Киберстар

Основано на реальных катках.

По просьбе проигравших ники были изменены.

Из уважения к победителям всё рассказано так, как было на самом деле.

Взвод

– Нубы – вперед, остальные – деф.

– А что такое деф?

– Тебе вперед.

WarGag

Кот

Мощный удар потряс танк. Снаряд откусил часть командирской башенки, попав ровно по линии сварки.

Стреляли из кустов у железной дороги, шестое чувство не сработало. Контуженный командир заорал – не выбирая выражений, материл противника и отдавал приказания. Танк с ревом отполз с линии огня. Наводчик заметил противника за переездом у перевернутой цистерны, но опоздал буквально на полсекунды. Слева подключились совзводные – сразу два ярких росчерка со свистом прошли сквозь рассветную дымку. Минус один.

И тут же прилетело опять, уже от тяжелого танка, двигавшегося в сторону леса…

– Захар, не засыпайте! – сквозь грохот артиллерии прозвучал женский голос.

– Не-не-не, дороговато, знаете ли, у вас тут спать, – проворчал мужчина, потягиваясь в глубоком кресле. – Так о чем мы?

– Мы говорили о разрядке и увлечениях.

– Если вы про игры – то нет. Пара боев после работы… Не думаю, что это мешает семейным отношениям.

– Я слышала, что «пара боев», как вы говорите, обычно затягивается сильно за полночь? В разрядке нет ничего страшного, если это не превращается в попытку непрямого и при этом трудозатратного способа получить недостающее внимание.

– Стопчик, – перебил Захар, и над спинкой кресла появилась коротко стриженная голова с высоко выбритыми висками, – давайте сразу договоримся. Я три дня, не разгибаясь, гайки крутил в автосервисе. И я здесь в свой выходной только потому, что моя жена считает вас прекрасным специалистом и почему-то уверена, что мне необходима, как вы это там называете, терапия. Согласен. Что-то в этом есть, как вы там в прошлый раз сказали? Краткосрочном эффекте эйфории от победы или быстрого достижения результата? Ну да, это затягивает. Пожалуй, приятно повышает самооценку, что проигрываешь не ты, а в поражении виноваты команда или техника… Если вы понимаете, о чем я.

– Вам не кажется, что эта виртуальная жизнь уводит вас от реальности? Процесс слишком сильно напоминает побег и вызывает зависимость.

– Вам видней. Но мне понравилось, как вы сказали: разрядка. Разрядка после напряженного рабочего дня. Ну и что, что виртуально, зато с настоящими друзьями. Разрядка от вечного «должен то, то или то, тем, тем и тем». Не сравнивайте полный расслабон или кайф от наркоты, бухла, охоты на телок, простите, прекрасный пол – с простым чувством победы и, не знаю, как это на вашем языке, пусть будет – удовлетворением.

– Сублимацией?

– Не, так как-то грубо… Нам не пора еще расставаться до следующего раза? Или давайте я лучше расскажу, как меня мастера-приемщики выбешивают?

Знайка

Вернувшись с планерки в кабинет, Дмитрий обновил таск-менеджер, написал несколько писем. До конца рабочего дня оставалось меньше часа, так что можно было расслабиться, выпить чаю и помучить соцсети. Стоило лайкнуть пару постов и почти без звука запустить «лучшие реплеи недели^[1]», как зазвонил телефон.

– Привет, освободился уже? А почему не звонишь? – прожужжало в трубке.

– Солнышко, только что вышел со встречи. У тебя что-то важное?

Услышать, что важного случилось дома, он не успел. Без стука распахнулась дверь, и показалась Юля – заместитель генерального директора. Замерла на пороге, кивнула, отмечая, что видит телефонную трубку, но уходить не спешила. Дмитрий заерзал – и там, и там приятного разговора не ожидалось: если прогнать – в дверях, если прервать разговор – то в трубке. Коммерция победила любовь, и, невнятно попрощавшись, он обернулся на Юлю.

– Дима, ну что такое? Сделайте вы уже красиво клиенту! – Не дождавшись приглашения, Юля вошла и села.

– У нас всегда красиво, по-другому не работаем. – Телефон задрожал на столе, но Дима, взглянув на экран, сбросил.

– Мне опять звонили. Клиент в ужасе. Почему вы всё делаете не по гайдлайнам?

– Как бы тебе объяснить? – начал Дима. – Во-первых, это ресурс про футбол.

– Ну да, отличный ресурс, у нас там скидки очень хорошие, и мы закоммитились на определенные объемы для этого.

– А во-вторых, у них-то два цвета: фиолетовый и оранжевый.

– И?

– И еще мультяшная лупоглазая тетка.

– Так в чем сложность-то?

– В том, что не нужно было женский препарат на мужском сайте рекламировать.

– Но проект-то купили, – пожала плечами Юля, – мужикам тоже полезно узнать будет, понравится – возьмут своим подругам.

– Шикарно! А у меня нет решения, как сделать фиолетовый стадион с оранжевой травой и теткой на воротах. Хотя есть, но не факт, что это понравится пользователям, – Дмитрий развернул монитор. – Это идиотизм, а не спецпроект. Честно говоря, надоело всякую ерунду бессмысленную клепать.

– Дим, мы тут не мир спасаем. У тебя классная команда, великолепные дизайнеры, и я уверена: вы сейчас перебеситесь, переварите и сделаете красиво, ок?

– Ок, – спорить было бесполезно, – только результат будет плохой.

– Не переживай. Продавим площадку. Кстати, рубашка классная, – Юля подмигнула, направляясь к выходу. – Завтра ждем новый дизайн. С учетом всех пожеланий клиента. И да, насчет команды – ты решил уже, кого сокращаем?

– Нет. И, честно говоря, не собираюсь.

– Дима, – девушка вернулась в комнату и прикрыла дверь. – Ни ты, не смотри на меня так, ни я – не виноваты, что грядет слияние компаний. Там свой отдел продакшена, причем более дешевый и готовый отдаться под наше руководство. Тебе нужно будет просто координировать иногородних ребят, а твое повышение уже одобрено генеральным. Так что соберись и прими правильное решение. Все, жду дизайны.

Дмитрий откинулся в кресле, завис на пару секунд, а потом дернулся, показав два средних пальца закрытой двери. На третьем взмахе дверь распахнулась, и на пороге опять появилась Юля. Не обращая внимания на застывшего в нелепой позе и покрасневшего Диму, сказала:

– Чуть не забыла. В пятницу нужны результаты конкурса диджеев. Просто список.

– Но ведь конкурс до воскресенья? – Дмитрий медленно опустил руки и придвинулся к столу.

– Понимаю, но в понедельник в семь утра объявят победителей по радио, и то ли они заранее эфир пишут, то ли репетируют, но имена первой тройки и трек победителя им нужны в пятницу. Там вроде отрыв большой, не поменяется тройка лидеров уже?

– Да все что угодно может случиться. И системы от накруток у нас нет, вы же торопили с запуском.

– Дима, ну почему с тобой всегда так сложно? – улыбнулась Юля. – Можешь не отвечать – просто сделай. Я в тебя верю!

Жастнедует

Несмотря на запреты, в кабинете главного редактора было накурено и холодно от открытого окна. На стене в рамочках висело несколько памятных первых полос, самой свежей было уже больше семи лет. В углу громоздился, сваленный в кучу, спортинвентарь с автографами: клюшки, пара футбольных мячей, пластмассовые кубки и прочая ерунда, которую разыгрывали в конкурсах среди читателей.

– Звал? – я подвинул кипу вчерашних выпусков и присел на диван напротив стола редактора.

– Да, – закрывая окно, ответил хозяин кабинета, – тут такое дело… В общем, в Польшу ты не едешь.

– Не понял, как это? – меня будто оглушили стопкой пыльных газет. – У меня виза готова, я уже на чемоданах почти.

– Я тут ни при чем. Пришла команда, что поедут из коммерческого отдела. И они напрямую связались и всё переиграли.

– Саш, тут какая-то ошибка. Гранд Финал ^[2]по танкам – моя тема. Только я пишу о киберспорте, только я понимаю, кто там и за что будет бороться. Я полгода ждал приглашения, – я уже завелся. – Кто там в коммерческом сможет материал написать? Вы совсем, что ли, охренели?

– Обороты сбавь, – редактор закурил, резко затянувшись. – Дела плохи, нужны новые рекламодатели. Должен ехать человек, который сможет выстроить деловые контакты, а не тот, кто пусть и красиво, но совершенно бесплатно похвалит создателя игрушки. Ты же знаешь, как это все работает? Я тут бессилен.

– Да мне насрать, как это работает, – я поднялся с дивана и подошел вплотную к столу, – ты хоть пытался объяснить им? Как-то отстоять мою поездку? Самый масштабный финал за всю историю танков. У меня аналитика собрана, слоты для интервью с разработчиками расписаны, я биографию каждого участника со школьной скамьи рассказать могу.

– А что я могу сделать? Зарплату хочешь получать? Продажа подписок ее не делает. Коммерция и реклама нас спасают. Хочешь, на Евро или Олимпиаду тебя отправим?

– Коммерцию свою туда отправь, выбухивать деловые контакты. Честно, надоело. Даже не то, что пишешь по указке коммерческого отдела всякую херню, а то, что тебе плевать на всё и особенно на свою команду, – от злости я успокоился и последние слова произнес тише, развернулся и отправился в сторону двери.

– Ну, не начинай.

– Я и не начинаю, я заканчиваю. Материалы, которые сейчас в работе, сдам до вечера, – прохрипел я сквозь закрытую дверь.

Народ в опенспейсе притих, все наблюдали за разборками, но стоило мне выйти из кабинета, все дружно сделали вид, что работают, и с марафонским усердием застучали по клавиатурам.

Все ценное, накопленное за два года работы в редакции, уместилось в тонкую папочку. Список сокровищ оказался невелик: автографы Фетисова и Карякина, пожелтевший выпуск газеты с моим первым материалом, несколько вырезок с интервью и отдельная гордость – фотография со Слуцким. На фото два довольных жизнью лица: одно еще в роли тренера-чемпиона, другое, менее выразительное и важное, – мое. Снимку меньше года, а общего со мной нынешним только русые короткие волосы, серо-голубые глаза, нос и брови. Щеки набухли, вместе с короткой бородой вокруг рта делая челюсть почти квадратной. Хотелось думать, что заматерел, но, похоже, насобирал от сидячего образа жизни.

Оглядев редакцию, вздохнул и принялся чистить компьютер. Все нужное слил на флешку, все ненужное удалил. На выходе уточнил, когда забирать трудовую, сдал пропуск и прихватил свежий, еще пахнущий типографией выпуск – как оказалось, с моим последним анонсом чемпионата мира по танкам.

* * *

Вечером позвонил Захар, попросил помочь с перевозкой каких-то деталей в гараж. По дороге я набрал Диме – договорились встретиться у Захара. Мы учились в одной школе и с детства жили неподалеку – а когда позврослели, так сложилось, что купили квартиры тоже на одной улице. Идти было всего ничего, и уже минут через двадцать, успев переодеться, отпроситься у жены и поругаться с соседом из-за выставленных в подъезде велосипедов, я стоял у подъезда Захара. Домофон пискнул на фоне недовольных женских криков, веселого детского смеха и звонкого собачьего тявканья.

Этаж у Захара походил на еще большую помойку, чем у меня, но там дружно постарались все соседи – каждый вносил лепту в меру собственного понимания о красоте и уюте, складируя нужные вещи. В углу стояла пожелтевшая, с покоцанной по краям эмалью стиральная машина «Сибирь». В баке росли кривые розовые цветочки и торчал прикопанный сигаретный фильтр, а в центрифугу посадили лимонное дерево. Но, похоже, климат был не подходящий: часть листьев осыпалась, а вместо плантации лимонов на ветках болтались две бледных кочерыжки. Над стиралкой висело зеркало, рядом стоял невысокий шкаф с подборкой толстых литературных журналов, а дальше начинался уголок Захара. Там, на полу, лежала сидушка от мотоцикла «Ява», до блеска замусоленная нашими задницами (в местах, где не торчал поролон), за ней Захар выстроил башню из старых бензобаков; понять, от чего они, моих знаний не хватало, но на самом верхнем угадывалась вмятина в виде планеты, похожей на Юпитер.

Я остановился перед дверью, не решаясь позвонить, и прислушался. Сквозь преграду из кожзаменителя доносились приглушенные, но довольно резкие крики Лены. Захара слышно не было, хотя обычно он не отставал от жены, заводясь с пол-оборота. Дверь распахнулась, и на пороге возник хозяин квартиры с резко пахнущей растворителем охапкой железных обрубков. С этой ношей он походил на робота в экзоскелете. Примерно метр восемьдесят с кепкой, худоват, но жилистый. Руки так крепко сжимали запчасти, что предплечья напоминали перекрученный стальной трос. Над горой металлолома, удерживая ее сверху щетинистым подбородком, торчала коротко стриженная голова со странной раскраской на лице. Черная полоса (похоже, от машинного масла) под носом, на правой щеке – след от губной помады, а над левым глазом – криво намазанные женские тени. Захар хмурым кивком попросил меня уступить дорогу и, плавно обойдя, понес свой груз к лифту.

Я вошел в квартиру и уже без всяких преград расслышал суть недовольства Лены. «Чтоб ни одной гайки в доме больше не было! Красить он тут собрался. Я на балконе белье сушу, а теперь все воняет. Заняться нечем – плинтуса прибей!» – карнизы, наличники и далее по списку, меняя местами слова и вспоминая всё новые дела. Я заслушался – жутко и знакомо, но уж очень складно у нее это выходило, причем мой приход ее совершенно не смутил, сухо поздоровалась и ушла на кухню, не переставая шуметь, хотя и снизила голос до уровня «суровое ворчание». Большего внимания я удостоился от парочки, выпрыгнувшей из комнаты. Чумазая шестилетняя девочка бросились на меня с криками «Дядя Сережа», а тощая маленькая собачонка просто облаяла, пытаясь цапнуть за штанину.

– Привет, принцесса! – я попытался стереть у нее со лба черную кляксу. – А ты почему такая грязная?

– Мы с папой играем в салон красоты на колесах! Он меня возит, а я его накрашиваю!

– А что мама с папой не поделили?

– Папа своей вонючкой облил мамино платье, только тс-с-с-с, а то мама еще больше его будет ругать, она пока не знает, – улыбнулась девочка.

Пока я изучал новых кукол, Захар сделал еще две ходки с балкона. Сначала пронес большую коробку, из которой торчала старая мотоциклетная фара, потом ящик для инструментов, и ушел умываться.

Когда мы собрались уходить, снова раздался крик с кухни: «И чтобы бобра твоего дома больше не было!» Захар набрал в грудь воздуха и, прежде чем хлопнуть дверью, закричал: «Это не бобер! А боббер^[3]!»

На улице нас уже ждали. Дима подъехал прямо к подъезду, частично загородив пешеходную дорожку, и сидел в машине, разговаривая по телефону. Когда мы с коробками вывалились из дверей, он, не отключаясь, кивнул и вышел открыть багажник.

– Все, милая, мне пора. Ребята вышли уже. Эй-эй-эй, аккуратней запихивай. Нет, солнышко, это я не тебе, все, люблю-целую, – он подошел к нам. – Так, давайте, чтобы я не пожалел, что мы на моей машине едем.

– И тебе привет, мог бы и помочь.

– Не получилось, Оля позвонила. Я ее отвез в киношку с подружками, но у них там официант долго идет, и она соскучилась, – Дима чуть подвинул коробку и закрыл багажник. – Поехали?

Я забрался на переднее сиденье и стал осматривать недавнее приобретение Димы. Когда мы ее обмывали, изучить все досконально не удалось, Оля предусмотрительно оперативно спрятала ключи. Кроссовер как кроссовер, «Инфинити» как «Инфинити». Запах новой машины – что-то сладко-приторно-химическое вперемешку с новой кожей. Темный салон, вставки под дерево возле ручки переключения передач и в дверях, большой экран на приборной панели – все это непривычно смотрелось с нашим Димой, утонувшем в мягком кресле. Левой рукой он аккуратно, боясь насилия над новым мотором, вел машину, а правой поглаживал неглубокую залысину на курчавой голове. Этакий недокоммерсант-депутат местного разлива в рубашке розового цвета, кашемировом кардигане и небрежно расстегнутом шерстяном полупальто. Весь прямой и строгий, от спины и носа до гладко выбритых щек, только веселые глаза смотрят с доброй улыбкой.

– Что за хлам вывозим? – спросил Дима.

– Это не хлам, – насупился Захар, – это запчасти от «Урала» для кастомного боббера. Рама, стойки, фара. И оборудование для покраски и хромирования.

– Прикинь, он все это на балконе делать собирался, – я стал играться с кнопками на приборной панели.

– Хромирование? Дома? Там же вонь должна стоять такая, что не то что тараканы, а все соседи разбегутся.

– Соседи могут спать спокойно – Лена его выгнала еще на стадии подготовки, – видя, что Захар не собирается комментировать, ответил я.

– А почему не в гараже? Или не на работе?

– Отец там машину поставил, так что не развернуться, а на работе камеры везде и контроль, как в концлагере, – вздохнул Захар. – Я думал, успею все сделать, пока ее дома нет. Давайте сменим тему, а? Дим, почему у тебя вместо иконок фотография твоей девушки на панели?

– Подушка безопасности такая и телкоконтроль в одном флаконе, – не моргнув глазом ответил Дима и потянулся к телефону на кронштейне ответить на звонок. – Ну вот. Оля хочет, чтобы я о ней чаще думал.

– Она у тебя прям с 3Д-эффектом присутствия, – пошутил я, глядя на смартфон, и поежился от взглядов Оли одновременно с фото и с экрана телефона. Разница была лишь в том, что в первом случае она была полностью одета. Если короткую мини-юбку и полупрозрачный топик можно приравнять к одежде. Длинные ноги на высоких каблуках, светлые вьющиеся волосы, легкая и многообещающая улыбка. В телефоне же план был крупнее: лицо и верхушка ярко-красного купальника, а, пока Дима не взял трубку, получилось разглядеть и россыпь маленьких точек-родинок на плече, и мягкие губы в форме сердца, и длинные ресницы над зелеными глазами.

– Да, милая, – заворковал Дима, – не пойдете в кино? Решили в ресторане остаться? Нет, я не могу приехать, ребятам нужно помочь. Тут коробок двадцать… нет, они вдвоем не справятся. Да, они слушают разговор. Нет, я не могу сейчас остановиться и выйти, чтобы поговорить. Не могу, потому что тут нет обочины и поток машин. Ну, не обижайся, – Дима отнял смартфон от уха, чтобы посмотреть на экран. – Хм, трубку бросила.

Остаток пути мы ехали молча. Разгрузились быстро, дольше Захар пытался найти место в гараже, чтобы и не особо глубоко, и аккуратно.

Немного посовещались на тему, куда ехать. Каждый раз совещаемся, но в итоге действуем по типовому сценарию: берем пиво и едем на парковку между местным парком и администрацией района. Место проходное: чуть левее – пара клубов и боулинг, а правее – небольшая площадь, пруд и лавочки, битком заполняемые в теплое время года. В конце марта людей практически не было, только две кучки выносливых студентов что-то распивали и громко смеялись.

Мы расположились на краю парковки, так, чтобы за ночь машина никому не помешала. Пока Дима подбирал фоновую музыку, Захар сгонял в магазин, а я подготовил стол – то есть просто откинул дверцу багажника. Дима помахал проходящим мимо девушкам, но те не обратили на нас внимания, и, когда Захар вернулся с двумя пакетами, под музыку и пивко я наконец-то рассказал об увольнении.

– Эх, а я тебе так завидовал. Командировка в Польшу на чемпионат мира по танкам, – Дима похлопал меня по плечу и чуть подвинул, чтобы дотянуться до чипсов в глубине машины.

– Я тоже себе завидовал, но в последний момент какой-то хрен из коммерческого отдела вылез. И оказалось, что лучше коммерция поедет связи заводить, а отчет я смогу и по видеотрансляции сделать. Аккредитация-то была на одного человека.

– Обидно. А ты что?

– Послал всех: и редактора-дебила, и коммерческую службу. Буду что-то другое искать, я с самой Битвы Чемпионов мечтал, что на Гранд Финал вживую попаду.

– То есть в этот раз не привезешь халявные бонус-коды? – расстроился Захар.

– Типа того.

– И какие планы?

– Грандиозные, естесно!

– А, ну да, – улыбнулся Дима. – Как продвигается твоя игра?

– Первые три главы-миссии вполне сошли за дипломную работу на курсах. Между прочим, высоко оцененную комиссией, – я поднял бокал, мысленно тостуя своей будущей игре, которая когда-нибудь увидит своих фанатов.

– То есть совсем чуть-чуть осталось? И все, начиная от Electronic Arts^[4] и заканчивая Ubisoft^[5], наперегонки закидают тебя предложениями ее издать? – подначил Дима.

– Лучше, конечно, Naughty Dog^[6] или Blizzard^[7], все же у меня глубокая сюжетная линия, – я опустил бокал, так и не выпив. – А вообще не пойму, почему ты против меня? Говоришь то же, что и моя жена, с той лишь разницей, что называешь конкретные студии. Ты за кого вообще? За меня или за нее?

– За здравый смысл, – улыбнулся Дима, – и, зная тебя, предлагаю выпить за то, чтоб ты довел идею до конца и при этом удачно!

– Так какие планы? – повторил свой вопрос Захар.

– Мля, никаких пока. Есть еще пара мелких игровых блогов, для кого пишу, плюс своим, наконец-то, займусь. В редакции, конечно, была основная зарплата, но до голодовки пока рано.

– Жена нормально отнеслась? – спросил Дима и посмотрел на телефон, нет ли пропущенных звонков или смс. – Меня Оля вторую неделю пилит, что в этом месяце премия меньше капнет. Весь мозг вынесла, причем так ехидно, не напрямую, но гадости такие говорит, что сам готов за любые подработки взяться, чтоб домой не приходить за новой порцией комментариев.

– Поддержала… Попросила не закисать надолго, – перед лицом возник образ жены: непослушная челка над серо-голубыми глазами, едва уловимые складочки, идущие от носа к уголкам рта, а в момент улыбки переходящие в ямочки, маленькая родинка на подбородке и еще одна, чуть крупнее, на щеке. А потом промелькнули детали неприятного разговора о вреде компьютерных игр для безработного и обидных вопросов, можно ли все переиграть и помириться с редактором, но парням решил про это не говорить. – А ты что? Плохо облизывал клиенток, что премия маленькая?

– Если бы. Половина компаний, с которыми мы всегда работали, находятся в глубокой кризисной жопе и сокращают расходы на рекламу. А другая половина, пользуясь ситуацией, просит такие скидки, что одна разработка в ноль не выйдет. Сейчас поглощать будем другое агентство, кадровые изменения грядут. Грустно все. Раньше как было? Приходит крупный клиент и говорит: хочу крутой проект, такой крутой, чтоб на всех крутых премиях мне первое место, бюджет не важен! Креативщики накрутят, я им распишу технологий и мегакрутых, хоть и бесполезных, примочек, и улетает проект. Задачи дизайнерам и программистам ставь да попинывай. А теперь либо вообще не идут, а весь бюджет тупо в телек льют, либо вопросов куча. А что это нам даст? А сколько людей поиграет в нашу дополненную реальность? А кому нужна эта ваша анимация, давайте лучше так же красиво и интерактивно, но не привлекая специалиста по юнити и моделированию… – Дима увлекся о наболевшем и не раз нами слушанном, так что Захар полез на водительское место и сделал музыку погромче. Стало совсем холодно, подкатывала алкогольная апатия, так что Цой зашел очень хорошо.

 
Перемен требуют наши сердца,
Перемен требуют наши глаза,
В нашем смехе, и в наших слезах,
И в пульсации вен —
Перемен!
Мы ждем перемен.
 
 
Мы не можем похвастаться мудростью глаз
И умелыми жестами рук,
Нам не нужно все это, чтобы друг друга понять.
Сигареты в руках, чай на столе,
Так замыкается круг.
И вдруг нам становится страшно что-то менять.
 

* * *

На следующий день я еле проснулся. Голова раскалывалась – тело начало ломить, а потом и температура поднялась, так что пришлось отложить поездку за сертификатом о прохождении курсов геймдизайна и попытки выбить остаток зарплаты у прошлого работодателя. Остался дома, пообещав жене, что буду много спать и пить горячее, причем обязательно с калиной. К обеду, устав смотреть сериалы, позвонил сестре обсудить симптомы и методы лечения, а в итоге забился с племянником поиграть во взводе.

Вызвонили сидевшего с дочерью в честь выходного Захара и втроем ринулись в бой. Общаться в игровом чате одноклассник не любил, постоянно забывая зажимать кнопку для активации рации, и вдвоем мы обычно созванивались по «Ватсапу», но для подключения к чату третьего параллельно с игрой устроили скайп-конференцию.

Получилось терпимо, но к звуку боя примешивалось все, что происходило в квартирах. У племянника по телевизору шла очередная часть «Трансформеров», которую смотрел младший брат, у Захара пискляво орало что-то типа «Маши и медведей» вперемешку с «Лунтиками». И примерно каждые десять минут либо его дочка передавала привет дяде Сереже с вопросами, кто где играет, либо младший племянник, слыша «Лунтиков», просил включить ему то же самое. Захар терпеливо комментировал, что-то показывая на экране, и, не особо стараясь играть, быстро уходил в ангар^[8], чтобы отвлечься на дочку. При этом выдавая в нашу скайп-конференцию свою любимую фразу: «Если слив^[9] невозможно остановить, то его необходимо возглавить». И это получалось у него намного лучше, чем тащить у меня с племянником.

К моменту, когда с работы пришла жена Захара и связь с его стороны оборвалась, я успел взять пару простых медалек типа «Воина» и «Поддержки», но упустил очередного «Колобанова» – практически единственную недостающую для коллекции награду за победу против пяти соперников, будучи последним выжившим в своей команде. Причем шанс был вполне реальный, но я занервничал от общего внимания и надежды, которая разгорелась даже в дочке Захара. Совзводные, дети, другие игроки в чате – все очень ждали моей победы, хотя лучше бы не ждали – тогда появился бы шанс не умереть так глупо.

Племянника забрали делать уроки, а я, сочтя температуру на градуснике вполне сносной, до самого прихода жены проиграл в Hearthstone^[10], надеясь дойти в этом месяце до ранга «Легенда». Но чуда и тут не произошло: сначала завяз на третьем уровне, а в итоге опустился на седьмой, упав на два уровня ниже, чем был до начала игры. Не спасала ни смена колод, ни эксперименты с новыми картами.

* * *

Температура спала на третий день, и с тех пор жена начала косым взглядом намекать на отправку резюме. Взгляд, конечно, был пока не осколочно-фугасный, но близок к бронебойному, и вечером она все-таки пошла в атаку. Заняла тактическую позицию напротив ноутбука и, вытягивая шею, будто заглядывая в экран, каждую пару минут вежливо интересовалась: «Ну, как там дела? Пробил?» Долго я не выдержал: выключил игру и полез обновлять резюме, параллельно собирая наиболее удачные тексты с примерами уровня моего мастерства.

Искать работу в прессе не хотелось: журналист как специалист становился все менее востребованным. Издательские дома сокращали штаты, задерживали зарплаты, а те, кому не повезло быть выкупленными крупными медиахолдингами, и вовсе закрывались. Журналист как класс становился пережитком прошлого вместе с печатными газетами. Тиражи падали чуть ли не быстрее, чем уровень мастерства. Но, несмотря на все это, на качественном тексте по-прежнему можно было зарабатывать – пресс-релизы, продающие тексты, тезисы политических и рекламных листовок, инструкции и прочие шаблонные творения.

Еще были направления, которые я проискал всю следующую половину ночи – сценарии для компьютерных игр (интересные мне после прохождения курсов). К сожалению, геймдизайнеры и писатели для игр без опыта работы не требовались, и пришлось изменить область поиска под мои навыки и возможности на что-то попроще, но хотя бы в околоигровой области.

Сделал себе новое, сильно приукрашенное резюме с модным заголовком «Креативный копирайтер» и разослал по нескольким игровым адресатам. Практически сразу – видимо, автоответчик – пришло одно вежливое, но бездушное уведомление, что резюме получено и будет рассмотрено в ближайшее время. А днем меня разбудил звонок от еще одного потенциального работодателя – очень крупного где-то далеко в Азии, но пока неизвестного здесь производителя мобильных и браузерных игр. Компания планировала скорейший выход на рынок и активно набирала штат, в том числе и копирайтеров для, как они выразились, локализации «локализованных» текстов в понятный и увлекательный вид для сурового российского геймера.

Фирма расположилась на территории современного бизнес-центра, построенного на базе старых, полуразвалившихся мануфактур. Часть корпусов отремонтировали, а часть налепили новых – рядом с развалинами, на снос которых, скорее всего, не смогли получить разрешение от города, видевшего в них некое подобие культурного наследия. Контраст настоящего старого и нового, сделанного под старину, едва ощущался; кирпич, стекло и дерево вместе с еще прохладным весенним солнцем создавали романтическое ощущение жажды действия и витавших в воздухе креативных идей.

Нужный офис нашелся в самом дальнем, уже современном пятиэтажном корпусе. Встречавший на первом этаже менеджер по персоналу, молодой человек в розовой футболке, с небольшим пивным животом, в момент знакомства показался вполне приятным в общении, но практически сразу замолчал и просто указывал дорогу. Поднявшись на лифте на пятый этаж и покружив по коридорам, мы оказались перед массивной дверью без таблички.

– Проходите. Нужно немножко подождать директора по маркетингу, – сказал менеджер, открывая дверь магнитным ключом.

Помещение, в которое мы вошли, впечатляло примерно тремястами квадратными метрами недостроенного пустыря. Вдоль одной стены стояли два новых и совершенно пустых стола с тремя стульями. В дальнем углу – метровый фикус, за ним на бетонном полу телевизор с игровой приставкой и два пуфика, в которых сейчас кто-то елозил. Все это пространство условно разделяло несколько бетонных неокрашенных столбов. На полу хрустел строительный мусор, электричества не было, а свет в помещение попадал через большие пыльные окна. На саспенс-декорации не дотягивало, но за мини-карту для контры^[11] или страйкбола могло и сойти. В момент, когда я вошел, разговоры в углу прекратились, а над пуфиком метнулась лохматая голова. Оценив нас, голова отвернулась, и негромкий разговор продолжился.

– Не пугайтесь – едва переехали, еще осваиваемся. Так что у нас тут и переговорная, и комната отдыха, – объяснил менеджер и удалился за руководством.

Оставшись один, я осмотрелся, посидел на пластиковом стуле, прошелся к окну, невольно вслушиваясь в то, что бубнили на пуфиках. Всего разобрать не получилось, но отчетливо расслышал недовольство переработками, работой в выходные и отсутствием бонусов за все эти безобразия. Стало интересно, но тут вернулся менеджер и жестом пригласил выбрать себе стул.

– Ребята сейчас подойдут, а пока могу в общем и целом рассказать о компании.

Минут десять совершенно без запинок он хвалил работодателя заученным текстом. Какие они молодцы, с чего начинали, какой великий у них лидер, в миру известный под прозвищем «азиатский Джобс». Рассказал про капитализацию, планы IPO, рынки и немного прошелся по стилю жизни и управления бизнеса. К моменту рассказа о высокогорном чае, одном из продуктов компании помимо игр, дверь распахнулась и вошли два русских парня. Первый – худой, лет тридцати, одетый в кожаную куртку – резко, с причмокиванием, гонял во рту жевательную резинку и поигрывал в руке брелком с ключами. Сразу вспомнился фильм «Бумер»: парень сильно походил на мелкого по прозвищу «Ошпаренный». Второй же, наоборот, был скорее близнецом менеджера по персоналу: пухленький хипстер в очках и цветастой футболке.