000
ОтложитьЧитал
Михаил Булгаков как интернациональное явление
М. А. Булгакову довелось родиться незадолго до Дня святых Кирилла и Мефодия. Поэтому состоявшаяся в Институте славяноведения РАН 17–19 мая 2016 г. конференция «Михаил Булгаков и славянская культура»* соединила две даты: 125-летний юбилей Булгакова и День славянской письменности и культуры.
Один из популярнейших в мире русских писателей, который создал в своих произведениях колоритный образ Москвы.
В его текстах множество «знаков» славянской истории и культуры периода XVII–XX вв. Одна из важнейших черт поэтики Булгакова – активное использование мотивов славянской мифологии. Уже со второй половины 1920-х гг. его произведения получили известность в Европе, переводились на славянские языки, ставились в театрах. Во второй половине XX в. к театральным постановкам добавились кинематографические (так, первые фильмы по роману «Мастер и Маргарита» сделаны в начале 1970-х гг. сербским режиссером А. Петровичем и польским режиссером А. Вайдой). К тому же за последние полвека в славянских стра- нах вышли многочисленные работы о жизни и творчестве писателя, сложились традиции булгаковедческих исследований. Эти и другие проблемы активно обсуждались на конференции – кстати, принять«заочное» участие в ней мог любой желающий, поскольку ход засе- даний транслировался в Интернете.
Ряд выступлений был посвящен общим вопросам булгаковской поэтики, анализу базовых мотивов, формирующих художественный мир писателя. Так, в докладе Е. А. Иваньшиной (Воронеж) «Между живыми и мертвыми: о генеративных узлах, граничной семантике и обрядах перехода в творчестве М. Булгакова» рассматривалось общее семантическое «ядро» булгаковских текстов, анализировался их ин- вариантный мифопоэтический сюжет, являющийся трансформацией сюжета волшебной сказки.
«Мотив дворянской усадьбы в раннем творчестве М. А. Булгакова» образ усадьбы в рассказе «Ханский огонь» и повести «Роковые яйца» проанализирован как гротескный символ изменений, произошедших в социально-политическом устройстве страны, распада культурных основ российской жизни. Доклад А. Г. Ляпустина (Москва) «Христология М. А. Булгакова в свете теории двух источников» был посвящен генезису евангельского сюжета в романе «Мастер и Маргарита», в том числе проявившемуся в нем влиянию книги Д. С. Мережковского «Иисус Неизвестный». Н. М. Филатова (Москва) в докладе «О польских родственных связях Л. Е. Белозерской-Булгаковой» рас- сказала о малоизвестных эпизодах биографии второй жены Булгакова, а также затронула некоторые аспекты истории польского булгаковедения – в частности, речь шла о деятельности крупнейшего польского ученого-русиста, эссеиста и переводчика А. Дравича, ав- тора книги «Мастер и дьявол».
Значительная часть докладов была посвящена вопросам рецепции булгаковского творчества (читательское восприятие, литературная критика, сценическое воплощение и т. п.) в европейских странах. И. А. Герчикова (Москва) в докладе «М. Булгаков на чешской сцене» говорила не только о судьбе пьес Булгакова в Чехии (начиная с драмы «Дни Турбиных», которая уже в 1927–1928 гг. ставилась русскими эмигрантскими театрами и самодеятельными коллективами), но и о переводах булгаковских текстов, начиная с первого чешского издания романа в 1928 г. А. Ибришимович-Шабич (Сараево) в докладе «Произведения М. Булгакова на сценах сараевских театров» представила часть большого исследования, посвященного тому, как боснийско-герцеговинская литературная и театральная критика воспринимала постановки русских классиков – среди которых Булгакову принадлежит особое место. Доклад Ю. П. Гусева (Москва) «Воланд в Будапеште» был посвящен довольно экзотичному аспекту булгаковедения: речь шла о личности и биографии советского авиаконструктора (итальянско-венгерского происхождения) Р. Л. Бартини, который, предположительно, мог оказаться одним из «прототипов» булгаковского Воланда. А. В. Усачева (Москва) в докладе «М. Булгаков в современной Румынии: “Мастер и Маргарита” глазами румынских литературоведов» проанализировала отношение к булгаковскому роману в Румынии начиная с 1960-х гг. до сегодняшнего дня, выявила основные тенденции посвященных писателю критических работ. Е. Малити (Братислава) в докладе «Михаил Булгаков в словацкой культуре: вопросы рецепции и перевода» говорила как об общих проблемах восприятия творчества Булгакова в Словакии, так и о различных подходах переводчиков к булгаковским оригиналам; кроме того, речь шла о воздействии творчества Булгакова на современных словацких писателей. М. Лойк (Любляна) в докладе «Постановки произведений Булгакова на словенской сцене» охарактеризовала ряд спектаклей – не только постановок оригинальных булгаковских пьес («Мольер», «Иван Васильевич», «Зойкина квартира», «Мертвые души», «Бег», «Багровый остров»), но также предпринятых словенскими режиссерами инсценировок прозы писателя («Собачье сердце», «Мастер и Маргарита»). В докладе А. Г. Шешкен (Москва) «Булгаковский мотив в македонской литературе XXI века (роман В. Урошевича “Невеста змея”, 2008)» рассмотрено сатирическое произведение современного македонского писателя, пародирующее сюжет волшебной сказки и имеющее ряд мотивных перекличек с романом «Мастер и Маргарита».
Среди булгаковских произведений наибольшее внимание привлекал роман «Мастер и Маргарита»; несколько выступлений посвящено поэтике этого произведения. И. З. Белобровцева (Таллин) в докладе «Роман “Мастер и Маргарита”: точка видения как оценка» проанализировала связи между пространственными категориями в «закатном» романе и аксиологической системой писателя. Близким по проблематике явился доклад венгерской исследовательницы И. Киш (сейчас преподающей в Москве) «Диалог на обрыве: к вопросу о формообразующих принципах в творчестве М. Булгакова» – речь шла о мотиве «обрыва», играющем важную роль во всех редакциях «Мастера и Маргариты» и выступающем одной из важнейших визуальных форм пространства, времени и повествования. В докладе А. Петрова (Белград – Питтсбург) «Эротическое в романе “Ма- стер и Маргарита”» речь шла о пародийном функционировании эротических мотивов в данном произведении и их влиянии на систему персонажей булгаковского романа. А. А. Кораблев (Донецк) в докладе «“Мастер и Маргарита” как роман-путь» проанализировал «открывающие» книгу образы Бездомного и Берлиоза, которые, по мнению выступавшего, персонифицируют две рецептивные установки: непосредственную, предполагающую сосредоточенность на тексте и диалогический контакт с автором, и опосредованную – предусматривающую знание контекста, а также наличие «доказательств» и определенной «точки зрения».
МИХАИЛ БУЛГАКОВ В ЖИЗНИ
Когда-то цыганка нагадала Михаилу Булгакову, что он будет женат трижды. Да еще сказала, чтобы он помнил, что первая жена – от Бога, вторая – от людей, а третья – от дьявола. «Он тогда посмеялся над этим пророчеством», но впоследствии узнал, что это древняя поговорка (6, с. 36).
Булгаков женился на Татьяне Николаевне Лаппа (1892–1982) в апреле 1913 года. Тася Лаппа появилась в Киеве летом 1908 г. Она приехала из Саратова на каникулы к тете Софье Николаевне. Однажды к ним пришла приятельница тети Варвара Михайловна со своим сыном – гимназистом Михаилом. Молодые люди все лето не расставались, и Татьяна уехала в Саратов, пообещав приехать в Киев на зимние каникулы, но отец ее не отпустил. Не прошло и двух дней после начала зимних каникул, как из Киева пришла теле- грамма от друга Михаила: «Телеграфируйте обманом приезд Таси. Миша стреляется» (4, с. 299). Когда Татьяна приехала учиться в Киев на Высшие женские историко-философические курсы в 1913 г., они обвенчались в церкви Николая Доброго на Подоле, напротив Покровского собора (4, с. 301).
В 1914 г. Михаил досрочно сдал выпускные экзамены на медицинском факультете Киевского университета и стал работать в госпитале, куда хлынули раненые (3). Весной 1916 г. Булгаков уже на Юго-Западном фронте. В феврале 1918 г. Булгаков и Тася вернулись в Киев, и он открыл частную практику. В этом же году он был мобилизован в армию Деникина. Судьба забросила их на Кавказ, где во Владикавказе Булгаков заболел тифом, отчего и не смог уехать с белыми. «Доктора прямо сказали: умрет на первой же станции», – вспоминала Татьяна Николаевна (6, с. 35).
Когда они перебрались в Москву, то жили на Большой Садо- вой, 10, в квартире № 50, которую он затем прославил в романе «Мастер и Маргарита». Булгаков упорно пытался организовать жизнь. Ночами писал. «А потом он пробился <…> В газетах и журналах густо пошли его фельетоны, рассказы» (6, с. 35). Тогда же он писал роман-воспоминание «Белая гвардия». Его рассказы появлялись чаще всего в «Гудке», где он сотрудничал с И. Ильфом, Е. Петровым, В. Катаевым, Ю. Олешей и др. Татьяна Николаевна так рассказала о своем разводе с Булгаковым: «Как-то в конце 1924 года Михаил пришел вечером домой и говорит мне: “Давай разойдемся”. Зная его частые розыгрыши, я в тон ему ответила: “Давай”. А утром мы пошли в ЗАГС, и нас сразу развели, не спра- шивая причины. Первое время после развода наша жизнь ничем не отличалась от прежней. Михаил приходил вечером домой, обедал, отдыхал, работал. В это время появилась возвратившаяся на родину из Парижа Белозерская, которая и стала женой Михаила» (4, с. 314; 7, с. 200–201; 8, с. 46). Несмотря на тихий развод, на душе у Булгакова было пакостно. Он чувствовал вину перед женой и, когда расставались, предрек: «Меня Бог за тебя накажет» (6, с. 35).
Любовь Евгеньевна Белозерская (1895–1987), жена «сменовеховца» И.М. Василевского (Не – Буква), вернулась на родину в начале 1924 г. Тогда же в Бюро обслуживания иностранцев (Бюробин’е) в Денежном переулке состоялся вечер, на котором Михаил Афанасьевич и познакомился с Любовью Евгеньевной. «Разумеется, Булгаков не знал, что всё “сменовеховство” создано было большевистским руководством с целью пропаганды среди эмигрантов идей государственного большевизма» (4, с. 623).
Тайный роман Л.Е. Белозерской и М.А. Булгакова продлился два месяца, и они приняли решение пожениться. Они стали жить в старом покосившемся флигельке в Обуховом переулке, где Булгаков написал повести «Роковые яйца», «Собачье сердце», закончил роман «Белая гвардия» и его вариант для театра – пьесу «Дни Турбинных» (6, с. 36). Яркие эмигрантские воспоминания Л.Е. Белозерской помогли Булгакову написать пьесу «Бег», которая в 1928 г. была запрещена. Любовь Евгеньевна подбирала материал о Мольере, который Булгаков использовал, создавая пьесу «Кабала святош».
7 мая 1926 г. у Булгакова был обыск. Люди из ГПУ изъяли рукопись «Собачьего сердца» и дневники. «Только через два года по настоянию Горького эти рукописи возвратили писателю» (6, с. 36). А вот книгу «Белая гвардия» и написанную по ней пьесу Сталин прочел очень внимательно. Ему понравился образ офицеров с их идеей служения государству и, несмотря на явную антисоветскость писателя, Сталин разрешил постановку «Дней Турбиных». Эта пьеса помогла Булгакову выжить.
Когда во МХАТе пошли «Дни Турбиных», а в Вахтанговском – «Зойкина квартира», Булгаков и Любовь Евгеньевна перебрались в трехкомнатную квартиру на Большой Пироговской, где и родился набросок романа «Мастер и Маргарита», который писатель торопливо сжег, боясь следующего обыска.
В это время началась травля Булгакова в прессе. Пролетарская критика с остервенением вцепилась в Булгакова. Одним из главных гонителей писателя был театральный деятель и критик В.И. Блюм (1877–1941). Травля в прессе продолжалась, и Булгаков стал составлять списки авторов этих пасквилей. В начале 1927 г. пьеса «Дни Турбиных» была удалена из репертуара Художествен- ного театра. В октябре 1927 г. Сталин принимает решение о восстановлении «Дней Турбиных» в репертуаре МХАТа.
В ноябре 1932 г. Булгаков и Любовь Евгеньевна Белозерская расстались. Разлучницей была Елена Сергеевна Шиловская, впоследствии Булгакова (1893–1970). Белозерская и Шиловская были в дружеских отношениях, а потом подруга увела мужа. В свое время Белозерская поступила так же. Сначала сдружилась с Тасей Лаппа, учила ее танцевать фокстрот, а потом разбила семью. Как только Булгаков женился на Елене Сергеевне, стала стремительно воссоздаваться его сожженная книга, т.е. роман «Мастер и Маргарита», набросок которого в 1930 г. он сжег, боясь обыска ГПУ.
Булгаков начал работать во МХАТе, но театральный мир его разочаровал, что отразилось в романе «Записки покойника» («Театральный роман»). В 30-е годы письменный стол Булгакова стал кладбищем пьес. Там пылились «Бег», «Багровый остров», «Александр Пушкин». В 1934 г. им отказали в выдаче загранпаспортов. Вместо паспортов им выдали «белые бумажки – отказ», записала в дневнике Елена Сергеевна (4, с. 48). В отчаянии Булгаков обратился к правительству, чтобы выпустили за границу Елену Сергеевну. В Берлине, Париже и Лондоне ставят его пьесы и выпускают книги. Там искажают его замыслы и расхищают гонорар, писал Булгаков. Это письмо «осталось без ответа» (6, с. 37). В условиях безденежья и безнадежности Булгаков создавал роман, опубликовать который было невозможно – роман о Христе и дьяволе, о Мастере и его возлюбленной.
В 1936 г. Булгаков перешел на работу в Большой театр. Он стал либреттистом. Пьеса «Батум» была запрещена. Запрещение «Батума» сокрушило Булгакова. «Это был смертельный удар. Тут же, как результат нервного истощения, резко обострилась наследственная болезнь – гипертонический нефросклероз. Недуг приковал Булгакова к постели» (6, с. 37).
10 марта 1940 г. Михаил Афанасьевич Булгаков скончался. В.Д. Лакшин рассказал историю могилы Булгакова в Ново-Девичьем монастыре. Елена Сергеевна захаживала на кладбище в сарай к гранильщикам и подружилась с ними. Среди обломков мрамора и старых памятников она увидела в глубокой яме Голгофу, огромный черный ноздреватый камень, который когда-то стоял на могиле Гоголя. Его нашел в Крыму один из братьев Аксаковых и привез в Москву, чтобы положить на могилу Гоголя. Когда же к очередному юбилею Гоголя скульптор Томский сделал памятник с надписью под ним «От Советского правительства», Голгофу сбросили в яму. Этот многотонный камень переволокли к могиле Булгакова. Теперь на надгробии два имени. Под тем же камнем покоится и урна с прахом Елены Сергеевны (2, с. 695).