000
ОтложитьЧитал
Глава 8. Месть Идельсона
А между тем, Софья Павловна не теряла времени даром. Видя, что супруг явно не в себе, сообщила по скайпу о случившемся Михаилу Идельсону. «Благотворитель» и без того не отличался бычьим здоровьем, бледность не сходила с его лица, но тут и вовсе кожа стала пепельной. Это и понятно – Антону Евгеньевичу ничего не угрожало, кроме потери должности, да и потом не бросят, куда-нибудь приткнут. А вот обвинение в подкупе должностного лица… Это, знаете ли, не каждый способен пережить даже при отменном здоровье.
Именно поэтому Идельсон быстро свернул разговор с Софьей Павловной, пообещав в кратчайшие сроки с этим делом разобраться, и вызвал на связь Яшу Либерзона:
– Яшка, мать твою, ты куда меня втравил?!
Тот спросонья ничего не понял, что вполне естественно, поскольку в Зауралье была ночь:
– Неужели саудиты снова обрушили нефтяные цены?
– Да хрен с ней, с нефтью! Под меня МВД начало копать!
– Старушку, что ли на пешеходном переходе задавил?
– Ты издеваешься?
– Ну так объясни внятно, что случилось.
– Под наш благотворительный фонд подвели ядерный заряд!
Тут только Яша окончательно проснулся. Напряг мозги и стал прикидывать варианты:
– У тебя же есть связи в ФСБ?
– И что? Потребовать, чтобы этих эмвэдэшников обвинили в госизмене?
– Ну зачем же так? Есть способы поделикатнее.
– Да какая уж тут деликатность?! – и уже срываясь на фальцет, Идельсон прокричал: – Ты скажи, что делать!
– Нужно, чтобы ими заинтересовалось управление «М», в задачу которого входит выявление коррупционеров в правоохранительных органах. Намекни, что надо бы убрать этих напористых парней из МВД. К примеру, обвинить в превышении служебных полномочий и отправить прямиком в отставку, на покой. Тогда дело само собой развалится, поскольку никто больше не решится под тебя копать. Себе дороже выйдет…
– Нет, меня это не устроит! После увольнения из органов никто уже не запретит им слить компромат на меня в СМИ. Представляешь, какой может разгореться скандал! А я хочу, чтоб эти сволочи надолго замолчали и крепко-накрепко запомнили, на кого можно руку поднимать, а на кого нельзя!
Яша призадумался.
– Что ж, тогда надо будет устроить провокацию.
– Это как?
– Привлечь тамошнее «гестапо», они на такие дела мастера.
– Похоже, ты детективов начитался, а тут предстоит свалить заслуженного генерала! Никто им этого не разрешит.
– Это смотря, как обставить дело.
– Тогда срочно вылетай в Москву!
Прилетев в столицу, Яша несколько раз встречался с сотрудниками Управления собственной безопасности, того самого «гестапо», и в результате мозгового штурма родился план. В иных обстоятельствах его можно было бы назвать шедевром оперативного искусства, но тут язык не поворачивается, поскольку западня готовилась не для иностранного разведчика, а для своего в доску парня, который чем-то кому-то не угодил. Само собой, выдавая участникам операции аванс, Яша скромно умолчал о том, чего им знать не полагалось. Да они и не настаивали.
Понятно, что в таком серьёзном деле без санкции высшего руководства не обойтись, однако для этого нужны убедительные, прямо-таки убойные аргументы. Но где их взять, если ни в поддержке оппозиции, ни в сотрудничестве с террористами никто из сотрудников ГУЭБ не был до сих пор замечен? Решили «подвести» к Балясникову через общих знакомых Глотова, бывшего оперативника с Лубянки – он якобы затаил обиду на «гестапо», поскольку лишился должности по их вине. И вот в приватной беседе Глотов рассказал Балясникову, какими тёмными делами занимаются те, кто обязан следить за «чистотой рядов»:
– Всё, о чём писали в СМИ, это лишь крохотная доля тех дел, которые творят эти мерзавцы. «Крышуют» всех, кого ни попадя, лишь бы получить солидный «навар». Для контрабанды делают коридор на границе, а для обеспечения безопасной транспортировки грузов выделяют вооружённую охрану, как будто перевозят арестованного террориста. Через подконтрольные им банки выводят нелегально нажитые денежные средства за бугор… И всё это под носом руководства, которое занято более серьёзными делами, а вот навести порядок в своём ведомстве почему-то не хватает времени.
– Неужели всё так плохо?
– Так ведь ещё немного и будет пройдена точка невозврата, тогда нам всем кирдык! Ну ты представь, может ли собственная служба безопасности контролировать сама себя? Там же круговая порука!
– Так что же делать?
– Надежда только на вас. Вашему управлению сам бог велел искоренять коррупцию!
Балясников задумался. С одной стороны, риск большой – это же не какая-нибудь заштатная контора, а одно из подразделений ФСБ. А с другой стороны, от того, что пытается делать ГУЭБ, толку не будет никакого, если «гестапо» и дальше будет «крышевать» преступников.
– Ладно, я доложу генералу. Подготовим оперативный эксперимент, имитируя дачу взятки. Но мне нужно что-то более конкретное. Мы же не можем взять в разработку всех сотрудников…
– Это не проблема. Если всерьёз займётесь этим делом, я сдам вам человечка, из тех, что в коррупции по уши завяз.
Этот разговор зафиксировали «эмщики», и после того, как аудиозапись прослушал директор ФСБ, было принято решение пресечь поползновения оперативников из МВД. Нельзя же допустить падение авторитета важнейшей из спецслужб! С этим аргументом согласились и в Кремле.
Тем временем Балясников попытался понять, с кем имеет дело. Кто знает, возможно, это провокатор… Однако все попытки сотрудников управления установить его контакты или прослушать телефон не привели к желаемому результату. Личность вполне реальная, но вот «чем дышит», с кем общается – всё это словно бы закрыто непробиваемой бронёй.
Перспективы реализации этой темы Балясников обсудил с Викуловым.
– Ну что, Егор, рискнём?
– И колется, и хочется… – почёсывая подбородок, размышлял Викулов. – Однако, если информация от Глотова верна, тогда мы просто обязаны отреагировать.
– А что если нас хотят подставить?
– Всё может быть…
Решающим аргументом стала информация о человеке, которого Глотов предложил использовать в качестве объекта для оперативного эксперимента. Оказалось, что этот Дынин несколько лет курировал фонд «Благо», обеспечивая его безопасность. Если Дынина как следует прижать, тогда он многое сможет рассказать о том, что происходит в фонде. Тут всё сошлось так, что уже невозможно отказаться от задуманного. Кто же мог предположить, что «старший брат» их переиграет?
Передача заранее оговорённой суммы происходила в кафе недалеко от Маросейки. Оперативник, исполнявший роль владельца торгово-посреднической фирмы, в точности следовал разработанному плану и вот уже полчаса жаловался на трудности бытия, мол, в этом мире не прожить без надёжной «крыши». Но вскоре Дынину эти разговоры надоели:
– Ну что заладил? Мы эту тему обсуждали в прошлый раз. Так с чем пришёл?
Оперативник положил на стол конверт и подтолкнул его ближе к Дынину.
– Сколько там?
– Всё, как договорились. Десять штук.
Казалось бы, можно брать Дынина с поличным. Дело за малым – надо только дождаться, когда он конверт с деньгами сунет в свой карман. Но не успели сотрудники ГУЭБ что-то предпринять, как в кафе ворвались вооружённые люди в камуфляже, положили всех на пол, и только «коммерсант» с Дыниным замерли под прицелом автоматов, да ещё девица со смартфоном за соседним столиком – судя по всему, она фиксировала все стадии этой операции с самого начала.
Глава 9. Закон и справедливость
Уже гораздо позже, когда Егору предъявили обвинение в организации преступного сообщества, он попытался связать одно с другим. Что же это получается? Выходит, изобличение жуликов становится преступным, как только ставятся под удар интересы влиятельных людей, имеющих связи в высших эшелонах власти. Чем-то это напоминает средневековые времена, когда каждый крупный феодал содержал собственную армию и при её поддержке расширял своё могущество. Однако при возникновении необходимости защиты интересов государства эта армия становилась опорой короля. Вот и теперь есть вооружённые формирования, которые вроде бы предназначены для борьбы против внутренних и внешних врагов, но между делом служат нынешним князьям, если те готовы по достоинству оценить их усердие и преданность. По сути, ничего не изменилось – видимо, потому что такова природа человека.
Егор вспомнил слова Оси Губермана – Элен записала все их разговоры на диктофон. Так вот однажды, когда Ося решил поделиться своими сокровенными мыслями, он сказал, что бизнес – это и есть жизнь, в этом и состоит смысл существования всего рода человеческого и каждого из людей в отдельности. Тут можно было бы обойтись без комментариев, ну разве что признаться в том, что некоторые особи попросту неисправимы, хоть посади их в дурдом или отправь по этапу на лесоповал в сибирскую тайгу.
Вполне логично, что дело об отчуждении федеральных земель было списано в архив, а всем, кто так или иначе имел отношение к этому расследованию, попросту заткнули рот. Но самое интересное событие произошло через пять дней после ареста Егора – начальника того самого Мосина, которого задержали оперативники ГУЭБ, отлучили от «кормушки» и перевели на менее значимую должность. Выходит, в результате оперативного эксперимента Кошкин тоже пострадал, но это однозначно указывало на истинную подоплёку того спектакля, который разыграли, чтобы унять инициативных оперов ГУЭБ и их вконец «оборзевшего» начальника.
Самое время обратиться к Господу – так Егор делал уже не раз, когда его желание сделать всё по справедливости вступало в противоречие с решением суда. Когда посадили Аникеева, Господь сослался на апостола Петра, мол, только он ведает отпущением грехов. Но чем же занимается Фемида, богиня права, обязанная следить за соблюдением законов? Почему молчит Дике, богиня справедливости?
Что это было – то ли сон, то ли галлюцинация после длительных допросов? Так или нет, но Егор оказался лицом к лицу с двумя богинями – Фемида в чёрной мантии, а Дике в свободной, словно бы струящейся голубой тунике. Что удивило – в руках Фемиды карающий меч и примитивные рычажные весы, ну а другой богине достались крохотная гирька и безмен. Как это может быть? И для чего? Неужто для того, чтобы одних судить по справедливости, а других – по какому-то закону, придуманному неизвестно кем?
Фемида сняла повязку с глаз, меч и весы отложила в сторону – и впрямь, надо бы сначала разобраться в этом деле, а уж потом, взвесив аргументы «за» и «против», выносить свой приговор. Вот и Дике последовала её примеру, а Егор словно бы в рот воды набрал, молчит. Всё потому что не знает, как поступить в этой ситуации – прежде не приходилось общаться накоротке с очаровательными женщинами, имеющими столь высокий статус. Всё больше мошенницы попадались вроде Василисы.
Видимо, богини поняли, в каком он находился состоянии, и не стали дожидаться, когда что-то изречёт.
– Ну что, Егор, по самые уши вляпался! – криво усмехнувшись, молвила Фемида. – И как ты мог так поступить? Опозорил честь работника МВД, подняв руку на самое святое…
– Вы о чём?
– Так о законе, который регулирует оперативно-розыскную деятельность. А ты действовал вопреки ему.
– Да не было этого?
– Как же нет? Устроил провокацию против уважаемого человека.
– Но он же согласился деньги взять…
– Да мало ли что он сказал! Его слова в данном случае ничего не значат. Вот если бы взял деньги, положил на свой чёт в банке или иномарку какую-то купил, тогда другое дело. Тогда можно упрекнуть его в корыстном умысле, а так… Может, он собирался сдать валюту представителям спецслужб? – тут Фемида изобразила лукавую улыбку на лице и развела руками. – Собственно говоря, так оно и получилось.
– И что я должен был предпринять, если они жуликов «крышуют», помогают отмывать нелегальные доходы, выводить эти средства за рубеж?
– Не лезь туда, куда не просят! Доложил бы начальству, так и так, есть сведения, будто в одном из подразделений ФСБ работают люди вроде бы нечистые на руку. Новосельцев связался бы с тамошним директором, ну а тот…
– Так ведь об этом давно газеты пишут, а воз и ныне там!
– Значит, доказательств недостаточно.
– Вот я и хотел эти доказательства добыть. Для того и дал команду провести оперативный эксперимент и вывести на чистую воду взяточника.
– Опять ты за своё! – Фемида тяжело вздохнула, словно бы еле сдерживая желание прекратить ненужные прения и тут же вынести суровый приговор. – Ну сколько можно одно и то же повторять? Вот уж не думала, что ты такой упёртый! Вроде бы генерал, а рассуждаешь, как подросток. «Хотим перемен» и всё такое… А того не понимаешь, что мир существует по своим понятиям, которые тебе при всём старании не изменить.
Егор молчал, поскольку так и не нашёл аргументов, чтобы возразить Фемиде. На помощь ему пришла богиня Дике – защищать не стала, но вроде как попыталась разобраться, почему такая неприятность с ним случилась:
– А меня вот что удивляет. Ты же опытный оперативник, в Следственном комитете твой портрет с доски почёта не снимали. Ещё и сорока нет, а уже генерал. И вдруг глупейшим образом попался! Неужели забыл, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке?
– Ну кто же мог предположить, что все там заодно? Ведь операция проходила под контролем «эмщиков»! Выходит, мне устроили ловушку…
– Наконец-то до тебя дошло! – в словах Дике явно слышалось сочувствие. – Пора тебе понять, что есть такие сферы, куда не следует соваться без поддержки.
– Надеялся, что Новосельцев защитит в случае чего, да и Тортенберг поможет.
– Ты ещё наивнее, чем я предполагала. Ну как можно полагаться на таких людей? У каждого из них свой интерес, а ты лишь крохотный винтик в огромном механизме. С какой стати ты возомнил себя спасителем, избавителем от скверны, если даже боги не в силах с этим справиться? – и уже с отчаянием в голосе Дике прокричала: – Ну зачем туда полез?!
Что тут скажешь, если боги признаются в неспособности что-то изменить? Остался последний аргумент:
– А как же справедливость? Это же ты должна отчитываться перед Господом за то, чтобы соблюдались основные права жителей Земли.
– Увы, всем не угодишь.
– Это потому что у тебя такая крохотная гирька для противовеса.
– Другой не нашлось.
– Вот и получается, что справедливость соблюдается только в мелочах. А в остальных случаях ты обращаешься к Фемиде.
– И что тут странного?
– Так она же по-своему интерпретирует законы. В одном случае говорит, что это провокация, а когда устраивают ловушку для меня, оказывается, что всё сделано, как надо.
Тут уж не выдержала Фемида – схватила меч, да как рубанёт им! Егор еле успел отскочить, а Дике бросилась к мамаше, чтобы успокоить:
– Родная, он не ведает, что творит. Надо дать ему время прийти в себя. Вот поразмыслит в спокойной обстановке, тогда и поймёт, что был не прав.
– Это что ж ты предлагаешь? Ждать, когда покается? А что скажут на Олимпе? Поползут слухи, что с работой не справляюсь, не способна выполнить приказ. И всё, отправят твою мать куда подальше!
– Ой, мне и тебя жаль, и он мне симпатичен…
– Вот чего надумала! Ты выкинь эти мысли из головы, а не то заведём дело и на тебя за использование служебного положения в личных целях.
Дике замолчала – похоже, испугалась, что и весы отберут, и гирьку. И кто тогда будет защищать справедливость? А Фемида разошлась:
– Вот ты сидишь, Егор, передо мной, будто ещё надеешься на что-то. Когда же, наконец, поймёшь, что всё уже решено, а ты отнимаешь время у занятых людей. Ну сколько можно с тобой нянчиться? Признайся в том, что хотел оклеветать уважаемых людей и разойдёмся по-хорошему.
– Зачем же валить всё с больной головы на здоровую?
– Нет, я так больше не могу!
Фемида, чтобы снять возбуждение, забегала по комнате, а затем вдруг остановилась и всплеснула руками – как-то уж очень по-бабьи у неё это получилось:
– Да что же это я? Чуть не забыла, – затем суровым взглядом посмотрела на Егора, и вот произнесла слова: – А ведь из-за тебя твой дружок Балясников погиб.
Даже в кошмарном сне Егор не мог подобное представить…
– Как?!
– Выбросился из окна Следственного комитета, когда вели на очередной допрос.
Глава 10. На зоне
Впереди был долгий срок в колонии строгого режима. Но кое в чём Егору повезло – эта «зона», в основном, предназначенная для бывших сотрудников полиции и прокуратуры, находилась недалеко от Москвы, так что Элен могла регулярно его навещать. Работы в колонии на всех не хватало, поэтому Егор пристрастился к чтению – изучал историю второй мировой войны, анализировал детали военных операций, а Элен привозила ему нужные книги. Но как-то раз во время прогулки встретил странного мужика – череп лысый, зато огромная седая борода. Надень на него картуз и кафтан, подпоясанный верёвкой, и тогда уж точно не отличишь от классика – ну, вылитый граф Толстой. Там, за колючей проволокой подобных персонажей, наверное, уже не встретишь, да и в колонии этот зэк по прозвищу Фома держался особняком – даже на прогулке, если есть возможность, садится и читает – похоже, и спит в обнимку с книжкой. На этом они и сошлись.
В отличие от Егора, Фома отдавал предпочтение не военной истории, а философии и экономике. Макиавелли, князь Кропоткин, Михаил Бакунин, Фрэнсис Фукуяма, Сэмюэл Хантингтон… Благодаря помощи друзей с воли ему удалось собрать богатую библиотеку из трудов, в той или иной степени посвящённых одному из самых страшных явлений нашего времени – коррупции. Причина этого увлечения была непосредственно связана с пребыванием Фомы в исправительно-трудовой колонии. Дело в том, что Терентий Павлович Фомин, профессор юрфака одного из престижных университетов, направил в правительство аналитическую записку, в которой на конкретных примерах была показана роль семейственности и кумовства в разрушении моральных устоев общества. Убедившись в том, что его записку «положили под сукно», профессор написал книгу и через знакомого редактора добился её опубликования. Тут и началось!
Власти всполошились, уже когда весь тираж разошёлся по рукам. Наверняка кое-кто пожалел об отсутствии цензуры в книгоиздании. По инициативе фракции коммунистов в Госдуму был внесён законопроект о возрождении Главлита, ну а профессора обвинили в клевете на уважаемых людей и по приговору суда отправили на перевоспитание в колонию. Эта грустная история мало чем отличалась от того, что выпало на долю Егора. В сущности, Фома тоже устроил провокацию – надеялся, что публикация книги вызовет резонанс в обществе, а когда против него возбудят уголовное дело, возмущение жителей России заставит власти мобилизовать все силы для борьбы против кумовства и разъедающей общество коррупции. Наверное, так бы оно и случилось, если бы профессор был завсегдатаем телевизионных ток-шоу или хотя бы придерживался либеральных взглядов. Да и тираж книги был мизерный – всего три тысячи. Неудивительно, что злоключения ещё одного правдоборца не вызвали сочувствия ни в России, ни за рубежом. Даже нанятый им адвокат только беспомощно пожал плечами после вынесения обвинительного приговора:
– А чего вы ждали? В вашем возрасте пора бы уже понять, в какой стране живём.
Фома не мог согласиться с этим утверждением, поэтому, уже оказавшись на зоне, поставил перед собой цель – разобраться в истоках коррупции и найти способы устранения этого явления из нашей жизни. Егора эта идея заинтересовала – прежде он считал, что эффективны только карательные методы, но кто знает, возможно, Фома что-нибудь ещё изобретёт.
– А вот скажи, Фома, почему одни люди соблюдают нравственные нормы, принятые в обществе, а другим на всё на это наплевать?
– Тут дело в том, сохранилось ли в человеке доброе начало или под давлением обстоятельств со временем угасло. На этот счёт выдвигались разные гипотезы. К примеру, князь Кропоткин полагал, что нравственные начала присутствуют во всём животном мире, и именно они стали истинным двигателем эволюции.
– Но ведь и дикие звери, и человек подчиняются инстинктам. Инстинкт продолжения рода, инстинкт самосохранения… А вот инстинкта, который бы отвечал за нравственность, нет.
– Я тоже считаю, что Кропоткин ошибался. Однако человек, в отличие от других обитателей Земли, способен на время подавлять свои инстинкты, следуя неким нравственным принципам, которые заложены в него воспитанием или возникли на основе жизненного опыта. Проблема в том, что он не обязан использовать эту способность, особенно, если нравственные принципы вступают в непреодолимое противоречие с основными инстинктами, на которых основано существование рода человеческого. Тогда приходится выбирать, и выбор далеко не всегда оказывается в пользу высоконравственного поведения.
– Так что же делать?
– Надо найти способ, как разрешить это фундаментальное противоречие.
– Легко сказать – найти…
– Ты прав, коррупция существует многие века, и никто до сих пор не предложил надёжного способа, как от неё избавиться. Метод устрашения не сработал. Повышение зарплат чиновникам тоже малоэффективно. Была попытка материально стимулировать доносчиков, но провалилась из-за недостатка средств на выплату вознаграждений.
Тут Егор решил высказать догадку, возникшую после того, как телевидение все уши прожужжало про пандемию, про вирусы, про их мутацию.
– Мне иногда коррупция представляется в виде вируса, который приспосабливается к окружающей среде. Какой бы способ борьбы ни изобретала власть, он мутирует и благополучно выходит из-под удара.
– Очень точное сравнение! – поддержал эту мысль Фома.
– Но тогда нам его не победить. Если проводить аналогию с природой, то ситуация безрадостная. Стоит медикам создать лекарство против одного вируса, как на его место приходит другой, нередко более опасный. Такое впечатление, что природа обозлилась на людей, мстит нам за то, что мы пытаемся приспособить её под свои собственные нужды.
– С коррупцией всё несколько иначе. Её невозможно искоренить, поскольку она в какой-то степени устраивает власть. А всё потому, что в нынешних условиях невозможно управлять государством, не позволяя чиновникам тем или иным способом использовать служебное положение в корыстных целях. Конечно, тем, кто зарвался, вышел за допустимые пределы, дают по рукам. Но вот представь, что чиновник, занимающий ответственную должность, приносит значительную пользу государству. Тогда на его «шалости» стараются не обращать внимания, при том условии, что они не наносят явного ущерба экономике. Ну а нравственная сторона мало кого теперь волнует.
– Получается так, что чиновник вынужден все силы отдавать работе только для того чтобы не потерять доходное место…
– В том-то и парадокс! Лиши его этой нелегальной надбавки к зарплате, и он уйдёт на солидную должность в коммерческую фирму. Понятно, что там гораздо меньше возможностей работать на свой карман, но зато зарплата выше, если высоко поднялся по карьерной лестнице.
– Замкнутый круг?
– Что-то вроде этого. Кстати, пытаясь разорвать этот порочный круг, кое-кто на Западе доходит до маразма. К примеру, предлагают ликвидировать чиновников как класс, мол, тогда и взятку будет некому давать…
– Да уж, смешно, когда бы не было так грустно.
Тут Фома задумался – видимо, сомневался, стоит ли говорить… Но вот решился:
– Знаешь, Егор, есть у меня последняя надежда. Это надежда на генетиков. Только они смогут изменить к лучшему природу человека. Вот если встроить в ДНК человека некий ген, ответственный за нравственность, тогда…
В генетике Егор не разбирался, о методах улучшении работы карательных органов с Фомой бесполезно говорить. Поэтому брякнул, не подумав:
– А я вот слышал мнение, что необходимо больше уделять внимания нравственному воспитанию…
Фома даже подскочил на месте:
– Утопия! На это потребуются сотни лет, причём нет никакой гарантии, что, оказавшись перед сложным выбором, человек совершит нравственный поступок.
Примерно на такой же грустной ноте заканчивался каждый их разговор. А впереди были долгие годы жизни за колючей проволокой, но кто знает, возможно, профессор ещё что-нибудь придумает.