Беззубая Алевтина с радостью вспоминала те времена, когда почтальоны сами привозили пенсию домой: «со всем почтением», как говаривали в старину.
– Так и дорожка, зимник натаптывалась. А теперь, тьфу…все на пластиковую карточку. А зимой разве за нею доедешь? – ворчала порой себе под нос Алевтина.
И то верно, к чему эти карточки ей, живущей в лесу, доме лесника?
На ёлках банкоматы, сами понимаете, не развешаны…Словом, «Эх!»
Занесённая снегом, безлюдная остановка, где жила Алевтина, для водителей, тоже – повод проезжать мимо, не останавливаясь.
Одинокая бабка Тина-Алевтина, старуха возраст которой её соседи, приезжающие в деревню только летом, не знали, да и не интересовались. Летом она выносила к остановке автобуса свои «урожаи» для придорожной торговли. Раскладывала на красном табурете букеты цветов, из выращенных ею самой и собранных в лесу, выкладывала свои знатные тыквы и сине-фиолетовые, очень сладкие сливы годами в одном и том же эмалированном голубом ведре. Все, что выращивала она на огороде рядом с её домиком. А вот как зимует бабка Тина, было загадкой для всех в маленьком Ругачёво.
И, если и вспоминали о ней зимой, то в том смысле, что по весне, нужно будет добрым людям, как-то скинуться и похоронить. А пока зима; то, да сё… И, сидящие в автобусе местные люди, проезжая мимо пустующей, заснеженной остановки, вспоминали об Алевтине. Спрашивали друг друга, перекрикиваясь через автобус;
– Не видал ли, кто-нибудь следов старой Алевтины?
Но по весне, как только становилось возможно пройти по скользкой глине-грязи, шла беззубая Тина, радуясь весеннему солнышку, всем на удивление, прямо на остановку. Когда доезжала до Ругачёво, шла беззубая Тина сначала в сберкассу, а там – и по магазинам: разговляться после затянувшегося зимнего поста. Ну, точно в Рай попадала Алевтина! Беззубой ее прозвали, потому что она всё рассказывала, что зимой ей магазины не нужны.
