Варвара

– Какие они товарищи, – говорит Павел.

Варвара ложится на постель, закрывает лицо руками и, часто вздрагивая всем телом, плачет:

– Ра-азнесчастная моя доля!..

Всхлипывания ее будят Катюшку… Она поднимается на худых круглых локотках и тоже начинает плакать.

Павел баюкает и успокаивает ее. Всю ночь ов не спит. Один вопрос неотступно бьется в уме:

«Что делать дальше? Как быть с детьми и с Варварой?..»

Нужда с каждым днем росла… Павел осунулся и еще более сжался…

От забот и недоедания резко обозначились под его запавшими глазами синие болезненные крути… Искал какого-нибудь случайного занятия. Иногда удавалось поколоть в знакомом дворе дрова, заменить рассыльного, погрузить клажу на товарной дорожной станции. Но заработка не хватало даже на хлеб.

Удивляет его, что вместе с обостряющейся нуждой Варвара вдруг присмирела. Она не кричит, как прежде, а только стала теперь более замкнутой и терпеливой, как будто вся ушла внутрь себя. Видно, что ее томит какая-то мысль, которой она не говорит никому.

«Странная эта Варвара», – думает Павел. В сущности, как мало знает он ее. Вот и теперь он даже не может сказать, что у нее на уме, хорошее или дурное, а подойти и расспросить ее боязно, не обозлилась бы она опять…

«Теперь Варвара, пожалуй, поняла бы меня, – решает Павел, всматриваясь украдкой, как она угрюмо хлопочет в кухне. – Можно бы толком разъяснить ей и стачку…»

И гложет запоздалое раскаяние, что в дни, когда они жили мирно, так мало беседовал он с ней… А теперь язык не повернулся бы заговорить о том, что так больно волнует обоих. Наружно они как бы сторонятся один другого, но внутреннее чувство Павла к Варваре еще бережнее, еще нежней…

Жалко Варвару, мучительно каждое объяснение с нею, и все же теперь легче, после того как она оставила свои упреки: нет прежней обидной и унизительной тяжести, которая мутным осадком ложилась на душе после ссор.

Отрывочно и глухо Варвара спрашивает:

– Вчера халатник самоварный квитанец покупал…! Рублевку дает. Можно продать? А?

Павел соображает. Самовар стоит десять рублей, а заложен в ломбард за пять, целых полтора года собирались с деньгами, чтобы выкупить его, и продать за бесценок было бы жаль.

– Подождем, Варя! – отвечает он. – Может быть, как-нибудь перебьемся! Вот схожу еще сегодня кой-куда к товарищам и насчет работы…

Вечером Павел взволнованный, отсчитывая нетерпеливо каждую секунду, летел быстрыми и крупными шагами на свою квартиру. В его руках несколько узелков и бумажных пакетиков. Он не развертывает их, – все внутри его трепещет от нахлынувшей радости… И торопливо он спешит прежде всего сообщить Варваре то, чем полна его душа…

– Ну вот видишь, Варя!.. С Путиловского завода товарищи поддержали… Видишь, как хорошо!..