По ту сторону Грани

Пролог

Эдриан сидел в своем кабинете, откинувшись на спинку кресла и прикрыв глаза. Сейчас он казался особенно юным, почти невинным. Его серебристо-белые волосы свободно рассыпались по плечам и переливались мириадами золотых искр в свете полыхающего камина.

Был почти конец весны, на улице стояла одуряющая жара, от которой не спасали ни специальные охлаждающие заклятия, ни легкая одежда. А вот Эдриану было холодно. Жутко холодно и, как бы парадоксально это ни звучало, страшно.

– Ну, ну, – от окна раздался ласковый голосок, и к Эдриану ступила женщина, которую совсем недавно он называл дочерью. Но то, что пришло к нему сегодня в ее обличье, было кем угодно, но только не ей.

Эдриан с трудом открыл глаза, в очередной раз понимая, что не может пошевелиться, и, тая беспомощную ярость во взгляде, посмотрел на свою пленительницу.

– Чем больше сопротивляться, тем больнее, папа, – улыбнувшись, сказала она.

«Чего ты хочешь?» – хотелось воскликнуть ему, но сколько бы он ни пытался разомкнуть губы, у него ничего не получалось, а сама женщина не спешила говорить.

Глубоко вздохнув, она подошла еще ближе к Эдриану, и одним плавным движением оседлала его, положив ладони на щеки и заглянув в глаза.

– Тысячелетия сплетаются в единую нить мироздания, а вопросы, что я вижу на дне ваших глаз всегда одни и те же, – ухмыльнулась она, – и это нагоняет на меня скуку. Хоть бы кто-нибудь спросил: «А зачем ты это делаешь?» или «Какой в этом смысл?» Но нет, только: «Я! За что Мне это? Почему именно Я? Пожалуйста, не трогай Меня!» Па, – задумчиво протянула она, – ты такой же зануда, как и все. – Она нарочито разочарованно покачала головой. – Тут, – постучала она указательным пальцем по своей голове, – такой кавардак, что мне данное тело трудно контролировать. Оно вечно хочет жрать и еще чаще трахаться, куда это годится? – пожала женщина плечами, а Эдриан нервно сглотнул, понимая, что вообще ничего не понимает.

Его дочь пропала две недели назад, убив при этом прислугу, что была приставлена к ней. Он тогда перевернул всю Риаду в ее поисках, но это ни к чему не привело. И вот она как ни в чем не бывало заявляется в его кабинет, минуя всю охрану, втыкает ему какую-то иголку в затылок, парализуя и лишая его способности говорить. И тут же начинает нести откровенный бред, и будь он проклят, если знает, о чем она вообще!

– Ты меня устроил бы в этом плане куда больше, но тебя, папуль, надо к этому подготовить. И, сколько ни думаю об этом, мне кажется это все более и более подходящим вариантом. Если я все правильно понимаю, совсем скоро будет официальное представление новой Владыки, и тебя даже пригласят, – улыбнулась она, стукнув указательным пальцем по кончику его носа. – Ты же не последний ублюдок среди вашей расы выкормышей, – улыбка мигом слетела с лица женщины, превращаясь в звериный оскал. – Может, хоть так сумеешь оправдать свое существование? – с ненавистью почти прорычала она. – Ай, ладно, не обижайся, – вновь расплылась в почти безумной улыбке она. – Я тут подумала и решила, что мне надо стать более сдержанной и разыграть с тобой одну последнюю партию. Всего одну, папуль, но очень медленно и аккуратно.

После этих слов женщина соскочила с него, дошла почти до входной двери, резко обернулась и, широко улыбнувшись, почти выкрикнула:

– Поздравляю, папаша, ваша дочка чудесным образом исцелилась! Она живая и здоровая вернулась домой, – с каждым словом улыбка будто выцветала на ее лице. – А если решишь взбрыкнуть, я тебя еще долго буду убивать… уж, поверь, папа, я в этом знаю толк, – по-детски мило и трогательно хихикнула она.

Глава 1

На самом деле мне всегда нравилось море. Можно сказать, я влюбилась в него с первого взгляда, еще когда жила у Орэна и не имела возможности искупаться в нем, лишь наблюдать на почтительном расстоянии. Чего я не учла, когда с энтузиазмом услышала новость о том, что добираться мы будем на корабле, отплывающем из Эдэльвайса, так это того, что меня будет так нещадно тошнить и штормить! Честно говоря, такого подвоха от своего молодого и усовершенствованного изменением организма я просто не ожидала! Все начиналось вполне себе прилично. Мы погрузились на корабль, взяв из вещей лишь самое необходимое, поскольку Лео сказал, что по прибытии он, во-первых, сможет наладить постоянный портал в свой дом в Ирэми, а во-вторых, все, что мне понадобится, у меня будет в любом случае. Конечно, это было бы слабым аргументом. Учитывая мою природную жадность, я бы забрала все, что нажила, но решив, что оставить два старых платья, заячий дырявый полушубок и сапоги, что дала мне Рэйна, не такая уж и большая потеря, я спокойно собрала все оставшееся личное добро в один небольшой сундук и со спокойной душой отправилась в путь.

До столицы Ирэми добирались порталом, который создал Лео. После чего он же нашел корабль, на котором мы должны были отплыть и провести в путешествии ближайшие три недели. Как же я обрадовалась тогда, что у меня есть эти несчастные недели, чтобы хоть попытаться наладить контакт с демоном без посторонних глаз и отвлекающих факторов! И что теперь? Я второй день пластом лежу в душной и тесной каюте, которую вынуждена делить с дэйургом, который на радостях сменил ипостась. Не желая оставлять меня в одиночестве, пышет жаром, занимая большую часть каюты, и поглощает остатки кислорода в помещении. Меня же тошнит с интервалом в десять минут, спину жжет огнем, голова кружится, и я ненавижу всех и вся. А особенно это демоново море!

«Потерпи, – ласково шептал Каа’Лим, в то время как я, согнувшись в три погибели, делала то, о чем лучше не рассказывать. – Кто же знал, что ты как твой дед? – в очередной раз вздыхал он. – Он тоже не мог плавать на кораблях, точнее мог, но только после того, как три дня просиживал над тазом».

– Это, – прохрипела я, – не может не радовать… всего-то один день оста… – договорить я так и не смогла.

На третий день и впрямь стало легче. Конечно, о том, чтобы поесть, речи пока и не шло, но меня хотя бы перестало выворачивать.

– Где Лео? – слабо спросила я, перевернувшись на другой бок так, чтобы при разговоре не наесться меха дэйурга, который был везде, куда ни посмотри.

«Почем я знаю, – фыркнул Каа’Лим. – Он делает вид, что меня нет, если я начинаю задавать вопросы. И это притом, что именно из-за него мне в свое время переломали крылья! Сукин сын теперь забыл об этом! Ты представляешь? Мало того, что не помнит последние три месяца, так и ничего, кроме того, что снес тебя в дом Нимарии! Удобно устроился, хочу тебе сказать».

– Он спас мне жизнь, – слабо запротестовала я, хотя и нельзя сказать, что нерешительно.

«Это конечно так, – тут же согласился Каа’Лим, но все же продолжил: – И что теперь с ним делать, когда его спасла ты? Он и так был шизанутый, а теперь вообще превратился в параноика! Да еще и смотрит на меня, будто соображает, как меня лучше приготовить!»

– Главное, что живой… – тяжело вздохнула я. – И нам надо… – тяжело переведя дух, сказала я, – попробовать вернуть его расположение.

«Да говори как есть, нашла перед кем кривляться! Влюбить его в тебя надо!»

– Или так, – вынужденно согласилась я.

«Надо было тряпок покрасивее в сундук положить, а ты что набрала? Штаны, трусы, куртка, бестолковые натуловищники…»

– Бюстгальтеры, – кое-как промямлила я.

«К демонам, – фыркнул он, – зачем они тебе?»

– Взяла – значит надо! – уже зло шикнула я, прекрасно поняв, на что он намекает. – И потом, ты хоть знаешь, в каком я была виде, когда мы впервые познакомились?

Наступила непродолжительная пауза.

«Рассчитываешь, что чудо повторится?»

– Я тебя ненавижу.

«Я знаю, что это не так», – нараспев растягивая каждое слово, ответил он мне.

– Хорошо, – кое-как переведя дух, наконец решила поговорить конкретно. – У тебя есть представление о том, как нам найти к нему подход?

«Ни малейшего», – бодро отозвался дэйург, заворочавшись так, чтобы дать мне больше места.

– Думаю, пусть идет все своим чередом…

«Нет! – перебил он меня, так и не дав договорить. – Пустить все на самотек означает сдаться! Это в Тэймире были только ты и он, а на Кайрусе? Ты хоть представляешь, какая борьба ведется за расположение Главы Дома среди женщин? На что они готовы ради этого? И тут ты, сама скромность и воплощение простодушия! Тебя задвинут и скажут, что так и было!»

– Ладно, – вынужденно согласилась я, – ты прав.

«Эх, были бы тряпки в сундуке понаряднее…», – тоскливо вздохнул дэйург, прикрывая глаза и засыпая вместе со мной.

Никто из нас не сказал друг другу, насколько все эти мысли о том, что удастся привязать такую личность, как Лео, красивыми шмотками, смешны. Мы оба понимали, что это все не сработает. Я видела по образам Пэм, какие женщины входили в его жизнь, какая стать была у каждой из них. И думать, что мне достаточно повязать бантик на шею и похлопать глазками, было бы глупо. Я знала, почему Каа’Лим говорил все это. За нарочито легкими словами скрывалось желание поддержать и приободрить меня. Что мол, не все так плохо, стоит только захотеть! Я же думала, что увидел Лео во мне в свое время? Какая искра привлекла его? Есть ли она все еще? Я не знала. А самое главное, смогу ли я вновь заслужить хоть капельку его расположения?

Новая большая страна, где взгляды всех жителей будут обращены в мою сторону. Это была тяжелая ноша, о которой в свое время мы много говорили с Лео. Мне предстоит стать публичной личностью, каждый жест и взгляд которой будет строго отслеживаться. И я не имею права выглядеть маленькой влюбленной девочкой. Как и не могу самолично дать кому бы то ни было рычаги влияния на себя через мои привязанности. Моя любовь – моя ноша и секрет, который я не имею права обнажать перед окружающими. Единственное дорогое мне существо, которое я не могу обезопасить и чувства к которому скрыть, – это Каа’Лим. Но влиять на него никто из демонов не сможет. Он – как мой Шаи – персона неприкосновенная.

И как, спрашивается, мне обернуть Лео хотя бы на крошечный шаг ко мне, если я твердо решила стать молчаливой и неприступной? Во-первых, потому как, говоря откровенно, недостаточно умна, чтобы открывать рот, не подумав как следует. Все же, что ни говори, а порой молчание – это золото. И во-вторых, поскольку не собираюсь становиться невестой какого-нибудь наследника одного из Домов в угоду Совету. Хозяйка Грани дала мне Дар и обещание, и я вряд ли смогу сдержать свое, если стану декоративной болонкой на привязи у правящих Домов. Я собираюсь держать свой «бастион» до тех пор, пока тот, с кем хочу быть, не узнает о том, что тоже вроде бы как не прочь. Но, Бездна их всех подери, как же я не к месту молода… Эх, было бы мне хотя бы лет двести, может, было бы проще?

Сейчас на палубе корабля было ощутимо прохладно, но после трех дней, проведенных в каюте под боком у сопящего и пыхтящего Каа’Лима, это было непередаваемо прекрасно. Солнце золотой полоской раскрасило темный горизонт, который постепенно начинал наливаться всеми оттенками малинового, нежно-розового и оранжевого. Тяжелые волны сплетали приятную, успокаивающую мелодию. А я стояла на носу «Возмездия» – корабля, который Лео выбрал для нашего путешествия, утопая в мыслях о собственной несостоятельности и в непонимании того, как я смогу сделать все то, что пообещала? А еще ведь была ненормальная нереально-реальная прапрапрабабка, которую следовало поймать и обезвредить!

– Что ты здесь делаешь? – холодный, но такой родной и знакомый голос раздался из-за спины.

Я резко обернулась, потому как неожиданно поняла, что так соскучилась по нему! Соскучилась, не слыша его голоса, не видя его золотых бездонных глаз, не чувствуя его где-то рядом.

Сейчас Лео больше всего походил на обычного парня, моего ровесника. Его волосы не доходили длиной до плеч, и озорной морской ветер сильно трепал их. Его золотые глаза смотрели холодно и в какой-то степени серьезно. Он казался мне звездой, которую я привыкла видеть на небосклоне каждый день, но которая оставалась так недосягаемо далеко от меня, озаряя все вокруг своим холодным сиянием. Он был рядом и в то же время где-то слишком высоко.

– Тебе лучше? – спросил он, а я вдруг неожиданно спохватилась, что смотрю на него и даже не пытаюсь скрыть то, как тоскую.

Потому легко улыбнулась и сказала:

– Да.

На языке вертелась тысяча вопросов, которые хотелось озвучить, лишь бы услышать его еще разок. Но в то же самое время, каждый из них казался невероятно глупым и неуместным. А еще очень хотелось прикоснуться к Лео. Провести кончиками пальцев по его волосам, обнять и посмотреть уже вместе, как поднимается золотой солнечный шар из глубокой пучины морских вод.

Желая избавиться от наваждения, я с силой сжала кулаки так, что ногти больно впились в кожу.

– Хорошо, – коротко кивнул он, подходя ближе ко мне и опираясь спиной о фальшборт корабля. – Кто бы мог подумать, что твой дед окажется не единственным в Доме Серебра, кого полоскало, стоило ему ступить на борт любого, даже самого непритязательного, суденышка, – усмехнулся он, а я почувствовала, как у меня что-то кольнуло в груди от такой знакомой его ухмылки. И вместе с тем я с пугающей ясностью осознала, как хочу обладать им. Это было глубокое чувство, страстное желание владеть чьим-то сердцем, душой, телом, мыслями безраздельно. Оно словно толкало меня, нашептывало, что я должна заполучить его любой ценой, сделать для этого все от себя зависящее. Это ли любовь в глазах демона, я не знала, но переступить через себя была не в силах.

– Ты помнишь его?

– Кого? Твоего деда? – изогнув бровь, спросил он.

Я лишь кивнула, подтверждая свой вопрос.

– О да, – со значением сказал Лео.

– Каким он был? – решив, что для того, чтобы найти подход к нему, мне для начала нужно хотя бы поговорить с ним «ни о чем», если можно так сказать – то есть выбрав наиболее нейтральную тему. Чем плох мой дед для такого случая? На мой взгляд, он весьма удачно пришелся к слову!

– Он, – на мгновение замолчал Лео, – был редкостной сволочью, что, конечно же, красило его как Владыку, – усмехнулся он, пристально заглянув мне в глаза. – Что, даже протестовать не станешь, я же только что оскорбил твоего родственника?

В этот момент я посмотрела на него, встретившись с насмешливым прищуром золотых глаз. И вдруг мне стало так хорошо. Это был он. Все тот же! Из его уст никто и никогда не мог дождаться похвалы, он лишь указывал на худшую черту характера.

Широкая улыбка сама по себе расцвела на моем лице, а после, все то напряжение, испытанное за последние недели, боль и переживания вылились в неконтролируемый смех. Я смеялась как сумасшедшая, до слез. Он же молчаливо наблюдал за творившимся безобразием, а после ворчливо сказал:

– Ты знаешь, что ты очень странная? Или это я на тебя так влияю?

– Прости, – кое-как совладав с нахлынувшими эмоциями, пролепетала я. – Просто это так на тебя похоже.

– Что именно? – прищурился он.

– Говорить гадости в адрес власть имущих, – фыркнула я, припоминая наш урок по Совету Бездны.

– И что же я наговорил, интересно знать?

– Неважно, – махнула я рукой, не желая вдаваться в подробности. – Просто было как-то… – сказав это, я невольно оборвала себя на полуслове. «Было как-то», «было»… Я не должна говорить о том, что было, – мне следует строить настоящее. Отчего-то больше не хотелось смеяться.

– Раз уж речь зашла о нашем якобы совместном прошлом, которое я непостижимым образом забыл, быть может, я, в конце концов, услышу более внятную историю о том, что же такого невероятного со мной произошло? Я уже проверил, ты – это тот самый ребенок, сомнений не остается. Тут я готов уступить, но, если я не пойму остального, не думаю, что нам удастся наладить контакт. Я сыт по горло рассказами из страны «розовых фей» о том, как я прекрасно учил тебя, помогал и прочее. Боюсь, для женщины, которая со мной так хорошо знакома, ты глубоко заблуждаешься на мой счет. Я не сказочная принцесса-нянька.

Самое ужасное, что я целиком и полностью понимала его сомнения. Оказывается, у Лео была одна небольшая мания, если можно так сказать. Он вел дневник. Не просто записывал события на бумаге, как делали это обычные люди, нет, он писал события в режиме реального времени, перенося самое важное на инфокристалл. Все значимые события жизни записывались и кодировались так, что вряд ли какой-либо маг смог бы взломать его архив. Что уж говорить обо мне, я прическу-то при помощи магии лишь недавно научилась делать так, чтобы волосы дыбом не вставали.

Так вот, записи, любые упоминания обо мне исчезли в тот момент, когда он пришел в себя. Самое невероятное то, что меня забыла даже Пэм, как только Лео открыл глаза. А я, злобная стерва, изуродовала его дом ни за что ни про что, доказательств-то нет. Ну, как сказать «нет», я приказала Пэм подтвердить каждое мое слово. Благодаря руне, нанесенной мной, это было возможно, но создать изображение, которое Пэм могла бы предъявить в качестве доказательств, я не могла. И то, что я заставила ее, всплывет наружу сразу же, как только Лео удастся избавить свою «домовиху» от руны подчинения мне. Хотя я и сама толком не понимала, что именно она вспомнит, если конкретно меня в ее воспоминаниях больше не было. Конечно, выслушав наш рассказ о том, что Пэм впустила в дом Лиама, он согласился, что я была права, ограничив ее. Но поверил ли? Вряд ли.

Что спасло меня тогда? Кровь, что же еще. Во второй раз я жива лишь благодаря цвету своей крови. Мы, я и Каа’Лим, рассказали, что потеря памяти стала следствием заклинания, что применила к нему Тамэя. На закономерный вопрос, что это было за заклинание, ни я, ни дэйург с ответом не нашлись. Каа’Лим не знал такого. Я и подавно. Что говорить, тут мы опростоволосились.

«Единственный способ повредить мой мозг, это отрезать от него половину и засунуть обратно», – зло припечатал тогда Лео, сказав, что это мне на будущее, если захочу у кого-нибудь забрать память.

Что я должна была сказать? Что встречалась с Хозяйкой Грани? Что умоляла ее на коленях, не забирать его и согласилась на странный, еще не пробудившийся Дар, и отдать его любовь в обмен на жизнь? Рассказать, что теперь в буквальном смысле этого слова держу его нить в руках? Разве могла я так поступить с ним? Это было не честно! Я не хотела заставлять Лео чувствовать вину или быть обязанным мне. От него я хотела совсем другого! И сколько бы Лео ни говорил мне раньше, что демоны не мучаются виной или навязанным чувством ответственности, я не верила ему. А как же я? Я-то почему все это чувствую столь остро и болезненно?

– Я рассказала тебе все, – слабо отозвалась я на его гневную тираду. Нет, он не кричал, ни разу не повысил голос, но я прекрасно понимала, что в его случае это означает едва ли не ненависть.

– Я так не думаю, девочка, – прямо взглянув на меня, спокойно сказал он. – У меня отменный нюх на ложь. А от тебя и твоего Шаи ею буквально несет за километр.

Я смотрела ему в глаза и не находила слов. Любое произнесенное вслух слово будет звучать для него как оправдание, жалкой ложью, которую он почувствует. Когда мы только познакомились, он мог читать мой разум – сейчас я была закрыта. Я, глупая девчонка, толком не видевшая жизни, была закрыта от него! Непостижимо? Вовсе нет, это подозрительно.

Порой я ощущала его попытки проникнуть в мои мысли. Это было как легкий зуд на грани сознания, и, если бы не Каа’Лим, который рассказал мне, что это означает, я бы так и не поняла. Но вопреки моему желанию открыть хотя бы часть мыслей, я не могла этого сделать. Хозяйка Грани позаботилась в этом отношении и о Тарии с Орэном. Казалось, она предусмотрела все, чтобы не дать мне лишней лазейки заслужить доверие Лео легким путем. И все, что на данный момент росло и множилось между нами, – это подозрение. Подозрение в чем? Я не знала, на этот вопрос мог ответить лишь Лео. Чего он, разумеется, не делал.

– Я не могу ответить на вопросы, ответов на которые у меня попросту нет, – через силу разомкнув губы, все же сказала я.

На что он обольстительно улыбнулся, кривя губы, и почти ласково произнес:

– Посмотрим. Кто ставил тебе блок?

– Это пришло вместе с изменением, – ответила я, стараясь не позволить сердцу стучать чаще, тем самым выдав, что точно знаю, кто и зачем это сделал. Как он отнесется к тому, если я скажу, что Она сделала это преднамеренно, чтобы не позволить ему влиять на меня?

– Ты приняла Дар?

– Да, – все больше и больше наши разговоры сводились к форме допроса. Он пристально отслеживал мою мимику и реакции организма, не имея возможности каким-либо еще образом понять меня. Не тогда, когда знал, кто я, и рядом был Каа’Лим. – И в чем он заключается?

– Я пока не знаю, он все еще дремлет во мне.

– Вот как, – улыбка слетела с его губ, словно и не было ее там никогда. Остался лишь пристальный взгляд, направленный гораздо глубже, нежели просто на меня. – Позавтракать не прочь? – вдруг спросил он.

Чего мне стоило не фыркнуть в ответ, сказав, что это я никогда не прочь. Но все же ограничилась простым:

– Еще бы! Я ведь расту и не ела три дня!

Интересно, знала ли Она, что из-за того, что вернула его подобным образом, первое, что возникнет между нами, – это недоверие? Не симпатия, не дружеское отношение зародится в его сердце, а именно сомнение? Мне казалось, что да. Она точно знала, что где упадет семя неверия, любовь не взрастет. Как и знала, что я не смогу рассказать ему всего так сразу, просто вывалив на Лео все, что было между нами. А ведь было-то не так уж и много. Это для меня каждый наш момент имел особый смысл и значение. Как я смогу придатьему ту же значимость, облекая в простой рассказ от незнакомой женщины? Что-то типа: «Знаешь, мы целовались несколько раз, ты подарил мне праздник на день рождения и несколько раз спас»? Смешно. Все это пустые слова. А для того, кто прожил не одну сотню лет, это должно было звучать и вовсе бредово.

– Что ж, идем, – сказал он, легко оттолкнувшись от бортика, на который все это время опирался.

А это уже было что-то новенькое. С тех самых пор, как Лео пришел в себя, он ограничил мой доступ в свои покои, то есть в спальню. Я его понимала, тоже бы испугалась, если бы ко мне темной ночью приперся незнакомый мужик и полез целоваться, я хотела сказать «проверить дыхание». Но приглашение позавтракать у него приняла без задней мысли. Все же я-то не воспринимала его как постороннего.

Мы спустились по узкой деревянной лестнице, ведущей на тот ярус корабля, где располагались наши каюты. Интересно, у него тоже маленькая каморка три на три метра, или чуть больше? Когда же он открыл дверь, я потеряла дар речи. Его апартаменты, а иначе и не назовешь, впечатляли. Изысканно обставленная прихожая переходила в просторную гостиную, из которой можно было попасть еще в две комнаты, которые сейчас были закрыты. Ну, это я догадывалась, что их две, но зная Лео, можно предположить, что их там бесчисленное количество.

– Очередной пространственный карман? – спросила я, с интересом обходя гостиную по кругу и разглядывая обстановку.

– Естественно, – пожал он плечами. – Ненавижу тесные помещения, где даже дышать нечем.

– Когда ты научишь меня делать нечто подобное?

– Когда ты расскажешь о том, кто ставил на тебе блок? – вопросом на вопрос ответил он.

– А если расскажу, научишь? – с улыбкой спросила я.

– Когда расскажешь, тогда и спросишь, – фыркнул он, подходя к небольшому обеденному столу, который был полностью сделан из стекла, лишь витая ножка была из серебристого металла. – Так и будешь хлопать глазами или присядешь? – спросил он, обрывая мое любование.

В этот момент Лео галантно отодвинул стул, предлагая мне сесть. А у меня внутри зародилось нехорошее предчувствие: с чего это он такой любезный? Не к добру…

Как только я присела, он устроился напротив меня и небрежно взмахнул рукой над пустой поверхностью стеклянного столика. В то же самое время на нем, появляясь из воздуха, возникло несколько пышущих жаром блюд. Чего тут только не было! Быстро пробежавшись взглядом по поверхности стола, я отметила для себя жареную рыбу под каким-то белым густым соусом, которую я просто ненавидела все время, вспоминая, как страдала от зуда в детстве, стоило попробовать даже самую крошечку. Несколько видов мяса, умащенных различными видами специй и соусов. Фрукты, тушеные овощи, какие-то каши, яйца, соки. Одним словом, это была непонятная мешанина из различных видов блюд на любой вкус.

Живя отдельно от Лео, я успела позабыть, что значит в его понимании легко позавтракать, удовлетворяясь тем, что можно было купить на чаевые в таверне. Странно было другое: половина продуктов относилась к тем, что Лео старался в пищу не употреблять. Так, например, он почти не ел овощи и каши, с трудом выносил запах вареных яиц и рыбы. Но тут все это было.

– Угощайся, – указывая жестом на представшее моему взору многообразие, сказал он. Не подав виду, что меня что-то смущает и я полностью сосредоточена на том, чего он от меня хочет, пригласив на этот «завтрак у Лео», я взяла первое, что попалось под руку. Как говорится, тебе либо везет, либо нет – мне под руку попалась овсянка. Ставить ее обратно было неудобно, потому просто сунула ложку в рот, стараясь думать о чем угодно, кроме вкуса. С некоторых пор каши стали мне неприятны, как и некоторые овощи с фруктами. Лео усмехнулся чему-то и сказал:

– Не знал, что ты столь непритязательна в еде.

– О чем это ты? – так и не прожевав до конца вязкую жижу, прошамкала я. – Я обожаю овсяную кашу, – кивнула, подтверждая свои слова, не став добавлять, что в детстве питалась именно кашами по большей части, остальное организм почти не воспринимал.

– Да? В этом мы схожи, – кивнул он, – на завтрак я тоже предпочитаю, что полегче, – и придвинул к себе миску с вареными яйцами. Вдохнул поглубже, но как можно более незаметно, и уже приготовился сунуть яйцо в рот, когда до меня наконец дошло, что он тут делает.

– А я думала, ты ненавидишь яйца, – как бы между прочим заметила я, продолжая уплетать вонючую жижу и стараясь не думать, что всего в нескольких сантиметрах от каши лежали такие манящие отбивные… «Отбивнушки… отбивнушечки…» – жадно сглотнула я.

– С чего ты это взяла? – он сунул в рот целое яйцо и быстро заработал челюстями. – Очень даже люблю!

– Вряд ли, – не выдержав, рассмеялась я.

Лео тяжело сглотнул и прищурился.

– Так хорошо меня знаешь? Может, покажешь, что бы я выбрал? – кивнул он в сторону разложенного угощения.

– Тест? – изогнув бровь, решила уточнить я. – Забавный какой, то есть хочешь, чтобы я составила твое излюбленное меню?

– Именно, – кивнул он.

Подумав немного, решила выбрать только то, что он предпочитал чаще всего, и тут же переставила тарелочки ближе к нему, наливая в стакан молоко и так же ставя рядом.

– Ну как? Лучше? – поинтересовалась я, наблюдая за выражением его лица, которое, казалось, всего на миг стало предельно серьезным, а после он задорно улыбнулся и сказал:

– Идеально.

Решив, что теперь можно спокойно поесть, я также присоединилась к нему. На этот раз я уже старалась выбирать то, что смогу съесть, не испытывая неприличных позывов. Уплетали мы долго, к слову сказать. На то, чтобы нормально покушать и испытать при этом чувство насыщения, а не дразнящего голода, у нас ушло где-то полтора часа. Так хорошо мне не было давно. А жизнь-то налаживается! Поскольку Каа’Лим еще спит, для него можно рыбу и яйца с собой прихватить. Он такое любит.

– Хорошо, – сыто откинулась я на спинку стула.

– Рад, что смог угодить, – обольстительно улыбнулся Лео, отчего мое сердце пропустило удар. – Может, чаю? – предложил он, на что я согласно кивнула.

В то же время со стола исчезла опустевшая посуда и возникли маленький чайник, две изящные фарфоровые чашечки и целый поднос с пирожными.

Должна признать, что данная картина ввела меня если не в состояние эйфории, то в нечто близкое к этому. Лео любезно налил темную, обжигающе горячую жидкость в мою чашку, плеснул себе, после чего мягко взглянул мне в глаза.

– Что ж, – заговорил он, в то время как на его губах возникла легкая улыбка, – давай сделаем вид, что заново знакомимся, и попробуем начать наши отношения с чистого листа.

Он внимательно наблюдал за тем, как девушка согласно кивнула его словам и поднесла чашку к губам. Зеркально повторив ее жест, но при этом не испив и капли, Лео стал ждать. У него в запасе было всего три минуты, прежде чем ее организм сумеет нейтрализовать зелье. За это время он должен будет задать интересующие вопросы, остановив время в его пространственном кармане так, чтобы ничего не заподозрила ни она, ни ее дэйург. Здесь была его территория, и ему это было по силам. И конечно же замести надлежащим образом следы, то есть поменять напиток на нормальный чай и вернуть все в мельчайших деталях к тому моменту, как зелье перестанет действовать.

С того самого момента, как он пришел в себя, Лео не мог перестать думать о том, кто эта девушка с волосами цвета белого серебра? Как могло так случиться, что он забыл целых три месяца? И во что, Бездна побери, превратилась его жизнь за это время, что он завел себе кошку, не говоря уже об остальных обитателях дома? То, что ему если не врут, то не договаривают, было очевидно. Он испробовал много всего, чтобы докопаться хотя бы до части правды, но подсознательно ощущал, что все это совсем не то, прежде чем решился испробовать все. Даже то, что, вроде как, запрещено. Слыханное ли дело – опоить Владыку, пусть пока и не вступившую в свои права. А почему нет, если эта девчонка рассказывает ему откровенную чушь про «заклинание». Этими сказками пусть кормят кого-нибудь подурнее да помоложе, только не его.

Смотря за тем, как девушка сделала несколько глотков и потянулась к подносу со сладостями, он не мог не отметить для себя, насколько она выглядит иной. Не такая, как их сородичи. Более живая и открытая, непосредственная. Может, это маска? Может ли она быть столь искусной притворщицей? А как же та неприкрытая тоска, что видит он всякий раз, когда она смотрит на него. Даже когда улыбается или смеется, грусть не исчезает. И если они действительно были едва ли не друзья, то почему так упрямо продолжает врать? Не она ли причина его потери памяти? Может ли быть так, что она причастна к тому, что с ним сделали? И почему тогда просто не убить его? Зачем он нужен ей? Есть ли какая-то цель у всего этого?

– Ты знаешь, – заговорила она и тут же осеклась, так и не откусив от пирожного и кусочка. Как-то нелепо замерла на долю секунды, странно заморгала, и лакомство выпало из поднятой руки. – Что это? – пробормотала девушка, схватившись за переносицу и прикрыв глаза. – Как-то мне не… – так и не договорила она, в то время как Лео резко подался вперед. Взгляд его полыхнул золотым, когда Мара приоткрыла глаза и обратила к нему совершенно бессмысленный взор.