Пролог
Глава 1
Немецкие военнопленные видели эту странную семейную пару только в зимнее время. Они поочерёдно привозили в лагерь, обнесённый колючей проволокой на подводе воду. Один день появлялся муж, – другой жена. Подъезжая к невысоким воротам вахты, вне зависимости, где восседал кучер на бочке или на облучке, увидеть его было невозможно. Причиной тому служил их низкий рост. Он был, не больше метра. И когда ворота открывали для проезда подводы, то на возвышающей бочке, показывалось лицо маленького человека, цыганской внешности. От них постоянно пахло рыбой, и карманы полушубков детского размера, всегда были набиты сушёной рыбы. Они пытались угощать военнопленных ей, но немцы с брезгливостью воротили носами, считая эту рыбу мёртвой. Одевались они в детскую одежду, но внешность их была скорее старческая, чем детская. Волос их никто не видал, так как их шапки – ушанки глубоко были натянуты на головы и туго перетянуты цветными завязками. Эта деталь наводила военнопленных на мысль, что они были оба седовласые или совсем без волос.
С пленными они разговаривали жестами, добавляя к ним свой непонятный никому язык. Несмотря на то, что некоторые военнопленные в совершенстве владели русским языком, распознать тот язык, на котором разговаривали водовозы, никто не мог.
Военнопленный немец из Баварии Бекам Ульрих, – языковед по образованию, до начала Отечественной войны занимался исследованием типологической лингвистики. Считал эту науку квалифицированными отношениями между разными языками, и со знанием дела говорил:
– Ничего похожего я в своей жизни не встречал. Скорее всего, их язык относится к древней Индии или к новому изобретению Сталина. Больше у меня на этот счёт никаких предположений нет.
После такого высказывания, языковед исчезнет из лагеря. Больше его никто не увидит.
Кто – то из пленных говорил, будто Ульриха, как большого учёного вывезли в восточную Германию, строить новую страну. Но большинство военнопленных склонялось к мнению, что Ульриха спрятало НКВД, за интерес к двум маленьким уродцам. Он безбоязненно делился своими рассуждениями о них не только с пленными, но и охраной лагеря.
С приходом весны лилипуты исчезали с поля зрения военнопленных, и воду возил вольнонаёмный кочегар из ближнего селения, Курочкин. Но как только начинались заморозки, лилипуты заступали на свою должность. Чем была вызвана сезонное исчезновение лилипутов, это вызывало любопытство у всех. Хотя большинство пленных думали, что лилипуты, которых звали Михей и Нора были артистами цирка и в тёплые времена ездили с гастролями по городам СССР. Были и другие ничего не доказывающие версии, но всё это являлось лишь догадками, не больше. Никто об их сезонных исчезновениях толком не знал, кроме начальника лагеря и его заместителя.
Тамаз Лобелия и его молодой заместитель майор Черкасов, это были преданные слуги власти Советской страны. Они запрещали интересоваться лилипутами всем без исключения. К этой категории запрета, относился, как военнопленный контингент, так и охранная часть лагеря. Обсуждать, тему лилипутов было не безопасно. Только мирные жители не знали никакого страху.
Когда в тысяча девятьсот пятьдесят третьем году, после смерти Сталина лагерь покинет последний военнопленный, исчезнут и Лобелия и лилипуты. Половина немцев уедет домой в Германию, а вторую половину перебазируют в Поволжье. Ходили слухи, что грибники и охотники в этих лесах видели группу низкорослых людей в конце пятидесятых годов. Но что в этой группе находилась именно семья водовозов, никто этого факта подтвердить не мог. Так как лица лилипутов были закрыты капюшонами. Они все поголовно были кривоногие и, несмотря на этот физический недостаток, бегали очень резво. Людей они не боялись, но приблизиться к себе, не позволяли. При случайной встрече в лесу с грибниками они моментально растворялись в гуще леса. О том, что по лесам близ Каролины бродят лилипуты, знал и местный участковый Шевлягин. Он вначале проявит к этому известию нездоровый интерес, собрав охотников для облавы на лилипутов. Несколько дней они прочёсывали лес по берегам реки, но кроме двух дырявых лотков и гору протухших рыбьих голов, кишащими червями, ничего не обнаружили.
– Неужели они золото мыли здесь? – выдал охотникам свою догадку Шевлягин. – У нас, его испокон веков, здесь не было. Тут до войны разведку вела геологическая партия из Ленинграда. Я тогда мальчишкой был, – в классе пятом учился. И мы с пацанами иногда им помогали, ныряли в воду и доставали грунт с тех мест, где они просили достать. Дно здесь местами песчаное, а в большинстве случаев, грунт каменистый, будь – то, в реку щебёнку сыпали. Геологи уехали ни с чем, но сказали, что песок в реке качественный. Я хорошо помню все их слова. При мне у них разговор был с секретарём райкома Малининым, который ежедневно приезжал к геологам и интересовался их работой.
Участковый тогда в посёлок с охотниками вернулись без результатов. Поиски загадочных лилипутов, тогда ничего не дали. Безуспешность всего этого липового поискового проекта была предрешена, намного раньше важными людьми. Но местные властные структуры, не зная этого, решили изловить загадочных людей своими силами, чего бы это им не стоило. После чего они собирались досконально изведать до каждого сантиметра, то место, где было кладбище рыбьих голов.
Но на следующий день прибудет высокий чин из области и в срочном порядке раз и навсегда запретит участковому Шевлягину преследовать лесных жителей. А через день этот участковый сам бесследно исчезнет. За ним следом сгинут в лесу и четыре охотника, которые принимали участие в облаве. Селяне Больших Орлов понимали, что в то тревожное для страны время, пропажа людей не была случайной, и они прекратили посещать те места, где раньше находился лагерь для военнопленных.
Потом на этом месте стоял небольшой леспромхоз, где в принудительном порядке работали сосланные люди, ведущие паразитический образ жизни. Эта категория людей ничего не боялась. Они смело ходили по лесу в одиночку, но, как только, кто – то из них ставил верши на рыбу, то, придя на следующий день проверять улов, обнаруживали, верши не в реке, а валявшиеся изрубленными на берегу.
Ссыльные пытались поймать вредителей, и стали охранять свои установленные снасти. Они незаметно прятались в кустах и вели наблюдение. После такой засады их зачастую находили с разбитыми черепами. Тогда ссыльные люди, стали ходить ловить рыбу далеко от лесопункта к низовьям реки. А это место они прозвали проклятая Каролина.
Со временем про лилипутов забудут, так как встречи с ними будут всё реже и реже. А после шестьдесят первого года, когда Сталина перезахоронят, встречи с ними совсем прекратятся. Они исчезнут и все забудут про то, что когда – то эти леса населяли маленькие кривоногие люди с непонятной речью. И на реке временами будут появляться рыбаки не только с посёлка, но даже из ближних городов. Но именно саму местность Каролину, где раньше был леспромхоз, старались обходить стороной, даже самые заядлые рыбаки и охотники туда не ступали. Одному только местному егерю и травнику Мише Комару было всё нипочём. Лучше его никто в округе не знал истинного назначения коротышек и почему пропадали в неизвестность люди.
Миша Комар был верным слугой Лаврентия Берия. Он отличился в массовом расстреле польских военнопленных в 1940 году. За успешную депортацию народа в Чечне, лично от Берии получил погоны лейтенанта и был направлен в одну из исполнительных тюрем Советского Союза, приводить смертельные приговоры. От такой работы у него окаменело сердце, и выцвели глаза. Он считал лишение жизни врагов народа почётной миссией. Спустить курок в затылок, бывшему военному начальнику, для него это было делом чести. Он считал себя всесильной личностью и приравнивал свою миссию на земле, чуть ли не божеской, от которой зависело будущее страны. Но однажды в 1947 году к их дому подъедет чёрная эмка. Из неё выйдет высокий мужчина, в офицерской шинели без погон и в фуражке со звёздочкой. В руке у него была сумка – планшетка. Войдя в дом, мужчина бегло осмотрел убогое помещение и, увидав в военной гимнастёрке без портупеи Комара, чистившим рядом с печкой свои форменные сапоги, негромко поздоровался и протянул ему свою руку. Четырёхлетний сын Михаила, Гена, тогда лежал на печке, делая вид, что спит. На самом деле он вслушивался в разговор отца и важного гостя. Жены Михаила дома не было, она находилась на работе в леспромхозе, где трудилась станочницей.
– Вы дома один? – спросил гость, снимая с себя шинель.
– Сынишка маленький на печке спит, – ответил отец, – а вы, собственно, кто будете? – покосился он в сторону нежданного гостя, но сердце ему подсказывало, что в эту глухомань заехал важный гость. Он имел офицерскую выправку, и на его груди висел орден Славы.
– Я генерал МГБ Коршун Николай Остапович, – представился он. – С сегодняшнего дня вы переходите в моё распоряжение и продолжения службы в тюрьме у вас отныне не будет. С завтрашнего дня вы егерь и мой личный курьер. Запомните, кодовая кличка у вас будет теперь Хаус. Вашу кандидатуру утвердил Лаврентий Павлович Берия. Думаю, нет необходимости объяснять, что он за человек? – вопрошающе взглянул он на Комара.
– Да, конечно. Я имел честь, однажды обменятся с ним рукопожатием, – горделиво ответил Михаил и посмотрел на свои погоны.
– И это нам известно, – со стальной ноткой произнёс генерал, – но вы не обольщайтесь малым. Вы достойны больших погон, – намекнул гость хозяину дома, что у него есть возможность отличиться, работая в серьёзном ведомстве. – Работа будет ваша очень ответственная, о которой будете знать только вы и я. И чтобы не случилось в будущем, никогда даже шёпотом не произносите мою фамилию. Так же никто не должен знать вашего основного задания. Конспирация и только конспирация, залог нашего совместного успеха.
Генерал подошёл к печке и приподнял полог, где, закрыв глаза, лежал восьмилетний Гена. Убедившись, что мальчик спит, он опустил занавеску.
– Теперь ближе к делу, – он указал Михаилу глазами на стол и открыл свою планшетку.
Тот отложил сапог в сторону и сел за стол. Перед его лицом сразу появился печатный лист бумаги. Он, не торопясь, прочитал текст и, потупив взор, вернул бумагу генералу.
– Это приказ, – произнёс генерал твёрдым, не терпящим возражения голосом. – Я к вам больше приезжать не буду. Каждый месяц двадцать девятого числа, независимо от дня недели, я вас жду по адресу, который указан в бумаге. Так же с завтрашнего дня вы по нашему приказу будете оформлены на работу егерем. С лесничеством вопрос решён. Зарплату будете получать там и у нас ежемесячно. Учитывая важность задания, помимо этого, от МГБ будете иметь дополнительный паёк.
Удивлённый Комар, прочитал ещё раз приказ и, протянув его обратно генералу, тихо сказал:
– Какой из меня егерь, я окромя, как дырки в головах больше ничего не делал, да вот травками занимаюсь.
– Не беспокойтесь лейтенант, – перебил его генерал, – не исключено, на этой работе вам тоже придётся стрелять, пока мы не, скажем, хватит, так как вражеские гниды не поголовно ещё истреблены. Однако главной вашей задачей будет операция «Каролина». По нашим данным в военное время, по приказу Сталина в ваш район была отправлена бригада кладоискателей из семи человек. Все они до одного лилипуты. Сталин посчитал, что у них самый лучший нюх на скрытые сокровища. Старшие в бригаде супруги Михей и Нора. Они работали в лагере, и все сводки передавали через начальника лагеря. Связь с ними в настоящее время утеряна, так как летом они исследуют горы заповедника. Прошлый сезон их не было в ваших краях, что наводит на тревожные мысли. Сейчас нет никаких гарантий, что они остались живы, но мы не теряем надежд на их возвращение. Жёлтого металла ещё достаточно в реке, только где именно, нам не ведомо. Лилипуты все карты держали в голове. Будем надеяться, что они вернуться к золоту и дадут о себе знать. Вот тогда и наступит у вас ответственная работа. До нас дошла информация, что львиную долю золота, они утаивали от государства. Ваша задача с моей подачи войти к лилипутам в доверие и тщательно следить за ними, а также оберегать их от любопытства извне нашего круга. Всех, кто постарается приблизиться к этим существам, ликвидировать без разговора, за исключением, конечно, Лобелии. Он тоже должен находиться под вашим зорким взглядом. Все его движения докладывать мне, но не больше. Не забывайте, это человек хозяина! Постарайтесь выявить, где лилипуты прячут сокровища, но прикасаться пока к ним запрещаю. Не исключено, что у них был сговор с самим Лобелия и моим предшественником полковником Абрикосовым. Он в данный момент арестован, и уже дал ряд чистосердечных признаний, касаемо деяний лилипутов.
Порывшись в сумке, генерал достал оттуда ещё один лист бумаги и передал Комару:
– Здесь карта возможного их места нахождения, – ткнул он пальцем в чертёж. – Надеюсь, разберётесь. Они в основном обитали на той стороне реки, в районе лагеря. Но есть вероятность, что коротышки ежегодно место дислокации меняют. В 1945 году у них был специальный курьер, который исчез бесследно с пятью килограммами золота. (Кстати, его кличка была Хаус – теперь, она перешла к вам). Поиски его ничем не увенчались. Как в воду канул коротконогий цыганёнок. Сбежать он не мог. С такими приметами он бы и трёх суток не прогулял, попался бы нам в руки. Выходить сгинул, где – то в лесу по неосторожности или пал от руки злодеев. Абрикосов утверждает, что Хаусу раньше приходилось и значительно больше груз доставлять. Значит, напрашивается версия, что он попал в беду.
Коршун замолчал, тяжело вздохнул и из кармана достал пачку папирос Герцеговина, положив её перед Комаром:
– Курите? – предложил он.
– Не балуюсь, – вымученно ответил Комар. Он сидел в раздумьях, не понимая радоваться ему предложению генерала или бежать сломя голову из этих мест.
– А я, пожалуй, закурю, – протянул к папиросам свои пальцы генерал. Чиркнув спичкой, он сразу наполнил избу дымом, отчего маленький Гена закашлялся.
Генерал встал со стула и заглянул на спящего мальчика. Убедившись, ещё раз, что у того глаза закрыты, продолжил:
– Мы не просто так, остановились на вашей кандидатуре. Заслуги у вас перед отечеством неоспоримы. И вы, собирая здесь травы и хорошо ориентируясь в данной местности, вряд ли к себе привлечёте внимание. Чем чёрт не шутит, а вдруг вам посчастливится найти тело пропавшего курьера.
– Сомневаюсь, – испуганно посмотрел на генерала Комар, – если человек сгинул, то о нём следует непременно забыть. А начнёшь ворошить его могилу, то выроешь проклятье для своего рода.
– Эти сказки оставьте для своего сына, – сказал генерал, – а мне нужны – результаты.
– Буду стараться, – сказал Михаил.
– И ещё одно, – впился генерал глазами в нового агента. – Если лилипуты всё-таки появятся, отныне курьером будете вы. Им доверять после длительного отсутствия рискованно. Возложенная, на вас государственная и серьёзная работа, делает вам честь! Я думаю, вам не стоит объяснять, какое значение имеет для нашей многострадальной страны золото. Надо поднимать индустрию и лечить нездоровую экономику. И обязательно сытно накормить народ, после голодных военных лет!
– Такая важная работа мне по душе, – восторженно сказал Комар. – Я польщён, что меня не забыли. Буду служить верой и правдой! Поверьте мне, я никак вас не подведу!
– Другого ответа я от вас и не ждал, – сказал генерал.
Затем он достал из кармана шинели бутылку водки, и они распили её с хозяином дома, закусывая солёными грибами и огурцами.
Больше генерала в этом доме никто никогда не видел.
Комар же, дождался своего часа. На берегах реки всё-таки появились низкорослые люди с цыганской внешностью. С ними новый егерь не без помощи генерала, установил постепенно тесный контакт. Эта работа захватила егеря и он, выполняя все указания генерала, не догадываясь, что его усердие больше направлено на обогащение генерала, чем на государственные нужды. Как верный служака Комар ежемесячно встречался с генералом Коршуном в районном центре конспиративной квартиры, в небольшом флигеле, сбитом из еловых досок.
Однажды в середине пятидесятых годов, генерал на встречу с Хаусом не придёт. Это было впервые за многие годы. Комар тогда поймёт, что случилось, что – то страшное, от чего ему нужно быть начеку. После смерти Сталина и ареста Берии многих высших чинов государственной безопасности потрошили на причастность к смертным грехам чёрного министра. Хаус был прав в своих догадках. Коршун находился под арестом, после чего егерь стал дожидаться своего ареста, трясясь каждую ночь от жуткого страха. Но опасность пройдёт стороной. Егерь Комар отделался только доверительной беседой с седым майором. Затем Михаила ещё несколько раз вызывали к этому майору, но ясности о деятельности лилипутов и их работе он не внёс. Для него существовал только один начальник – это Коршун. И он надеялся, что органы во всём разберутся и освободят генерала, но тот не появлялся. Дальнейшая его судьба Комару была неизвестна. Не дождавшись больших погон, Хаус приобретёт свободу. Ему ни перед кем не надо будет отчитываться, и выслеживать кого – либо, но тайну о золоте он хранил в своей голове. И сокровенные планы у него роились в голове, не смотря, что работал он теперь только егерем. Он ждал удобного случая. Мысль обогатиться и уехать к себе на родину в Новороссийск стала у него навязчивой. За это время егерь сыграет свадьбу повзрослевшему сыну, и жена к первому маю родит ему дочку Настю. После чего Комар старший угодит в тюрьму за убийство двух краеведов. С тех пор много воды утекло, про егеря давно забыли. Но стоял ветхий домик, в котором жила его младшая дочка. Он то и напоминал местным старожилам о непонятном человеке, который спасал людей врачеванием, одновременно убивая тех, кто лез в его лесную вотчину.
Глава 2
Александр никогда раньше не замечал такой красоты.Может из-за того, что редко смотрел в окно. А с земли эту красоту, которую создала природа, было не совсем заметно. И сидя на кухне своей однокомнатной квартиры с девятого этажа он чесал свою щетину, которая несколько дней не видела бритвы любовался природой. Пирамидальные тополя после оттепели и раннего весеннего дождя, были ночью скованные морозом и переливались ледяным хрусталём. Отдельные ветки, захваченные лучами солнца, блестели, словно бриллиантовые россыпи. Некоторые ветки без отростков, были похожи на волшебные палочки фей из экранизированных сказок. И только чёрный ворон, сидевший на макушке одного из тополей, портил прекрасный пейзаж и навевал паршивое настроение, которое у, Александра и без этого вещуна было угнетённое. Он каркал на весь двор, и Александр отнёс это к знамению. Ворон каркал разлуку, – в этом не было никакого сомнения. Как назло в голову лезли слова из старой песни, которую он регулярно слышал в раннем детстве в своём дворе в исполнение доморощенного барда Жоры Мягкого.
Ворон разлуку накаркал, крыльями чёрными бьёт
Холодно мне или жарко, сам сатана не поймёт
Александр знал, что за стеной в их единственной комнате его жена Валерия, с которой он прожил семь лет, собирает свои пожитки в чемоданы. Несколько бед кряду навалилось на него за текущий год. Это и увольнение с работы, и развод с женой, не говоря уже о мелких сопутствующих бедах. Сгоревший телевизор и худая крыша над головой, которую коммунальная служба второй год ремонтирует и никак до ума не доведёт, только усиливала его злость. А вчерашний дождь, так наследил в квартире, что весь паркет вскрылся и пошёл волной.
– Я готова, – сказала Валерия, войдя на кухню, – остальную мелочь завтра заберу.
Он посмотрел не на неё, а на стоявшие у её ног большие чемоданы. На ней было надето кожаное пальто с меховым воротником, а голова окутана цветастой шалью, которую Александр терпеть не мог, за её цыганскую раскраску.
Она будь – то поняла его и эксцентрично вздёрнула вверх руки.
– Хочешь сделать мне замечание, по поводу моей шали? – раздражённо спросила она и рывком сдёрнула её со своей головы. Взгромоздив чемодан на кухонный стол, она открыла его и достала оттуда берет красного цвета, вместо него заложив туда шаль. Она дважды хлопнула крышкой чемодана, но он не закрывался, шаль была объёмная и не вмещалась в чемодан. Бросив эту затею, она резким движением натянула, на голову берет, и повернулась к Александру.
– А сейчас, как я тебе?
– Лично мне никак, – ответил он, безразлично не смотря в её сторону. – С тех пор, как ты отказалась носить мою фамилию, – уточнил Александр. – А если тебе необходим взгляд постороннего человека относительно берета, который ты напялила на свою голову, то могу сказать:
– Хороший головной убор, ничего не скажешь! – похвалил он берет. – И если к нему добавить тебе на грудь сумку с проездными билетами, то ты будешь походить на типичного кондуктора троллейбуса, но твоему боссу это понравится. Он такой же колхозник, как и ты.
Валерия со злости хлопнула крышкой чемодана, но берет, оставила на голове.
– Большего я от тебя и не ждала, – сказала Валерия. – За все семь лет, что прожила с тобой, кроме плоских шуток и маленького оклада ничего от тебя не видела. Ты великий неудачник, для меня это давно не является новостью.
– Это тебе приснилось в чужой постели? – незаслуженно обидел он её.
– Бессовестный, я признаю только свою постель – взвизгнула она. – А касаемо вашего предприятия, смело тебе заявляю. На нём для сотрудников, нет ни перспектив к карьере, как нет и вариантов обогатить свою жизнь материально и духовно. Одна сплошная рутина, от которой происходит только отупение и голод, – сплошной голод. Эти люди присосались к заводу, как телята за коровье вымя, что тягачом вряд ли оторвёшь. Если бы ты умел, что – то другое делать, давно бы своё дело завёл. Но у тебя ни ума, ни таланту нет для великих дел. Одним словом, ты скорпион, который кусает только свою жену. До других людей, твоё жало никакой опасности не несёт. Потому что ты по жизни, самый настоящий соломенный тюфяк, на котором спят только бездомные кошки и дворовые псы.
Его взгляд был возможно и угнетённый в этот миг, но если бы она захотела внимательно присмотреться к нему, то смогла бы прочитать в его глазах хулиганский и авантюрный план, который неожиданно пришёл ему в голову.
– Всё сказала? – спросил Александр.
– Почти всё, – резко ответила она, – сейчас такси приедет и я, наконец, то смогу вздохнуть свободно.
– Если особо не торопишься, договаривай, но чтобы ты знала, что я уже неделю как безработный. И эту свободу устроил мне твой подлый Городецкий со своими блатными знакомствами. Так что можешь его предупредить на всякий случай. При первой возможности за его «добродетель» я ему последние волосы на голове вырву. А свободой ты и при мне неплохо дышала. Могу тебе на прощание сказать, что тот тюфяк, который перед тобой сидит, уподобился охмурить всех ваших сотрудниц. А твоему боссу рога наставил, – тогда как увидал, что на фуршете он откровенно погладил твою грудь при всех, не стесняясь и меня. Сегодня ты вольная птица и можешь продолжать заниматься с ним туризмом. Мне это на руку, но не забудь ему сказать, чтобы он сходил провериться к венерологу. Да и всему персоналу не мешает это сделать. Со мной недавно произошла беда, из-за которой хоть в петлю лезь. Врачи обнаружили застаревший сифилис, который начал сейчас шевелится во мне. Последствия его очень печальны. Лучше СПИД подхватить, чем этот неизведанный до конца медицине сифилис. Думаю, бриться теперь мне незачем. Наверное, скоро умру, в муках? – Он тяжело вздохнул и бросил лукавый взгляд на Валерию.
Валерия подошла почти вплотную к Александру:
– Обманываешь ты меня или нет, но в любом случае мне ничем не грозит твоё скорбное признание. Я с тобой больше года не сплю, – сказала Валерия.
– Неправильная формулировка Валерка, – не отрывая головы от окна, сказал он и тяжело вздохнул. – Это я не сплю с тобой столько времени. Как только узнал, о твоей порочной связи с месье Лысым, так у меня пошло отторжение к твоему телу.
Валерия, чтобы не заплакать от обиды закусила нижнюю губу. Затем впопыхах выдернула шаль из чемодана и ещё раз грохнула крышкой. На этот раз чемодан закрылся.
– Как ты можешь! – вскипела она.
Но он не дал ей до конца окончить фразу. Только хитро улыбнулся и добавил:
– Ты не забывай, когда вы с ним в отъезде, я похаживаю к его жене. Да и другие ваши девочки меня неплохо жалуют. Так что ты не тешь себя надеждой, что в своём агентстве, ты в лице Городецкого ухватила важного гусака. Ты посмотри только в его омерзительные и хитрые глазки. В них притаилась ужасная жадность, скоро и ты будешь похожа на него. Он замолчал и, отвернувшись от окна, бегло окинул её бледное миловидное лицо, затем продолжил:
– Весь ваш бабский коллектив благодаря моим усилиям, принудительно поместят в венерический диспансер, и ваша туристическая фирма потеряет всю клиентуру. А я со своей стороны приложу все силы, чтобы весь наш край узнал о вашем коллективном отвратительном недуге. Ты знаешь моего друга Колокольчика, он успешный поисковик аморальных фактов. Пускай и меня прославит вместе с вами. Только в отличии вас, я буду героем его репортажа. И тогда ты поймёшь, что жалить я могу не только тебя. Кстати, ты тоже по зодиаку скорпион, но думаю это ошибка природы и астрологов. Им для тебя нужно персонально открывать новое созвездие и назвать его муха скорпиона. – Мне не приходилось слышать про подобных букашек, – с недоверием произнесла Валерия.
– Летают возле речек такие пестрокрылые красотки, имеющие пять глаз, прыгающие на задних лапках, – подсказал он ей. – Но это их не спасает от пасти лягушек и клювов птиц. Тебя тоже их участь ждёт. Со временем. Городецкий как насытится тобой, так и выкинет из своей фирмы. Он хоть и еврей, но большим умом не блещет. Я не понимаю, как он в молодости мог быть хорошим приятелем моего брата. Семён гигант всяческих мыслей, а твой шеф с окостенелым типом мышления. Одним словом, амбициозный дурень! Не может понять простой истины; Секс и бизнес несовместимы. Особенно если он происходит между своими сотрудниками. То это уже не бизнес, а смехотворная и развратная контора.
– Всё ты врёшь Саша, – сорвался у неё голос, – ты назло мне говоришь такие гадости. Ты же хорошо знаешь, что у меня с Городецким только чисто рабочие отношения. Хотя с твоим определением насчёт его вполне согласная. Но тебе я всегда была верна, а вот ты унизил меня, переспав со всем нашим персоналом. Так что помалкивай и не ври! Мне очень жаль, что ты не перенял ум и характер своего брата. Он действительно умный и порядочный мужчина! Я всегда стараюсь в тебе найти его черты, но ты с каждым днём становишься хуже и хуже. Ты превратился в циника и ничтожного вруна, волочившего за каждой юбкой.
Александр небрежно откинулся на спинку стула и задрал голову на протёкший местами потолок:
– Мне нет никакого смысла тебе врать, – сказал спокойно он и, встав со стула, пошёл и открыл коридорную дверь.
– Я теперь даже соседей не боюсь. Пускай слушают, – продолжал он, – я всё равно квартиру продаю, и уезжаю отсюда, а тебе жить в этом городе. Радует только одно, что мы с тобой детьми не обзавелись. А то выросла бы у нас с тобой дочка такая же блядь, как и ты.
Он показал ей пальцем на дверь.
– До встречи в кожном венерологическом диспансере, – сказал он ей на прощание, давая понять, что разговор окончен и сел опять к окну.
Валерия подошла к Александру и, положив свою руку ему на голову, сказала:
– Сашенька, ну скажи, пожалуйста, что ты обманываешь меня насчёт своей болезни? Ты же хорошо знаешь, что я тебя любила и сейчас мои чувства не умерли к тебе. Мне всегда будет тебя не хватать. Ведь если разобраться, ты во всём виноват. Вбил себе в голову несусветную чепуху. Вспылил один раз и разрушил семью.
Александр скинул грубо её руку с головы и, вновь встав со стула, сказал:
– Не надо одновременно обвинять меня и ластиться. Я с некоторых пор невзначай отвык от тебя, и возобновлять прежние отношения с порочной женщиной не собираюсь. Как хорошо, что у нас нет детей, – повторил он.
– Дети бы у нас с тобой давно были, но ты и в этом деле не преуспел, – вспыхнула она. – И то, что ты распростился со своей никудышной работой, то наверняка не по своей воле. Тебя выкинули вернее всего, как ненужного и бездарного элемента. Таких инженеров в базарный день можно купить за килограмм луку или головку чеснока. И не обвиняй в этом Городецкого. Если бы ему нужно было мстить, он без проблем растёр тебя своим каблуком. Тебе его возможности известны.
Александр двумя пальцами взял за пуговицу её пальто, и подтянул Валерию к себе и прямо в лицо ей выпалил:
– Мой начальник открытым текстом сказал, что сокращает меня, за оскорбление уважаемого в округе человека. Нашёл мне уважаемого человека. Мне хорошо известно, какие услуги Городецкий, оказывает пузатым дядям и ментам. Насмотрелся я на этот «туризм» у вас на четвёртом этаже.
Сделав небольшую паузу, он пристально уставился на неё, будто видит впервые и, немного заикаясь от волнения, спросил:
– Кстати, а чего ты позоришь мою профессию? Ты тоже в прошлом инженер. Вероятно, знаешь, что за тебя сейчас и такую ничтожно – огородную сумму никто не осмелиться выложить. Там, где ты, порядка нет, – одна грязь и разврат. А сейчас ваша тур – фирма будет называться не Марко Поло, а «Звонкий Сифон», так как вы все будете поражены сифилитической коростой. Визгом и слезами наполнится второй этаж гостиницы. И не долог тот день, когда ты вновь будешь тянуть ко мне свои руки, но я скажу, «поздно Валерия Константиновна, моё сердце занято другой женщиной». Даже полы мыть я тебя не возьму в свой салон красоты, так как у меня там будут все на подбор, одни красавицы, нечета тебе. И санитарные книжки у моих сотрудниц будут чистыми без позорных штампов от КВД.
– Не смеши меня? – крикнула она ему в лицо, – а то на меня икота нападёт от смеха.
Она схватила чемоданы, и на выходе едко произнесла:
– Если ты только и создашь какой – то салон, то его будут посещать недалёкие люди, наподобие тебя. Прощай «Кристиан Диор!»
«Крик отчаяния в спину врагу – равносильно проклятью». – Вспомнил он пришедшую на ум цитату, но промолчал. Он хоть и разошёлся с Валерией, но зла ей не желал.
Посмотрев на разрушенные местами паркетные полы, Александр тяжело вздохнул и, взяв веник, вымел за ней мусор в холодный коридор. Затем закрыл дверь и залез в ванную, наполненную до верха горячей водой.