Лекарство от скуки
Если вам надоел однообразный пейзаж за окном и жизненная рутина, возьмите в руки приключенческий роман Андрея Горина «Скитания легионера Августа».
Притягательная атмосфера античного мира, созданная в книге, сразу же затянет вас и не отпустит до последней страницы. Летопись, обнаруженная в древней запечатанной амфоре, перенесет вас во времена расцвета Римской империи. Вместе с легионером Августом вы пуститесь в увлекательные и опасные приключения, во время которых попадете в разные миры и измерения, сразитесь с мифическими чудовищами, узнаете, кто такие цхеты и фурии, отправитесь в город мертвецов, встретитесь с хранителем древностей и другими обитателями фэнтезийной реальности, очень правдоподобно созданной автором.
Но в этом странном и непредсказуемом мире вас ждут не только странствия и сражения. В повествование об опасных приключениях удачно вплетается романтическая линия. Вместе с героем повести вам придется пережить первую романтическую встречу и с замиранием сердца следить за развитием отношений мужественного воина и его прекрасной избранницы. Чем завершится история, вы узнаете, лишь, перевернув последнюю страницу, где сюжет из прошлого неожиданно перейдет в современность.
А еще в романе вы встретите имена многих известных исторических личностей, тень которых ложится на происходящие с героями события, что придает истории особый шарм. И поневоле задумываешься: а может, и правда, все это когда-то было, и лишь время отделяет нас от событий, которые кажутся фантастическими, но вполне могли произойти на самом деле…
Елена БАТУЕВА,
Издатель
***
Что волны памяти приносят нам?
– Печаль, доверенную детским снам,
Дары небесные, цветы речные,
Дары земные…
Так важно верить: чей‑то голос прав,
Пока мы здесь, где шелест волн и трав…
А что же было, что же будет с нами?
– Свет над волнами.
(из сборника «Голос птицы»)
Надежда Папоркова
Член Союза российских писателей
Предисловие от автора
Дорогие читатели! Эта книга – художественное произведение, написанное в жанре исторического фэнтези, где все события, несмотря на отсылку к известным эпохам и деталям из прошлого, происходят в вымышленном, а не реальном мире. Поэтому, если вы найдете отдельные исторические или географические несоответствия, прошу не судить меня строго. Например, признаюсь, что в этой книге я вольным образом перемешал некоторые общие мотивы из римской и греческой мифологии. Конечно, если бы это было культурологическое или историческое исследование, я бы этого ни в коем случае делать не стал. Но художественный вымысел призван менять историческую реальность, придавая ее границам больше гибкости, чтобы читатель мог устремиться вслед за персонажами книги по увлекательным дорогам воображения.
При этом лично мне ближе такой художественный мир, в котором фантазия автора не бежит без оглядки от жизненной действительности, а развивает линии правдоподобных сюжетов, помогает читателю лучше узнать мировую историю, оживляя и расцвечивая ее страницы, приближая легендарных героев из древности к знакомым характерам наших дней. Все, кто читал мои предыдущие книги, наверняка уже знают мой подход к соединению вымысла и реальности: для меня они всегда интереснее во взаимодействии и диалоге, чем в сравнении и противопоставлении.
Желаю вам захватывающего и яркого путешествия по страницам этой книги и тем историческим эпохам, которым она посвящена!
Андрей Горин
Пролог
Похоже, я на правильном пути. Старая ведьма меня и правда не обманула. Пещера, о которой она мне толковала, наконец‑то показалась в своей причудливой форме – в виде узкой, едва заметной расщелины, уходящей вверх и заканчивающей чуть заметной трещиной в скале, прикрытой разросшимся вереском. Меня всегда удивляло, как кустарники могут расти на таком солнцепеке, причем почти при полном отсутствии влаги, когда лишь только ночная роса могла едва смачивать их корни.
Зеленовато‑желтая ящерица, гревшаяся в лучах солнца, едва завидев меня, не юркнула тут же под камни, а от удивления замерла, подняв переднюю лапку, с любопытством наблюдая за моим приближением своими маленькими серенькими бусинками. Похоже, здесь редко кто ее тревожит. И то правда – за все время путешествия мне не попалась ни одна живая душа. Я не обнаружил даже признаков жизни людей. Да и тропы к этому месту не было, и только благодаря ориентирам я выбирал правильное направление. Одним из таких спасительных ориентиров была горбатая гора. Здесь, если потеряется человек, никто не сможет его найти. Одно слово – гиблое место. Удивительно, как могут живые существа здесь находиться, когда кругом только камни, обожженные солнцем, и ни капли воды. Похоже, природа утомилась создавать леса и реки, решив немного передохнуть и незатейливо набросав на землю огромную кучу камней. А покуражившись, не стала наводить порядок, оставив нагромождение скал без изменений. Какой смысл в этом каменном хаосе? Какая польза людям от этих скал? Даже находясь здесь буквально несколько часов, мечтаешь, как можно быстрее вернуться домой, чтобы спрятаться от палящего полуденного солнца под ветвистой кроной могучего дуба и напиться прохладной воды из быстрой речки. Похоже, это и есть тот самый пресловутый край света, о котором все судачат, но никто никогда его не видел.
Ошибки быть не могло. Это было то самое место, про которое она мне говорила. Расщелина в скале должна привести меня в город Мертвых. По большому счету, очень хотелось в это верить, иначе мне больше не выдержать изнурительного странствия, имея в своем походном ранце всего лишь скудные запасы хлебной лепешки и небольшой кусок солонины, от которого при такой жаре давно уже начало попахивать. Да и запасы тухлой воды были совсем на исходе, так что нет у меня обратного пути. Остается идти только вперед, в пугающую неизвестность. Как так случилось, что я ищу эту зловещую пещеру Цхетов? Сейчас в это трудно было поверить. Всю дорогу, идя к ней, я постоянно метался в сомнениях. Зачем я повелся на болтовню этой обезумевшей старухи? Ведь мог же выбрать обратный путь домой морем, так нет же, черт меня дернул очутиться здесь. Ведь мы же приступили к восстановлению одной галеры, и, может, нам удастся ее отремонтировать. Хоть какие‑то появятся шансы вернуться домой…
Мои солдаты долго уговаривали меня отказаться от этой затеи в поиске мифической пещеры, но я как истукан стоял на своем и твердо решил тогда последовать совету старухи, искренне доверяя своей интуиции, которая меня никогда не подводила и нередко спасала мне жизнь. От центурии, в которой на начало похода в Агуае Салис было сто человек, осталось всего лишь девять легионеров. Большинство погибли в бою, а остальных начала косить неизвестная болезнь. Солдаты неожиданно стали покрываться гнойными волдырями и биться в судорогах, а через семь дней умирали в страшных муках. Девять человек, вот и весь мой отряд на сегодняшний день, причем все были так истощены, что с трудом держали в руках свои мечи. Брать кого‑то с собой я наотрез отказался, хотя каждый из них, как и все вместе, были готовы последовать за мной.
Оставив вместо себя самого опытного солдата, на счету которого был уже третий поход, рано утром, едва туман начал стелиться над травой, я быстрым шагом направился на северо‑восток, где еле заметной серой полоской на горизонте угадывался горный кряж. При расставании, обняв своих легионеров, сказал: «Если через три недели не вернусь, то возвращайтесь домой самостоятельно, любым доступным способом. Но я надеюсь, что мне повезет отыскать эту пещеру и мы еще свидимся. Не спускайте глаз с женщины».
Жребий судьбы был брошен. Я послушал ведьму и отправился искать город Мертвых, а мои солдаты остались продолжать восстанавливать галеру.
Хотя какая она ведьма. Просто бедная женщина, потерявшая в битве своего единственного сына и обезумевшая от горя, решила приткнуться к нашему отряду. Это произошло месяц назад. Наша центурия успешно продвигалась вперед по вражеской территории. В небольших стычках с врагом на тот период мы потеряли только одиннадцать человек ранеными. Наш дозор, обследуя удаленные холмы, наткнулся на нее, сидящую у пыльной дороги возле маленького холмика, на котором вместо надгробия был положен ободранный от стрел и порезов римских мечей темный кожаный щит варвара. Сразу было понятно, что владелец этого деревянного щита, обтянутого толстой кожей буйвола, был отважный воин, и на его счету наверняка не один наш солдат.
Когда ее привели, меня сразу же поразил взгляд черных, как ночь, глаз, злобно стреляющих в нашу сторону. Я тогда не предполагал, какую роль она потом сыграет в моей судьбе.
– Мы хотели расспросить ее, – доложил мне старший дозора, – но она требовала главного. Вас, центурион. Может, она вам что‑нибудь расскажет об этих местах поподробнее.
– Да, еще, – немного замявшись, добавил разведчик. – У одного из солдат сильно загноилась рана, так она что‑то пошептала и посыпала на рану какого‑то порошка.
– Зачем вы позволили ей это сделать? – резко отчитал я командира дозора. – Она же могла отравить его.
– У нас не было выбора, – оправдываясь, продолжил дозорный. – Рана была в ужасном состоянии, черные черви уже поедали его плоть. Он долго бы не протянул. Она сама вызвалась ему помочь. И я предупредил ее, что если он умрет утром, то она не доживет до вечера и последует за ним прямиком в преисподнюю.
– И что? Как состояние солдата? – с нетерпением спросил я.
– Он жив?
– Жив. Ему стало легче, и краснота по краям раны начала спадать. Пока мы добирались обратно, она еще раз повторила эту процедуру с порошком и заговором… Не иначе это ведьма. Надо расспросить и прогнать ее…
– Веди, – оборвал я командира разведки. – Я подумаю об этом после разговора с ней.
Допрос ничего не дал. Женщина ничего нового нам не поведала. Я показывал ей карту местности с нанесенными дорогами и поселениями, но она лишь недоуменно пожимала плечами, и все время показывала иссохшей рукой в том направлении, откуда мы пришли. Что с ней делать, я не знал. Ясно было, что она достаточно образованна, причем неплохо говорила на нашем наречии. Правда, некоторые ее слова и отдельные выражения я отказывался понимать, но в целом все было ясно.
Может, прогнать? Но вряд ли она выживет в таких условиях, где одичавшие собаки так и ждут, чтобы сожрать кого‑нибудь. Пробуют даже могилы умерших разрывать. Скольких мы уже перебили из лука, а их не становится меньше. Причем их вожак, старая рыжая сука, скачущая на трех лапах, как будто знает расстояние полета стрелы, и всегда держится от нас дальше. Все время прячется в камнях, издалека руководя своей стаей. Ее повизгивающий лай и жуткий вой особенно слышны по ночам. Когда ночное небо беззвездное, и не видно вытянутой руки, часовым приходится постоянно поддерживать горящие костры по периметру лагеря. Я всегда знал, что дикие собаки страшнее волков, так как отлично представляют себе привычки человека и не испытывают страха перед людьми. Ими руководит только жажда крови и ничего более. Откуда только берутся эти исчадия ада? Ради предосторожности ходим постоянно с мечом наготове.
Может, действительно прогнать ведьму? Но солдат, которому она помогла, начал выздоравливать, и рана от удара копья стала затягиваться. Нет, пусть остается. Будет ухаживать за ранеными. У нас их становится все больше и больше. Еще несколько таких сражений, и мне некого скоро будет вести в бой. На мое предложение остаться и врачевать солдат, она, подумав немного, согласилась. Я определил ее в подчинение наших походных лекарей, строго‑настрого приказав последним не спускать с нее глаз, мало ли, что может произойти. Все‑таки ее сын погиб в битве с нами.
Расщелина, перед которой я в нерешительности остановился, манила меня таинственной силой последовать вглубь, словно понимая, что нет уже обратного пути. Там, впереди, город призраков. Там живут мертвые люди. Так поведала мене старуха.
Этот разговор с ней произошел пять дней назад. Она неожиданно пришла ко мне в шатер и попросила не прогонять ее, а выслушать, каким бы нелепым ни казался ее рассказ. Именно тогда я впервые услышал о городе Мертвых.
– Ты сказала, что там живут мертвые? – в недоумении спросил я ее тогда. – Как же мертвые могут жить?
– Могут. Там – могут… Они не знают, что уже давно умерли, – ответила старая женщина. – Нет, конечно, они передвигаются. Даже что‑то едят и пьют воду из подземного источника, но все это делают молча и друг с другом не разговаривают. Они вообще не могут говорить и только издают непонятные тихие звуки. В основном объясняются между собой жестами, причем делают это крайне редко, только когда появляются новые поселенцы.
– Какие поселенцы? – рассказ ведьмы меня сильно заинтересовал.
– Это люди, которые хотят избавиться от своего смертельного недуга и больше никогда не страдать.
– Но как такое может быть? Ты что, была там?
– Да. Но я сразу же ушла обратно, поняв, что мне такая вечная жизнь не нужна.
– Ты совсем меня запутала, – с негодованием воскликнул тогда я в ответ на ее слова. – Говори мне правду, иначе я прикажу тебя прогнать от нас, падальщики быстро с тобой разделаются. Не проживешь и семи лун… Ты же только что говорила, что они мертвые, а тут мелешь про вечную жизнь. Как это понимать?
– Я говорю чистую правду, – испугано вжавшись, пролепетала старуха, крепко вцепившись в доску деревянной скамьи, так, что даже костяшки на ее пальцах побелели. – Туда идут люди за исцелением и там остаются жить мертвой жизнью.
– Они, что могут там все исцелиться? – я полностью перестал понимать сказанные ее слова. – Все? От любой болезни?!
– Да. Все, – устало ответила она.
– Но почему же они не уходят туда, откуда пришли, если излечились от недуга?
– Три дня… Всего лишь в течение трех лун человек может сделать там выбор…
– То есть он может вернуться домой, пока не прошло больше трех дней? – перебил я вопросом.
– Да. Я так и сделала. На второй день я ушла из этого поселения.
– Ты излечилась?
– Нет. Болезнь уходит там только через семь лун. Не раньше. Но обратно уже оттуда не уйти. Город Мертвых не отпустит…
– Но почему? – не унимался я.
– Эти люди превращаются в ходячих мертвецов и забывают все на свете. У них стирается память. Все их желания и потребности ими забыты… Хотя одно остается.
– Что же?
– Пить воду из подземного родника. Они каждый день с утра ходят с кувшинами к этому источнику за водой, еле передвигая ноги, в полной тишине, друг за другом. Каждый живет в своей хижине… Спят, стоя или сидя по ночам, с открытыми глазами. Когда приходит новый поселенец, то они выходят его встречать и показывают пустое жилище. Им ничего не нужно… Они живут вечной жизнью. Мертвой вечной жизнью, – с этими словами старуха пристально посмотрела мне в глаза.
От ее взгляда у меня все похолодело внутри, словно сама смерть меня схватила в свои объятия костлявыми руками. Липкий пот покатился у меня по лицу, но, возможно, это было только из‑за нестерпимой жары.
– А если все хижины заняты? Что тогда?
– Они отправляют переселенца жить в пещеру.
– Ты посылаешь меня туда, хотя тут же говоришь, что оттуда нет возврата, – придя в себя и вытерев рукой пот со лба, я продолжил расспрос ведьмы. – Как же тебя понимать?
– У тебя нет выбора, – прошептала старуха, оглядевшись по сторонам. – Ты должен найти там пещеру, где живут цхеты.
– Цхеты? Это тоже мертвые люди?
– Нет. Это мифические существа, похожие на людей, покрытые белой шерстью. У тебя будет всего лишь три дня, чтобы найти пещеру цхетов и вернуться обратно…
– Но что делают эти белые существа?
– Они сторожат поселенцев и время от времени забирают по одному к себе в пещеру.
– Зачем?
– Они ими питаются. Они их пожирают, – захихикала старуха.
– Как пожирают? Но ты же говорила, что переселенцы живут вечно? – озадаченно спросил я ведьму.
– Да, вечно, пока не попадают в лапы цхетов. Те приходят за человеком ночью. Они же должны чем‑то питаться. Это цена избавления от недугов.
– Почему именно ночью?
– Они ведут ночной образ жизни. Дневной свет их слепит и отнимает много сил. А в глубине своих пещер, в кромешной темноте, они чувствуют себя превосходно. Их глаза устроены видеть только в темноте.
– Ты об этом знала, когда шла в мертвый город?
– Нет, но догадывалась. Еще идя по подземному проходу в мертвый город, я хорошо изучила настенные надписи и рисунки. Там все достаточно подробно запечатлено. Никто не может сказать, что его не предупреждали, какую цену надо заплатить за так называемую «вечную» жизнь. Этим наскальным изображениям тысячи лет. Не иначе, сам дьявол их там нанес.
– Но, может, у меня есть другой путь? Может, не стоит туда соваться?
– После того, как вы разрушили капище местных богов, вас всех ожидает здесь погибель, – зловеще прошептала ведьма, опять быстро оглядевшись по сторонам, словно боясь, что кто‑то может подслушать наш разговор. – Я предупреждала тебя, останови своих солдат. Не трогайте идолов. Это наша святыня, которой тысячи лет. Пролитая кровь жертв на алтаре пропитала там землю до самого пекла. Вы даже не представляете, какая сила таится глубоко под землей. Вы освободили ее, и она обязательно вырвется наружу. Всего лишь дело времени. А ты лишь отмахнулся от меня… Вот расплата за содеянное. Духи не простят вам разрушение храма и надругательства над жрецом. Ты же видишь, мор в твоей центурии уже начался.
Я прекрасно понял, о чем она сейчас говорит. Это произошло две недели назад. Наша разведка неожиданно наткнулась на небольшое поселение варваров. Немного посовещавшись, решили его захватить, к тому же, продовольствие уже было на исходе. От нашего предложения сдаться в обмен на сохранение жизни враг отказался. Мы атаковали неприятеля с двух сторон, чем застали его врасплох. Но варвары не отступили, и завязался яростный бой. Я первый раз видел, как отчаянно они оборонялись. Враг был уничтожен, но и мы потеряли пятерых воинов, не считая семи раненых, с разной степенью тяжести. Продвигаясь дальше вглубь поселения, мои солдаты наткнулись на местный храм, окруженный высокими каменными идолами, где находилось с десяток варваров, которые также отказались сдаваться. Враг был повержен, и в отместку за сопротивление мои солдаты свалили каменных истуканов на землю и раскололи алтарь для жертвоприношения, находящийся внутри храма. Под расколотой крышкой алтаря оказалась пустота, уходящая глубоко под землю. Один из солдат сорвал со стены храма факел и поджёг его, пытаясь осветить глубину этой пустоты, но ничего не было видно. Даже брошенный вниз горящий светоч не помог определить расстояние до дна. Светоч долго летел, выхватывая своим пламенем неровные каменные стены бездны, пока не погас. Тогда один из легионеров не придумал ничего лучше, как с той же целью сбросить вниз тело убитого варвара. Позже воины признались мне, что это был здоровенный эфиоп, все тело которого было расписано причудливыми иероглифами. На наше несчастье, этот варвар, как потом выяснилось, оказался жрецом и провидцем.
Но произошло невероятное. Как бы солдаты ни прислушивались, звук упавшего тела эфиопа до них так и не долетел. Я прибыл слишком поздно, чтобы остановить своих легионеров. Да и, по правде говоря, не сильно строго отчитал их за содеянное. Осмотрев эту пустоту, я приказал ничего больше здесь не трогать и как можно быстрее отсюда убираться.
– Сейчас уже поздно об этом говорить, – ответил я старухе, отчетливо вспоминая события прошедших дней. – Я и сам не ожидал такого исхода. Помоги нам справиться с мором.
– Не могу.
– Но ты же лечишь травами и заговорами? Помоги. Я озолочу тебя.
– Зачем мне твое награбленное золото? – устало вымолвила старуха. – Я тяжело больна. Мне недолго осталось. Скоро покину этот мир. Страна теней будет моим пристанищем. Да и бессильна я против пророчества. Беги отсюда. Все бегите… Все бросайте и бегите. Только в пещере цхетов вы найдете свое спасение… Там ты должен найти амулет, который защитит тебя от пророчества духов, и тогда, возможно, ты сумеешь вернуться домой.
– Как выглядит этот амулет? – с волнением спросил у женщины.
– Не знаю. Из рисунков в пещере неясно. Сам поймешь. Но, помни, у тебя будет всего лишь три луны. Иначе ты потеряешь рассудок, останешься там навсегда и со временем закончишь свою никудышную мертвую жизнь в клыках белых демонических существ. Долина любит непорочные светлые души.
Прежде чем продолжить свой путь к городу Мертвых, я решил немного подкрепиться. Найдя место в тени возле расщелины, я уселся на огромный валун и нарезал несколько ломтиков солонины. Стараясь не замечать отвратительный запах козлятины, принялся медленно жевать, анализируя обстановку. Откровенно сказать, шансов у меня было немного. Представить такое жутко – идти прямиком в преисподнюю, причем по собственному желанию… Запил протухшей водой отвратительное мясо, отчего еще сильнее стала мучить жажда. «Но ничего, – подумал я, – может, в пещере найду воду». Достав из походного ранца точильный камень, начал поправлять острие своего меча. Я все время поступаю так, когда выдается свободная минута. Остро отточенный короткий гладиус не раз спасал мне жизнь в ближнем бою. Думаю, и сейчас не стоит пренебрегать осторожностью, тем более, старуха могла обмануть меня и сейчас пытается заманить в заранее подготовленную ловушку. А что, отомстить за сына – вполне достаточный повод. И все уверения в том, что она хочет помочь, это полная ерунда.
Кроме меча, у меня осталось пять метательных ножей, закрепленных на портупее – из тех десяти, что были заготовлены перед началом завоевательного похода, а еще пилум – двухметровое копье. Пришлось укоротить его, чтобы было удобнее нести. Щит и доспехи не стал брать с собой. Я был так сильно истощен, что вес каждого предмета играл важную роль. В походном ранце, кроме точила, если не считать скудной провизии, был прочный моток веревки, огниво в виде небольшой металлической подковы и самое главное – пучок травы и зелье, которые мне передала старуха.
– Не забудь, что надо принять это зелье прежде, чем войти в пещеру цхетов. Иначе белые существа убаюкают тебя, а потом разорвут на кусочки и сожрут, – напутствовала она перед самой дорогой.
– Признайся, ведь ты даже и не предполагал, что когда‑нибудь отправишься в ад, причем добровольно? – захихикала старая ведьма. – Что молчишь? – неожиданно старуха схватила меня за плечо костлявой рукой со вздувшимися темно‑синими венами, при этом приблизив свое морщинистое лицо, словно принюхиваясь своим крючковатым носом. – Боишься? Боииишься. Чую, что страшно тебе. Небось мать свою вспоминаешь? Поздно. Ответ за содеянное надо держать. У тебя сейчас одна дорога, прямиком в пекло. Пройдешь испытание, тогда, может, и вернешься домой. А если нет…
Мысли о страшной пещере постоянно одолевали меня и не давали покоя. Чтобы как‑то отвлечься, я уселся на камень, прислонившись спиной к утесу, закрыл глаза и пытался подумать о чем‑то другом. Потихоньку воспоминания вытеснили реальность, и передо мной пронеслась вся моя жизнь.