«По ком глаза заплаканы»
Вика устроила девичник – послезавтра, в субботу была назначена её свадьба. Грустно ей было, очень грустно. Сердце ныло, сердце кричало: Не ходи! Сама себя насильно замуж выдавала. А подруги веселились, пили шампанское, смеялись, болтали о пустяках. Грустно было только двум сёстрам – Виктории и Веронике.
– О чём грустишь, сестрёнка? – Вика обняла Нику.
Виктория старше сестры на полтора года. Сёстры в чём-то похожи, а в чём-то разные: Вика жгучая брюнетка, а у Ники волосы русые.
– Так, – Ника пожала плечами, – ты уходишь из дома. У Паши будешь жить.
Вика кивнула.
– Ты сама не своя, Викуся, как будто не рада. Счастливая, за такого парня выходишь!
– Да, он хороший, – безразличным тоном сказала Вика.
– Ты Юрку, что ли, забыть не можешь? Ты с ума сошла, сестра. Зачем тебе этот уголовник?
– Он не уголовник. Каждый человек может оступиться. Всё, Ника, мне неприятен этот разговор. Давай веселиться.
А у самой Вики слёзы на глазах, она их зло вытерла кулачком, шагнула от сестры, захлопала в ладоши, привлекая внимание.
– Девочки, давайте что-нибудь споём.
– Пусть папка твой споёт. У дяди Вити так хорошо на гитаре играть получается.
– У него репертуар дворовый, – возразила Вика.
– А мы другого и не знаем. Зови.
Вика вышла в другую комнату.
– Пап, бери гитару. Сыграй что-нибудь.
– Дочка, у вас там такой женский тусняк, и тут я со своим блатняком.
– Пап, бери гитару, – настаивала дочь, – нехорошо девчонкам отказывать. И выражения свои при себе…
– Ладно.
Виктор взял гитару, пошёл за дочерью.
– Ну, девочки, что-нибудь весёленькое?
– Да. «Семнадцать с половиною».
– Ты думаешь, Юленька, что это весёлая песня?
Девчонки разом загалдели, что это самая лучшая песня в его репертуаре. Виктору ничего не оставалось делать, как согласиться.
В Москве ночные улицы
В неоновых распятиях.
У ресторана блудницы
Целуются в объятиях.
Гитара звенела в умелых руках. Девчонки дружно подхватили две последних строчки. Очень даже неплохо получилось.
Средь них и ты влюбляешься
С глазами неба синего
В чужих ногах валяешься
В семнадцать с половиною.
Пели бодро, сёстры только почему-то грустили, чем очень удивляли их отца.
Кого так жадно ищешь ты,
Бредёшь дорогой длинною,
По ком глаза заплаканы
В семнадцать с половиною?
В глазах Вики и Ники чуть ли не слёзы стояли, но они делали вид, что им весело.
Всей гурьбой вышли из подъезда в тёплый августовский вечер. Темнело. Провожала подруг Вика, Ника осталась дома мыть посуду.
Вика возвращалась, почти подошла к подъезду, и вдруг из-за большой берёзы вышел мужчина.
– Привет.
Вика вздрогнула.
– Юрка?
И девушка бросилась парню на шею.
– Бежал?
– Ты чего? Отпустили с полсрока, условно-досрочно.
– Как хорошо!
Они прижались друг к другу в порыве нежности и стали жадно целоваться, парень полез девушке за пазуху.
– Ой, Юрка, ты что?
– А что? Соскучился. А ты?
Он вынул руку и не дал ей ответить, стал целовать в губы.
– И я, я очень тебя люблю, – тяжело дыша ответила Вика, когда Юра оторвался от её, – только я замуж выхожу. Послезавтра свадьба.
Юра отстранился от девушки.
– Не дождалась.
– Я же тебе писала. Ты согласился.
– Я тебе написал, чтобы ты повременила, меня дождалась. Если бы я тебе не разрешил, ты бы согласилась?
– Нет! Да! Не знаю.
– Не знаешь? У тебя свадьба!
– Родаки давили.
– Родаки давили, – передразнил он. – А письма какие ты мне писала! Я их наизусть помню. На длительные свидания ко мне ездила.
Юра из кармана достал письмо, развернул, стал читать:
«Юрочка мой любимый. Я приехала от тебя и мне так было очень грустно и одиноко. Я прям с ума сходила от скучашек по тебе, единственное, что меня греет – это мечты и планы на будущее с тобой, как у нас будет с тобой счастливая семья».
Юрий внимательно посмотрел на Вику.
– И что? Планы поменялись?
Вика опустила голову, потом подняла её, посмотрела ему в глаза:
– Нет, Юра, я по-прежнему люблю тебя. Пойдём на наше место.
Они пошли к соседнему дому, там в тени акации маленькая скамеечка, они сели, обнявшись, как когда-то сидели здесь.
– Зачем ты влез в драку? Ну, били тогда Серёгу, прошёл бы мимо. Зачем вы избили тогда того армянина? Серёге дали пять лет, тебе – четыре. Четыре года – целая вечность! Зачем ты влез в эту драку?
– Ты опять с этим вопросом? Друга били, а я мимо проходил. Помочь другу – святое дело.
– За святое дело два года просидел, – упрекнула Вика.
– И отмечаться ещё два года ходить.
– Вот. И что нам теперь делать?
Вика положила голову на плечо парня, он погладил её по волосам.
– Что делать? Бежать, если ты меня и правда любишь.
– Куда бежать? – подняла голову Вика.
Карие глаза Вики смотрели на парня тревожно-вопросительно.
– На край света. Если ты согласна идти со мной на край света, у тебя есть такая возможность.
– Ты шутишь?
– Нет, я серьёзно.
Юра взял её лицо в свои ладони, посмотрел ей в глаза.
– Я очень тебя люблю, все два года только о тебе и думал. Бежим.
– А жить на что?
– Не думай о мелочах, Викуся, найдём на что.
– А свадьба?
Он встал со скамейки.
– Хорошо, – сказал холодным тоном, – будь счастлива.
Вика кинулась к нему, обняла.
– Я согласна, любимый мой. Когда?
– Послезавтра в пять утра я жду тебя у гаражей. Вещи собери. И чтобы никому ни слова. А свадьба у тебя будет, я обещаю.
***
Следующий день у Вики был как в тумане. В доме предсвадебные хлопоты, а она ждёт завтрашнего утра, чтобы сбежать с Юрой и быть с ним всю жизнь. Вика украдкой собрала вещи в рюкзак, вроде никто ничего не заметил. Хотя Ника что-то заподозрила, но вида не подала. Ну и ладно.
Утром Вика выскочила из подъезда и, ежась от утренней прохлады, понеслась к гаражам за домом. У Юры в руках небольшая лопата. Поцеловались.
– А лопата тебе зачем?
– Как зачем? Тебя убить и закопать, – улыбался Юра.
Вика приняла игру.
– Маленькая лопатка, долго провозишься.
– Какая есть, не привередничай. Пойдём.
Юра взял Вику за руку, и они полезли сквозь узкий проём между двумя гаражами. За противоположным торцом Юра сел на корточки и стал лопаткой раскапывать землю. Вскоре в его руках оказался продолговатый предмет, завёрнутый в непромокаемый мешок и в целлофан.
– Юр, что это?
– Узнаешь.
Юра закопал яму, и они полезли обратно. Открыл гараж.
– Заходи.
В гараже стояла тёмно-красная «семёрка».
– Моя машина, вчера купил, на ней поедем.
– Куда поедем?
– В Крым.
– Как же ты поедешь, если тебе отмечаться надо? До меня только сейчас дошло.
– Всё схвачено. Сказал, что мне там работу предлагают. Какая разница, где отмечаться?
Юрий вскрыл перочинным ножиком целлофан, мешок. Внутри оказался «дипломат». Юра открыл его. Там аккуратными стопками лежали пачки долларов.
– Ничего себе! – воскликнула Вика. – И сколько здесь?
– По курсу чуть больше десяти миллионов.
– И откуда они у тебя?
– Теперь уже у нас. Скажем так: один нехороший человек своровал их у очень плохих людей. А я, в свою очередь, украл их у него.
– Ты его убил? – У Вики округлились глаза.
– Нет. Но дальнейшую судьбу его я не знаю, мог и пострадать. Тебе какая разница… Обещаю тебе – такое больше не повторится. Всё, садись, смс родакам напиши.
Юра завёл машину, выехал, закрыл ворота, ключ положил под кирпич, как было условлено с хозяином гаража.
– Юр, а может ты и в тюрьму сел из-за этих денег, чтобы тебя не нашли? – спросила Вика.
– Если бы искали, – усмехнулся Юрий, – нашли бы и в тюрьме. Нет, сел, чтобы не было соблазна их тратить. И из родного города бегу, потому что невесту со свадьбы украл. Логично? Никаких подозрений. А в Крым сейчас, как говорят, многие переселяются и, надо думать, с деньгами. И тоже никаких подозрений. Там нас никто не знает.
– Какой же ты…
– Какой? Зато мы теперь при деньгах, и всё шито-крыто. Надо в ближайшем Сбербанке на дорогу часть долларов поменять.
– А почему бы их все не поменять и положить на карту?
– В Крыму Сбербанка нет.
Виктория задумалась. Если так разобраться, сегодня самый счастливый день в её жизни: она едет с любимым человеком, а там будь что будет.
***
Дома у Виктории творился кошмар. Виктор Витальевич, отец Вики хватался за голову.
– Сбежала в день свадьбы! И с кем? С этим уголовником!
– Пап, он за драку сидел, – как можно спокойнее сказала Ника.
– За драку? Но сидел! Какой позор!
– Она любит его, – Ника заступилась за сестру.
– Любит! Сбежать в день свадьбы. И что нам теперь делать?
– Отменить всё, – озвучила очевидное Ника.
– Отменить?
– А что такого, Вить? – сказала Нина Сергеевна, мать девочек и жена Виктора Витальевича. – Другого больше ничего не придумаешь.
– Это позор, Нин. Банкетный зал заказан, гости подарки купили и скоро подъедут. А мы что им скажем? Извините, но свадьба отменяется? А Павел? Бедный парень! Какой позор.
– Ничего не поделаешь, – мягко сказала Нина Сергеевна.
– Дочка, – Виктор Витальевич резко повернулся к Нике, – а почему бы тебе не заменить сестру?
– В каком смысле, пап?
– Пойти в ЗАГС вместо неё. И всё, всё, не больше.
– Отец, ты с ума сошёл, – сказала Нина Сергеевна.
– А почему нет? А через месяц скажем, что развелись, не сошлись характерами. С кем не бывает? Разница всего в одном имени. Не Виктория, а Вероника. Скажем – перепутали.
– Папа, там паспортные данные другие, и фамилию менять.
Виктор Витальевич задумался.
– Думаю, что были бы деньги, а вопрос решаемый. Фамилию можно и не менять. Ты, дочка, согласна?
Ника покраснела и еле слышно произнесла:
– Да.
– Ну и чудненько. Звоните Павлу и подругам Вики.
– Вить, ты серьёзно? – удивилась Нина Сергеевна.
– Да. Сейчас поеду в ЗАГС, договорюсь.
– Тогда Павлу лучше ничего не говорить пока, до ЗАГСа.
– Правильно, дочка, в ЗАГСе уже будет поздняк метаться.
– Фи, папа́, – сказала Ника, – какой у тебя дурной скус. Что за выражения?
– Извини, дочь, вырвалось.
– Платье свадебное надо ещё под меня подогнать.
– Действуйте, девочки. Я поехал.
***
Павел поначалу не понял, кто перед ним: лицо невесты скрывала фата. Когда они спускались по лестнице вниз среди гостей и слегка растерянных подруг Вики, невеста взяла жениха под руку, и он почувствовал что-то не то.
– Тише, Паша, тише. Это я – Ника. Не подавай виду, новости ужасные: Вика сбежала сегодня утром со своим бывшим парнем. Папа решил не срамить ни тебя, ни нас. Свадьбу отгуляем – разведёмся.
На лице Павла выразилось недоумение, но он справился с собой. В машине пришло понимание: его предали, и предали коварно. Хотелось рвать и метать. Но как это сделать в машине? Волей-неволей успокоился и подумал, что несостоявшийся тесть прав. Это какой позор – прийти в ЗАГС забирать документы. Женщины на него там смотрели бы с лёгким презрением. Правильно – расписаться, отгулять свадьбу, а потом развестись.
– Не расстраивайся, Паш, – сказал Вовка, свидетель со стороны жениха, – выпьем, погуляем спокойно.
– Погуляем… Но ситуация, согласись, идиотская.
– Соглашусь, реально жесть.
Процесс бракосочетания прошёл для Павла как в тумане. Он принимал поздравления с вымученной улыбкой.
Поехали кататься по городу, пока гости собирались в кафе. На смотровой площадке фотографировались, пили шампанское, Ника захотела мороженого. Напряжение спало, молодёжь развеселилась.
Подошла свидетельница Юлия.
– Вика прислала сообщение. Просит её извинить.
– Скажи пожалуйста – прощения просит! И где она?
– Не знаю, – пожала плечами Юля, – где-то едет. Не злись, Паш, всё бывает в жизни.
Павел махнул рукой, подошёл к невесте. Ника ела эскимо, стараясь не накапать на платье.
– Думаешь, что ещё пригодится?
– Всё может быть, вещь чужая. Обычно я за ней донашивала, пусть хоть что-то она за мной доносит.
– Прислала СMС. Извиняется.
– Не злись, побелел весь от злости.
– Как его зовут?
– Тебе не всё равно? Юрий.
– Откуда он взялся?
– Из тюрьмы вышел.
– Уголовник! Она, что, давно его знала?
– Давно, Паша, давно. На длительные свиданки к нему ездила, а ты не замечал.
– Вот!… Не замечал, да. Надолго она и не пропадала.
– Пропасть на три дня можно и не заметить. Но неужели ты не замечал, что она тебя не любит?
– Нет.
– Слепец. Что теперь ругаться? Ты много чего не замечал.
– Что, например?
– Меня, например.
Ника пошла выкидывать обёртку от мороженого и палочку, Павел удивлённо смотрел ей вслед. А на самом деле?
Подошёл Вовка.
– Какая девушка! Я согласен стать её любовником, пока она числится твоей женой. Не против?
– Против.
– Это как-то не по-братски. Зачем она тебе?
– А тебе зачем? Я разберусь. Лучше к Юльке подкати.
Ника махала рукой им от урны.
– Поехали! Что встали, как два истукана?
***
Свадьба шла своим чередом, а Павел думал: когда она закончится? В душе копилась злость на Вику. Ника же вела себя так, как будто это её настоящая свадьба.
Павел схватил Юльку за рукав.
– Слушай, Юль, а что за Юра такой? Что в нём Вика …
– Паш, ты дурак?
– Не понял.
– Ника все глаза проплакала, что ты на Вике женишься. Ника влюбилась в тебя с первого взгляда. Глаза разуй. Смотри, какая она счастливая. Хоть день, а её. А Вике ты сразу не нужен был.
– Почему же она тогда замуж за меня собралась, если я ей безразличен?
– Не знаю. Юрку устала ждать, тоска заела. Всё равно она бы от тебя ушла.
– О женщины! Коварство ваше имя.
– Да-да, конечно, – улыбнулась Юлия.
В конце застолья отец Павла сказал сыну:
– Неплохая замена твоей Вике. Приглядись к девочке. Может быть, не надо разводиться?
– Пап, откуда ты знаешь?
– Так все знают, просто виду не показывают, – удивился полупьяный папа. – Подруги же невесты знали. Скажи курице, а она всей улице. Ты полгода про Вику говорил, а женишься на Нике. По-твоему, мы с матерью полные идиоты? Но замена полноценная. Вместо одной дочки дали другу́ дочку. Точка!
– Что? – не понял Паша.
– Неважно. Приглядись к девочке. Она нам с матерью понравилась.
Ночевать в гостиницу, как и планировали ещё с Викой, поехали в сопровождении Виктора Витальевича.
Вытащили две сумки из такси, вошли в гостиницу. Девушка на ресепшене с удивлением посмотрела на невесту с женихом и выдала два ключа.
– Четвёртый этаж, – сказала она.
На четвёртом этаже оказалось два одноместных номера друг напротив друга.
– Почему два? – удивился Павел. – Должен быть один.
– Я перезаказал, – сказал Виктор Витальевич, – вы же всё-таки не совсем муж и жена.
– А ты, Паша, на что-то надеялся? – язвительно спросила Ника, насмешливо глядя на него своими синими глазками.
Этот вопрос поставил Павла в тупик.
– По документам ты моя жена.
– Это по документам. Спокойной ночи, муж.
Ника взяла у отца сумку со своими вещами, развернулась и ушла к себе в номер.
– А как ты хотел? – сказал Виктор Витальевич. – У меня приличные дочки.
– Вы думаете?
– С Викой потом разберёмся. Если к другому уходит невеста, то неизвестно кому повезло, парень. Вместо Ульянки даю другу́ дочку. Точка.
– Что? – не понял Паша.
– Это из мультфильма. Не обращай внимания. Утро вечера мудренее. До свидания. На́ тебе снотворное.
С этими словами Виктор Витальевич достал из внутреннего кармана пиджака бутылку коньяка, Павел машинально её взял.
В номере Паша сел на кровать. Запить предательство Вики коньяком? Интересная ситуация: первая брачная ночь и без невесты, но со спиртным. Вроде как женат, а вроде, как и нет. А девочка ему понравилась. И как он её раньше не замечал? Но Вика как заноза в сердце. А что сидеть? В соседнем номере его законная жена, в конце концов. Лучший способ забыть Вику.
Павел решительно взял коньяк и постучался в номер Ники. Она открыла, как будто ждала его, глаза заплаканы, на ресницах слезинки. Стоит перед ним в ночной рубашке и халате.
– Ты знаешь, – отвечая на вопросительный взгляд девушки, сказал Павел, – я решил не откладывать на завтра конфетно-букетный период.
– А это что? – Ника показала взглядом на бутылку коньяка. – В номере зеркала нет, выпить не с кем?
– Я один не пью и с зеркалом не пью, а это Букет Армении. У нас как-то всё по-идиотски получилось – свадьба должна в конце быть. Сначала конфеты-букеты, потом постель…
– Постели пока не будет, – с раздражением в голосе прервала его Ника. – Спокойной ночи, Паша.
Ответ Ники почему-то развеселил парня, он улыбнулся первый раз за этот день и сказал:
– Как я понимаю: ключевое слово здесь «пока». Спокойной ночи, жена.
Павел развернулся и вышел из номера.
13.02.2024 г.
Да кому я нужна?
В кафе молодёжь праздновала день рождения – днюху, как они сейчас выражаются.
Стас, старший брат именинницы Маши, немного припозднился, задержался на работе. Он преподнёс ей подарок, цветы, поцеловал в щёку.
– Съешь чего-нибудь?
– Маш, я что, из голодного края? Я сыт. Я пришёл тебя поздравить, повеселиться.
Стас оглядел скучающим взором толпу молодёжи. Его внимание привлекла симпатичная девушка, которую он раньше в окружении сестры не видел. Она была в джинсах и голубой блузке с распущенными русыми волосами о чём-то оживлённо беседовала с двумя парнями.
– Куда ты смотришь, Стас? – спросила Маша.
– Да вон девушка, что-то раньше я её не замечал.
– А, Баронесса.
– Кто?
– Ирка Бараненко, она перевелась к нам в этом году.
– Красивая. А Баронесса, потому что гордая и неприступная?
– В какой-то мере – да. А ещё фамилия.
– С твоим, между прочим, кокетничает. Или уже не твой?
– Мой, мой. Ну и пусть. К Баронессе я не ревную.
– Что, так?
– Ну так, – пожала плечами Маша.
– Пойду познакомлюсь поближе.
– Братик, не заморачивайся. Если обидишь её, ребята тебя могут и по стенке размазать.
– Что, сразу пугать? Не собираюсь я её обижать.
– Вот и хорошо, посмотрел и забудь.
– Заинтриговала, сестра. Пойду приглашу её на танец, пока музыка подходящая.
Стас, пока шёл, пока пригласил, успел потанцевать с девушкой совсем ничего, только познакомился, и решил продолжить беседу после танца. Но тут подошли к нему ребята и отвели в сторону.
– Стас, без обид. Если Баронессу обидишь, мы за неё всем курсом впишемся.
– Это уже становится забавным. Я трусом никогда не был. Что меня пугать? То Машка, теперь вы. Ваша Баронесса что – хрустальная ваза или писаная торба?
– Стас, просто предупредили. Не обижайся, братан.
Сказать, что Стас был озадачен – ничего не сказать. Он вернулся к Ирине, решив спросить напрямую.
– Слушай, я что-то тему не секу, у тебя, может быть, парень есть?
– Ой, да кому я нужна. А что ты спрашиваешь?
– Да мне все угрожают. Мол, если Иришку обидишь, то мы за неё впишемся.
– А, ну это они могут. А ты испугался?
– С чего это?
– Как с чего? Потому что спрашиваешь.
– Выясняю: что в тебе такого особенного?
– Поверь – есть.
– И что?
– Какая разница?
– Интересно. То, что ты красивая, вынесем за скобки. Это и так ясно, это, так сказать, медицинский факт.
Девушка засмеялась.
– Спасибо за комплимент. Грубо, но приятно.
– Всегда пожалуйста. Так что же ещё в тебе такого?
– Не парься. Я из Донецка, натерпелась, вот ребята меня и жалеют. Немного напрягает ненужная забота. Что меня жалеть?
– Тогда я не буду.
Ира улыбнулась.
– Договорились.
Они пообщались весь вечер, а когда всё закончилось, Стас пошёл её провожать.
***
Начало февраля, они шли по ночной Москве, снег скрипел под их ногами.
– Ты чуть прихрамываешь на правую ногу. Ранение?
– Заметно?
– Почти нет. Город обстреливают? Там страшно?
– Ко всему привыкаешь.
– К этому можно привыкнуть?
– Как ни странно – да. Сначала было страшно, но постепенно привыкли. Ты знаешь, когда обстрел застаёт людей в магазине, очередь к кассе замирает. Кассу закрывают, так положено, а люди в бомбоубежище не бегут, ждут. А что туда-сюда бегать? Обстрел заканчивается, жизнь продолжается. Привыкли. Ты знаешь, Стас, мне неприятно об этом говорить…
– Понял. Ты одна живёшь?
– Можно сказать, что да, одна. Отец – хирург, мама – анестезиолог. Они там.
– Ага. Вот почему ты на медицинском учишься, династия.
– Династия, – согласилась девушка.
– Назад, в Донецк, хочешь вернуться, – сказал Стас и продекламировал:
Когда белый свет оккупируют бесы,
Когда повсеместно бесчинствует зло –
Безропотно бальный наряд баронессы
Меняется на сапоги и седло.
Ирина улыбнулась печально:
– Тебе тоже Фролов нравится?
– Автора я, честно говоря не знаю, а стихи понравились.
– Стравили нас, как два индейских племени, – сказала она грустно, – зачем воюем – не понятно. Мне эти тоже стихи нравятся, но они не про меня. А ты чем занимаешься, Стас?
– У меня микробизнес, торгую.
– Один живёшь?
– Один. Есть однокомнатная квартира.
Они шли, болтали, и им было хорошо вдвоём. У подъезда её дома Стас спросил:
– Я позвоню?
– Зачем?
– Глупый вопрос. Потому что ты мне понравилась. Встретиться хочу.
– Звони, главное, чтобы потом не пожалеть.
– Ну, опять начинается.
– Я пошутила.
Ира послала ему воздушный поцелуй и упорхнула в подъезд.
***
И они стали встречаться. Ира поначалу с неохотой принимала ухаживания Стаса, но потом сдалась под напором молодого человека. Стас был восхищён этой милой жизнерадостной девушкой. Дружба переросла в любовь, хотя они об этом не говорили. С интимом как-то не заладилось; девушка мягко отклоняла поползновения Стаса.
В начале мая они сидели на диване у Стаса дома, смотрели фильм. И так, про между прочем, Стас спросил:
– Ир, а почему ты юбки не носишь?
Ира улыбнулась как-то неловко и настороженно.
– Почему ты спрашиваешь?
– Хочется залезть тебе под юбку.
– И что ты там будешь делать?
– Найду чего делать.
– Вынуждена тебя огорчить: юбок не ношу. В моём гардеробе ни одного платья, ни одной юбки нет.
– Жаль, – искренне сказал Стас.
И вдруг резко притянул девушку к себе, стал целовать её, шарить по её телу руками. Ира не сопротивлялась, а наоборот, обнимала парня, страстно лаская его. Стас осмелел: повалил девушку на диван и стащил джинсы вместе с трусиками. И почувствовал что-то неживое под левой рукой.
Ира посмотрела на Стаса.
– Бионический протез, – сказала она насмешливо, – дорогой, импортный. Осколки раздробили кость, началась гангрена, ногу спасти не удалось, пришлось ампутировать. Хорошо, что ниже колена. Почему ты так изменился в лице, Стасик? Прошла любовь, завяли помидоры? Ну, извини. Этого следовало ожидать.
Девушка натянула на себя трусы и джинсы, встала с дивана и направилась в коридор. Оглянулась и добавила:
– Мне было хорошо с тобой. Прощай.
Стас посидел несколько секунд под впечатлением, а потом в два прыжка оказался в коридоре. Ира уже надела туфли. Он схватил её за плечи, развернул к себе.
– Значит, вот как ты обо мне думаешь? Ожидала, значит? А я почему-то думал, что, как минимум, тебе нравлюсь.
– Да кому я нужна без ноги? И тебе не нужна, – сказала Ира грустно.
– Откуда такая уверенность?
– А что? Не так? – Ира говорила уже гордо, с вызовом. – Ты не знаешь, Стасик, как я любила платья. В платье женщина выглядит более изящно, более женственно, на каблучках если… Я год плакала, прыгая на костылях. А протез… Учиться ходить на нём, это же больно, трудно. Я уже свыклась с мыслью, что никому я не нужна и семьи у меня не будет. Кому нужна калека? Ты же тоже не захочешь всю жизнь мучиться с безногой? Что родители по этому поводу скажут?
– Они сказали: «Это твоё дело, сынок».
– Сказали? Так ты знал?
Ира удивлённо посмотрела на Стаса.
– Какая ты наивная! Конечно. Ты общаешься с моей сестрой, а она же знает, что у тебя правой ноги нет.
– Что же ты тогда так изменился в лице, когда увидел?
– Одно дело знать, другое дело увидеть.
– И давно ты знаешь?
– С третьего свидания. Машка и мне, а заодно и родителям всё выложила. Честно говоря, я думал, что всё гораздо хуже.
– А сейчас что думаешь?
– Что люблю тебя, и что это лишний повод таскать тебя на руках всю жизнь.
Ира рассмеялась.
– Стас, может, лучше всё-таки не таскать, а носить?
– Как скажешь, спорить не буду, можно и носить.
И он подхватил девушку на руки и, глядя в глаза, спросил:
– Замуж за меня пойдёшь?
– А откажу – бросишь? – она лукаво смотрела на него.
– Брошу, – Стас не понял игры слов.
Ира обхватила его за шею.
– Тогда пойду, а то так ещё одной ноги лишусь.
Стас развернулся со своей ношей и задумчиво произнёс:
– А без протеза, наверное, будет легче?
– Наверное, – согласилась Ира.
Стас поцеловал её и понёс в комнату.
16.02.2024 г.
