Глава 1. Пожар
Жаркое нынче лето. Город, словно адовым пламенем, выжжен солнечным ветром. Горячее всё: стены, пол, столики в кафе и даже кружка с «холодным» пивом. Официант медленно ползает между столиками, орошая всё вокруг крупными каплями пота. Так и хочется вскочить и потребовать сюда директора этой душегубки за отсутствие хоть какого-нибудь кондиционера, на крайний случай, вентилятора. Хотя, «вскочить» – это я хватила через край. Вряд ли сразу получится оторваться от прилипшего к голой коже сидения.
Заметив моё страдальческое выражение лица, официант улыбнулся жалко и развёл руками. Да, ничего нельзя поделать, природа решила задушить нас в своих жгучих объятиях.
Но хуже всех, пожалуй, было чёрному лохматому псу, которого бездушный хозяин привязал поводком к входной двери на солнцепёке, а сам пережидал пекло в тени кафе, смакуя тёплое пиво.
Я точно знала, чей это пёс. И ненависть волнами накатывала на меня всякий раз, как я переводила взгляд с собаки на её хозяина.
Мужик был не старый, но уже обрюзгший, с большим пивным животом и блестящей лысиной. От его опухшего лица веяло презрением ко всем, кто окружал его в кафе, и полным отсутствием жалости к бедной псине.
А я просто умирала от жалости к собаке и отчаянно придумывала, как ей помочь. Но самое обидное, что помочь могла! Но и не могла – не имела права.
Ни жестом, ни словом, ни мыслями не могла я воспользоваться для чего бы то ни было. Вот уже второй год я жила без магии. Абсолютно без! И даже научилась этому радоваться. Но иногда накатывали вот такие как сейчас моменты, когда подсознание хваталось за прошлое и пыталось заставить меня всё вернуть. И если бы не сила воли и не обещание, данное мною на могиле Кости, я бы не задумываясь, превратила местную речку в огромную дождевую тучу, закрыла бы парящее зноем солнце и остудила землю. Иногда жалость к одному единственному существу может изменить всё.
Мысли, заставившие меня снова испытать сожаление об утраченных возможностях, вызвали глухое раздражение. Оставив противное тёплое пиво в грязной кружке, я кинула на столик бумажку сторублёвой купюры и вышла на улицу.
Что ж, если нельзя использовать магию, будем творить добро собственными руками.
Не оглядываясь на хозяина, я отвязала пса от двери, выкинула поводок в урну и подтолкнула собаку к ближайшим кустам:
– Иди, мой хороший, иди. В теньке тебе полегче станет. А я сейчас воды принесу.
Собака залегла в кустах, и внимательно наблюдала, как я покупаю в палатке бутылку простой воды. Наверное, сейчас я стала для пса собачьим ангелом, снизошедшим с небес, чтобы спасти его. Но нашим с ним планам чуть не помешали. Противный хозяин вдруг обнаружил, что собака отвязалась, выбежал из кафе с воблой в руке и заорал на всю улицу:
– Брэк! Брэк! Иди ко мне! Ко мне! Скотина, ты, бездушная! Я где сказал тебе сидеть?! Ну-ка, на место!
Пёс заскулил, услышав грозный окрик, посмотрел жалобно в мою сторону и начал выползать из кустов. Я на это смотреть спокойно не могла.
– Брэк! За мной! – крикнула звонко и помахала в воздухе бутылкой воды.
К счастью, мужику меня не было видно из-за угла кафе. И, надо отдать должное, пёс оказался весьма сообразительным: с секунду поразмышляв, он ринулся в мою сторону.
А я побежала вглубь двора, зная, что там есть проходная арка, и мы сможем скрыться от толстопузого хозяина.
Брэк нагнал меня быстро и с удовольствием потрусил рядом, с надеждой поглядывая на воду.
– Сейчас, мальчик, потерпи немного, – потрепала его по холке на бегу, – убежим подальше и попьём. Лишь бы твой хозяин за нами не погнался.
В то, что тот сможет нас догнать, я не верила. Это был бы полный абсурд: толстый, пузатый, одуревший от жары и пива… Да, куда ему!?
В принципе, вывод был верный. Голос разъярённого мужика остался далеко позади. Мы перешли на быстрый шаг и свернули в тенистый дворик, недалеко от реки.
– Вот, теперь можно и попить, – я открутила крышку и жадно глотнула пару глотков. Хорошо!
А потом почти всю бутылку вылила в огромную клыкастую пасть. Брэк пил и пил, так словно его не поили несколько дней. В какой-то момент я даже испугалась, не станет ли псу плохо от такого количества воды. Но тот и глазом не моргнул, вылакал всё.
– Ну, а теперь, давай знакомиться, – я улыбнулась и протянула руку к нему, – Я – Васька. А ты, значит, Брэк?
Пёс склонил голову набок, задумался и лизнул мою протянутую ладонь.
– Вот и отлично! Ну что, будешь со мной жить?
Умные глаза моргнули, соглашаясь. А я засмеялась. Вот так-так! Теперь у меня будет своя собака, совсем как у Димы! Только у него белая девочка, а у меня чёрный мальчик. И даже в холке будет побольше Олеси. Жаль только, что я не смогу с собакой ментально общаться, как Шаман.
Брэк смотрел на меня, словно изучая. От его взгляда становилось как-то не по себе, собака явно обладала интеллектом.
– Идём? – потянула за ошейник, – Покажу, где я сейчас живу. Думаю, тебе понравится.
И это было, без сомнения, правдой. Понравиться моё нынешнее жильё могло только собаке. Я специально выбирала самый неприметный город и самую неказистую избушку, чтобы спрятаться, как можно дальше и как можно тщательнее. Так, чтобы потеряли меня все и сразу.
Да, я сбежала из Москвы. Почти сразу после похорон Любавина, осознав и приняв силу творца и всю ответственность за смерти дорогих и любимых мне людей.
Сила, обрушившаяся на меня после слов «Я – Творец!», раздавила меня, словно смертный приговор невиновного. Я струсила… Дней десять провалялась в кровати, отвергая помощь Вани, Сёвы и других обитателей ЛюПарНаса. а когда они оставили попытки встряхнуть меня, просто исчезла из их жизни. Пригодилось заклинание, которое меня заставил выучить господин Ожский. Просто наложила запрет на обращение к магии, словно залила цинковым надгробием внутренний и внешний источник. И сразу стало как-то спокойней. В голове не мельтешили маячки зова, в груди не трепетало осознание всемогущества. Я стала обычным человеком. Вспомнила, что значит быть уязвимой, что такое уставать после работы и зарабатывать на хлеб и проживание своими руками и головой.
Единственное, от чего иногда тоска заливала сердце, была разлука с ЛюПарНасом, с Ваней, с Милкой. Но я её гнала. Когда прогулками, когда спиртным. Мне всё казалось, что я справлюсь, ничего, можно и одной жить. Главное, ни к кому не привязываться и не подпускать ближе вытянутой руки. Так спокойнее.
Наверное, поэтому я так обрадовалась возможности получить собаку, пусть и весьма недостойным образом. Зато, теперь у меня было кому радоваться и с кем обниматься без боязни причинить вред. Собака – не человек. Животным моя тупая сила вреда не причинит. Во всяком случае, я в это верила…
Меня приютила одинокая старушка с признаками начальной стадии деменции. Сперва она приняла меня за свою дальнюю родственницу, а когда стала приглядываться, утвердилась в мысли, что я её правнучка. По неведомо какой удачной случайности её тоже звали Василиса. Правда, где она на самом деле, её правнучка, я за два года так и не выяснила. Но мне было так удобнее. Правнучка, так правнучка.
И в местную школу меня взяли по рекомендации бабушки, как-никак, бывший учитель, почётный гражданин города!
Так что, теперь я работаю учителем русского языка и литературы. И, как у всех учителей, летом у меня законный отпуск. Поэтому шляюсь по городу, наслаждаюсь природой… И подспудно ворую несчастных собак. Нормальная спокойная человеческая жизнь…
– Васенька, ты? – крикнула баба Настя с кухни, когда мы с Брэком тихонько приоткрыли дверь. Зрение у моей бабули не очень, но зато слух, дай бог каждому!
– Я, Ба! Я не одна…
Из кухни зашлёпали тапки. Настасья Сергеевна вышла, вытирая руки о фартук, и остановилась в паре метров от нас.
– У! Какой… И кто же это? – она улыбнулась и протянула ладонь к собаке. Брэк сглотнул и тихонько понюхал старческие руки.
– Это – Брэк, Ба. Ничего, если он у нас поживёт?
– Да, ничего, – пожала плечами старая женщина и погладила пса, – надеюсь, он не буйный?
– Он несчастный, – покачала я головой и подпихнула собаку за круп в свою комнату, – я, можно сказать, его спасла. Представляешь, оставить собаку, привязанную на солнце! И это в такое-то пекло! У! Живодёр!
Настасья Сергеевна нахмурилась и посмотрела на меня с сомнением.
– Увела, получается?
– Получается, чего греха таить… Но ведь сдохнет с ним, бедный, с таким-то хозяином!
– Это да… Ну, ладно, только чем его кормить-то? Вон, какой большой!
Я почесала затылок. Кажется, об этом я не подумала. Ладно, что-нибудь придумаем.
…
И снова не спалось. Жаркие ночи выматывали сильнее дневного пекла. Проворочавшись с час в мокрой от пота простыне, я схватила полотенце и выбежала в темноту. Брэк тенью скользнул за мной. Для столь грузной собаки он двигался на удивление бесшумно. Лишь прерывистое дыхание выдавало его присутствие. Хорошо, что живём на окраине города, рядом с рекой. Даже представить страшно, как люди спят в каменных коробках…
Вода была тёплая. Я с сожалением хлестнула ладонью по поверхности. Освежиться не получится. Но мой пёс, не оглядываясь, кинулся в реку. Я посмотрела ему вслед и потянула шорты вниз. Да, лучше уж в воде, чем в поту.
Лёжа на спине, я считала звёзды. Волны укачивали, словно в колыбели, но спать не хотелось. Плюх, плех, пух, швах, бах, – тихонько плескались волны о камень на берегу, словно напевали колыбельную. В голове всплыла давняя мелодия, мама пела мне, когда я прибегала к ним в постель ночью от страха.
Я замычала её себе под нос и вдруг услышала, как Брэк с берега тихонько подвывает. Сначала подумала, что он так зовёт меня. Но, прислушавшись, поняла – поёт. Почти попадает в ноты. Словно сам не раз слышал эту мелодию. От неожиданности я забултыхалась и хлебанула носом воду. Горло перехватило, я закашлялась. И тут кто-то схватил меня за руку. Это был Брэк. Тихонько, чтобы не повредить кожу, но твёрдо, потянул к берегу.
Хороший мой! Он решил, что я тону…
На берегу я стиснула его большую клыкастую морду в порыве благодарности:
– Мне с тобой ничего не страшно, мальчик. Спасибо, мой хороший!
Брэк потёрся о мою щёку и отстранился. Прислушался и резко шмыгнул в сторону.
– Куда ты? – крикнула я в темноту.
Идти за ним было бы безумием – вокруг плотной пеленой висела тьма. Только тропинка к дому белела в отсветах звёзд. Я подождала ещё немного и вернулась домой. Ничего, к утру вернётся. Наверное, у него ночная охота…
…
Баба Настя с утра подняла меня чуть свет. Сейчас я уже к этому привыкла. Но поначалу даже подумывала сбежать от прелестей деревенской жизни.
Чай, пара булочек с корицей и чистка хлева, пока солнце не поднялось высоко над горизонтом.
– Опять ночью купаться ходила? – проворчала бабушка, перекидывая сено в компост.
– Не спалось, Ба, – отмахнулась я, – жарко.
– А пёс твой где?
– Не знаю, наверное, охотится где-то, – а, и правда, Брэк ещё не вернулся.
В душе шевельнулся червячок – неужели к прежнему хозяину сбежал?
– Ты под утро опять кричала…
Я выпрямилась и уперлась вилами в землю.
– Что?
– Да, про сказку, что ль, какую? Кощея поминала, Ивана-царевича. На ночь книжку, небось, читала?
Я хмыкнула. Сказку… Страшную…Фильм ужасов…
– Не, Ба, фильм смотрела.
– Ну-ну, – качнула Настасья Сергеевна головой, – до полночи фильм смотришь, в полуночи купаешься, до утра кричишь, а утром тебя не подымешь!
– Ну, так лето же! Когда ещё ночами-то гулять?
– Замуж тебе надо! – вынесла она свой вердикт, – Сразу бы все глупости из головы вылетели. Неси, давай, корзину в дом! Да не кувыркай! Побьёшь яйца!
– Ой, не-е-е, – протянула я с возмущением, – даже не мечтай! Мне моя свобода дорога!
– Останешься бобылкой одинокой на старости лет, вспомнишь меня потом…
Я подошла и обняла старушку одной рукой.
– Не бойся, Ба, не останусь, ещё годок погуляю, потом рожу себе дочку…
– Это как «себе»?? Без мужа? – она всплеснула руками, выворачиваясь из моих объятий, – Не дури, девка! Не хорошо это! Давай, я тебе жениха найду хорошего? Познакомитесь, пообщаетесь, глядишь, и сладится всё. А?
Я вздохнула. Мы этот спор уже не раз затевали, да всё без толку. Нельзя мне не к кому привязываться. Судьба такая. Буду жить одна…
А бабуля продолжила:
– Я уж и приглядела одного. В музее нашем новый хранитель появился. Не старый ещё, лет сорок. Соседка сказала – краси-ивый! На какого-то певца похож. Давай, в субботу сходим, будто на экспозицию посмотреть, а?
Я кивнула молча. Сходим, чего не сходить. Всё ж какое-то развлечение.
Брэк вернулся лишь к обеду и сразу завалился под крыльцо спать. А я взяла полотенце и пошла на реку.
Сегодня берег был многолюден, сказывалась жаркая погода да каникулы у студентов и школьников. Поискав глазами место поудобнее, я нырнула под большую ветвистую пятерню старой ветлы. Отсюда, как на ладони, видно было всех, кто купался, зато я оставалась практически незаметной.
Люди стали моим хобби. Я неустанно наблюдала за всеми, кого встречала, и складывала в копилку образы, словно делала наброски. Поэтому и ходила по разным людным местам, наблюдая, изучая и делая выводы.
Многие из тех, кто бултыхался сегодня в реке, были мне знакомы. Соседка с маленькими детьми, пара студентов, снявших сарай на лето, мальчишки из моей школы разных возрастов. Под соседней ветлой на покрывале грустили две подружки. В прошлом году я выпускала их в большую жизнь. И даже знала причину их подавленного настроения: обе потеряли своих парней в той войне, что никак не могла закончиться. Вслух об этом никто не говорил, только переглядывались и вздыхали. Ребят становилось всё меньше, а несчастных глаз всё больше. Я предпочитала не лезть во всё это. Когда дети на уроке начинали задавать вопросы, разводила руками и старалась отвлекать их, знала лишь одно – если не мы, то нас. А значит, нужно потерпеть. Была бы я магом… Снова мысли вернулись к моему магическому прошлому, пришлось себя одёрнуть. Нет, не надо! Всё забыто… Я просто человек! И мне очень жарко, а значит, надо окунуться…
Попросив девчонок присмотреть за моими вещами, я с разбегу плюхнулась в воду и нырнула, как можно глубже.
Не думать… Не думать… Не думать…
От неожиданного прикосновения я резко вздрогнула и вдохнула воду. В глазах потемнело.
Очнулась уже на берегу. Надо мной нависло несколько встревоженных пар глаз.
– Очнулась! – радостно воскликнула незнакомая мне девушка. Её глаза серо-синего цвета излучали наивную радость, словно она стала свидетелем небесного чуда.
– Как Вы себя чувствуете? – холодные чёрствые глаза с нависшими бровями меня немного напугали. Этого мужчину я тоже не видела раньше.
– Нормально, – выдохнула я и закашлялась, сплёвывая воду с привкусом тины, – что случилось?
– Вы тонули, – недовольно буркнул незнакомец и выпрямился, протягивая мне руку, – сможете встать?
– И даже без вашей помощи, – огрызнулась я, – спасибо за спасение, но мне кажется, меня хотели утопить… Под водой кто-то дёрнул меня за ногу, и я со страху хлебнула воды.
– Есть за что? – ухмыльнулся парень, подхватил своё полотенце и принялся интенсивно обтираться.
Мне почему-то этот персонаж совсем не понравился. От него тянуло цинизмом и холодностью.
– Как знать… Может быть, это сделали Вы?
Мой хитрый взгляд полоснул его, словно плетью. Он отшатнулся, скривился и бросил, уходя:
– Да, кому ты нужна…
Вот и подтверждение моих мыслей! Хам, невоспитанный мужик!
***
Бабушка Настя с нетерпением ожидала моего возвращения.
– Ну, Васька! Сколько тебя можно ждать?!
– Что случилось, Ба? – её нетерпение вызвало во мне ответную реакцию, в душе всё свернулось.
– Пойдём, сходим в музей? Никитична сказала, сегодня привезли иконы из Свято-Горского монастыря. Открытие на пять часов назначено. Чем не повод?
Я к тому моменту совсем забыла о матримониальных планах моей бабули, поэтому немало удивилась её рвению.
– Повод для чего?
– Ну, как же! А знакомство!
Я закатила глаза и плюхнулась на крыльцо.
– Ой, не-е-е… Я только что с речки. Не причёсана, не одета. Давай завтра?
Но, Настасья Сергеевна – женщина настырная. Против неё – только танком переть. Поэтому, через час мы с ней, не спеша, под ручку дефилировали у закрытой двери музея. Народ начал собираться примерно за полчаса до назначенного времени. Настасья Сергеевна радостно приветствовала знакомых, с удовольствием обсуждала последние новости и без конца переходила между кучками людей, совсем забыв про меня.
А я недовольно позёвывала. Для меня за закрытой дверью музея должна была состояться пренеприятная штуковина, типа смотрин жениха. Но обижать старушку не хотелось, потерплю как-нибудь.
Ровно в пять в двери провернулся ключ, и толпа подалась к входу в музей. Я тоже сделала шаг и тут же замерла с открытым ртом.
В настежь раскрытых дверях показалась улыбающаяся физиономия пляжного хама.
– Прошу, господа! – громко рыкнул он хриплым низким голосом, – Экспозиция готова к просмотру!
Я ухватила Настасью Сергеевну за локоть.
– Это же охранник, Ба? – нервно зашептала я, потягивая её назад.
– Да что ты, Васенька! Ну, какой охранник!? Это Олег Евгеньевич, наш новый Хранитель, Заведующий музеем! Красивый, правда?
У-у-у… Для меня вопрос его красоты сейчас в принципе не стоял. Я резко отпустила бабушкин локоть и развернулась на каблуках.
– Я тебя дома подожду…
И быстрым цокотом припустила за угол, пока он меня не заметил. Страшно не люблю быть кому-то обязанной.
Настасья Сергеевна даже не успела ничего сказать, как я скрылась из вида. Но, возможно мне всё-таки показалось, новый хранитель успел кинуть удивлённый взгляд в мою сторону. Да и бог с ним! Не хочу общаться, не мой типаж.
Если честно, я ждала, что моя бабуля последует за мной. Ну, чего ей делать одной в музее? Ведь целью визита было моё знакомство с хранителем музея. А раз оное не состоялось, она должна была вернуться сразу же. Я даже приготовилась к её недовольной отповеди.
Но бабушка вернулась только на закате. И в весьма приподнятом настроении.
– Ой, зря ты, Васюнь, ушла! Какая экспозиция! Просто чудо чудное! Давно я таких образов не видела! Да, и Олег Евгеньевич оказался весьма хорош! Обходительный, серьёзный, помешанный на своём деле. Настоящий профессионал!
Я скривилась. Да, бога ради!
– Я тебе ужин приготовила, Ба. Будешь?
Настасья Сергеевна кивнула благодушно и с улыбкой присела на стул.
– Теперь я ещё больше уверена, что вам нужно познакомиться, – она наклонилась ко мне и потрепала по руке, – он не женат!
И так многозначительно повела бровями, что меня затошнило.
– Оставь эту затею, пожалуйста. Мне он совсем не понравился… Давай другого поищем?
Старушка хлестнула себя по коленям ладонью.
– Да ты его совсем не знаешь! Как можно делать такие выводы? Нравится – не нравится… Пообщайся, узнай человека получше, а потом уж и принимай решения!
Я насупилась и замолчала.
В дверь просунулась зевающая клыкастая морда Брэка.
– Проснулся, мальчик? – рука утонула в мягкой длинной шерсти, – Как я тебя понимаю! Сейчас жизнь начинается только после захода солнца. Днём на улицу носа не высунешь.
И, воспользовавшись его приходом, добавила:
– Мы гулять, Ба! Не жди, ложись спать.
– Эх, Вася, ты, Вася… – донеслось мне вслед.
Усевшись удобно на мостках и свесив ноги в воду, я похлопала по месту рядом с собой. Брэк дотопал и мягко опустился на деревяшки. Потом посмотрел долгим взглядом за горизонт и вздохнул. Так умно, так по-человечески, что я захихикала.
– Чтобы обрести достойного собеседника, заведи собаку, – раздалось насмешливо позади.
Смех сразу куда-то пропал, как и благостное расслабленное состояние души. Только его мне не хватало!
Не дожидаясь приглашения, наглый хриплый голос приблизился и шлёпнулся рядом с Брэком.
– Невероятные совпадения, просто мистические, не находите?
Я скосилась на него и ухмыльнулась.
– А мне кажется, что Вы меня преследуете…
– Ну, раз так, давайте хотя бы познакомимся, барышня?
Старинное русское слово прямо-таки резануло слух. Фи, какой обходительный и старомодный. До противности.
– Я знаю, кто Вы. Можете не представляться, – подсознательная реакция раздражения заставляла меня сваливаться в хамство. Но мне казалось, что так я его быстрее отошью.
– И всё же, воспитанный человек должен представиться, особенно после того, как спас Вам жизнь… – он помолчал немного и протянул ладонь, – Олег Евгеньевич Шаховой.
– Я Вас об этом не просила, – чуть тронула его пальцы и отдёрнула руку, было что-то неприятное в этом прикосновении, – Василиса Игоревна Воронова.
– Славное имя, русское, – одобрительно улыбнулся хранитель и кивнул, – очень приятно.
– Чего не могу сказать о себе… – снова схамила я и отвернулась.
Повисла неловкая тишина. Брэк внимательно наблюдал за нами, осторожно переводя взгляд с меня на хранителя и обратно.
– Хорошая у Вас собака, – нарушил первым молчание Олег Евгеньевич, – породистая или дворянин?
Я ухмыльнулась и посмотрела на Брэка.
– Понятия не имею… Паспорта при нём не было.
– Так Вы нашли его где-то?
Я только кивнула в ответ.
– Тогда, возможно, у него есть хозяева, и они могут беспокоиться и переживать о пропаже любимца. Не задумывались об этом?
Мы с Брэком переглянулись. Ага, переживает его хозяин, наверняка переживает, не на ком больше срываться и издеваться.
– Брэк сам решает, где ему хорошо, – отмахнулась я.
– Странная кличка «Брэк», – задумчиво протянул хранитель, – возможно, что его хозяин спортсмен, либо бывший спортсмен.
– Почему Вы так решили? – пожалуй, я впервые взглянула на него заинтересованно.
– Слово означает «перерыв», «прекращение». Используется в соревнованиях по боксу и других видах единоборств.
Я припомнила, как выглядел хозяин Брэка и ухмыльнулась. Не тянет тот пузан на спортсмена, ну никак не тянет. Разве что, в очень далёком прошлом.
– Почему Вы сбежали с открытия выставки? – вдруг неожиданно и прямо спросил Олег Евгеньевич.
Я вздрогнула. Значит, заметил, всё-таки. Надо что-то придумать.
– «Внезапная головная боль», – ничего лучшего не придумалось, да простит меня Джейн Остин1.
– Ну, судя по скорости бегства, я бы предположил, как минимум, жестокое отравление? – хохотнул противный хранитель.
Ответить было нечего. Внутри начало закипать. Нужно как-то от него отделаться.
– Кажется, Вы правы, и мне до сих пор как-то не по себе. Так что, пойду я домой. Приятного вечера! – и, вскочив, поторопилась ретироваться. А пока шла к дому, хмурилась всё больше. Нехорошая тенденция получается. Эдак мне придётся от него без конца бегать. Не дело это. Нужно перевести общение на «привет-пока» и не реагировать на него столь неадекватно.
Неожиданно Брэк начал тыкать мне в руку носом. Не оглядываясь на него, я потрепала по жёсткой шерсти.
– Что, мальчик, ты со мной не согласен?
– Он ещё и мысли ваши читает? – гоготнул хриплый голос позади.
Я вздрогнула и остановилась. Совсем не слышала его шагов. Ходит, как привидение!
– Вы меня преследуете?! Определённо! Позвольте поинтересоваться, зачем?!
– Ну, хотя бы для того, что бы проводить, – чуть помолчав, неуверенно ответил Олег, – ночь уже, страшно ходить одной столь юной особе, мало ли хулиганов в округе…
Мы с Брэком переглянулись. Он сглотнул, а я хохотнула.
– До Вас тут было тихо, любезный. Да и потом, с таким охранником ко мне вряд ли кто-нибудь решит пристать, не находите?
– И всё же, я провожу…
Наглость какая! Да, он просто хочет узнать, где я живу! Ну, я ему этого не дам сделать!
– Видимо, по-хорошему от Вас не отделаться, – я притворно горько вздохнула, – считайте, что я Вас послала в весьма интимном направлении. А попробуете за мной идти, спущу собаку!
Олег хохотнул, упёрся кулаками в бока и покачал головой.
Я не стала ждать его ответ. Развернулась и припустила в сторону, совершенно противоположную от дома. Квартала через два заметила только, что совершенно одна: ни хранителя музея, ни собаки не было, улица была совершенно пуста.
Я прошла ещё два проулка и остановилась у большого дуба, прислонившись к стволу. В душе скреблись кошки. Так интуиция вопила, что добром эта история не кончится. Эх, жалко, уезжать от бабы Насти! Такая женщина хорошая, любит меня, заботится. Но, если и дальше этот субъект будет преследовать, ничего не останется, как сменить место дислокации. Принёс чёрт его на мою голову!
Два дня я выдержала без купания и ночных прогулок, на третью ночь просто взвыла. Разорвала прилипшую к телу майку, завернулась в простыню и побежала к реке, очень надеясь, что никого там не встречу. Краем глаза заметила своего пса, мирно лежащего на мостках. Он, уже не спрашивая меня, приходил и уходил, когда ему хотелось. Кормили мы собаку тем же, что ели сами, кашами, макаронами и прочей человеческой едой. А он и не думал отказываться, с удовольствием уплетая огромными мисками. Баба Настя посетовала, что мы будто мужика у себя в доме поселили.
И теперь, сытая псина с удовольствием отдыхала, явно после купания, вальяжно развалившись у реки. Моё появление он встретил ленивым помахиванием мокрым хвостом.
– Как водичка, Брэк? – на бегу окликнула я и, бросив простынь, в одних трусах, кинулась в воду. Почему-то не подумала, что меня в таком виде может кто-то увидеть.
Брэк фыркнул, уворачиваясь от брызг, и тихонько взвизгнул.
– О, да! Кайф! – рассмеялась я и снова окатила его фонтаном, – Иди ко мне! Поплаваем!
Но Брэк даже не пошевелился, продолжая томно прикрывать глаза от удовольствия.
А мне почему-то вдруг захотелось узнать, о чём он думает. Вспомнилось, как я заставила свою кошку разговаривать. Была бы до сих пор магом, давно бы с Брэком общались нормально…
– Ты невозможна, Васька! – одёрнула вслух сама себя. – Если бы была магом, не жила бы здесь и не встретила бы этого пса. Так что, хорошо, что я не маг. Прошлое осталось позади…
Пока наслаждалась купанием, не заметила, что Брэк напрягся и сел, повернув морду в сторону домов. Только решив вылезти из воды, я увидела, что к мосткам шествует полуголый мужик с полотенцем на шее. И даже не сомневалась, что это хранитель. Вот чёрт! А я-то в трусах! И простынь валяется на траве, до неё ещё добежать надо!
К моему счастью, хранитель меня не заметил. Он поздоровался с Брэком, осмотрелся и начал стаскивать шорты.
Мне не оставалось ничего другого, как сидеть под мостками в воде и стараться ничем себя не выдать. И, как только тот нырнул, я выскочила из воды и понеслась к простыне.
– Доброй ночи, прекрасная русалка! – заржал нахал и присвистнул, – Не торопитесь прикрываться, в лунном свете Вы выглядите неземным созданием с прозрачной кожей…
Пока он всё это выдавал, я судорожно заматывалась в свою простыню, сгорая от стыда.
Хранитель, тем временем, вылез из воды и медленно шёл в мою сторону. Брэк настороженно загудел. У меня оставалась надежда, что в крайнем случае, собака меня защитит. Но, Олег, правильно оценив реакцию пса, остановился недалеко от меня и сложил руки на груди.
– Давно Вас тут не видел. Отчего не купаетесь? В такую погоду нужно находиться поближе к водоёму.
– Скажите, пожалуйста! – огрызнулась я, – А Вам так не хватало моего общества?
– Ну, не скажу, что я был огорчён, – ухмыльнулся он, – скорее, озадачен. Вы теперь будете меня избегать?
– Придётся… Вы слишком назойливы, – буркнула и потопала босиком к дому, ойкая на колючих камешках. Идти мимо него за тапками к мосткам мне совсем не хотелось. Ничего, утром тапки заберу.
Но я не прошла и пары метров, как была подхвачена на руки и водружена в свои тапки на мостках самым наглым и насильственным образом.
Как только его руки меня отпустили, я, сама от себя не ожидая, размахнулась и влепила ему пощёчину. И, тут же, охнув, присела на корточки и закрылась руками от неожиданности и стыда.
Повисла тишина. Я посидела несколько минут в такой позе и потихоньку развела ладони. Рядом никого не было. Даже Брэк куда-то делся. Его манера пропадать вместе с хранителем музея стала меня настораживать. Что-то здесь не чисто…
Оглядевшись и удостоверившись, что осталась одна, я быстренько припустила к дому. Надо заканчивать с этими ночными купаниями. Лучше уж днём. Тут хоть людей побольше, не так страшно.
Только возвращалась я самым длинным путём. Всё казалось, что за мной следят. То на лавочку присяду, посижу, то за углом дома постою, отдышусь. В помощь мне светила яркая полная луна, весь город был, как на ладони.
Когда до моего дома оставалось метров пятьсот, вдруг показалось какое-то движение, словно между домами кто-то бегал. Сердце гулко бухнуло и ушло куда-то вниз. Потом замерло и бешено заколотилось.
Дом, возле которого кто-то шнырял, у нас в городе считался не очень хорошим. С недавнего времени в нём поселилась странная тётка, выдававшая себя за потомственную ведьму. Я только хихикала, слушая бабушкины рассказы о том, какая эта ведьма могучая, как людям помогает добрым, как злых наказывает. Я, в силу своей природы, в её способности не верила, считала очередной мошенницей, зарабатывающей на человеческой наивности и доверчивости, но не вмешивалась. Меня её делишки не касались.
И, вот теперь, я пряталась возле забора её дома и наблюдала, как двое странных людей бегали вокруг и поливали дом чем-то. И явно не водой, так как запах вокруг разносился едко-технический.
Давно мне не было так страшно. Осознание того, что я беспомощна, в абсолютном выражении этого слова, накрыло так, что меня затрясло. Догадаться о том, что колдунью хотят сжечь, было не сложно. Но я ничем не могла помочь, совсем ничем. При себе не было ни телефона, ни сумки с фонариком и электрошокером. Одни трусы, тапки и простыня. Мелькнуло сожаление о запертой наглухо магии. Но я его тут же прогнала, всё равно не успею. Чтобы снять заклинание магического покоя, нужны определённые условия и время, которого у меня, по всей видимости, было не так много.
И я не придумала ничего лучшего, как водрузить себе на голову большой пук сена из стога неподалёку, распустить простынь и, схватив её за концы, накинуть себе на плечи. Тапки и трусы полетели в траву – не носят привидения одежду. Ну, Василиса, давай, девочка! Где наша не пропадала!
Поджигатели, видимо, совсем не ожидали узреть в лунном свете нечто с травой, вместо головы, и белыми крыльями. Я старалась перебирать ногами мелко, еле заметно, так, что бы со стороны казалось, что привидение плывёт. Изредка вскидывала руки вверх, взмахивая простынёй, тело оголялось и блестело в свете луны. Для пущего страху поглубже вдохнула и выдала тихий вой, такой низкий, клокочущий, отчего у самой мурашки побежали по голой коже. Пройти удалось лишь с десяток метров, когда раздался дикий визг, потом грохот упавшей канистры и топот удаляющихся ног, периодически сопровождающийся криками.