Эпизод 1. Лю из столичных
– Да будет ласкова ночная звезда к твоим детям, хозяйка!
– Ну заходи, накормлю, напою, а потом расскажешь, кто таков и зачем явился.
Отрава издали заприметила незнакомого перевертыша, направлявшегося в их дом, потому-то и юркнула через дворовый вход и притихла в комнате за кухней. Мама, открывшая на стук, тоже была удивлена незваному гостю, но ответила по традициям. Отрава же наблюдала за пришлым через едва приоткрытую дверь. Он, конечно, сразу понял, что в доме, кроме старой возвращенки, есть кто-то еще – перевертыши отличаются тонким нюхом. Но Отрава все равно не спешила выходить. Не так-то часто в их деревню наведываются путешественники, а уж прямиком в их дом – никогда.
В Тихой Речке жили по большей части возвращенцы, но и перевертыши тут водились, хотя свои, коренные. У подружек Отравы отец был перевертышем, а мать возвращенкой, но старшая их дочь родилась возвращенкой, а младшая – перевертышем. Тут уж как выпадет, но при этом невозможно с точностью сказать, кому повезло больше. Перевертышей легко отличить: у них всегда черные волосы и глаза. Настолько черными ни у возвращенцев, ни у кудесников не бывают.
Этот же гость был молод и очень мил, если Отрава из своего укрытия все правильно разглядела. Он безустанно улыбался и искренне нахваливал мамину стряпню, пока та места себе не находила от любопытства, но удерживалась от вопросов. Нрав у перевертышей обычно добродушный и веселый, если не считать коротких всплесков агрессии при восходе ночной звезды. Но при этом не следует забывать, что к обязанностям своим они относятся ответственно, как никто другой. У них стремление к честности и исполнительность – основные черты характера. Уж Отрава-то об этом знала не понаслышке: отец ее подружек следил в Тихой Речке за порядком, и уж если ловил кого на воровстве или клевете, то с наказанием не тянул. Селяне давно привыкли, что этот улыбчивый мужчина в мгновение ока становится жестоким палачом, когда речь идет о казни на деревенской площади. Правда, казней в Тихой Речке уже лет десять не случалось – когда люди живут тесной общиной, если каждый друг друга с пеленок знает, то мало кто решится на убийство. Потому на площади деревенская стража изредка устраивала показательные порки за мелкие кражи или мошенничество. На этом и все развлечения. Безобидных хулиганов или любителей пожевать лишай-травку, толкающую многих на безумства, наказывали обычно общественными работами.
Когда гость наконец-то дожевал последний ломоть хлеба и запил молоком, мать посчитала, что нормы этикета можно считать выполненными, поэтому дала языку волю:
– Ну! Ты кто таков?
Перевертыш мельком глянул в ту сторону, где спряталась Отрава, и ответил:
– Меня зовут Лю. Я из столичной стражи…
– Столичной?! – поразилась мать. Отрава ахнула – из Столицы на протяжении всей ее этой жизни к ним никто не забредал. Да и в прошлой она сама была в Столице только раз, по деловым вопросам.
– Из столичной, – улыбнулся реакции собеседницы перевертыш. – Я к тебе, милая хозяйка, по поручению…
– Поручению? Ко мне?!
Если бы перевертыши не были столь сдержаны, то Лю сейчас уже перестал бы улыбаться. Но он продолжил пояснять терпеливо:
– Поручению. К тебе. Точнее, не к тебе, а к твоей дочери.
Мама не отличалась быстрым разумом, а от удивления ее мышление затормозилось окончательно:
– Свататься, что ли, надумал? Которой дочери-то? – последний вопрос прозвучал резонно – у Отравы было шесть старших сестер.
– Седьмой.
– А что сразу к седьмой-то? – тут же сосредоточилась мама. – У меня их целый выводок! Может, для начала всех посмотришь?
– Нет. Мне нужна только седьмая!
Теперь и мать уставилась в то место, где до сих пор стояла уже всеми раскрытая Отрава. Она предпочла бы остаться там, даже обнаруженная, но матери стало не до церемоний:
– Доченька, поди-ка сюда! Ты когда успела со столичным хахалем познакомиться? Почему я ничего не знаю?!
От несправедливости обвинения к Отраве вернулся дар речи. Она вышла, спонтанно поправила передник и почти решительно пробормотала:
– Я не успела.
Перевертыш тут же вскочил на ноги и подбежал к ней. Без стеснения схватил за плечи и всмотрелся в лицо. Рассмеялся облегченно:
– Как удачно, что именно ты нас подслушивала! Это точно знак от звезд!
– Я не подслушивала! – заявила Отрава и покраснела.
Мама же отошла от первого удивления, вцепилась в гостя, оторвала от дочери и усадила обратно за стол. Отраву зашвырнула по другую сторону. Сама же уселась между и прищурилась:
– Сначала вы мне все расскажете, отсватаешься по всем правилам, а уж потом миловаться будете! И то, если позволю!
Но перевертыш на нее теперь внимания не обращал. Он смотрел на Отраву и говорил быстро, не пытаясь скрыть радости:
– Я тебя именно такой себе и представлял! Красавица! Но щупленькая какая… слабенькая… – он оценил ее хмурый вид и попытался это исправить: – Меня зовут Лю, ты уже слышала. Ты меня только не бойся! Я тебе вреда не причиню – наоборот, стану защищать даже ценой…
– Погодь! – мама выставила ладонь перед его носом. – Баранов в гору не гони! Я вам еще свое благословение не дала, потом защищать будешь! И у меня еще целый выводок до нее на выданье…
Но Лю никак не хотел отрывать счастливого взгляда от ее дочери:
– Красивая… Но такая худенькая! Нет ли у тебя проблем каких со здоровьем? Грамоте обучена?
– Худенькая? – мать не сдавалась. – Так ты нашу Росинку не видел. Бери Росинку – она в два раза толще тебя будет! И детей родит здоровых… Эй, я с кем разговариваю?
– Как зовут тебя, красавица?
Та ответила и попыталась улыбнуться, чтобы не выглядеть совсем деревянной:
– Отрава.
– О… Отрава? – он неодобрительно взглянул на мать. – Хозяюшка, ты зачем же дочери такое имя выбрала?
– Так тошнило меня сильно, пока ее носила, – отмахнусь она легко, потому как не посчитала эту тему достойной обсуждения.
Отрава своего имени не стеснялась – привыкла с детства. И не принято среди детей возвращенцев дразнить за имена, это же не их выбор. Возможно, у матери на седьмом ребенке фантазия иссякла? Или в самом деле ее тошнило так, как она рассказывает. Мама говорила, что пока беременная ходила, почти в уверенность пришла, что в прошлой жизни Отрава была убийцей младенцев, а иначе и не объяснишь настолько плохое самочувствие – ей-то было с чем сравнивать! Позже выяснилось, что мама сильно в предположениях промахнулась. Отрава к своим двенадцати годам уже припомнила свою прошлую жизнь, и в ней она была вполне себе благочестивой купчихой – умной, деловитой, в меру прижимистой и слегка склочной… но не до такой же тошноты! Возможно, убийцей младенцев она была в позапрошлой, но Отрава не знала о той вообще ничего. Ну, а имя – оно имя и есть. Да и какая теперь разница?
Мама не собиралась выслушивать обвинения по такому пустяковому вопросу, но уточнила:
– А что, ты из-за имени и свататься раздумал?
– Какое сватовство, хозяйка? – изумился гость. – Я тут по важнейшему делу!
– Делу?
– Делу. Императорскому.
– Императорскому?! А… император случайно свататься к Отравушке не намерены?
– Это вряд ли, – перевертыш поначалу задумался, но потом уверенно помотал головой. – Да нет же! У них же Ее Величество имеется!
Отрава следила за перепалкой, даже не удосужившись удивленно разинутый рот закрыть.
– И на кой хряк Их Величеству Отрава понадобилась?
Лю поморщился от неоднозначного смысла произнесенной фразы, но на этот раз на имени внимания заострять не стал:
– Я тебе все сейчас расскажу, хозяйка, вам обеим, но при одном условии…
– И каком же?
– Ты дашь мне возможность высказаться! – рявкнул он и дождался, пока хозяйка обиженно насупится и кивнет. – Так вот. Его Волшебное Очарование и Держатель Дворцовой Защиты От Магического Нападения…
– Кто? – не сдержалась мама.
Лю посмотрел на хозяйку укоризненно, она демонстративно зажала рот рукой и снова кивнула. И только тогда он продолжил:
– В общем, Великий Кудесник Левоморья увидел будущее.
На этих словах Отрава придвинулась ближе. И откинула предыдущее удивление, чтобы удивиться втройне. Она про кудесников, способных предсказывать будущее, только легенды слыхала и в этой, и в предыдущей жизнях. А тут – вот прямо перед ней – сидит человек, который лично с таким знаком! Да еще и такой улыбчиво-симпатичный. Кажется, именно этот «Держатель Дворцовой Защиты» несколько лет назад и предсказал очаг чумы, позволив начать карантинные мероприятия еще до вспышки. Тогда, вместо всеобщей эпидемии в Левоморье, только изолированный от остальных десяток человек погиб – поразительный успех. Подобными предсказаниями Великий Кудесник прославился на всю страну, а может, и мир. Умеющих видеть будущее единицы, и каждый, само собой, на вес золота. Их-то деревенские кудесники только хворь легкую магией лечить умели, детей грамоте обучать, ну и, конечно, в кости всех обыгрывать да лишай-травку заговаривать.
Лю добавил:
– И увидел он, что нашему государству грозят страшные испытания.
– Чума? Война? Неурожай? – Отрава с матерью наперебой озвучивали самые жуткие догадки.
Но перевертыш покачал головой:
– Хуже! – дождался их оцепенения и пояснил: – Падение династии!
– Чего падение? – переспросила мать, и после краткого объяснения Лю облегченно выдохнула.
Отрава помнила рассказы деревенского учителя-кудесника. В Левоморье политическую власть можно было назвать абсолютно стабильной. Вот уже на протяжении десяти тысяч лет на троне попеременно сидели два возвращенца. Когда-то они были братьями-близнецами, захватившими престол. Их мать отличалась еще меньшей фантазией, чем Отравина, поэтому назвала сыновей просто: Первый и Второй. В ходе переворота Первого убили, потому императором стал Второй. И пока он правил, Первый успел переродиться и повзрослеть до двенадцати лет, к которым каждый возвращенец вспоминает предыдущую жизнь. Его тут же доставили во дворец к родне из прошлой жизни. А когда Второй умер в глубокой старости, то на троне оказался Первый. Так они и царствовали по очереди: Первый, Второй, Первый, Второй… Понятие наследственной монархии приобретало в Левоморье самый прямой из возможных смыслов. Как только преемник мог доказать свое право, его тут же готовили к одновременно будущему и прошлому статусу, при этом не имели проблем с обучением – воспоминаний из прошлой жизни хватало. По этой причине Левоморское общество и отличалось стабильностью… и запущенной застойностью.
– Что нам-то с этого падения династии? – смеялась мать. – Нам до этой «династии» три месяца пешком топать! У нас политическая система простая: приехали сборщики, содрали налоги, порядок тут местная стража поддерживает. И мне до темного хряка, кто там на троне сидит.
– Хозяйка! – вскрикнул Лю и даже на месте подскочил. – Ты что мелешь? Не забыла, что я имею полномочия тебя прямо сейчас на городской площади выпороть за такие революционные гнусности?
– Ой, – мать тут же испуганно притихла. Она, как и Отрава, знала, насколько перевертыши серьезно к работе относятся. И если этот на службе императора, то может и на куски разорвать за неприятные высказывания. Если перевертыш поклялся в верности, то хоть весь мир под землю провалится, он до самой смерти слова не нарушит.
Отрава, чтобы сгладить возникшую неловкость, тут же вставила торжественно:
– Да защитит дневная звезда Их Величество императора Первого!
– Второго! – возмущенно поправил Лю, но только взглянул на нее, как тут же улыбнулся и сбавил тон. – Императора Второго. Но я понимаю, что до этих мест новости медленно доходят… хотя император Второй правит уже сорок лет. В общем, если бы вы обе разбирались в политической системе, то от такой новости в обмороки бы попадали! Десять тысяч лет мы живем в мире…
– Угу, и в нищете, – буркнула себе под нос мать.
Лю повысил голос:
– И даже кровопийцы помалкивают! Знаете, что тут было до того, как императоры-близнецы свергли предыдущую власть? Того же хотите?
На это матери нечего было возразить. Хуже кровопийцы может быть только коронованный кровопийца. Рабство, пытки и безнаказанные убийства были узаконенной нормой поведения только для этой расы. А теперь они разбрелись по своим древним замкам и, как выразился Лю, помалкивают. Отрава на самом деле ничего не понимала ни в политике, ни в экономике, но сейчас первоочередным вопросом был другой:
– Так и при чем тут я?
Лю снова улыбнулся ей, потом, чуть более натянуто, матери, и продолжил рассказ:
– Его Волшебное Очарование и Держатель Дворцовой Защиты От Магического Нападения в этом мрачном будущем увидел некий выход. Девушку, тебя. Он не может сказать точно, какова твоя роль, но именно ты и именно в этой жизни каким-то образом остановишь падение имперской династии. Поэтому нынешняя твоя жизнь становится чуть ли не ценнее жизни самого императора Второго. Или Первого, если он уже родился.
– Сынок, – заискивающе, чтобы полностью стереть свои оговорки из памяти перевертыша, поинтересовалась мать, – но почему именно Отравушка?
Он кивнул, подчеркивая этим, что вопрос закономерный:
– Великий Кудесник многое смог узнать об О… Отравушке. Суди сама: место и время рождения, семья, состоящая из потомственных возвращенцев… – он тут же переспросил у хозяйки: – Ведь это так?
– Ну да. Насколько я знаю, и у моего мужа в роду не было ни перевертышей, ни кудесников. Так что вполне себе потомственные.
Он был доволен ее ответом.
– Возраст. Отраве сейчас восемнадцать, верно?
Пришлось обеим и с этим согласиться.
– Седьмая дочь…
– Да тут таких, как овец нестриженных! – отмахнулась мать. И преувеличила не слишком сильно. В их деревне в некоторых семьях и по двенадцать детей было.
Но Лю этот аргумент не засчитал:
– Дальше – внешность. Я вам объясню, как Великий Кудесник мне объяснял. Волосы светло-русые. Рост – мне ровно до плеча. Ведь так? Конституция субтильная…
– Чего? – перебила его мать.
– Неважно. Надежда нашего государства должна быть худенькой, но я не предполагал, что настолько. Родинка на шее – я сразу разглядел, потому что знал, где глядеть. Глаза… так, сейчас вспомню дословно… желтые, как у козы! Вот.
Надо же, Отрава раньше думала, что у нее глаза цвета дневной звезды или хотя бы осенних листьев… А оно вон как со стороны выглядит.
– Если не верите, то у меня все записано! – Лю тут же поднял с пола свой рюкзак.
– Не надо, – остановила хозяйка, которая читать так и не научилась. – Ты мне вот только одно скажи – если Отравушка моя настолько ценна для спасения этой твоей династии, то почему ж за ней армию перевертышей не прислали да с царскими носилками? А если моя доченька сейчас вот с этого крылечка пойдет и навернется, свернув свою бесценную шею с родинкой?
Доброта матери границ не знала. Но надо было отдать должное ее бытовой мудрости – вопрос она задала правильный. Лю только улыбался:
– Чтобы внимания к ней не привлечь. Великий Кудесник не знает, что именно она сделает в будущем, осознанно она это сделает или случайно! Но если речь идет о перевороте… если враги уже задумали недоброе, то стоит им только узнать о существовании спасительного элемента, как они до нее доберутся, и все накроется темным хряком. Она-то переродится, но уже совсем в другом мире…
Мать рассеянно глядела в окно, и лишь через несколько мгновений ожила:
– А вот и Отравин отец идет. Сейчас все ему по новой объяснишь, потому что я ни лишая не поняла, – и закричала: – Волдырь, давай быстрее, у нас такое творится!
Следующая неделя была наполнена массовым сумасшествием. Оказалось, что Лю вовсе не собирается оставаться в Тихой Речке, чтобы присматривать за Отравой, а наоборот, намерен ее незаметно для врагов доставить во дворец. Но родители Отравы этот вариант никак не хотели принимать.
– Уважаемая Забава! – в который раз Лю пытался уговорить мать. – Да пойми же, что там будет безопаснее. Их Величество пока не знает о предсказании… во избежание паники. Но когда Отрава будет стоять перед ним, живая и невредимая, то у всех посвященных в тайну камень с души упадет. Великий Кудесник там, уж под его защитой с ней ничего не случится! И ведь мне в ином случае пришлось бы остаться тут…
– Так и оставайся! Если ты, как утверждаешь, считаешься лучшим в столичной страже, то и в деревенской тебе место отыщут!
– Вот именно, что лучший! Мое остутствие уже заметили! А если враги начнут искать? Мы вашу Отраву тогда всей деревней не отобьем! Даже скитаться по лесам не так рискованно. Зато, когда она будет в безопасности, корона вас отблагодарит, уж поверьте.
– Отблагодарит, отблагодарит, – кричала все громче мать. – Да вот только мы доченьку растили не на продажу! Мы дочерей только замуж отдаем, ясно? Вот бери Отраву замуж, тогда и поговорим!
Отрава на всякий случай покраснела, но Лю на нее даже не посмотрел:
– Да… как же это… вот так сразу и замуж?
Сестры захихикали, а Росинка даже хлопнула ее по плечу, но Отраве такие шутки не нравились. Лю был очень привлекательным, а перевертыши считались самыми добрыми и справедливыми мужьями. Да что уж там, по сравнению с ее деревенскими друзьями, да еще в своей столичной одежде из тонкой замши и с умением так гладко и красиво говорить, он выделялся заметно. Но разговоры о замужестве на второй день знакомства были неуместны. Это ж как так можно – без любви да в общую семью нырять? И только потому, что он надолго, если не на всю жизнь, привязан к ней обязанностями?
Но сама она решение приняла быстро: если сейчас не уйдет с Лю, то так и проведет эту жизнь в Тихой Речке. Она в Столице только в прошлой жизни была, разочек, но даже эмоций тех теперь не помнит – только факты. Все остальное время тоже в своем поселке, сильно напоминающем Тихую Речку, и просидела. А вот такие повороты судьбы мимо не пропускают! Даже почти бесконечное Великое Колесо Жизни можно крутить в унылом ожидании чуда, но ведь и оно когда-нибудь закончится. Отрава кровопийц и тухляков только на картинках видела. И если первых предпочла бы и не встречать, то к тухлякам у нее накопилось множество вопросов. А море? В одной книге писалось, что цвет моря красками повторить невозможно. Как же ей хотелось этот цвет своими глазами оценить! Так она и сказала Лю, когда он ее прямо об этом спросил. Но мама не сдавалась – в Столицу она дочь не отпустит.
Соседи зачастили. И если поначалу они заходили, придумывая какой-нибудь предлог, то уже очень скоро просто заваливались толпой, сгорая от любопытства – зачем же чужак из Столицы в такую уважаемую семью пришел и никак не уходит?
– Да просто Отравушка наша избранная! – хозяйка осеклась, вспомнив, как Лю строго-настрого запретил ей распространяться о сути миссии. – В смысле, избранница его.
Лю с такой постановкой вопроса не спорил, одобрительно кивая. Какая ему разница, что соседи, которых он никогда больше не увидит, подумают? И эта свобода слова развязывала язык хозяйке, которой только повод дай прихвастнуть:
– Он со своей свитой в наших лесах охотился. Вот тогда мою красавицу и заприметил.
– А что Отравушка так далеко в лесу делала? – интересовалась настырная соседка.
– Так… траву собирала, грибы там… Неважно! В общем, как зятек ее увидел, так сразу и полюбил!
Соседушки ахали, сестрицы хихикали.
– И говорит ей: «Выходи за меня замуж! У меня и замки, и крестьяне, и земли похлеще, чем у кровопийц. А я любить тебя буду до последнего переворота. И жить мы с тобой будем счастливо, и родим много перевертышей и возвращенцев!
Лю очередное аханье перебил веселым:
– Так и сказал! Так что, отпустите со мной Отравушку? А сами к свадьбе приезжайте… в мои замки и земли.
Мать тут же нахмурилась:
– А я не отпускаю!
– С чего вдруг? – соображала та же соседка. – Отчего ж не отпускаешь, Забавушка?
– Потому что они еще мало знакомы! – придумала мама на ходу отговорку. – Пусть тут живут, зачем им замки? Они ж не кровопийцы какие, чтоб в замках жить.
– Совсем старуха спятила… – заключила соседка. – Лю, милок, айда ко мне – у меня три дочки на выданье, я точно отпущу, если слюбитесь. Хоть всех троих и отпущу.
У Отравы голова кружилась от этих бессмысленных споров. Поэтому через неделю она сама посреди ночи тихонько пробралась в ту комнату, где на полу постелили гостю. Лю, как и все перевертыши, вставал с рассветом и укладывался спать до восхода ночной звезды.
– Лю, – она позвала очень тихо, зная, какой чуткий у перевертышей слух. – А давай сбежим? Потом маме записку с почтовиком пришлем.
Он ответил сразу, будто и не спал вовсе:
– Не дело это – так поступать. Надо сначала тут договориться, чтоб совесть чиста была. Я должен!
Перевертыши с этой своей ответственностью иногда выглядели неисправимыми занудами.
– Тут мы не договоримся. Я своих знаю… Вот и взвешивай, кому ты больше должен – моей маме или своему императору?
Он размышлял ровно мгновение:
– Вещи теплые захвати.
Перевертыши с этой своей ответственностью так легко управляемы!