитав ту или иную книгу. Мы даже договорились до того, что начали устраивать дни без ненормативной лексики. А потом так привыкли, что у нас всё само собой образовалось и мы не только про мат забыли, но даже вместо жаргона стали применять язык русских классиков. А я жил лишь одной мечтой, – созданием своего центра. И начну свою мечту осуществлять прямо завтра. Папа ты мне поможешь? – обратился он к отцу.
– Обязательно помогу, – ответил отец, – но мы на днях с мамой едим в Крым отдыхать. Хочешь поехать с нами?
– Я два года отдыхал, с меня хватит и этого курорта, – с сарказмом произнёс Вова, – я лучше попытаюсь себе найти подходящую работу.
Незаметно за разговором они доехали до дома, где их ждал шикарный стол и небольшая группа близких родственников и никого из одноклассников.
Глава 2
Он освободился в конце июня в жаркий солнечный день. Его в лесном посёлке встретили родители и двоюродный брат Сергей, который был старше Вовы на десять лет. Он сел на переднее место Жигулей четвёртой модели и не смотря по сторонам, скомандовал брату.
– Трогай Серёга быстрей от этой преисподней. Да так, чтобы пыль от твоих колёс замела доступ сюда.
– Как – то ты поэтически выразился сынок, – произнёс отец.
– Когда в одиночке находишься, много творческих фраз приходят на ум, да вот только все их в голове не зафиксируешь.
– Ну ты же не весь срок провёл в одиночке? – спросила мать.
– А вы вспомните, сколько раз вы приезжали ко мне в холостую, – не без грусти заявил Вова, – потому что я был лишён и свиданий, и передач, так как находился в изоляторе. За два года, я вас всего один раз видел. – А кто виноват в этом? – упрекнула его мать.
– Только поэтому я никого и не виню, – сказал он, – хотя гены бунтарства и непокорности я получил не из воздуха. Терпеть не могу командиров около себя, особенно само назначенцев и выскочек. От них большой вред исходит для всей окружающей среды. Вот как вы думаете, зачем нужно с полена для топки печей сдирать кору?
– Да это глупость какая – то сынок, – удивился отец, – я больше скажу – это Сизиф труд.
– Вот примерно я так и сказал своему бугру в свой первый рабочий день и поставил жирную точку на его челюсти, – засмеялся он, – а меня за это в изолятор.
– А как – же ваше лагерное начальство на это смотрело, – поинтересовался Сергей.
– А никак, – развел в сторону руки Вова, – как оказалось, эта дурость относится к их методу перевоспитания новичков и отказников принудительного труда. И подобных издевательств типа носить воду в решете, у них немало. Поэтому я на зоне был мало. Приду из изолятора, на следующий день подобная история с челюстью. Вот поэтому меня в буре прозвали Ударник, но не коммунистического труда, – внёс он ясность.
– Ну на воле у тебя таких методов не будет, – сказал Сергей, – не понравится место работы, всегда можно сменить её, на более душевную, чтобы радость от процесса получать. А если совсем независимым быть, то лучше создать своё дело.
– Правильно Серёга, – согласился он с братом, – об этом я задумывался и давно, особенно находясь наедине. Хочу мама у тебя выучиться на зубного техника, а одновременно попытаюсь создать Общество с Ограниченной Ответственностью по медицине. Надо только найти единомышленников, и я независимый человек.
Сергей с недоверием посмотрел на брата и промолвил:
– Ты же спортсмен, зачем тебе медицина. Или ты думаешь мама тебе бесплатный диплом сделает?
Он не ответил Сергею, а переключился на мать:
– Мама я успеваю в твой колледж на сдачу экзаменов?
– Я одобряю твоё стремление сынок, – ответила она, – а насчёт вступительных экзаменов можешь не беспокоиться. Уж тебя я всегда пристрою на любое отделение, тем более ты с жизненной целью определился. А это значит у папы учиться будешь?
– Да мам, я хочу нашу семью пополнить ещё одним зубным техником. Учёбу свою буду параллельно связывать с будущими планами. Я даже название своё придумал для медицинского центра. Он будет называться «Ударник».
– Для твоей задумки, нужен большой стартовый капитал на оборудование и помещение, – сказал Сергей, – где ты его возьмёшь?
– С деньгами мы ему поможем, – в унисон заявили родители.
– Ну если так, то и меня имей в виду, – без оптимизма сказал Сергей, – я запросто пойду к тебе работать. Запомни непреложную истину бизнесмена: всегда имей около себя умного друга или родственника.
– А сейчас, где трудиться умный родственник? – спросил Вова.
– А сейчас я работаю не в Зелен строе, как раньше, а дальнобойщиком. Надоело руководить ёлками и соснами, развожу на полуприцепе по стране металл. Работой и заработком вполне доволен, но хотелось бы заменить прежнюю форму одежды, на строгий костюм с галстуком.
– Трудиться надо на кого учился, тогда и костюмчик бы носил, вместо потёртых штанов.
– Покажи мне хоть одного автомеханика, который работает в камуфляже лордов. Даже в автосалонах иномарок у них униформа будничная. Вова повернул голову в сторону брата и пристально посмотрев на него, произнёс.
– Так ты вроде экологический факультет кончал?
– Если быть точнее, то это экология и природопользование, бакалавриат окончил, – поправил брата Сергей, – я же ушёл от прежней работы, не от любви к ней, а от копеечного заработка. А голова то у меня работает может как у академика.
– Убедил, ты действительно можешь быть умным другом! Считай, что через пару лет ты будешь носить костюм «Канцлер» и галстук «Селин», – засмеялся Вова.
– Ого, ничего себе? – удивлённо вскрикнул Сергей, – у тебя откуда такие познания в модных брендах?
– А ты думал, я по камере только тараканов гонял? Нет брат, я занимался самообразованием. Чахнуть в бетоне там ни у кого желания нет. Все читают, а потом форумы устраивают. Даже те, которые до ареста кроме букваря ничего в руки не брали, от скуки начинали прибегать к литературе. Начинали с журнальчиков, а потом переключались на книги, которые со временем у них стали вызывать жадный интерес. И я замечал, как такие люди менялись на глазах, прочитав ту или иную книгу. Мы даже договорились до того, что начали устраивать дни без ненормативной лексики. А потом так привыкли, что у нас всё само собой образовалось и мы не только про мат забыли, но даже вместо жаргона стали применять язык русских классиков. А я жил лишь одной мечтой, – созданием своего центра. И начну свою мечту осуществлять прямо завтра. Папа ты мне поможешь? – обратился он к отцу.
– Обязательно помогу, – ответил отец, – но мы на днях с мамой едим в Крым отдыхать. Хочешь поехать с нами?
– Я два года отдыхал, с меня хватит и этого курорта, – с сарказмом произнёс Вова, – я лучше попытаюсь себе найти подходящую работу.
Незаметно за разговором они доехали до дома, где их ждал шикарный стол и небольшая группа близких родственников и никого из одноклассников.
Глава 3
Он их видеть не хотел, вспомнив последнюю ночь, проведённую со своим классом. Вместо того чтобы остановить наглую выходку Лужина, одноклассники только смеялись над тем, как тот ехидно издевался над личностью Воронина. И ни один из них в защиту Вовы на суде ничего не сказал. Зато судья при народно выдала им всем свою общую ремарку порицания, включая и Лужина. В словах судьи не было персональной атаки, но каждый из них понял, что их поступок был тоже грязный и мерзкий, какими были действия Лужина в ту роковую ночь.
«Всё позади – думал он, – прошлое надо забыть и нужно адаптироваться к новой жизни. С колледжем всё ясно, – облома не будет, где мать директор, но нужно всё равно пока надо искать подработку, на вторую смену. Расходы предстоят не малые, не будешь же сидеть постоянно на родительском кармане».
Так он размышлял и через два дня пошёл в разведку на биржу труда. Посмотрев в холле висевшие на стене вакансии профессий, он ничего для себя подходящего не нашёл. В основном везде режим работы для мужчин и женщин был двенадцатичасовой, а это его не устраивало. Он хотел уже покинуть биржу, но заметил приятное и улыбающееся знакомое лицо, смотревшее на него. Не узнать его было невозможно. Это был его старший товарищ Антон Сурков, с которым, он на протяжении четырёх лет тренировался в одном клубе у одного и того же тренера.
– Ты откуда взялся Володя? – спросил он, – вроде тебе рано ещё по воле гулять?
– С амнистией мне подфартило, – ответил он, – поступаю очником на учёбу и хотел себе работу подыскать на вечер или на ночь. Но ничего подходящего в объявлениях не нашёл.
– Эти объявления не для таких, как ты, – сказал он, – пошли со мной.
– Куда?
– У меня жена здесь работает, она нам верный курс подскажет.
– Знаешь Антон, ты у неё сам сегодня спросишь, а мне потом скажешь. Неудобно мне в кабинет к ней идти. Она наверняка там не одна и мне будет казаться что меня все просвечивают.
– Ну хорошо, пускай будет так, – согласился с ним Антон, – а какие у тебя планы с боксом, не думаешь возвращаться на ринг?
– Нет Антон, у меня планы есть только на созидание своего дела, а для этого нужна не отбитая, а мыслящая голова. У меня было время на переосмысление многих жизненных вопросов.
Антон утвердительно кивнул Воронову:
– Полностью поддерживаю твою позицию, мне двадцать семь лет, и я тоже пришёл к этому же мнению. Там, где нужно включать голову, бокс не нужен. А я инженер – конструктор. И ты если такой стеснительный, значит бокс вреда твоему здоровью не нанёс. Поэтому жди меня здесь, а я зайду к своей Светлане и прозондирую для тебя работу.
– Буду признателен тебе, если что – то прояснишь для меня.
Антон, больше ничего не говоря зашёл в ближнюю дверь от главного входа, не прикрывая её плотно. Пробыл он там не больше десяти минут и вышел оттуда с листком, где были вписаны вакансии.
– Выбирай на любой вкус, – вручил он лист Вове, – если не понравиться, то поиск можно продолжить.
Вова посмотрел на первую запись. Это была работа сторожа в строительном управлении с неплохим окладом и удобным графиком работы. Он от души пожал руку Антона и с оптимизмом ему сказал.
– Благодарю, здесь всё то, что меня устраивает. Прямо сейчас пойду на собеседование. Сам знаешь биография у меня сейчас подмочена, могут и отказать. Но у меня имеется обворожительная улыбка, против которой трудно устоять даже дико нравному сухарю. А твоей Светлане, я завтра занесу большую коробку конфет, а может даже сегодня.
Антон пожал плечами и тихо произнёс:
– Я только рад буду, если у тебя всё получится. Но сладостей Свете не покупай, у неё диабет. Лучше будет если ты после удачного трудового обряда зайдёшь ко мне в гости, и мы с тобой отметим это дело за круглым столом.
– И это меня устраивает, – пожал повторно руку Антона, Вова, – тогда обойдёмся пиццей, чаем и горьким шоколадом.
– Там мы разберёмся, что будем пить, – сказал Антон. – Но имей в виду: первый адрес на листке – это моя организация, я там работаю инженером.
В этот вечер Вова зашёл к Антону с целым пакетом вкусняшек и пятилитровой пузатой бутылью апельсинового сока.
– Мог бы и посерьёзней напиток принести, – подковырнул его Антон, – если всё хорошо получилось, то и обмыть это дело нужно хорошо.
– Ты знаешь, а я ведь не приучен к спиртным напиткам и зачем начинать, – как бы оправдываясь, сказал Вова, – но, если надо я могу сбегать, только скажи, что купить, – кивнул он на дверь.
– Успокойся Вова, – остановил его Антон, – ничего не надо. Это я проверил тебя. А я же пью только белые сухие вина в мизерных дозах и то, когда жара невыносимая стоит. А сейчас садись и рассказывай, как собеседование прошло. У кого ты был, у начальника или главного инженера?
– Ни у того и ни другого, – тяжело выдохнул Вова, – у зама я был и кадровика. И то, что меня порадовало, ни один из них не проникся ко мне недоверием, и не напомнил про судимость. Приятная обстановка, тактичный разговор. Мне объяснили, что работать буду через день с семи вечера и до семи утра. Площади большие и дежурить я буду на пару с дядькой каким – то.
– С Васей Рылеевым, – напомнил Антон фамилию сторожа, – хороший мужчина, но выпивает каждую смену. Он до нас работал мастером в ПТУ, за вино его и уволили. Тебе повезло, он дядька безвредный. А вот сменщики ваши, они соседи Васины по частному сектору. Те не только пьют, но и с языком своим не дружат. Поэтому старайся с ними общаться так: смену сдал – смену принял и не больше, так как субботу и воскресение вы работать будете сутками. То есть встречаешься с этими пройдохами один раз в неделю.
– Разберусь я с ними, не маленький, главное, что я трудоустроен быстро и без всякой мороки.
Вова покинул квартиру Антона, не дожидаясь прихода жены Светланы. Он догадывался, что его удачное и необременительное трудоустройство произошло не без помощи этой семейной пары, но виду не показывал. И поблагодарить Светлану он был намерен ещё раз, но при следующей встрече. Он был счастлив прошедшим днём. Так как он подарил ему неожиданную встречу со старшим товарищем Сурковым Антоном. Именно он помог ему обрести удобную работу, которая не помещает ему учиться в колледже, где мама директор, а папа преподаёт «Стоматологию ортопедическую». И на эту специальность принимают только на базе одиннадцати классов:
«А я вероятно закончил 13 классов, если приплюсовать срок в неволе. Всё-таки эти годы я для себя провёл с пользой. Спасибо, конечно, счастливой ситуации, где в камере сидели зрелые люди, которые меня считали за сынка и никогда не позволяли голос в мою сторону повышать, – размышлял он. – На всякий случай мама в любом случае нашла бы мне место в своём колледже, даже если бы у меня и не было среднего образования. Но я её не подведу, буду лучшим в своей группе учеником, а папа мне поможет. Всё-таки он классный специалист был, до колледжа, очереди к нему были безумными. Да и на маму спрос был не малый».
В эту ночь он уснул со счастливой улыбкой, не слышав, как мама выключила напольный вентилятор в его комнате.
Глава 4
Но как бы он не относился к своим одноклассникам, участникам судебного процесса, он не думал, прятаться от них и через день решился пройтись по городу и по магазинам, чтобы купить себе что-то из одежды и обуви. И надежда встретить кого-то из класса была. Мать оставила ему приличную сумму денег на его столе, надеясь, что он приобретёт себе нужный товар. А в его практичность и вкус она верила. В огромном торговом центре «КАСКАД» он от носков, до дорогих сорочек обогатил свой гардероб и зашёл в кафе выпить соку с бутербродом. Сев за стол в ожидании официантки, он через открытые двери наблюдал за движением людей в галерее, мысленно встречая знакомые лица. Но вдруг знакомый голос его заставил его вздрогнуть:
– Вова, – это ты или нет?
Он резко отвёл голову от открытых дверей и увидел перед собой одноклассницу Люсю Злобину. Она все годы в школе была на своей волне и в общественной жизни класса практически никогда не участвовала из-за своей аллергии, которая её постоянно преследовала. Сейчас она стояла перед ним со здоровым улыбчивым лицом, на котором признаков её старого заболевания не угадывалось.
– Я это Люся, я, – отозвался он. – Что так сильно изменился, что трудно признать?
– Уж очень ты худенький, будто из концлагеря пришёл, – как маятником мотала она головой. – Теперь то я вижу, что это ты.
– А мне излишки мяса не нужны, – ответил он, – а вот тебя Люся действительно не узнать: из чахлой девочки ты превратилась в шикарную даму. Что случилось с тобой? От чего такие разительные перемены в лучшую сторону?
Она присела рядом с ним за столик и не пряча улыбки, сказала:
– Спасибо Вова, мне приятно слышать такие слова от человека, который на меня раньше внимания не обращал, а сейчас произвела на тебя впечатление. А помогли мне забыть про мой недуг в Израиле местные доктора. После экзаменов нас группу детей и подростков с такими заболеваниями завод папы вывез туда бесплатно на лечение. Вот с тех пор я ожила и возрадовалась жизни. Расскажи хоть про себя немного, ведь говорили тебя к пяти годам приговорили. Мои родители тогда сильно сокрушались, они тебя очень уважали, а Лужина и его родителей называли «Семья подхалимов». Они же маслозавод приватизировали. Растительное масло из подсолнухов давят. Папа Вадика всем заправляет, бросив следственную практику. К нашему Лужину сейчас и не подойдёшь, ведёт себя так будто он хозяин банка «Морган», но ко мне заглядывает, когда на каникулы приезжает. Даже глазками играет. Но ему, по сути, общение не нужно. Он до страсти хочет показать себя облачённого в дорогие шмотки. А сейчас этим никого не удивишь, лишь бы деньги были.
– Люся, ни он и тем более его родственники мне не интересны, – перебил он её. – Хотя мне моя мама сказала, что Лужин поступил учиться в Высшую школу тренеров, он же стрелком был неплохим.
– Уж не знаю, какой из него тренер и стрелок получится, но с тех пор, как ты ему вмазал, он стал носить очки. Ведь главный орган для стрелка – это глаза. Про тебя даже и не вспоминал ни разу, – значит совесть не гложет.
– Вот насчёт совести ты верно напомнила и это касается всех, кто был привлечён в качестве свидетелей. Пускай они с этой совестью и живут, а я о них думать не хочу. Для меня их просто нет. И при встрече я им даже руку не протяну.
– Зря, ты, наверное, не знаешь, – вскинула Люся свои брови к верху, – ведь вся эта шестёрка наших одноклассников свидетельствовала против тебя, не просто так: их всех перепугали, вот они версию папы Вадика и выдали на процессе. А после суда мы уже все узнали, что их всех предупредили. Если они не скажут в суде, как им продиктовано, то всех привлекут за то, что допустили избиение их сына. Вроде невмешательство статья называлась? Вот они и дрогнули. А остальные просто спрятались в лагерях да на курортах. Впрочем, и я укатила в Израиль на Мёртвое море. Все по возмущались, после суда, а что толку-то, всё-таки пять лет срок немалый. Хорошо ты быстро освободился.
– Насчёт моего быстрого возвращения я обязан президенту, – уточнил он. – Это он такую шикарную амнистию сделал, поэтому я и на свободе. Сейчас я спешу жить. Не поверишь, но я позавчера освободился, а сегодня вечером выхожу на работу в службу охраны одного из строительных управлений нашего города, то есть простым языком мою профессию называют сторож.
– Молодец Вова! – похвалила его Люся, – я примерно так же поступаю. Вот второе лето оформляюсь сюда работать официанткой. А в сентябре поеду в Тамбов, я там учусь в университете на экономиста.
– А что у нас нельзя была выучиться такому ремеслу? – улыбнулся он.
– Конечно можно, – хихикнула она, – но там у меня бабушка больная. Так вот она мне и поставила условие буду с ней рядом, квартиру мне подпишет. Ну я и заспешила в Тамбов, а приехала к ней, она чуть не упала от изумления. Оказывается, она пошутила так со мной, а квартира давно мне подписана. Ну не поеду же я назад, так и осталась рядом с ней. А помирать она и не думает, а вот замуж выйти второй раз мечтает. Вова, посмотрел на часы, висевшие в кафе, и чтобы завершить разговор, сказал:
– Надо же поговорили пять минут и всё друг о друге знаем.
Она резко встала со стула и поправив на себе галстук, с юморком спросила:
– Чего изволите?
– Хотел немного червячка заморить, да уже, наверное, поздно. Надо мне ещё туалетную воду купить, только сейчас вспомнил. А учиться я тоже в сентябре пойду, к родителям в колледж.
– Догадаться нетрудно в твоём профессиональном направлении, – пронзила она его проницательным взглядом, – сын стоматологов идёт по стопам родителей. Но ты не забывай меня, до конца лета я здесь. Будешь рядом, заходи ещё посплетничаем. Она провела по его подбородку ладошкой и спросила: – Ещё не бреешься?
– Пока нет, но скоро начну, – и он, попрощавшись с ней покинул кафе.
В магазине косметики выбрал себе приличный парфюм, решил ещё полазить по торговому центру. Ему было непривычно и приятно ощущать себя свободным человеком. Его душа пела, а в мозгу нашёптывали отложившиеся слова песни Михаила Круга «Свобода».
Лишь тот узнает, что такое воля
Кто выл по-волчьи в четырёх стенах.
Кто, задыхаясь от душевной боли.
Узнал и понял, что такое страх.
Эту песню знал почти каждый сокамерник бура и пели её все, когда взгрустнётся. Она пронеслась по всем зонам и тюрьмам и считалась гимном «Свободы». Ему вдруг нехорошо стало от этих воспоминаний и он, разозлившись на себя, сам себе сказал: «зарекались же с тобой о неволе не вспоминать». Хотя, хорошо понимая, что одним зароком, проведённые два года в сложных условиях быстро не сотрёшь: «Для этого потребуется время и обязательно быть занятым, – продолжал он разговаривать с собой. – Всё-таки любое занятие можно сделать приятным, так что буду чаще улыбаться, даже работая сторожем. Поэтому чтобы всё это воплотить надо в первую очередь как можно меньше находиться в одиночестве, а уж если быть одному, то с книгой или с телевизором. А можно даже с плейером».
И он решил купить себе плейер, уверив себя, что музыка его непременно отвлечёт от ненужных дум. Придя домой, он загрузил в плейер инструментальную и джазовую музыку из компьютера и лёг спать. Дневной сон у него уже вошёл в режим и если он не прикорнёт хотя бы на двадцать минут, то к вечеру будет чувствовать себя разбитым.
Глава 5
Это строительное управление находилось в районе молокозавода и огромного массива частных гаражей. На его большой территории помимо административного здания размещались: цех минеральных красок, ремонтный – механический цех, склады, гаражи для большегрузного транспорта и помимо этого много машин ночевало под открытым небом. И самой популярной достопримечательностью здесь считался физкультурный оздоровительный комплекс «ФОК Здоровье». Но парадный вход у него находился не на территории управления, а с внешней стороны, где проходил Кленовый проспект, со всей цивилизацией. В основном ФОК базировался на бассейне и бане, но был там и спортивный зал, который редко использовался по назначению. И служил этот комплекс, не только для своих работников, а для жителей всего города, кроме четверга. Этот день был святым и парным днём для ИТР всего треста.
Вова подошёл к управлению за полчаса установленного времени, где его встретила свора собак. Ему пришлось отступить назад и плотно прикрыть за собой металлическую калитку. Но собаки всё равно не унимались, они лаять стали ещё сильнее, пока из небольшого отдельного помещения не выбежал юркий мужчина невысокого роста. Он схватил с земли отрезок резинового шланга и отогнал гавкающую свору. Затем сам открыл с лязгом калитку и хрипя, спросил. – Воронов Владимир Андреевич?
– Он самый, – ответил Вова, – но можно без отчества.
– Тогда неси свои пожитки в офис, – показал он на сторожку, – и пойдём знакомится с объектом, – сказал он, и добавил: – а меня Василий Макарович зовут, как Шукшина, чай не забудешь. А забудешь, я не обижусь. А вот сменщики у нас слеплены из дёгтя и фекалий. Так что имей в виду, не ругайся с ними. Одним словом твари, я с ними на Пушкарской улице живу, там их никто терпеть не может, но боятся. А один из них вообще мой сосед.
– Зачем они мне, если я их видеть не буду, – спокойно сказал Вова. – Мне объяснили так, что мы с тобой двенадцать часов отработали, и нас меняет заворотный бек, – то есть вахтёр, который ворота открывает транспорту. По этой же схеме и твои соседи работают.
– Всё правильно ты говоришь, но они частенько сюда приходят бутылку раздавить, а бывает и спят здесь, если перепьют. Особенно Макута, – это и есть мой сосед. Кстати, он у нас вроде считается, как старший, типа бригадного генерала. Короче сам себя назначил. Так вот у него жена имеет девичью фамилию Лютова Акулина. Как гармонично увязали её предки фамилию с именем. Лютая – значит злая, а Акулина – это производное от слова акула.
– Оригинально, – улыбнулся Вова, – для устрашения мальчишек даже не плохо.
– Мы с Акулой рядом жили и до пятого класса за одной партой сидели, – вспоминал Вася. – Однажды я не дал списать диктант, за который она пару получила. Так она мне в перемену левую руку, которой я закрывался от неё, загрызла. Долго тогда я перевязки делал. Вот и Макуту она нисколько не боится, не смотря, что он великанского роста. Может отгулять его хоть лопатой, хоть тяпкой, если хорошо попросит. А когда он пьяный, на порог не пускает. Вот он здесь и проходит курс реанимации.
– Макута фамилия? – поинтересовался Вова.
– Нет это имя, а фамилия у него русская Степанов. Он по национальности из северных народностей, не то чукча, не то эвенк. Короче в прошлом капитан какого-то судёнышка в холодных краях, так он представляется всем. Отработав с Акулой северный стаж и заработав себе приличные пенсии, приехали сюда на её родину, да почти в моё подворье. Медики здешний климат одобряют и менять на север категорически не рекомендуют. Вот поэтому он старается быть покладистым с Акулой. Она же пинка ему может запросто дать под зад. И тогда он пропадёт, ведь дом – то Акулы. Он иногда бывает щедрым и угощает меня водочкой, как своего соседа. Макута всегда при деньгах: пенсия у него шикарная, никак у наших стариков, только на хлеб и крупу хватает. А вот напарник его Филин, – это персонаж из первозданного хаоса. О нём потом я тебе подробно расскажу.
Вася тараторил без остановки сопровождая свои слова жестами рук.
– Я всё понял, – сказал Вова, и кивнул на здание сторожки.
– Это наша резиденция?
– Да, наш офис, – подтвердил Вася, – сейчас пойдём туда.
Он закрыл калитку на засов и открыл дверь в сторожке. Это было помещение размером в шестнадцать квадратных метров, с большими окнами выходящими на все четыре стороны света. У одного окна стоял стол с небольшим телевизором непонятной марки, телефоном, электрической плитки, а вдоль стены располагались сбитые из досок два топчана покрытые дермантином. В левом углу стояла рогатая напольная вешалка, изготовленная местными умельцами.
– Все свои вещи клади на стол или под стол, – сказал он, – нам не положена здесь разная мебель, типа диванов или шифоньеров. Думают, что мы там прятать что – то будем.
В это время вновь раздался собачий лай.
– Пошли Вова, произошло нарушение границы, собаки просто так брехать не будут.
Они вышли и увидели скучившихся собак на параллельной стороне периметра.
– Там тоже есть калитка, но она без ворот и считается чисто служебной, – начал объяснять Вася. – На ней замка не было, только задвижка. Раньше, чтобы сократить путь в гаражи, автолюбителям надо было миновать нашу территорию. А недавно им эту лавочку закрыли, а они всё равно идут, думают им здесь зелёную улицу откроют. Вот собаки и бесятся. Правда после сауны наши гости нередко ночью идут этим коротким путём. Потому что на бульваре их может встретить ментовская машина и отвезти в вытрезвитель. Ведь, по сути, сауна – это полуобнажённый кабак. Сейчас – контролировать эту калитку – негласно передали вахтёрам. А Макута их проверяет. Бывает про неё забывают совсем и она может быть открытой всю ночь. Если, конечно, в мою смену она открыта, то я замок всегда на неё вешаю. А к восьми утра её вахтёры открывают для конторских служащих. Но мы все сторожа ходим на работу и домой через неё, так как живём рядом на Пушкарской улице.
– А кто собак кормит? – спросил Вова, – я насчитал их восемь штук.
– Мы и кормим, – отрапортовал Вася, – но продукты приносят рабочие и служащие управления. А бывает частники из своих гаражей продукты приносят, то сало в банках, то тушёнку свою, конечно всё просроченное. А мы всё это в ведро и на плиту, правда добавляем воды и крупы. Так что они голодными не бывают. – Вася внимательно вгляделся в Вову и спросил: – Наверное в институт поступил, если надумал сторожить?