Детектив на даче

© ООО «Издательство «Эксмо», 2022

Ирина Грин
Дачный дедлайн

Макс стащил с головы наушники – и мозг мгновенно атаковал грохот отбойного молотка, начисто заглушавший все звуки окружающего мира. И как, скажите на милость, работать в таких условиях? Конечно, добротные наушники с огромными амбушюрами спасают от этого кошмара, но сидеть в них десять – двенадцать часов кряду – сомнительное (да и вредное) удовольствие. Без них же голова отказывается функционировать в заданном направлении.

А ведь на сегодняшний день у Макса были очень большие планы. Но, к сожалению, они шли вразрез с планами соседа, который решил совместить работу на удаленке и капитальный ремонт. Удаленка эта, будь она неладна! А ведь поначалу казалась огромным куском счастья, внезапно обрушившимся на голову. Разве мог Макс когда-нибудь предположить, что в один прекрасный момент не нужно будет в любую погоду, даже самую мерзкую, тащиться на работу, толкаться в метро, где, стоит только ступить на эскалатор, перманентно наступает час пик.

Нет, конечно, можно ездить на машине – вон она стоит под окном, симпатяга. Но, во-первых, из-за пробок придется выходить из дома гораздо раньше, а во-вторых, попробуй найди место для парковки в центре, где руководству взбрело в голову приобрести офис! Нет, разумеется, можно, но за рабочий день придется отвалить нехилую сумму, а к этому Макс был морально не готов, хотя зарплата разработчика вполне позволяла.

Он копил деньги на мечту. Мечта эта не была конкретной, а, скорее, эфемерной, призрачной. Что-то вроде довольно продолжительной – месяц, два – жизни в каком-то райском месте. Теплом, светлом, преисполненном любви, гармонии и счастья. Спать в гамаке под пальмами, есть собственноручно сорванные с дерева фрукты, пить обжигающий кофе… Где находится это место, Макс не задумывался. Просто, до поры до времени, жил, мечтал и собирал деньги. По прикидкам оставалось где-то годика два поработать, а потом можно увольняться – такой длинный отпуск начальство вряд ли одобрит – и собирать чемодан.

И что стоит ради такой мечты потолкаться полчасика в вагоне метро? Да ровным счетом ничего. Вот только из-за пандемии и вытекающей из нее удаленной работы Макс начал сомневаться в собственных прогнозах. Он заметил, что эффективность его работы снизилась. Плохо то, что заметил это не только он, но и начальство. Не далее как в понедельник Макс имел разговор с Игорем, менеджером проекта. Не сказать, чтобы особо неприятный, скорее нейтральный такой разговорчик. Вроде как не с чего начальству быть недовольным – работа идет. Конечно, не так, как в их густонаселенном опенспейсе без перегородок, именуемом в народе конюшней. Там, кстати, особой тишины тоже не наблюдается. Кто-то свистящим шепотом пытается поговорить по телефону, кто-то хлопает дверцей холодильника с вкусняшками. Периодически стартуют установленные по всему периметру кофемашины, запах свежезаваренного кофе раздражает рецепторы, требуя немедленно выпить чашечку, а заодно пройтись. Но работа идет, движется, стены офиса, несмотря на бьющую ключом заоконную жизнь, помогают и дисциплинируют. А дома…

К понедельнику, кровь из носа, работу нужно закончить. По большому счету, осталось всего-ничего: отрефакторить уже имеющийся код – это раз, подправить архитектуру – это два… Короче, два… Ну, три дня. В запасе неделя, то есть в два раза больше. Если послать к чертям соседа с его отбойным молотком, а с ним и весь мир, вполне можно порадовать начальство строгим выполнением графика. Порадовать? Внезапно Макс прямо-таки физически почувствовал, как уверенность в своих силах медленно вытекает из него, словно песок из часов. Он даже слышал шорох песчинок, хотя, может быть, этот звук исходил из соседней квартиры и имел совершенно иное происхождение. Казалось бы, что случится, если к понедельнику он не справится со своим участком работы? Уволят? Точно нет. Разработчиков, подобных ему, не так уж много, разбрасываться ими – себе дороже. Оставят без офисных вкусняшек? Он их и так лишился благодаря «короне». Урежут, а то и вовсе не дадут премию? Это может быть, хотя тоже не факт. Так что особо переживать вроде бы нечего. И все же кто-то или что-то внутри Макса не давало ему расслабиться и пустить работу на самотек. Чувство собственного достоинства, что ли?

Мобильник на столе вдруг засветился, вздрогнул и медленно пополз к своему хозяину. Макс устало потер виски и тупо уставился на дисплей продолжавшего двигаться смартфона. Мама. Да, мама будет звонить, пока он не возьмет трубку, поэтому лучше ответить.

– На проводе! – рявкнул он. – Слушаю.

– Это я тебя слушаю! – возмущенно заговорила мать. – Между прочим, уже третий раз звоню! У тебя все в порядке?

– В порядке, если не считать того, что я тебя практически не слышу. И что, по-твоему, со мной может случиться? Я уже большой мальчик.

– Большой-то, конечно, да, под два метра вымахал, а ума как-то не понабрался.

– Это твое личное мнение, идущее вразрез с мнением моих работодателей. Они, между прочим, считают, что мои мозги вполне соответствуют росту, – заметил Макс.

– Так это смотря с какой стороны посмотреть. В профессиональном плане ты, может быть, ас, но в бытовых вопросах – полный профан, – парировала мать. – Что, например, ты сегодня ел на обед?

– А что, уже пора обедать? – оторопел Макс.

Вот это да! Три часа! А он всего-то просмотрел ленту в соцсетях, наткнулся на рецензию на новый южнокорейский сериал, который занял первые строчки в рейтингах. Заинтересовался, поискал еще рецензии, удивился их противоречивости и решил составить собственное мнение. Просмотрел пару серий в режиме ускоренного воспроизведения и понял, что ничего не понял, фильм требует более внимательного к себе отношения. О чем Макс и сообщил в посте на своей страничке. После этого несколько раз проверил комменты и лайки, попутно полайкал фотографии знакомых и не очень девчонок, поумилялся котиками – и вот итог: три часа, работа не сдвинулась ни на шаг, а он, Макс, сидит в своем суперэргономичном кресле, словно какой-то олень. Тупой парнокопытный северный олень. Хотя насчет парнокопытного – это неточно. Действительно ли северные олени парнокопытные? Зажав трубку между плечом и подбородком, Макс потянулся, чтобы загуглить заинтересовавшую его тему.

– Может, тебе на дачу поехать? – остановил его вопрос. – Там сейчас хорошо. Зелень, свежий воздух…

На самом деле дом в деревне Сёмёново дачей считался последние пять лет. До этого там жили бабушка и дедушка – папины родители, и Макс каждое лето проводил с ними. А потом дедушка умер, а бабушку родители забрали к себе. Примерно тогда же Макс окончил университет, купил себе (не без помощи родителей, разумеется) однушку и с тех пор в Сёмёново не показывался, лишь изредка вспоминая о высоченных яблонях с подвешенным между ними гамаком. Из него деревья казались лестницами, устремленными в небо.

Почему деревня называлась именно так: Сёмёново, с двумя буквами «ё», – история умалчивала. Никого с такой фамилией в деревенских анналах не значилось. Не деревня, а памятник начисто игнорируемой многими букве.

… – связь там нормальная, интернет есть, – ворвался в воспоминания голос матери. – Если согласен, попрошу тетю Веру, чтобы она прибрала немного к твоему приезду и еды приготовила.

Макс давно вышел из подросткового возраста, но сохранил привычку противоречить любым материнским советам. Тетя Вера, мать огромного семейства, в его понятие рабочей обстановки никаким боком не вписывалась. Да и зачем заморачиваться готовкой, если в любом магазине можно закупиться дошиком – так, без привязки к торговой марке, Макс называл любые продукты быстрого приготовления, которые, стоило их залить кипятком, тут же превращались во вполне съедобную еду. Конечно, это не стейк рибай, но обеспечить необходимую для жизнедеятельности калорийность вполне реально.

– Без тети Веры, – буркнул он.

– То есть, если я правильно поняла, на дачу ты едешь? – Макс прямо-таки увидел, как мама улыбается.

– Ну типа того. – Он кивнул, подтверждая свои слова, хотя знал, что она этого не увидит. Но наверняка почувствует, точно так же, как он почувствовал ее улыбку.

– Были сборы недолги, – напевал Макс любимую песню деда, набивая багажник всем необходимым. Он знал только одну эту строчку и помнил, что там еще упоминалась Волга. Несколько раз собирался загуглить, чтобы узнать, в чем там дело, но так и не удосужился.

К шести часам Макс уже въезжал в Сёмёново. По его мнению, в особой уборке дом не нуждался. Смахнув густой слой пыли с обеденного стола, он открыл ноутбук, отметился в рабочем журнале и вышел во двор – проверить состояние яблонь и гамака. Они – что с ними сделается – были на месте. Вот только яблони стали поменьше, а гамак, когда Макс в него улегся, показался каким-то тесным, неуютным. Ладно, это потом. Сейчас нужно поесть, выпить кофе и приступить к тому, ради чего он, собственно, сюда и приехал, – к работе. К кофе, неизменному атрибуту офисной жизни и катализатору умственной деятельности, Макс относился гораздо серьезнее, чем к еде, а потому привез с собой гейзерную кофеварку, компактную электрическую кофемолку и запас зерен.

Он подготовил порцию кофе, налил воды, нажал на ручку газовой плиты и замер в недоумении, не услышав привычного треска автоподжига. Газ с шипением вырывался из горелки, но не горел.

– М-да, – только и смог вымолвить Макс.

Тщетно порывшись в кухонных шкафчиках в поисках зажигалки или хотя бы спичек, он решился было позвонить матери, но остановился. Чего звонить? Она наверняка направит его все к той же тете Вере, чего Максу категорически не хотелось. Легче прогуляться до магазина, благо, не так уж далеко, даже пешком можно добраться минут за пять.

Если яблони с прошлого приезда уменьшились в размере, то расстояние до магазина, наоборот, увеличилось. Чего удивляться – в детстве Макс все больше передвигался бегом, повзрослев же, набрался солидности. Опять же давал о себе знать сидячий образ жизни. До симпатичного голубого домика с вывеской «Продукт» он добирался целых пятнадцать минут и, хотя шел не так быстро, слегка запыхался. «Нужно будет ходить в магазин каждый день, – решил Макс, поднимаясь по ступенькам на невысокое крыльцо. – Вместо зарядки».

– Здравствуйте, молодой человек! – раздалось у него за спиной.

Макс обернулся. Это была бабулька лет ста с хвостиком.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался он.

– Надолго в наши края? – поинтересовалась бабулька и улыбнулась, демонстрируя одинокий клык, торчащий из нижней челюсти. Выглядел зуб настолько устрашающе, что Макс торопливо отвел взгляд. Как бы это развидеть?

– Как получится, – уклончиво ответил он и, толкнув дверь, устремился в спасительный полумрак «Продукта».

– Здравствуйте! – донесся до него мелодичный девичий голос.

У девушки был не только приятный голос, она и сама оказалась очень симпатичная: большеглазая, с аккуратным маленьким носиком и пухлыми розовыми губами. На подбородке – голубая маска. Ни грамма косметики, белая блузка, застегнутая на все пуговицы, как у банковской служащей, и темно-синяя юбка до колена. Любая другая выглядела бы в подобном луке совсем уж отстойно, но только не она.

Девушка вопросительно смотрела на Макса, а он уже и забыл, зачем, собственно, пришел.

– Леночка, хлеб привезли? – раздался у него за спиной голос все той же однозубой старушки, и Макс мысленно поблагодарил ее за подаренные мгновенья передышки, когда можно собраться с мыслями.

– Машина уже вышла, Александра Степановна, я звонила десять минут назад, – начала оправдываться девушка.

Макс обвел глазами скудный ассортимент, задержал взгляд на витрине с кусками колбасы и сыра неизвестных сортов в вакуумной упаковке и, собравшись с мыслями, спросил:

– Спички есть у вас?

– Да, конечно. – Девушка Леночка положила на прилавок упаковку из десяти коробков. – Пятьдесят рублей. Еще чего-нибудь?

– Нет, спасибо, – отозвался Макс и вытащил из кармана банковскую карту, попутно разыскивая глазами терминал.

– Наличными. – Огорчения в голосе Леночки не услышал бы разве что глухой. Хотя, говорят, они отлично улавливают вибрации человеческого голоса, считывая таким образом эмоции.

Макс от налички давно отвык, но какие-то купюры в его кармане определенно присутствовали.

– Вы, молодой человек, поменьше бы карточкам доверяли. – Бабулька была тут как тут. – С ними можно остаться на бобах.

– Ну что вы такое говорите, Александра Степановна! – мягко попеняла Леночка. – Просто хозяин не хочет банку проценты платить за эквайринг.

– И правильно делает! – сурово припечатала бабулька. – Этот ваш ик-варинг может запросто все деньги с карточки раз – и стянуть. Не делай вид, что не знаешь. К нам специально приезжали из банка, рассказывали про мошенников, которые дурят нашего брата. Ходит такой мошенник с переносным терминалом в кармане и у всех, кто рядом стоит, деньги с карт стягивает. А что? Прогулялся в толпе – и можно не работать.

– Это просто фантастика, – сказал Макс, а Александра Степановна покивала:

– Вот и я говорю – фантастика.

– Баб Шур! – В магазин вошла еще одна женщина, помоложе, с большущей сумкой-шопером в руках. В такую весь магазин можно засунуть, еще и место останется. – Ты опять челюсть забыла надеть! Ходишь, молодежь смущаешь.

Бабулька ахнула, прикрыла рот рукой и поспешно ретировалась, возмущаясь на ходу:

– И нечего командовать, Виктория Егоровна! Ты тут не хозяйка!

Макс выудил из кармана тысячную купюру и положил на прилавок.

– Помельче ничего нет? У меня не будет сдачи. Только что хозяин приходил, кассу снял, – огорчилась Леночка.

Макс пожал плечами.

– Я могу попозже зайти. Хорошо? – Он добавил: – Меня, кстати, Максим зовут.

Получилось как-то совсем некстати.

– Я вам не мешаю, молодые люди? – сурово спросила женщина с шопером. – Лена! Почему обслуживаешь покупателей без маски?

Леночка покраснела, торопливо подняла маску с подбородка на лицо, а Максим, у которого маска, разумеется, была – в бардачке «Соляриса», – смущенно потопал к выходу, не забыв прихватить спички.

Поход в магазин и свежий деревенский воздух вкупе с кофе сотворили чудо. Макс собрал мозги в кучу и смог сдвинуть работу с точки замерзания. Если будет продолжаться такими темпами, глядишь, к понедельнику он справится с задачей. Правда, в гамаке дело не заладилось – уж слишком шумной оказалась деревенская жизнь. Лаяли собаки, дети тети Веры затеяли шумную возню, периодически принимался долбить дерево какой-то настырный дятел. Причем нет чтобы долбить в такт Максовой мысли – нет же, все поперек да поперек. Маленькие, с оливку – или с маслину, кто там из них зеленый? – яблочки над головой напоминали о других деревьях, из мечты, где не надо ждать, когда плоды поспеют. Стоит только руку протянуть – и готово. А еще какая-то местная сумасшедшая – иначе не скажешь – периодически пробегала мимо с воплями: «Мария-Луиза!» Макс, хоть и зарекался не лазить в интернет, пока не доведет до ума поставленную на сегодня задачу, не выдержал – загуглил, кто такая Мария-Луиза. Поисковик выдал уйму вариантов – от второй супруги Наполеона I до поп-звезды Марии Луизы Чикконе, больше известной под именем Мадонна.

Убив таким образом почти сорок минут, Макс решил перебраться на кухню – подальше от соблазнов и поближе к кофе. Там дело пошло.

Через два часа, решив сделать паузу, Макс сварил очередную порцию допинга, улегся на диван и задумался. Казалось бы, он должен думать о работе. Но думалось почему-то о терминалах, которые без спроса скачивают деньги с карточек. Конечно, рациональное зерно в этом есть. На сегодняшний день все банковские карты оснащены NFC-чипом, позволяющим расплатиться за небольшие покупки, приложив карту к терминалу без ввода PIN-кода. Но, насколько известно, у стандартных терминалов очень маленький радиус действия, и считать данные с карты, лежащей в кармане человека, пусть даже стоящего впритык, нереально. Такое оборудование должно быть в разы больше, что перечеркивает идею незаметности.

А в принципе идея неплоха. Да… Вот только у кого он будет стягивать эти деньги? Не у тех же, кто в автомобилях, а у пешеходов. Тех, кто чаще находится в толпе? Вроде бабы Шуры… Или Леночки. Леночка… Тут мысли Макса направились в совершенно другом направлении.

Но далеко зайти не успели. Его внимание привлек странный звук – словно кто-то скребся во входную дверь. Может, мать все-таки решила обратиться за помощью к тете Вере и сейчас кому-то из ее многочисленных отпрысков пришло в голову его навестить?

Макс подошел к двери и осторожно, чтобы ненароком не зацепить гостя, приоткрыл ее.

Это был кот – здоровенный, серый, откормленный. То есть откормленным он казался только с первого взгляда, ибо, как только открылась дверь, тут же прошмыгнул внутрь, явив изумленному хозяину дома свой тыл. Сзади животное поражало мускулистой поджаростью. Здоровым было только лицо – назвать анфас существа с огромным лбом мыслителя и мудрыми зелеными глазами мордой язык бы не повернулся. Кот был, несомненно, породистым. Очевидно, его отец или мать приехали с хозяевами на лето в Сёмёново и произвели на свет такого замечательного и умного сына.

– Ма! – сказал кот, глядя на Макса.

– Да, так меня зовут. Максим, или Макс. Но Ма – тоже пойдет. А тебя как зовут?

Кот не ответил. В городе у Макса никогда не было котов, да и желания завести какую-нибудь живность он не имел. Но регулярный просмотр роликов про котиков позволял сделать вывод: перед ним – представитель мужской половины кошачьего племени. Ну не может быть кошка такой мускулистой! Ясное дело, его гость – парень-качок.

– Пожалуй. – Макс на секунду задумался и выдал: – Я буду называть тебя Тимом. В честь сэра Тима Бернерса Ли, основателя HTTP. Он, кстати, единственный программист-рыцарь, которого посвятила сама королева Елизавета II. Как тебе? Нравится?

– Ма, – ответил кот, что, очевидно, означало согласие, и отправился на кухню, где очередным деликатным «Ма» напомнил хозяину о необходимости проявления минимального гостеприимства. Во всяком случае, именно так Макс это интерпретировал.

– Да, да, – смутился он, – кушать хочешь? Сейчас.

Хотя что, собственно, «сейчас»? Предложить коту дошика? Кофе? Вспомнилась колбаса на витрине «Продукта».

– Давай сгоняем в магазин, купим чего-нибудь? Как ты?

Похоже, к гонкам до продуктовой лавки и обратно Тим расположен не был. Выйдя вместе с Максом за порог, он зацепился хвостом за наличник, немного постоял, размышляя, а затем направился прямиком к гамаку, ловко запрыгнул в него и сказал: «Ма-а», что, вероятно, означало «Ты иди, а я тут подожду».

– Я мигом! – пообещал Макс. Уже подбегая к магазину, он столкнулся с бабой Шурой.

– В магазин, что ли? – спросила она, одарив его белозубой улыбкой.

«Не забыла-таки в этот раз челюсть нацепить», – подумал Макс и кивнул, не останавливаясь:

– Ага!

– Так закрыт уже, Леночка при мне дверь заперла и ушла.

– Куда? Куда ушла?

– Так на остановку автобусную. Она в Вишняковке живет, автобус через десять минут…

– Где? Где остановка? – прервал он старушку.

– Там. – Она неопределенно махнула рукой, и Макс порысил в указанном направлении.

Одинокую фигурку в скучной юбке и такой же кофточке, с небольшим рюкзачком в руках он опознал мгновенно и, набрав в легкие побольше воздуха, заорал:

– Лена!

Она обернулась, и тут из-за поворота вырулил автобус. Маленький, желтый, с сияющим в закатном свете лобовым стеклом, из-за чего водителя видно не было и казалось, что это беспилотник.

– Лена! – завопил Макс.

Она крикнула что-то в ответ, отчаянно жестикулируя и указывая то на запястье с часами, то на приближающийся транспорт. Автобус подъехал к остановке.

Непривычное к бегу сердце выскакивало из груди. От недостатка воздуха Макс согнулся пополам, уперев руки в бедра. Кое-как отдышавшись, он выпрямился и увидел, что автобус продолжил свой маршрут без Леночки. Девушка шла к нему по узкому тротуару. И пусть выражение ее лица было грустным, уставшим и даже несколько обиженным, Макс возликовал.

– Я бы завтра отдала вам сдачу, – сказала она, вытаскивая из рюкзачка кошелек. – Вот теперь автобус ушел, и придется пешком домой добираться. Семь километров.

– Я отвезу! – поспешил успокоить ее Макс. – У меня машина! Правда!

Она недоверчиво посмотрела на него.

– Просто у меня кот. Он говорящий и очень голодный. Я хотел купить чего-нибудь для него.

Недоверия во взгляде девушки прибавилось.

– Говорящий?

– Да, очень умный кот. И голодный. Пожалуйста, у вас есть что-нибудь для котов?

Макс понимал, что выглядит натуральным придурком – вряд ли обладатель ценного кота поедет за город без запаса еды для своего любимца. Но, похоже, Леночка себе такие вопросы не задавала.

– Пойдемте, – сдаваясь, кивнула она. – Кормов для животных хозяин не завозит, но посмотрим, чем можно накормить вашего – как, кстати, его зовут?

– Тим, – обрадовался Макс. – Как Бернерса Ли.

Девушка понимающе кивнула, и Макс, окрыленный ее поддержкой, всю дорогу до магазина с упоением рассказывал об URL, HTTP, HTML и Всемирной паутине.

Подходя к магазину, они столкнулись с бабой Шурой. Макс голову был готов дать на отсечение, что десять минут назад она шла в совершенно другом направлении. Что заставило ее вернуться? Похоже, Леночку это тоже заинтересовало.

– Забыли что-то купить, Александра Степановна? – поинтересовалась она.

– Да нет, – пожала плечами бабулька. – Просто интересно было – догонит тебя юноша или нет.

– Догнал, – вздохнула девушка. – Спасибо вам, Александра Степановна.

– Да не за что, – не поняла сарказма баба Шура. – Всегда готова помочь.

Леночка полезла в сумку за ключами, а старушка с чувством выполненного долга отправилась восвояси.

В магазине Леночка выложила на прилавок несколько кусков колбасы, упаковку сосисок, пару банок рыбных консервов.

– Вот, самое безопасное. Тоже, конечно, с солью, специями и консервантами, но хоть свежее. Лучше бы, конечно, в Алексеево съездить, там магазин до десяти работает и наверняка есть специальный корм для котов.

– Съездим, – пообещал Макс. Он имел в виду, разумеется, Тима, но Леночка восприняла его слова на свой счет.

– Здорово, я давно собиралась туда заехать, купить тете чего-нибудь вкусненького.

– Ну, тогда пошли. Покормим Тима и поедем, – скомандовал Макс.

Ни в какой магазин они не попали. Сначала Тим вдумчиво и придирчиво дегустировал принесенные продукты. Потом, лежа в гамаке, все трое смотрели на звезды и пили сваренный Максом кофе, закусывая колбасой. А потом, невзирая на кофеин, заснули под нескончаемую песню яблоневых листьев. Что странно – тесно совершенно не было.

Макс проснулся от холода. Хотел разбудить Леночку и предложить перейти в дом, но передумал. С одной стороны, уж очень сладко она спала, с другой – предложить девушке, которая обращалась к нему на «вы», лечь с ним в кровать выглядело как-то не очень. Скоропалительно, что ли? Поэтому он быстренько сбегал в гостиную и принес плед – большой, теплый, немного пахнущий сыростью и еще, почему-то, сладким тестом.

Когда Макс накрывал им девушку, та проснулась, посмотрела на него непонимающе, потом узнала, улыбнулась благодарно и, нырнув с головой в ароматное тепло, снова уснула.

Макс тоже попытался, но не успел. Внезапно ночь взорвалась звуками сирены, всполохами проблесковых маячков и ревом машин.

– Что случилось? – встрепенулась Леночка.

– Да фиг его знает, – пробормотал Макс. – Спи, рано еще! Утром в инете узнаем, что стряслось.

Но, как оказалось, Леночка не была так уверена в информированности интернета.

– Я пойду посмотрю, – заявила она, сползая с гамака. – Вдруг помощь нужна.

– Ты, что ли, будешь помощь оказывать? – не сдержался Макс.

– Почему нет? – Она пригладила рукой волосы и огляделась в поисках рюкзачка.

Ну не отпускать же было ее одну! Макс, скрепя сердце, выбрался из-под пледа – бр-р-р, снаружи сыро и холодно.

– Мы с тобой прямо спасатели какие-то, знаешь, хомячки, Чип и Дейл. Припремся сейчас, как дураки какие-нибудь.

Оказалось, таких хомячков в Сёмёново немало – темные тени скользили по главной улице деревни в направлении шума непонятного происхождения. Впереди все сильнее и сильнее разгоралось зарево, сильно тянуло запахом гари.

– Кажется, пожар, – сказала Леночка, заметно ускоряясь.

Макс уже сам догадался и позавидовал Тиму, который в хомячки не записывался и благополучно остался в гамаке. Ну какая, спрашивается, от них польза на пожаре?

Леночка остановилась, и Макс чуть не врезался в нее.

– Магазин горит! – испуганно произнесла она. – Мой магазин!

Тут Макс совсем запутался. «Мой магазин» – сказала она, то есть собственный, что ли? Почему тогда она так смущалась из-за слов тетки с шопером, как там ее, Виктории? А если не собственный – чего расстраиваться? Подумаешь – сгорит. Устроиться на работу продавцом можно на раз-два-три. Открыл интернет, задал район поиска, нашел устраивающую вакансию и готово. Другое дело, если бы она хотела устроиться вице-президентом банка, это более проблематично. А продавцом…

Вдали уже виднелся объятый огнем домик с покосившейся вывеской, где еще угадывалось название «Продукт», и две пожарные машины. Вдруг, перекрывая рев пламени и треск дерева, раздался вопль:

– Сгорела-а-а-а! Девочка сгорела-а-а-а!

Мимо проехала полицейская машина и с визгом притормозила у гомонящей толпы. Синхронно хлопнули двери, и из машины вышли четыре человека. Один, насколько мог разглядеть Макс, в форме, остальные – кто во что горазд.

– Александра Степановна! – сказала Леночка, и Макс не понял, к кому это относится – к четверке из полицейской машины или к сгоревшей девочке. Вроде ни к кому.

Тут Леночка побежала куда-то в толпу, и Макс потерял ее из виду, а когда вновь увидел, она уже стояла рядом с бабулькой и полицейским в форме, что-то говоря.

Макс подошел поближе.

– Вот! – Палец Александры Степановны ткнул его в грудь. – Он самый. Живой, значит.

– Живой, конечно, – подтвердил Макс. – С чего это мне не быть живым?

– Участковый Прохоров Никита Маркович, – отрекомендовался полицейский в форме.

– Максим. Титов, – в тон ему ответил Макс, и Прохоров кивнул ему, словно старому знакомому.

– Александра Степановна решила, что я сгорела в магазине и ты тоже, – пояснила суть происходящего Леночка. – Она видела, как я вернулась после того, как закрыла магазин, и решила, что мы с тобой…

Тут Леночка смутилась, опустила голову, но Максу и без дальнейших пояснений было понятно, в чем заподозрила его бдительная старушка.

– Я так и знала, что эта мерзавка спалит магазин, – раздался позади отвратительный женский голос. – Вот и делай после этого людям добро!

Макс обернулся и тут же узнал Викторию Егоровну, ту самую посетительницу магазина со здоровенным шопером. То есть, разумеется, она была без авоськи, но в сопровождении мужчины откровенно бандитского вида.

– Ну смотри, Егорова, – заявил он, и Макс понял, что это Леночкина фамилия, – вы с теткой теперь до самой смерти со мной не расплатитесь.

– Подождите, Николай Сергеевич, сначала разобраться надо, – осадил его участковый.

На взгляд Макса, Прохоров был слишком молодым, ну, может, года на два старше его самого, и каким-то несерьезным, абсолютно не похожим на полицейских – героев сериалов. Бандитского вида Николай Сергеевич, похоже, придерживался аналогичного мнения.

– Да чего разбираться? – заорал он. – Сделала вид, что ушла, а потом вернулась, да еще подельника с собой привела. Вот этого! – Он ткнул пальцем в Макса. – Тоже ведь не местный, наверняка поджидал ее. Да только не повезло – баба Шура их засекла.

– Ага, – подтвердила Александра Степановна. – Он днем заходил в магазин и все глазами по полкам зыркал. Он и есть главный. А Леночка – хорошая девочка! Тетю свою любит. Ты бы, Никитка, спросил у него документы.

– Так, – осадил ее полицейский, оказавшийся Никиткой. – Я, Александра Степановна, разберусь, что мне делать. Вы бы шли домой, а то обстановка уж очень накаленная, как бы вас кто с ног не сшиб.

– Это ты на что намекаешь? – взорвалась баба Шура, а Николай Сергеевич ее поддержал.

– Как это «шли домой»? – возмутился он. – Она же главный свидетель! Ее нужно немедленно в район везти, брать показания по всей форме. У меня в подсобке, в сейфе, восемь лимонов лежало. Ты, Никита Маркович, таких денег за всю свою жизнь не заработал. Если их там сейчас нет, значит, эти двое им ноги приделали. А деньги, между прочим, не только мои, но и Илюхины. Четыре на четыре, значит. А Илюха – он терпеть не станет…

– Давайте, гражданин Коновалов, каждый будет заниматься своим делом, – ровным голосом заявил полицейский. – Предлагаю решать проблемы по мере возникновения. Пока бесспорным является только факт возгорания здания магазина. Факт поджога пока ничем не подтверждается. Здание старое, вполне могла проводка коротнуть. И о факте хищения денежных средств говорить пока рано. Вот как только мы его зафиксируем…

– Да пока вы его зафиксируете, эти двое смоются с моими и Илюхиными деньгами. Ищи их потом! Ты даже фамилию у этого типа не спросил. И где он живет!

– Знаю я его фамилию, и где живет тоже, – отмахнулся Никита Маркович, и Макс поразился прозорливости деревенского участкового.

А еще он вспомнил рюкзачок Леночки и попытался представить восемь миллионов – влезут ли они в него. Даже если по пять тысяч – это шестнадцать пачек по сто купюр, определенно, нет. Может, она не все взяла?

От этих мыслей сделалось грустно и противно. Вспомнилось, как девушка шла ему навстречу, уставшая и расстроенная. Как достала из рюкзачка кошелек. Нет, определенно пачек с деньгами там не было. Ни одной.

Тут мысли Макса немного изменили направление. Надо же, какую прибыль приносит маленький сельский магазинчик. Может, ну ее, эту работу? Найти деревни, где магазинов нет, и открыть пару-тройку таких вот «Продуктов». Конечно же, все снабжение компьютеризировать, наладить инкассацию…

Почему, интересно, Коновалов хранил деньги в магазине? Заначка от жены? Судя по здоровенному шоперу и хищному взгляду, для Виктории потратить восемь миллионов – ерунда. Но Коновалов не похож на бесхребетного подкаблучника, который не в состоянии сладить с собственной супругой. И, кстати, у Леночки не было сдачи с тысячи. Она сказала, что хозяин, надо понимать, этот самый Коновалов, только что выручку снял. Зачем, спрашивается, имея в сейфе восемь лямов, таскать из кассы выручку, словно блины со сковородки? Может, и не было никаких миллионов? Сказать-то можно все что угодно.

– Предлагаю дождаться результатов первоначальных следственных действий, – продолжал между тем Никита Маркович, – а потом выдвигать обвинения. Группа уже приступила к осмотру. Вас, Николай Сергеевич, как лицо заинтересованное, я обязуюсь держать в курсе.